Операция освобождения

Происшедшая в новой России монетизация мышления и уничтожение идеологии, кроме тех же монет, оказывает влияние не только на нравственность, но и на ослабление ума, сказывается на способности организовывать народ.

Так реформа пенсионного возраста ударила по авторитету Президента – как среди всех старше 50 лет, так и среди их детей и внуков. Вряд ли такую реформу инициировали друзья народа и страны.

В 1920 г. многие советские руководители, считавшие, что классовая солидарность выше национальных чувств, были уверены, что взятие Варшавы послужит сигналом для революции в Германии, а затем и в других странах.

Сталин так не считал. Он утверждал: «Тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение – «чувство отчизны» – передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твёрдость. Отсюда стойкость польской армии. Если бы польские войска действовали в районе собственно Польши, с ними, без сомнения, трудно было бы бороться». Он также обращал внимание на то, что Польша опиралась на помощь многих западных стран: «Мы воюем не только с поляками, но и со всей Антантой». Считал «неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое оказалось у некоторых товарищей». Однако, главком С.С.Каменев 23 июля 1920 г. отдал приказ овладеть Варшавой. Результат – 100 тыс. потерь и проигрыш в войне.

Россия, русские люди, начиная с 2014 г., переживали расстрелы домов Луганской и Донецкой области, гибель женщин, детей. Расстрелы нацистами гражданского населения Мариуполя. Мы не делали различий между ними и нами. У русских России Белоруссия и Украина в их сердцах. Мы ощущали, что нападают на нас. Исторический опыт требовал немедленного вмешательства. Многие считали, что для защиты нужно срочно ввести на эти территории российские войска, некоторые не выдерживали и шли на помощь добровольцами. Осуждали за промедление Путина, за то, что он не защищает от этих разрушений и убийств. И сегодня представляется, что если бы тогда наши войска вошли в восставшие против духовного насилия области Украины, то это защитило бы и другие русскоязычные области (Харьков, Одессу, Николаев, Днепр и т.д.), организовав в них противостояние геноциду со стороны небольшой, но активной, группы националистов Украины.

Мы с прискорбием видели, как святые чувства русскоязычных людей Украины третировались, унижались. И наоборот – те, кто в последнюю войну воевал на стороне врага, убивал близких и родных, вдруг стали возводиться в ранг героев. Именами убийц и предателей назывались улицы, им ставились памятники, а настоящие герои, спасшие свой и другие народы от фашизма низвергались, переименовывались улицы выдающихся полководцев. Видели, как любой протест против такого насилия подавлялся неонацистами при бездействии, а то и поддержке властей. Со временем люди замкнулись, протесты прекратились и это говорило, что сверху ненависть закрыли привычка и страх… Вырастали поколения, создавалась новая «нация» – на страхе, невежестве, ненависти к русским, на исторической лжи.

Нужно ли было спасать русско-украинский народ от уничтожения его души? От превращения его в палача России и русского человека? Безусловно, да! И срочно.

Но нужно помнить, что на Украине Россия имеет дело с такими же русскими людьми, как и она… Русско-украинские люди обладают теми же достоинствами, как и люди России: мужеством, стойкостью, национальной гордостью, любовью к Родине. Они всегда будут противостоять «незванным гостям». Если остаться на уровне мышления «монетных баронов» и предварительно не найти нужный подход, не проникнуть словом в сердца людей, чтобы они не приняли наши действия по освобождению за принуждение, то может произойти то сплочение, о котором писал Сталин, предупреждая от похода на Варшаву. Сплочение вокруг крайних радикалов – тех, кто призывает «резать русню». Насколько в этом случае будет глубок и болезнен шрам в отношениях между разделёнными Украиной и Россией, если они останутся разделены?

Когда мы видим грустное русское лицо мэра Киева Кличко – в бронежилете и с автоматом – или такие родные, близкие нам лица женщин с детьми, прячущимися в подвалах от артобстрелов нацистов, то всё это переносим на себя, как и те несчастья, которые были и почему-то продолжаются на Донбассе. Признаемся – такая «операция» тяжела нашим сердцам. Она своей неопределённостью разделяет наше отношение к властям.

И это в стране, где с помощью слов огромные массы людей когда-то организовывались на великие подвиги в сражениях и в труде...

А как бы было, если бы в России существовал институт идеологии, которым талантливо и страстно когда-то владели большевики? Думаю, что до духовного раздела Украины и России не дошло бы. А если бы вдруг и дошло, то была бы проведена такая идеологическая подготовка к операции, что офицеры ВСУ сами бы арестовали нациков, лишили возможности управления страной. На всех митингах, углах, пикетах в Украине комиссары страстным словом обращали бы сомневающихся и заблудших в помощников и друзей. Однако такого института нет…

Есть средства – телевидение, радио, интернет. Но сегодня большое влияние могут оказать и простые, походные средства – мегафоны, листовки. С их помощью нужно в каждом месте постоянно разъяснять, что целью «операции» является ОСВОБОЖДЕНИЕ народа Украины от захвативших власть нацистов, несущих лживую историю, чуждые ценности и культуру, запрещающих родной язык, развитие и образование, с малых лет взращивающих, по алгоритму США, ненависть, по сути, к самим себе – к русским и России. Эту правду нужно повторять и повторять на каждом углу, доводя причину и цель до сознания каждого жителя родной Украины.

Особое значение для появления здоровых политических сил Украины имеет снятие страха с души её граждан. Это возможно, если Россия заявит и обеспечит порядок, гарантирующий их защиту от нацистов после выполнения задачи, которая и может считаться выполненной только после установления гарантии такой защиты. Но победит ли Путин тех, кто монетизирует Россию и народ, мешает идти до конца?

Антей Краснов, инженер-любомудр, Москва