Хотелось бы со стороны оппонентов увидеть доказательную версию событий

Не так давно на сайте РНЛ была опубликована статья Марка Князева с оценкой книги «Преступление века. Материалы следствия», в которой представлены результаты расследования убийства последнего Российского Императора, его семьи и приближённых. Дискуссию по этому вопросу продолжает историк Е.В. Пчелов.

Прежде всего, мне хотелось бы сказать, что при любых оценках, выход книги «Преступление века. Материалы следствия» – это, безусловно, очень важное событие, которое ещё будет осмысляться. Особая значимость данного издания в том, что оно основано строго на исторических документах, а также на результатах сорока серьёзных экспертиз. Историко-архивная экспертиза, в которой мне довелось участвовать, – лишь часть той огромной работы, которая была проделана следствием. Сам трёхтомник – это не историко-архивная экспертиза, а отдельная работа, суммирующая материал, накопленный в ходе следствия по этому делу, с 1918 по 2021 годы. В ходе дискуссии, начавшейся вслед за выходом книги, звучат вопросы, адресованные историкам. На некоторые из этих вопросов я и хотел бы ответить.

– Почему к источникам отнесены и книги Н.А. Соколова и П.М. Быкова, хотя очевидно, что это историография, т.е. тексты, написанные на основе источников, а не сами источники?

Аспиранту-историку хотелось бы напомнить хорошо известную истину: понимание того, что является источником, а что историографией, в каждом конкретном случае зависит от того, какой проблемой занимается исследователь. Если исследуется не только собственно фактология убийства и последующих событий, но и то, как формировались те или иные версии или гипотезы по этому поводу на протяжении дальнейшего времени, то информация, представленная в книгах Н.А. Соколова и П.М. Быкова, рисующих определённую картину произошедшего практически «по горячим следам», может выступать в качестве источника, а не историографии.

– Почему за рамками внимания СК осталась видеозапись воспоминаний чекиста Ф.Г. Колесникова, который говорил об особой роли П.Л. Войкова в «комиссии по приведению в исполнение казни над нашим царем»?

Речь идёт о документальном фильме «Убийство императора. Версии». Ч. 3. 1995 г. На момент съёмки этого фильма Ф.Г. Колесникову было, по его словам, 97 лет, впрочем, точного года своего рождения он назвать не смог. Эта видеозапись не была включена в состав источниковой базы, так как сам характер этих воспоминаний и все те детали, которые приводит бывший чекист, показывают их откровенно фантазийный характер. По сути, ни одна из деталей, им описанных, не находит никакого подтверждения в других источниках и, более того, абсолютно противоречит им. В частности, Ф.Г. Колесников утверждает, что председателем некоей комиссии по проведению казни был якобы Войков; что Юровский не участвовал в убийстве, потому что заболел, и вообще был мягкотелым человеком; что на царскую семью все смотрели через дырки в заборе; что на вид наследнику было 8 лет, у него были кривые ноги, и он катался на велосипеде, и тому подобное. Никакого значения для настоящего расследования эти рассказы иметь не могут.

– Авторы издания подробно описали три костра, находившиеся рядом с шахтой № 7, однако опустили упоминание о четвёртом костре, настолько умело сокрытом большевиками, что о его существовании следователь Н.А. Соколов узнал случайно, однако уже не имел времени и возможности изучить его. Почему опущен такой важный факт?

Автор этого вопроса начал критику книги до того, как ознакомился со всеми тремя томами издания. О четвёртом костре говорится в третьем томе книги и говорится подробно, отсылаю всех заинтересованных к изданию. От себя замечу, что костёр действительно был обнаружен Н.А. Соколовым, но не привлёк его внимания, вероятно, по той причине, что выглядел как давний и заросший. Скорее всего, он не имел никакого отношения к интересующим нас событиям, потому что был найден случайно при раскопках, засыпанным глиной, и виден был только по разрезам прорытой следствием канавы. Работы на Ганиной Яме продолжались ещё три недели после обнаружения этого костра, однако Н.А. Соколов не счёл необходимым его исследовать. Вообще, следователем Н.А. Соколовым был обследован большой район на Четырёхбратском руднике и найдено немало различных вещей, вовсе не имеющих отношения к делу.

