«Принято считать, что в современном Китае одна из самых жестких вертикалей государственного управления в мире. Раньше на вершине этой вертикали власти в Китае находились императоры, теперь Коммунистическая партия Китая (КПК) и ее генеральный секретарь товарищ Си Цзиньпин. Он же по совместительству занимает посты председателя Китайской Народной Республики и председателя Центрального военного совета КНР и КПК», - пишет в статье «Кто управляет китайской экономикой – компартия или кто-то еще?» д.э.н., профессор, председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова Валентин Юрьевич Катасонов. Статья опубликована на сайте Фонда стратегической культуры.
Катасонов напомнил, что в начале февраля сего года, когда Президент РФ Владимир Путин посетил Китай, товарищ Си многократно повторил, что наши страны – союзники. «С начала санкционной войны коллективного Запада против России товарищ Си заявил, что однозначно встаёт на сторону России. Из этих заявлений можно было заключить, что Пекин не только не будет участвовать в санкциях против Москвы, но окажет необходимую помощь, чтобы компенсировать возможные потери соседа. Однако четыре с половиной месяца после начала войны показали, что Китай плечо России не подставил. Минфин США и Госдеп США время от времени сообщают, что Китай вполне аккуратно исполняет все санкционные требования коллективного Запада в отношении России. И к Пекину у Вашингтона никаких претензий по части антироссийских санкций нет», - пишет эксперт.
«Так как же тогда расценивать слова товарища Си? Я не китаист и многих сторон жизни нашего восточного соседа знать не могу. Поначалу мне казалось, что странная пассивность Китая по части исполнения своих союзнических обязательств перед Россией объясняется восточным лукавством товарища Си. Эта версия остается для меня основной до сих пор. Только теперь я её дополняю версией о том, что не все в Китае готовы безоговорочно исполнять команды товарища Си», - сказано в статье.
Об этом Катасонова заставила задуматься резонансная публикация американского исследователя Мартина Чорземпа (Martin Chorzempa), сотрудника Института международной экономики Петерсона (Peterson Institute for International Economics, PIIE). Статья называется: Export controls against Russia are working – with the help of China (Экспортный контроль против России работает - с помощью Китая). В ней изложены результаты исследования доступной статистики по экспорту китайских товаров в Россию. С 24 февраля по 30 апреля объемы этих поставок резко сократились. Несомненно, отмечает экономист, это результат исполнения Пекином санкционных требований Запада. Больше всего профессора в статье заинтересовали следующие слова автора: «Убедительным фактором соблюдения Китаем санкций, введенных Западом, является то, что иностранные транснациональные корпорации несут ответственность за половину экспорта Китая. Эти корпорации должны быть подключены к мировой экономике и, по-видимому, выполняют приказы не из Пекина, а из своих собственных штаб-квартир в странах, где введены санкции».
Эксперт отметил, что на сайте Института Петерсона есть материалы, которые свидетельствуют о том, что ТНК прямо или косвенно обеспечивают половину китайского экспорта. Например, статья 2018 года Мэри Э. Лавли (Mary E. Lovely) и Ян Лян (Yang Liang) Trump Tariffs Primarily Hit Multinational Supply Chains, Harm US Technology Competitiveness (Тарифы Трампа в первую очередь ударяют по многонациональным цепочкам поставок и наносят ущерб технологической конкурентоспособности США).
«Достаточно долго Пекин привлекал в страну иностранный капитал. Следует признать, что эта политика Пекина была достаточно взвешенной и острожной. Существовали ограничения и запреты для работы иностранного капитала в целом ряде отраслей, ограничения по доле участия нерезидентов в капитале отдельно взятой компании и др. Правда, с каждым годом число таких ограничений сокращалось», - пишет автор.
«Отчасти политика Пекина в отношении иностранного капитала была продиктована необходимостью привлечения даже не столько денег, сколько новых технологий. А также возможностью с помощью известных западных корпораций выходить на мировые рынки. Отчасти была надежда, что включение "зеленого света" иностранным инвесторам в Китае даст "зеленый свет" китайским инвесторам в других странах (особенно в США). Наконец, эта политика мотивировалась желанием Пекина сделать китайский юань международной валютой, для этого нужно иметь хотя бы минимальную для нерезидентов конвертируемость в акции, облигации и капиталы компаний, действующих в Китае», - сказано в статье.
Катасонов отметил, что до 1992 года приток иностранного капитала в Китай был достаточно скромным. «Прямые иностранные инвестиции в китайскую экономику раннего периода (до 1992 года) в отдельные годы равнялись (млрд. долл.): 1984 г. – 1,43; 1987 г. – 2,31; 1991 г. – 4,37. Здесь и далее все приводимые цифры – данные министерства торговли Китая. С 1992 по 2010 год ежегодные прямые иностранные инвестиции в экономику Китая стали уже измеряться двузначными цифрами миллиардов долларов. Вот данные по отдельным годам этого периода времени (млрд. долл.): 1992 г. – 11,01; 1995 г. – 37,52; 2000 г. – 40,72; 2005 г. – 60,33; 2009 г. – 90,03», - добавил он.
