Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц (Мф. 10:30-31)
История как наука, с религиозной, с христианской точки зрения – это изучение, постижение Промысла Божия, проникновение в Его замыслы. И усвоение Его уроков с благодарением. Поэтому я боюсь не только осуждения этого Промысла через осуждение тех или иных исторических лиц и событий, но и богоборчества в сослагательном наклонении фантастических «а если бы тот», «а вдруг этот», «вот тогда бы». Правы или не правы были Борис Годунов и Пётр Первый, оправданы ли такие жертвы под Ржевом, почему именно Горбачёв – эта наша горячечность осуждений прошлого свидетельствует не о неком «несовершенстве» Промысла, а лишь о нашей неспособности к виденью русской истории с необходимой для того высоты зрения. Дерзну употребить слово – духовного зрения.
Недавно мы размышляли о судьбе великого князя Ивана Калиты, о том удивительном и поучительном уроке ОБЯЗАННОСТИ НА ВЛАСТЬ – когда Господь поставил на русский престол, может быть, самого в те времена смиренного представителя династии. Не безвольного, как показали его великие государственные дела, а именно смиренного. Человека власти не искавшего, но БОЛЕЕ ИНЫХ ЛЮБЯЩЕГО ГОСПОДА, и потому принявшего возложенную на него власть правильно как Крест.
А сегодня нас собрал великий князь московский Василий II Васильевич Тёмный, внук Дмитрия Ивановича Донского. Совершенно иной герой русской истории, а значит – совершенный иной урок русской власти.
Когда знакомишься с биографией пятого сына Василия Ивановича через скудные свидетельства и богатые их толкования, попадаешь под искушение чрезмерия каких-то «случайностей» поведения героев того времени, избыточной остросюжетностью «беспорядочности» тех событий. То есть, как бы бесполезностью Божьего урока из-за сложности, практически невозможности этот урок разгадать.
В противление данным искушениям, прежде иного, ищешь аналоги героям и событиям в отечественной и мировой истории, аналоги, в которых Промысел нами уже разгадан и воспринят. Прошу прощения у специалистов по нашему русскому средневековью, что-то я, конечно, упустил, но самую близкую параллель злоключивости судьбы великого князя Василия Васильевича я нашёл только в Ветхом завете. Это второй, после Саула, царь народа Израиля – Давид Псалмопевец.
«Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего очисти мя; яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною eсть выну. Тебе eдиному согреших и лукавое пред Тобою сотворих; яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши, внегда судити Ти». Каждое утро мы оглашаем этот многократно повторяющийся плачь по своим беззакониям и грехам.
Апостол Павел: «Ибо Господь, кого любит, того наказывает». Покушения, преследования, предательства, бегства в иные государства…. Для чего? Для чего Господь попускал стольким искушениям, стольким скорбям людям, которых любил, возлагая на них эти немыслимые тяготы?
В судьбе великого московского князя Василия II Васильевича нам преподан урок освобождения от страстной увлекаемости, урок необходимости бесстрастия для ГОДНОСТИ К ВЛАСТИ. Опять же, в христианском, в православном понимании права на эту самую власть (см. статью «Обязанность на власть»). Ведь терпение страданий – правильно, религиозно воспринимаемых страданий – одна из форм аскезы. Аскезы не самовзятой, не самовозложенной, а, зачастую, даже и нежелательной, но, как и иные формы самоограничений, необходимой для достижения бесстрастия. Которое, по преподобному Ефрему Сирину: «не в том состоит, чтобы не ощущать страстей, но в том, чтобы не принимать их в себя». Бесстрастие, конечно же, невозможно и без встречной Благодати Божией.
Покушения, преследования, предательства, бегства в иные государства…. А вершиной – ослепление. Темнота…
«Господь, кого любит, того наказывает». И вот «невольная» аскеза исторически показательно возводит нашего героя посредством страдания от самомнения «законного» великокняжеского наследника через «не думайте говорить в себе: "отец у нас Авраам", ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3:9) возводит до благодатного безстрастия «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие небесное» (Мф. 5:3).
Опять же, нам подсказкой историкам должно послужить и то, как часто поворотные события в судьбе князя Василия происходили в монастырях – Борисоглебском, Троицком, Саввино-Сторожевском, Спаса-Каменном, Белозерском.
Святые отцы учат, что достижение бесстрастия невозможно одной лишь человеческой волей, без встречной Благодати Божией. «Окропиши мя иссопом, и очищуся; омыеши мя, и паче снега убелюся». И вот эта встречная омывающая Божественная любовь видимо объявилась миру в 1447 году – когда Господь открыл игумену Белозерского монастыря Трифону, что из всей великокняжеской семьи тогдашней Руси только Василий годен к пророчески главному духовному деянию русского государственного устроения – удержанию от впадения в униатство и возвеличивания в соборное самовластие возмужавшей Русской Православной Церкви. В трагедийный момент отступничества Церкви матерней Константинопольской, и окончательного этапа гибели Ромейской империи. Трифон засвидетельствовал эту княжескую ГОДНОСТЬ К ВЛАСТИ, переложив на себя и на братию монастыря грех превратной крестной клятвы с уже преображённого скорбями, уже безстрастного Василия, нравственно освободив господаря всея Руси от присяги-подчинённости узурпатору Дмитрию Шемяке.
Ведь мы понимаем: взятие монашествующими на себя ответа за такое на Страшном Суде – не политический акт, не человеческое решение «ради общественной пользы». Такой религиозный подвиг губления своей души за други своя совершается по откровению, указанию свыше. В смирении перед волей Божией.
«Жертва Богу дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». Князь Василий Тёмный, как некогда апостол Павел, как и князь киевский Владимир, в слепоте телесной получил новое зрение Истины, необходимое для христианского понимания власти. Великий князь увенчанными слепотой скорбями обрёл ГОДНОСТЬ К ВЛАСТИ.
Усвоим же и мы этот урок.
Василий Владимирович Дворцов, заместитель председателя Правления – генеральный директор Союза писателей России
