Со времён перестройки в общественное сознание упорно внедрялось представление о Красной армии как шайке голодранцев, собранных Троцким для изымания хлеба у крестьян и травивших газами крестьянские восстания. Полная противоположность тому, что утверждалось советской историографией. Пора бы уже разобраться, где правда. Тем более что армия с таким названием принимала бой с войсками Третьего Рейха спустя всего двадцать лет. Чтобы понять сущность Красной армии, лучше всего обратиться к её создателям. А здесь сплошное мифотворчество. По одному мифу это сделал Троцкий, по другому – выходцы из народа Фрунзе, Ворошилов и Будённый. На самом деле это были совершенно другие люди. А кто? Вот таким вопросом и задался автор книги «Создатели Красной армии» Владимир Анищенков.
Попробуем задать себе вопрос, кто был главнокомандующим Красной армии во время Гражданской войны? Он вызовет для многих затруднение, хотя вождей Белой армии мы назовём с лёгкостью. А теперь второй вопрос – кто был начальником штаба? И вот тут мы начнём понимать, что наши знания о Красной армии весьма ограничены. Для полноты картины зададим третий вопрос о празднике, который мы отмечаем ежегодно 23 февраля. Кто на приёме в Смольном в этот день предложил Ленину план защиты Петрограда от наступающих германцев? Становится понятно, что о собственной армии мы не знаем самого главного. Обратимся за помощью к названной книге, вышедшей недавно в издательстве «Вече».
Читаем: «Генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич вспоминал, что в день, когда была завершена демобилизация старой ставки Верховного главнокомандования, его срочно вызвали в столицу. 22 февраля уволенные генералы и офицеры ставки с огромным риском для жизни сумели на специальном поезде пробиться в осаждённый Петроград. Вечером группа «товарищей генералов» прибыла в Смольный. Вместе с Бонч-Бруевичем приехали генералы С.Г. Лукирский, Н.И. Раттэль, Н.А. Сулейман, А.С. Гришинский и группа офицеров Генерального штаба». Кого из них мы знаем? Признаемся честно – почти никого. А ведь это совещание имело исключительно важную роль для судьбы армии и страны. Читаем дальше: «М.Д.Бонч-Бруевич предложил создать для отпора германскому наступлению так называемую Западную завесу, которая состояла из нескольких территориальных образований.
На ночном чрезвычайном совещании Центрального Исполнительного комитета Российской Советской республики 23 февраля генерал М.Д.Бонч-Бруевич доложил о возможных действиях против наступающих австро-германских войск. Генеральский план был принят.
Командующими нарвской, финской, порховской и псковской частями завесы были назначены соответственно генерал-лейтенант Д.П. Парский (Парский Дмитрий Павлович (1866—1921) — русский генерал-лейтенант, участник русско-японской, Первой мировой и гражданской войн, командующий Северным фронтом Красной армии, военный историк), генерал-майор Д.Н. Надёжный, генерал-лейтенант Ф.А. Подгурский, полковник Й.Г. Пехливанов (болгарин, принявший русское подданство). Возведение оборонительных сооружений было поручено инженер-генералу К.И. Величко.
Первые четверо потомственные русские дворяне. Трое из них подвергались аресту, но были отпущены. Все пятеро выпускники Николаевской академии Генерального штаба, боевые «генштабисты».
Кого из них мы знаем? Опять же – почти никого. А ведь они спасли российскую столицу от немецкого завоевания. Наверняка при этом кое-кто из наших «патриотов» воскликнет: «Зря спасали. Надо было большевичков добить!» Ответить на такой возглас предоставлю возможность читателям.
