Преступление искусства

По сообщениям СМИ, 18 марта 2021 года состоялась премьера первой серии многосерийного фильма «Чикатило» на интернет-платформе Okko. Это очередной фильм об известном серийном убийце. Яркие рекламы нового фильма появились на улицах Москвы. Ранее о его личности был создан ряд фильмов и за рубежом. Несколько лет назад, помнится, было сообщение, что на Украине выходит фильм об этом маньяке, и на главную роль был приглашен известный голливудский актер. Подавалось это как яркое событие культуры. Не только Украина, но и Россия не хочет ни в чем отставать от Запада. Злодей-сатанист превращен чуть ли не в героя нашего времени. Садист, надругавшийся над десятками людей, убивший множество детей. О нем нормальному человеку и вспоминать-то страшно. Это происходит на фоне массовой нищеты и унижения наших народов. Все более приходится убеждаться в том, что герой современных «демократов» — это антихрист, почву для пришествия которого они так усердно подготавливают. То, что они с таким упоением снова и снова возвращаются к одному из самых гнусных злодеяний, показывает, какие силы, кажется, доминируют уже окончательно в человеческом обществе.

Мне приходилось писать об этом более четверти века назад. Помню, когда меня попросили в редакции «Искусства кино» дать оценку с христианской точки зрения очередному киносценарию, посвященному «садисту века», я нехотя согласился, однако никак не мог заставить себя приступить к статье. Я задумался, почему на эту тему мне не пишется. Такие процессы всегда рассматривались в закрытом суде. И только в последнее десятилетие так широко и детально их стали освещать в прессе. Раньше ограничивались сухой протокольной информацией: такой-то, убийца шестидесяти детей, приговорен к высшей мере, приговор приведен в исполнение. И никому не приходило в голову (а может быть, рука не поднималась) художественно оформлять и смаковать столь патологичные чудовищные преступления.

Многие годы пресса навязывала его в качестве знаменитости. Почти не было газеты, не принявшей участия в его прославлении. С явным удовольствием преподносились многочисленные подробности. Газета с самым большим тиражом в нашей стране «Аргументы и факты» опубликовала его письмо, в котором он высказался в поддержку демократии Ельцина против коммунистов. Замелькали интервью. На книжных развалах появились книги в ярких глянцевитых обложках, написанные от имени самого «вампира». Наконец, пошли киносценарии. Кажется, его решили увековечить как героя. Не хватало только памятника антигерою вместо исчезающих памятников Ленину, — новый символ героя нашего времени.

Писать на эту тему? Я заметил то, что мне неприятно произносить само имя этого человека — оно для меня как черное слово, язык не поворачивается. Многие не могут смотреть на фотографии Ельцина, потому что это связано с массовыми убийствами. И это понятно. Недаром в народе говорят, что нечистую силу не следует ни поминать, ни малевать, чтобы не привлекать ее.

В нездоровом интересе к преступлению есть нечто инфернальное — то, что тешит беса. Это точно подметил Достоевский в «Братьях Карамазовых», где Лиза Хохлакова говорит Алеше Карамазову: «Как сейчас все полюбили Митю за то, что он убил своего отца!» (Вспомните недавнюю историю с сестрами Хачатурян, убившими своего отца).

Это не просто то, что щекочет нервы обывателю, здесь — любопытство к человеку, который преступил черту, отделяющую человека от беса. И это свидетельствует об атрофированности чувства греха — здесь своего рода моральное соучастие: хотя бы посмотреть на преступника. Достойные люди часто подвергаются насмешкам толпы, а здесь не смешно. Смотрят, как кролик на удава, в гипнотическом оцепенении, и не могут оторваться.

Если бы этого типа посадили в клетку на всеобщее обозрение, как Емельку Пугачева, то народу пришло бы не меньше, чем на когда-то нашумевшее шоу «За стеклом» или сегодняшнюю телепрограмму «Пусть говорят», чтобы было чем похвалиться: «А я вот видел известного убийцу». И подсознательно это означает: «Вот я видел наяву нечистую силу». Верующие церковные люди к этой клетке бы не подошли, а те, которые часами прикованы к телевизору, побежали бы.