– Не противоречит ли выводу Следственного комитета о том, что на кострах на Ганиной яме сжигалась только одежда убиенных, фотография, впервые опубликованная в данном издании, на которой запечатлены остатки от костра под старой берёзой? Не куча ли это пепла, оставшаяся после сожжения нескольких тел?

Нет, не противоречит. Подробный анализ этой фотографии приводится во II томе книги «Преступление века». Вкратце можно сказать, что при рассмотрении этого снимка в увеличенном виде с помощью современных технических средств можно убедиться, что запечатлённая на нём куча — это дёрн, снятый с участка вокруг костра и собранный в центре. При увеличении видны куски дёрна в холмике, обнажённый участок земли вокруг него и густо растущая трава, сохранившаяся вокруг этого места и далее на дорожке. На участке земли вокруг холмика нет следов горения. Из показаний братьев Шереметевских известно, что в августе 1918 года промывалась почва, взятая из-под костров и вокруг них (поскольку костры были раскиданы красными). Вероятно, именно во время поисковых работ в начале августа 1918 года (по старому стилю это был июль) был снят дёрн и собран для дальнейшего исследования к середине дорожки, после чего сделан снимок. Но, повторю, это лишь краткий ответ: более полные сведения о фотографии приведены в 9 главе во II томе издания.

– Приводя материалы допросов свидетелей следователем Н.А. Соколовым, а также его протоколы осмотров рудника, составители почему-то не упомянули нахождение белым следствием костных останков, подвергшихся действию огня. Характерно описание, данное офицером А.А. Шереметевским: «два куска какого-то сплава, обгорелого, величиной каждый с куриное яйцо», напоминавший «обожженные кости». Да и в черновике статьи П.М. Быкова «Последние дни последнего царя» есть интересные слова: «На другой день все трупы некоторых из них из шахты были вынуты, отвезены еще дальше в лес, облиты серной кислотой, керосином и сожжены на костре. Безформенные ничтожные остатки костей были отвезены еще дальше и зарыты глубоко в землю». Нельзя не увидеть родства между свидетельством очевидца и словами партийного историка, описавшего эту картину, по-видимому, со слов участника преступления П.З. Ермакова.

«Родство» этих свидетельств абсолютно надуманно. К настоящему времени на сайте Следственного комитета уже выложен III том издания, который представляет собой полный каталог предметов, найденных в 1918–1919 гг. на руднике, – там имеется информация и про два куска «какого-то сплава, обгорелого, величиной каждый с куриное яйцо» (№ 289). Сплав особенно заинтересовал Соколова, и на соответствующий вопрос Шереметевский ответил: «Что представлял собой этот сплав, я не знаю, но мне он напоминал обожжённые кости» (РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 8. Л. 55об. – 56 об.). Что это были за куски, неизвестно, и белое следствие не занималось никаким исследованием по этому поводу. Они лишь напоминали кости Шереметевскому, но могли и не иметь костного происхождения. Относительно же сведений об уничтожении останков, содержащихся в статьях и книге П.М. Быкова, соответствующая информация помещена во II томе данного издания, в главе 9. Прошу прощения за отсылки к книге, но делаю это нарочито, т.к. в ней освещено большинство «острых» тем и вопросов, и берусь утверждать, что на большинство вопросов непредвзятый исследователь может найти полные и исчерпывающие ответы в вышедшем издании. Главное, чтобы было искреннее желание найти истину.

– Относительно принадлежности найденного на шахте пальца в исследовании говорится почему-то лишь в пользу врача Е.С. Боткина, однако согласно описаниям, этот палец принадлежал женщине средних лет, причем палец имел холёный вид и был знаком с маникюром, что с большой долей вероятности позволяет полагать, что палец принадлежал Императрице Александре Фёдоровне.

