Каждый год, идя по кругу церковного календаря, мы перечитываем жития празднуемых нами святых. Потому что они каждый раз по-новому говорят сердцу человека. Житие каждого святого длится в веках, и в нем раскрывается действие спасения Божия в нашем времени, таинство вечности.
Жизнь одного святого принадлежит всем временам, как Евангелие, которое он исполнил в жизни. Нет ничего более современного, чем духовный подвиг этого человека, и воистину, пока длится история, «ныне время благоприятное, ныне день спасения». Но со святыми, близкими нам по времени, мы ощущаем особенную связь и с особенной силой благодаря им обретаем вечную память в наших днях — которая сегодня придает смысл всему, что не должно погибнуть.
Великий праведник, святитель Иоанн (Максимóвич), отошедший ко Господу 19 июня (2 июля) 1966 года в возрасте 70 лет — самый близкий нам по времени прославленный святой, живший на земле. Жизнь его охватывает период апокалиптических бурь XX века, и его имя стоит рядом с самыми любимыми в Церкви именами последних святых — преподобного Серафима Саровского, святого праведного Иоанна Кронштадтского, преподобного Силуана Афонского, святых Царственных мучеников и всех новомучеников и исповедников Российских, посланных Богом накануне огненных испытаний Церкви или в самый разгар их.
Через многие скорби и искушения пришлось пройти святителю Иоанну. И даже клеветы. Достаточно упомянуть об одной печально известной истории, когда он был обвинен в финансовых нарушениях при строительстве кафедрального собора в Сан-Франциско. Горше всего было, что против него лжесвидетельствовали собратья архиереи. Владыка Иоанн ничего не отвечал на обвинения, только, склонив голову, молился. Рассмотрение дела в суде закончилось полным оправданием святого.
При отпевании владыки, на которое собралось великое множество верующих со всего света, у всех было ощущение пасхальной радости.
Его каждодневное со дня принятия сана евхаристическое служение с изливающимися щедро чудесами можно сравнить только со служением святого праведного Иоанна Кронштадтского. Его подвиг неусыпающей молитвы перекликается с тысячедневным стоянием на камне преподобного Серафима, со свидетельством преподобного Силуана на Афоне в 1937 году, когда кровь в России лилась рекой, что «молиться за других — это кровь свою проливать».
Незадолго до своей кончины святитель Иоанн открыл верному ему человеку, что со дня иноческого пострига он никогда не спал лежа на постели, а если засыпал, то в кресле или на коленях перед иконами. Многие знают, как обескровливающе тяжела может быть бессонница, как Господь может смирять через нее, «обламывая все сучки». Некоторые узнают, что это может быть самым плодотворным временем для молитвы — той тайной, о которой сказано: «Отдай кровь и приими Дух». И, узнав это, благодарят Господа за посланную скорбь. Но когда снова приходит время испытаний, они умоляют всемилостивого Бога о пощаде, о том, чтобы Господь дал «сон во упокоение немощи нашей и ослабление трудов многотрудныя плоти». И это законное для человеческого естества состояние. Я знаю женщину, которая накануне опасной операции, перед лицом смерти, после причастия с изумлением сказала: «Теперь я поняла, что жизнь существует для того, чтобы мы были святыми». И такое переживание дается многим. Но проходит опасность и человек живет, продолжает жить — не сказать, что забыв о Боге, но он не помнит, что «единственная печаль, это не быть святым». Святой Иоанн Максимóвич всю жизнь сражался за то, чтобы не сойти с этой точки света. «Самое важное для нас, самое драгоценное, — повторял он, — самое важное, это святость».
В наше время, когда жизнь теряет глубину, перестает быть таинственной, когда беззаконие становится обыденным, он напоминает о духовной сущности жизни, о том, что чудо возможно (в конце концов, можно надеяться только на чудо), что жизнь с Богом — чудо, и все ужасы, которые мы переживаем: сталинские концлагеря, сегодняшний Содом — результат потери Россией, всем человечеством Бога.
Грех не дает жизни быть чудесной. Потому самое главное, говорит святитель Иоанн, — трудиться, не жалея никаких сил, для того, что «должно быть основой жизни как для отдельного человека, так и всего народа». Это святой, который, при напряженности своих архиерейских обязанностей, почти не спал в течение 40 лет и который сказал, может быть, самые глубокие слова о святости Царя-страстотерпца, задолго до его официального прославления в Зарубежной Церкви, и, вслед за преподобным Серафимом и святым праведным Иоанном Кронштадтским — о тайне России: «Не стало Царя — не стало России».
Кажется, как никто другой он чувствует духовную связь друг с другом всех святых. А также всех отступивших от Бога людей. «Ибо имеет каждый из нас грехи личные. Есть и грехи общественные, в которых грешен весь народ». «Так грешен весь русский народ в том, что позволил себе сорвать венец, а потом погубить со всей семьей его благочестивого Царя, первого припавшего к прославленным мощам преподобного Серафима. Есть только одна надежда: Россия восстанет, когда поднимет свой взор и увидит своих святых и что нам надо быть с ними». Только в единстве со святыми, в единстве святости можем мы одолеть сегодняшнюю беду, не поддаться всеобщей апостасии.
Как достигается это единство, как распространяется чудо? Говорят, Божия Матерь даровала мироточивую Иверскую икону, благоухающие ваточки от которой расходятся до сегодняшнего дня по всей православной России, за прославление Царственных страстотерпцев и всех новомучеников и исповедников Российских Зарубежной Церковью в 1981 году, за бескомпромиссную чистоту исповедания Православия лучшими ее служителями. А радость Пасхи от святого Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского передавалась всем молящимся на его отпевании в храме «Всех скорбящих радосте» за ту же любовь его к самым близким для нас святым, за то же его стояние до смерти против «ласкового зла» антихриста. В этом разгадка жизни и смерти Владыки Иоанна, по этой причине он не может выйти после литургии из алтаря в течение нескольких часов, а потом непременно идет со святым причастием в больницу к тому, кто больше всего в этом нуждается.
Вот он идет по городу, святой архиерей, и продолжает сегодня идти, с посохом, в сандалиях на босу ногу или босиком даже зимой. В конце концов, «он как мы». Все как у всех, даже хуже чем у всех. Его друзья — больные, умирающие, одинокие, дети. Но чудо, исходящее от него, придает его шествию Божественный смысл. Он сам, как ребенок, и больше всего тянется к детям. Посмотрите на улыбку ребенка и улыбку святого Иоанна, и вы многое поймете.
«Однажды, когда мне было 10 лет, — рассказывает английская писательница Ольга Мосс, — я встретила среди эмигрантов Владыку Иоанна Максимóвича. Я ничего не знала о нем, но не могла отвести глаз. Стоя рядом с ним, я испытала такую радость и такой покой в душе, что навсегда запомнила этот день. Позже я поняла, что это было благодаря Святому Духу в нем, потому я ощутила присутствие Бога». Пять лет спустя, в 15 лет, ей пришлось оказаться в японской тюрьме, в лагерях, и она проходила через эти страдания с обретенным от встречи с Владыкой Иоанном Богом.
Бог посылает таких людей, чтобы не угасла вера на земле. Кто соприкоснется с этим святым, зажжется и эту веру передаст другим. Надо стать святым, потому что наступает время «человека беззакония» и «уныния народов», и кто не станет святым, тот никогда не сможет принять жизнь. Только чудом, только святостью совершается исход. Как перед наступлением темноты бывают самые сильные всполохи света, так наши последние святые. И, может быть, их святостью исполняется пророчество о том, что Россия просияет Православием, прежде чем наступит кончина мира.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