Вернёмся к «товарищам генералам». Об этих грозных днях оставил воспоминания генерал А.И. Верховский: «В тревожные дни перед заключением Брестского мира, когда немцы по железной дороге и просто на автомобилях по шоссе устремились на безоружный Питер, большевики бросили все силы на защиту отечества. … Я пошёл в Комиссариат и записался добровольцем. Меня зачислили в пехотный полк. И тут я увидел новую армию в процессе рождения. В моем взводе было 57 бойцов: 5–6 старых солдат, 20 рабочих с Парвиайнена, остальные — юноши 18–20 лет неопределенного происхождения. Настроение их было очень решительное, и была полная готовность защищать революцию от нападения немцев. … Быть может, в их энтузиазме было много наивного. Они говорили мне: "Выкинем немца! Раздавим помещика и буржуя! Сразу станет рай на земле!" Но именно так просто и бесхитростно чувствуют и говорят армии великих переворотов. Именно с такой верой одержаны были решающие победы человеческой истории... Поход не состоялся. Мир был заключён, и немцы на Питер не пошли. Но у меня осталось очень бодрое воспоминание об этих днях в казармах, когда я снова стал рядовым бойцом. Нам дали на прощанье по кило сухарей и распустили по домам, сказав, что опасность миновала. А жалко! Быть может, я нашел бы себя на войне» (Верховский А.И. На трудном перевале. — М.: Воениздат, 1959).
А знаете кто такой Александр Иванович Верховский? Военный министр Временного правительства, генерал-майор императорской армии, комбриг РККА. Каково? Нынешняя молодёжь сказала бы: «Круто!»
Многие, наверное, подумают, а что тянуло этих людей в Красную армию? На этот вопрос отвечал один из участников встречи в Смольном генерал-майор С.Г. Лукирский (Лукирский Сергей Георгиевич (1875-1938) — русский и советский военачальник, генерал-майор императорской армии, комдив РККА): «Наступившая Октябрьская революция внесла некоторую неожиданность и резко поставила перед нами вопрос, что делать: броситься в политическую авантюру, не имевшую под собой почвы, или удержать армию от развала, как орудие целостности страны. Принято было решение идти временно с большевиками. Момент был очень острый, опасный; решение должно было быть безотлагательным, и мы остановились на решении: армию сохранить во что бы то ни стало…» (Мухлисов Р.Н. Командиры Красной Армии. Командный состав Р.-К. К. А. в межвоенный период).
С теми же намерениями пошёл на сотрудничество с новой властью и генерал С.И.Одинцов: «Нужно защищать интересы России… нельзя быть праздным зрителем! Нужно действовать …» (Свечин М.А. Записки старого генерала о былом. Ницца, 1964. С. 172).
Но здесь возникает другой вопрос, с чего это большевики решили привлечь к созданию Рабоче-крестьянской армии «царских сатрапов» и «душителей революции»? Всё просто. При встрече с регулярными частями германской армии отряды сознательных рабочих и революционных матросов геройски гибли или просто-напросто разбегались. Когда председателю Центробалта Дубенко, после очередного такого позора было приказано сдать дела, он ответил: «Всё сдал его превосходительству генералу Царскому» (Имеется в виду генерал-лейтенант Д.П.Парский). Символическая запись. Заканчивалось время революционной «партизанщины». Начиналось время кадровых «царских» военных.
Председатель правительства Ульянов (Ленин) во время споров с «военной оппозицией» тогда настаивал: «Теперь на первом плане должна быть регулярная армия, надо перейти к регулярной армии с военными специалистами» (VIII съезд РКП (б). Стенографическая запись заседания 21 марта 1919 г.).
Однако, «формирование регулярной армии в Советской республике оказалось делом чрезвычайно трудным … – писал ещё один генерал Александр Александрович Самойло. – Оно сильно тормозилось … выступлением «военной оппозиции», защищавшей партизанщину, боровшейся против использования столь нужных для армии военных специалистов и насаждения в армии крепкой революционной дисциплины».