Могу лишь вновь предложить всем интересующимся этим вопросом обратиться к III тому данного издания, где указаны все сведения относительно принадлежности и этого пальца (№ 258), и всех других предметов, найденных в 1918–1919 годах на Ганиной яме. Хочу, однако, напомнить, что Е.С. Боткин был лейб-медиком и пользовал семью Императора. Ему, как доктору, конечно, необходимо было следить за своим руками. И, говоря о маникюре, мы не должны его приравнивать к современному. Самому следователю Н.А. Соколову этот палец довелось увидеть более чем через полгода после этой находки. При этом палец сразу же после обнаружения был помещён в сосуд со спиртом. Пьер Жильяр, которому этот палец был предъявлен для опознания уже в заспиртованном виде, отметил, что палец потерял свой вид и опознать его невозможно. Доктор же В.Н. Деревенко, которому были предъявлены и этот палец, и искусственная челюсть сразу же после их обнаружения в шахте, опознал их, как принадлежащие доктору Боткину. Принадлежность же пальца Александре Фёдоровне, но исключительно по фотографии предположил Е.С. Кобылинский. Подробнее же все версии на этот счёт изложены в уже упомянутом III томе материалов следствия.

– До вечера 18 июля 1918 г. у преступников не было почти никакого продовольствия, в связи с чем они были вынуждены ходить в деревню Коптяки, чтобы выпить молока, так как по свидетельству И.И. Родзинского, они были истощены. Это свидетельство важно в связи с мнением о том, что следователь Н.А. Соколов принял «бараньи» кости, найденные на руднике после пиршества чекистов, за частицы уничтоженных останков Царской семьи. На это возражение, граничащее подчас с глумлением не только над памятью пострадавшей семьи, но и царского следователя, теперь можно дать аргументированный ответ, что версия об «обеде» чекистов на руднике не имеет под собой оснований, так как большевики покинули этот район уже в ночь на 19 июля 1918 г.

Нужно уточнить, что И.И. Родзинский, по его словам, приехал на рудник только в ночь с 17 на 18 июля. Днём 17 июля Юровский отправил на рудник П.З. Ермакова с обедом для команды, а также днём 18 июля – «грузовик с продовольствием». Следовательно, продовольствия у чекистов не было только с ночи на 18 июля и до середины этого же дня. Утверждение о том, что они ничего не ели с ночи на 17-е до ночи на 19-е, т.е. в течение двух суток, ошибочно.

Здесь ещё хочется отметить одну немаловажную деталь. Из текстов оппонентов следует, что Н.А. Соколов, в их представлении, принципиально не мог ошибаться. Безусловно, Н.А. Соколов был следователем высочайшего класса. За несколько месяцев он собрал огромное количество ценнейших сведений и сумел в невероятно тяжелых условиях сохранить материалы следственного дела. Без его материалов в наши дни расследование преступления вековой давности было бы невозможно. Но и он, конечно, мог в чём-то ошибаться, как любой человек. Особенно, если учесть, что завершить следствие на месте ему не удалось: он был вынужден уехать из Екатеринбурга, не допросив множество потенциальных свидетелей и не доведя до конца поисковые работы. Ведь буквально в тот же день, когда он допросил сторожа Я. Лобухина с переезда № 184, он получил приказ об эвакуации из Екатеринбурга. Так что полнотой информации Н.А. Соколов не обладал. Католического догмата о непогрешимости у нас нет, поэтому странно выглядит, когда любые сомнения в выводах Н.А. Соколова автоматически записываются в «глумления». Как вообще может вестись объективное исследование в таком случае?