«Начиная с 2010 года и по сегодняшний день ежегодные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) в экономику Китая стали измеряться трехзначными цифрами миллиардов долларов. Приведу данные по всем годам последнего периода (млрд. долл.): 2010 г. – 105,7; 2011 г. – 116,0; 2012 г. – 111,7; 2013 г. – 117,6; 2014 г. – 119,6; 2015 г. – 126,3; 2016 г. – 126,0; 2017 –131,0; 2018 г. – 135,0; 2019 г. – 138,1; 2020 г. – 144,4; 2021 г. – 173,5. За первые пять месяцев 2022 года ПИИ в китайскую экономику составили 87,8 млрд. долл.. Если эту цифру экстраполировать на весь год, можно предположить, что впервые годовой объем ПИИ достигнет уровня 200 млрд. долл.», - пишет эксперт.
«В настоящее время стоимость активов в китайской экономике, сформированных в результате прямых иностранных инвестиций, составляет около 2 триллионов долларов. Эти активы распределялись примерно следующим образом (%): обрабатывающая промышленность – 25,5; недвижимость – 17,0; лизинг и бизнес-услуги – 16,0; передача информации, компьютерные услуги и программное обеспечение – 10,6; научные исследования, технические услуги и геологическая разведка – 8,0; оптовая и розничная торговли – 6,5; финансовые услуги – 5,1; транспорт и складское хозяйство – 3,3; производство электроэнергии, газо- и водоснабжение – 2,5; строительство – 0,8», - говорится в статье.
«По российским меркам количество создаваемых каждый год в Китае компаний с участием иностранного капитала фантастически велико. По данным Министерства торговли Китая, в 2021 году в Китае было создано около 48 тысяч новых предприятий с иностранными инвестициями (в 2020 году – 38,9 тыс., в 2019 году – 40,9 тыс., в 2018 году – 60,6 тыс. Для сравнения: осенью прошлого года число компаний с участием иностранного капитала в России, созданных за все предыдущие годы, составляло лишь 28,4 тысячи», - пишет экономист.
«Примечательно, что в первые месяцы 2022 года в Китае был жесточайший режим карантина, и многие предсказывали, что может произойти серьезный спад иностранных инвестиций в китайскую экономику. Однако спада не произошло. Хотя до конца ограничения, связанные с карантинным режимом, в Китае не преодолены, иностранные инвесторы в эту страну попасть стремятся. Считается, что инвестиционный климат в Китае несравненно лучше, чем в США или Европе. Особенно сегодня, когда западная экономика находится на грани рецессии, спровоцированной санкционной войной», - отмечается в публикации.
«Из каких стран приходят инвестиции в Китай? По данным Министерства торговли Китая, на США и европейские государства приходится всего несколько процентов иностранных инвестиций. Основная часть иностранного капитала падает на такие юрисдикции, как Гонконг и Сингапур, а также на налоговые гавани Британских Виргинских островов (БВО) и Каймановых островов. Компании с участием капитала указанных юрисдикций могут неукоснительно исполнять все команды, идущие c Запада. Офшорные юрисдикции (БВО и Каймановы острова) находятся под плотным контролем Великобритании. Гонконг и Сингапур также многими нитями связаны с Лондоном», - говорится далее.
Мартин Чорземпа пишет: «Невозможно разбить часть снижения экспорта после вторжения, которая приходится на иностранные компании по сравнению с китайскими, но ясно, что иностранные многонациональные корпорации не являются единственной движущей силой соблюдения».
«Да, китайские компании – это тоже "движущая сила соблюдения" антироссийских санкций. За ними нередко стоят западные ТНК, в первую очередь американские. Такие ТНК не стремятся вкладывать свои деньги в акции и уставные капиталы в Китае. Они незримо присутствуют в Китае, практикуя неакционерные формы контроля над крупнейшими китайскими компаниями. А именно, заключая с последними соглашения франшизы (предоставление в пользование фирменного бренда) и договора передачи прав на использование технологий. Продажа китайскими компаниями в Россию товаров, в производстве которых использованы американские технологии, может иметь самые серьезные последствия для таких компаний: разрыв договоров о предоставлении технологий, закрытие американского рынка для сбыта продукции, прекращение деятельности китайской компании в США, лишение компании листинга на американских фондовых биржах», - пишет автор.
«Сегодня проявляются негативные последствия многолетнего привлечения Пекином иностранного капитала в китайскую экономику, несмотря на всю осторожность в этом деле руководителей КПК. Выходит, что Китай не столь уж суверенное государство, как кому-то кажется. Выясняется, что китайская экономика управляется не только из Пекина, но и из штаб-квартир корпораций тех стран, которые ввели санкции против России», - заключил Валентин Катасонов.