19 марта 1918 года Совет народных комиссаров всё-таки принял решение о широком привлечении в Красную армию военных специалистов. 26 марта Высший военный совет издал приказ об отмене выборного начала в армии. Эта система, введённая год назад в самый разгар революции, привела к ускоренному разложению старой армии. Но теперь приспела острая необходимость создания не просто организации вооружённых людей, а боеспособной армии. А большевики наглядно убедились, что выборность командиров и армейская дисциплина не совместимы. Главное препятствие для привлечения военных специалистов было устранено».
Может быть, кому-то приведённые примеры покажутся единичными случаями. Ведь военные специалисты были классовыми врагами. На самом деле к лету 1918 года уже несколько тысяч офицеров добровольно вступили в Красную армию. А ведь ещё недавно обладателям генеральских лампасов и офицерских погон грозила смерть. Сторонники Белой идеи возразят, что их привлекли с помощью заложничества. Да этот приём использовался. Но так можно «затащить» десяток-два офицеров, но никак не тысячи. Не забываем, что в армии они командовали воинскими частями, которые в случае чего можно повернуть и против существующей власти. Были и такие случаи. А также переходы на сторону белогвардейцев. Но в Гражданскую войну это движение было двусторонним. От красных к белым и обратно. Примерно в равном количестве. Вспомните Григория Мелехова в «Тихом Доне».
В книге приведены данные о том, что к сентябрю 1919 года в ряды Красной армии было дополнительно зачислено тридцать пять тысяч офицеров и генералов, четыре тысячи военных чиновников и несколько тысяч военных врачей.
Конечно же, рядовой состав Красной армии состоял из представителей трудового народа. А вот командный, почти поголовно из старорежимных военных специалистов. В особенности в штабной среде. Начиная со штабов дивизий – сплошь военспецы.
Не случайно армию тогда сравнивали с редиской. Снаружи красная, а внутри белая. Понятно, что в новых послереволюционных условиях им приходилось нелегко – «чуждые элементы».
С другой стороны, бывшие сослуживцы, оказавшиеся по другую сторону фронта во время Гражданской войны, называли их предателями, нарушившими присягу. Но присягу Государю и самое активное участие в заговоре принимал участие как раз создатель Добровольческой армии генерал М.В.Алексеев. Факт неоспоримый.
А как же герои Гражданской войны, которых прославляли в советское время, - всё миф? Нет, герои были настоящие, но в основном представляли средний командный состав. Кстати наш любимый легендарный комдив (командир дивизии) Василий Иванович Чапаев был кавалером трёх Георгиевских крестов, фельдфебелем Царской армии, и, между прочим, был женат на дочери священника. (!)
Командующий Первой конной армией Семён Михайлович Будённый (Будённый Семён Михайлович (1883—1973), старший унтер-офицер императорской армии, полный кавалер Георгиевского креста, командующий Первой конной армией в годы Гражданской войны, маршал Советского Союза) был участником ещё русско-японской войны, выпускником Офицерской кавалерийской школы, старшим унтер-офицером, награждённым «полным георгиевским бантом», то есть Георгиевским крестами всех степеней.
Были и сугубо штатские люди ставшие «генералами от революции»: М.В. Фрунзе и К.Е Ворошилов. Правда Михаил Васильевич успел послужить в Первую мировую вольноопределяющимся на Западном фронте.
И всё же штатских на командных и штабных должностях были единицы. В основном они были членами военных советов и комиссарами.
А вот дворян в Красной армии, как это не покажется странным, служило множество. Дворянский строй в РККА получился очень внушительным: М.Д. Бонч-Бруевич, М.Д. Парский, Д.Н. Надёжный, Ф.А. Подгурский, К.И. Величко, Н.В. Пневский, В.И. Кедрин, Д.М. Карбышев, К.К. Рокоссовский, Б.М. Шапошников С.Д. Харламов, а также С.Г. Лукирский и С.И. Одинцов.
И это ещё не все открытия, которые ждут читателей книги «Создатели Красной армии».
Владимир Робертович Анищенков, главный редактор радиостанции «Победа»