– И.И. Родзинский в своих воспоминаниях говорит о сожжении в Поросёнковом логу не двух, а от четырех до шести человек. В книге имеется изображение стенограммы записи Родзинского с рукописными пометами: под машинописью приписано: «Р[одзинский] видел как сжигали Алексея и М[арию] – Римме, дочери, раск[рыл], место их захор[онения]». Однако ознакомление с текстом этих интерполяций на стенограмме показывает, что их автором был М.М. Медведев, сын цареубийцы М.А. Медведева (Кудрина), интервьюер И.И. Родзинского в 1964 г. Если по словам Медведева, Родзинский раскрыл Римме, дочери Я. Юровского, место захоронения Алексея и Марии, то почему в 1964 г. Родзинский дал уже другую картину, кстати, близкую к той, что описал следователь Н.А. Соколов? Может быть, в таком случае правка рукой Медведева на стенограмме совсем не случайна?

Участники сокрытия тел не всегда точно описывали обстоятельства этого события, что, кстати, является не опровержением, а подтверждением того, что в целом они говорили правду. Если бы их рассказы были бы абсолютно идентичны, то как раз это и могло бы служить сомнением в их достоверности. Свидетели могут описывать одно и то же событие по-разному, сохраняя, тем не менее, общую достоверную канву. То, что Родзинский забыл, сколько тел сжигали на Старой Коптяковской дороге, неудивительно, поскольку он сам жалуется на свою память – «я сейчас не могу вам точно сказать, вот уже память». К тому же, очень важно, что во время сжигания он вообще уезжал в Екатеринбург. То, что сын Медведева внёс поправку в его рассказ, также неудивительно. Кроме того, нужно учесть тот факт, что тела были раздеты, лица могли быть обезображены (жертв били прикладами по головам), тела уже до этого подверглись действию огня, а ночью различить, кто есть кто, было затруднительно.

– После того, как тела были сброшены в яму, как их смогли облить серной кислотой, учитывая тяжесть сосуда и довольно большую площадь ямы – 1,6 м²? Ходили по периметру и поливали?

Поставили кувшины на край ямы и разбили их, например, выстрелами. Об этом свидетельствует и тот факт, что в захоронении 9 человек, официально вскрытом в августе 1991 г., были обнаружены 35 черепков толстостенного керамического сосуда. На схеме, составленной во время осмотра, чётко видно, что в северо-западном углу ямы несколько черепков лежат, сохраняя округлую форму сосуда.

– Напомню, что суть исторической экспертизы в том, что она должна дать точные исторические основания для той или иной реконструируемой картины прошлого.

Это «напоминание» следовало бы адресовать нашим оппонентам, которые пока не предоставили ни одного документального доказательства фальсификации захоронения в Поросёнковом логу, сговора участников сокрытия трупов с целью такой дезинформации, как и полного уничтожения тел в районе Ганиной Ямы. Их критика носит абсолютно не конструктивный характер и имеет целью педалировать вполне естественные расхождения в деталях описаний событий в источниках, а также, что особенно заметно и, кстати говоря, довольно прискорбно, настойчивую пропаганду собственных достижений в изучении этой темы. Понятно, что молодой аспирант хочет привлечь внимание к своим исследованиям, постоянно ссылаясь на них. Но хотелось бы увидеть иное – его собственную реконструкцию произошедшего, подкреплённую не логическими умозаключениями, домыслами и догадками, а документальными источниками, на основании которых базировалась бы эта версия. Пока, увы, этого нет.

В заключение добавлю ещё одно небольшое наблюдение. М. Князев (переписка с которым, к слову, установилась у меня ещё несколько лет назад, в бытность его студентом) справедливо указывает на некоторые неточности или, как он их называет, «недоработки». Соглашусь, что кое-какие детали могут быть уточнены и подправлены: можно, допустим, при переиздании книги вставить из аудиозаписи ещё одно слово, которое было упущено, и т.п. Однако в целом от этого совершенно не меняется та историческая картина, которая с большой точностью была восстановлена следствием благодаря привлечению огромного комплекса достоверных исторических источников.

Евгений Владимирович Пчелов, кандидат исторических наук, доцент, заведующий кафедрой вспомогательных и специальных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