Один из главных вопросов нашего времени: Бог или человек? Этот вопрос ставят, каждый по-своему, и атеисты, и верующие. Нас нередко обвиняют в том, что мы отдаем предпочтение Богу, пренебрегая человеком. Как реакция на это, многие современные люди под предлогом служения людям отказываются от Бога. Как если бы вера мешала служению человечеству. Это глобальный вопрос, касающийся судеб мира. Но это также один из постоянных вопросов жизни каждого из нас. Сколь многие христиане все более отдают себя материальным заботам, оставляя для Бога лишь самую малую часть своего времени и своего сердца!
Между прочим, так было и во времена земной жизни Спасителя. Какая заповедь наибольшая? Бог или человек? Где должен быть центр нашей жизни: личное благочестие или общественная деятельность? Кто прав — атеист-гуманист, всецело отдающий себя служению людям, или созерцатель, бегущий от проблем земли, ищущий убежище в Боге? Или, может быть, все дело в том, что вопрос поставлен неправильно? Что отвечает на это Христос? Многие из нас нередко оказываются в подобной ситуации — дома, в семье, на работе, в дороге. Вам задают вопрос: «Что вы скажете по этому поводу?» Часто бывает, что нам не нравится такого рода вопрошание, особенно когда у вопрошающих нет веры, и они приступают к нам с явным недоброжелательством. Наш Спаситель, как мы видим в Евангелии, не избежал такой попытки уловить Его. Лучшие умы того времени употребляли все усилия, чтобы поставить Его в тупик — будь то религиозные группировки или политические партии. При всех своих расхождениях друг с другом здесь они объединились против Христа. Следует ли платить подать кесарю или надо бойкотировать эту плату? Надо ли верить, что воскресение мертвых возможно? Наступление на Господа продолжается, и вот, фарисеи, видя, что их враги саддукеи вынуждены замолчать, стремятся взять реванш и выставляют вперед одного из своих экспертов, совершенного знатока закона.
«Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе?» В Писании раввины находили 613 заповедей: 365 — «чего не должно делать» и 248 — «что делать». Эти многочисленные обязанности, это множество практических указаний заставляли верного иудея в течение дня непрерывно думать о Боге. Но была здесь и серьезная опасность — превратить их в начетничество и формализм. Заботясь о соблюдении заповедей, фарисеи составляли иерархию в законе — какие из них более важные, а какие менее важные. Мы можем с иронией относиться к этому, но полезно и задуматься, ищем ли мы также, что есть самое существенное в наших обязанностях, соблюдаем ли мы иерархию в наших занятиях, чтобы не пропустить самое важное. Где основополагающее начало нашей жизни, наш глубинный выбор? Говорят, все изменяется в цивилизации, в культуре, даже в религии (разве Второй Ватиканский Собор, утвердивший по существу примат второй заповеди о любви к человеку, не доказательство этому?). Даже духовные и нравственные ценности, оказывается, могут подлежать пересмотру. Что остается твердым и неизменным? Какова основная ценность нашей жизни среди всякого рода поверхностных перемен вокруг нас?
Христос отвечает: «Возлюби». Вся жизнь и все дела Господа заключены в этом слове. Через него Господь открывает нам тайну Своей жизни. Жизнь так коротка, что мы рискуем пройти мимо нее слишком быстро. Надо нам найти время увидеть ее в ослепительном свете этого слова. Например, в течение этого поста, этой недели, этого дня. Что такое подлинная любовь?
Благодарим Тебя, Господи, что в эти жестокие времена Ты сподобляешь нас дара верить в любовь! В эти времена почти всеобщего равнодушия, Господи, Ты зовешь нас к бережному вниманию. В эти времена отчаяния и цинизма благодарим Тебя, Господи, за напоминание, что будущее принадлежит любви. Прежде чем идти дальше, прежде чем пересказывать урок, выученный наизусть, пусть каждый из нас спросит себя — что я, средний христианин, ответил бы на этот простой вопрос: «Какая наибольшая заповедь Христова?» Что ответил бы я, вспоминая все, что было со мной? Можно с уверенностью сказать, что большинство из нас ответили бы: «Возлюби ближнего своего как самого себя». Но разве так ответил Христос? Какая наибольшая заповедь? «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь». Христос цитирует здесь каждодневную молитву иудеев: «Слушай, Изриль!» (Втор. 6, 4). Господу не нужно раздумывать. Его ответ непосредственно изливается из Его сердца. Он выражает в этих словах то, чем Он живет непрестанно, каждый день. Наш Спаситель, Бог, ставший человеком, — это человек, совершенно обращенный к Богу. Это личность, абсолютно устремленная к Нему, это Сын Божий. В Своем Воплощении Спаситель переводит в человеческую жизнь неколеблющуюся любовь Сына Божия к Отцу в лоне Пресвятой Троицы. Поистине, величайшая, первая Его любовь — Бог. Мы не можем не заметить силу, выраженную в слове «все», повторяемом трижды: «Возлюби Бога всем сердцем, всею мыслию, всею крепостью своею». Три слова стоят рядом, чтобы передать нам, что мы должны любить Его всем нашим существом. Так ли мы любим Бога? Или отдаем Ему только небольшую часть нашей жизни и нашего времени? Присутствует ли эта любовь к Богу в нашем труде, в нашем отдыхе, в наших отношениях с ближними, в выборе нашего чтения, во всем?
«И вторая заповедь, подобная ей», — говорит Господь. Хотя вопрос учителя закона касался только «наибольшей заповеди», Спаситель добавляет к ней «вторую», также взятую из Писания (Лев. 19, 18). Потому совершенно ясно, что нельзя отменить одну заповедь другой, как некоторые пытаются это сделать. Казалось бы, можно было обойтись одной из двух, сказав: «Достаточно любить Бога» или «достаточно любить ближнего». Для Господа есть только одна заповедь, она заключает в себя две. И когда Его просят назвать одну наибольшую, Он дает и вторую. Правда, добавляя, что вторая — подобная первой. Мы видим, что Господь устанавливает иерархию двух заповедей и неразрывную связь между ними. Теперь мы лучше понимаем, что вопросы, которые были у нас вначале, плохо сформулированы. Речь не идет о Боге или о человеке. Крест, насажденный на Голгофе, имеет две перекладины. Одна — вертикальная, устремленная к небу, другая — горизонтальная, обнимающая все человечество. В едином приношении высшей самоотдачи Христос выражает Свою любовь к Богу Отцу и Свою любовь к людям. Это единая любовь, идущая в двух направлениях.
Теория «любви к ближнему», которая может обойтись без Бога, не имеет ничего общего с тем, что говорит Христос. Но точно так же теория «любви к Богу», которая забывает о ближнем, была бы абсолютно противоречащей Евангелию. «Не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?», — свидетельствует апостол любви (1 Ин. 4, 20). Все, что в Писании, в законе и пророках, утверждается на этих двух заповедях. Никогда одна не исключает другую, но обе необходимы. Христос говорит, что человек поставлен перед лицом Бога и перед своими ближними. Он должен служить Богу и служить ближним. Эта заповедь — внутренняя сила и основание всех заповедей. Мы помним слова блаженного Августина: «Возлюби, и делай что хочешь». Далекое от оправданий наших эгоистических поблажек, которые мы порой позволяем себе, это определение напоминает нам, что любовь — требование, не имеющее конца, превосходящее всякое соблюдение закона и все запрещения. Поистине, никогда «не перестанет любовь» (1 Кор. 13, 8). Но кто хочет научиться у Христа Его любви, должен помнить, куда эти две заповеди привели Христа.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
1. Два крыл Церкви.