Смысл истории

Страшный Суд уже начался. И Евангелием, которое мы слышим за литургией в Церкви, Христос пророчески представляет всю историю человечества как Суд Божий.

Все катастрофы, страх и уныние народов, их гибель, войны, революции, разделения, болезни, страдания, смерть — Суд Божий, «оброки греха», как говорит апостол Павел (Рим. 6, 23). Но смертью Христа на Кресте завеса церковная разодралась от верхнего края до нижнего, и мы можем войти в новый и вечный Завет с Богом.

После Великого поста в пасхальную ночь мы услышим Евангелие от Иоанна о свете, который светит во тьме, и тьма не может его объять. О том, что Бог пришел к своим, и свои Его не приняли. Суд — в том, что свет пришел в мир, и люди не принимают его! Не свет судит, он не пришел судить мир — но люди судят свет, осуждают его и распинают его. В этом теперь смысл истории. Она есть постоянно начало конца — суда человеком над Богом.

Страшный Суд — это Пасха, Пришествие Христа во славе и всеобщее воскресение мертвых. И мы видим, что на престоле Страшного Суда восседает в Крестной славе Христос — Агнец, закланный прежде создания мира. Отныне мы уже в царстве любви, и судимы любовью Христовой. Все человеческие катастрофы — прежде всего катастрофы, в которых принимает участие Бог. Прежде всего Бог изгоняем и заушаем, Бог страдает и умирает, — потому что Бог Нового Завета, Бог Креста, Бог Евхаристии, Бог — Агнец, закланный прежде создания мира, — этот Бог проходит через страдания прежде нас за нас. Мы можем понять это в какой-то степени, говорит преподобный Силуан Афонский, когда видим настоящую мать, которая страдает о своем сыне, — прежде него, больше него, за него.

Лик Христовой любви открывает нам каждый день, как Бог страдает во всех гонимых, как снова водружается Его Крест, как Он снова судим и осуждаем. И Он будет таким до конца, до последнего Суда, который будет последним и вечным судом человеком Бога. Суд заключается в том, что Христос на Страшном Суде показывает Свои раны, Свои пробитые гвоздями руки: «Вот суд. Вот, Я умер за вас. Вот, Я умер от любви за тех, кто не любит Меня. Я умираю вечно за тех, кто вечно отвергает Мою любовь». В этом подлинный суд — суд нового и вечного Завета.

И потому наша последняя участь определяется тем, что это суд над Богом в нас и нами. И этот суд совершается уже сейчас. Он совершается каждое мгновение, всегда, он — вся наша жизнь: суд над Богом нами. Вот почему последняя участь наша — в том, чтобы знать, действительно ли мы держимся этого Царства любви, без которого Он не может пребывать в нас. Не распинаем ли мы Его паки своими грехами, не возводим ли снова на Крест? Все заключается только в этом, и больше ни в чем.

Бог не может открыть Себя через наше обладание чем бы то ни было — будь это наши богатства, наши знания, наше добро. Бог не может явить Себя через это. Сегодня как никогда речь идет о том, чтобы увидеть Бога среди людей. Потому что если мы не видим Его с нами, если не ощущаем Его ощутимого присутствия во всей реальности нашей каждодневной жизни, то каждый из нас приговорен быть один — со всей своей безысходностью, своим себялюбием, своим физическим существованием, личным или коллективным, своей горделивой фанатичностью, убивающей других и себя самого.

Вот почему Евангелие о Страшном Суде — это Евангелие Благовещения, Евангелие Воплощения, которое хочет запечатлеться в нас. Это и есть Церковь — продолжение Воплощения, чтобы Лик Божий не переставал быть видимым через лица других. Это и есть жизнь христианина, которой он уже теперь касается неба, становится небесным. Он должен стать таким. Уже здесь на земле быть присутствием неба и вечности. В той мере, в какой он живет Христом Богом, открывает он для других пространство, в котором они могут дышать.

Как много христиан только по имени, потому что они замкнуты на себе. Потому что в них нет этого света и любви, исходящих от престола Божества. И напротив, человек, который живет Богом, который увековечивает себя в Боге, становится небом в Боге, дает Христу жить в себе, выражает эту тайну всем своим существом. Ему не надо ничего особенного делать. Он делает всем, что он есть. Он не может не делать добро, когда видит в нем нужду других.

Воистину Евангелие о Страшном Суде — пророческое. Теперь, когда завеса спала и Агнец заклан, мы предстоим перед таинственным Судом, который совершается прежде Страшного Суда. В этом смысл нашего участия в Божественной литургии. И если нам дается узнать в ней Христову любовь, мы не должны ничего бояться — ни нашествия иноплеменных, ни отнятия всех наших благ, ни мученичества, ни смерти, потому что все наши скорби будут утверждением вечности.

Есть ли что более великое и более прекрасное, чего мы могли бы желать? Пусть каждое биение нашего сердца — до конца, до последнего мгновения — будет устремлено к Христовой любви. В ней — Суд. Он предал все в руки наши. Он предал Себя нашей любви. Он не противился: люди сделали с Ним все, что хотели. Можем ли мы теперь противиться такой любви? Если мы приобщимся ей, мы преодолеем всякое наше себялюбие, мы забудем о себе, мы будем только взгляд, обращенный к Нему. И так мало-помалу по дару Его станем подобными Ему. В нас будет слышно биение Его сердца, через нас будет идти Его свет и Его любовь. И тогда Бог не будет больше судим нами, мы увидим Его таким, как Он есть: Бога Живого, Бога воскресшего.

Надо, чтобы мы осознали это — ибо поистине все наше богатство только в том, что мы есть. Можно потерять все, что мы имеем. И в нашей смерти мы неизбежно потеряем все. Но ничто не может быть потеряно, если мы подлинно что-то значим, если в нас — свет Христов и Его любовь. И потому недостаточно давать страждущим хлеб и одежду. Надо их спасать, в этом — неотложная помощь. Было бы слишком легко — давать им то, что для нас излишек, и продолжать жить отделенными от них в сосредоточенности на себе. Давно ли были среди нас мученики, исповедники? Выбор, который они сделали, указывает на выбор, который должны сделать мы. Быть, а не иметь. Выбрать жизнь, которая есть сокровище для всего мира.

Только так можем мы стать оправданием нашего многострадального народа, только этим засвидетельствуем величие его мученичества. Только так мертвые воскреснут в нас. В той мере, в какой изменится наша жизнь и наше сострадание станет поистине личным нашим участием в их судьбе, потому что мы отдаем за них нашу жизнь, как они отдали свою за нас. Приближается время новых испытаний. Пока мы еще не в концлагерях, пока еще наслаждаемся свободой и никак не заслуженным даром жить в относительном благополучии, будем молить Бога, чтобы наша жизнь соответствовала мученичеству наших святых и сегодняшнему страданию нашего народа. Будем с такой любовью употреблять этот дар, чтобы всегда приносить его людям как противовес такому их горю и такому отчаянию.

Тогда мы будем поистине с Богом, и мы будем людьми. Теми, кто знает, что жизнь дана нам не для того, чтобы иметь, обладать, но чтобы быть. Только быть, и этого довольно. Тот народ велик, и тот человек достигает полноты своего призвания, кто ничего не имея, несет в себе свет и любовь, потому что познал, что подлинное сокровище, доверенное нам, — Божественная жизнь, которую мы ощущаем в нас как дыхание нашей жизни.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России