Потому и тиражируют это, что знают наверняка: будет кассовый фильм, будет большой сбор, все повалят. Пресса, а за ней искусство — как трупный червь, на смерти, на страшном грехе живут и делают деньги. Последнее интервью Собчак с отпущенным недавно на свободу насильником из Скопина показывает, что интерес обывателя к патологии не ослабевает. Интерес к преступлению сродни интересу ко всякому пороку — например, узнать порнографические подробности закрытого процесса над очередным маньяком. Кто любители подобных изданий? В каком-то смысле они отождествляются с героями преступлений, а некоторые из них, может быть, являются потенциальными преступниками.

В газетенках, подобных «МК», где любят смаковать патологию, ярко выражено бесовское отношение к жизни и смерти: «Еще один неудачливый акробат упал с десятого этажа», «Не каждый день приходится расчленять возлюбленных» — это заголовки там такие. Жизнь ничего не стоит и смерть ничего не стоит. И поэтому людям, которые напуганы жизнью, от этого должно быть как бы немного легче. И над смертью можно смеяться. В эпидемии бесовства, в измывательстве над таинством смерти и жизни виден все тот же атеистический комсомольский задор верных большевиков-интернационалистов. Есть свобода для греха и нет никакой ответственности ни за слова, ни за поступки, так как само собой подразумевается, что бессмертной души нет.

Почему естественная реакция нормального человека на убийц-садистов — ужас? Потому, что пустоту души у них заняли бесы. Посмотреть на них, как в лицо бесу посмотреть — в лучшем случае пустота. Неслучайно сослуживцы и соседи не могли сказать о маньяке ничего определенного и припомнить его каких-либо индивидуальных черт. В общении с людьми у него преобладала пустота, и он был «никакой». И только жертва знала того беса, который владел его душой.

Дарами, которые дал Бог, можно начать служение бесу, и сам человек может превратиться в беса. Тайна интимной жизни связана с тайной смерти и тайной рождения человека. Страшно, когда божественная тайна отдается на поругание бесу. Люди, не знающие Бога, пытаются уговорить себя и других, что физическая близость — это просто и естественно, как еда. Да, Бог дал людям эту таинственную пищу, но существует опасность, что еда может превратиться в людоедство.

Все, что создал Бог, служит во благо человеку, и Он дал нам не только законы жизни, но и силы их исполнять. Первое падение заключалось в непослушании Богу, а затем уже последовал грех убийства человека. Это загадка жизни, о которой Библия говорит: «У дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4, 7). Загадка зла, о которой Достоевский размышлял, пытаясь постигнуть, почему порок притягивает человека и что значит заглядывание в бездну.

Грех и разврат появились не сегодня. Еще о Короленко декаденты писали: «Вся его бездарность проистекает из того, что он никогда не изменял жене». Добродетель оказывается пресной. Но то, что было всегда, достигает сегодня крайней степени, постепенно это превращается в Содом и Гоморру, где добродетель — порок и порок — добродетель. Совершается диавольский переворот: грех естествен, неестественно не грешить. Естественный инстинкт целомудрия — ненормален. Этот барьер хочет сломать современная психология.

Однако еще дореволюционный психиатр Форель, будучи неверующим человеком, приводил многочисленные примеры, как психопатологические искажения преодолеваются воздержанием и религией — через осознание неестественности своего положения, своих стремлений, того, что они противны Богу. А теперь психологи и СМИ твердят: нечего стесняться. Нечего стесняться, что ты — мужеложец, в нас живет это, мы этого не сознаем, давим в себе, мы боимся признаться, что в нас это есть. Грех, извращение объявляются нормой. И тогда становится непонятным, почему, собственно, нельзя убивать. «Если Бога нет, то все позволено», — писал Достоевский. «Но ведь действительно все позволено, — кричит в ответ в отчаянии французский философ Сартр, — потому что Бога нет!»

То, что может мерцать на периферии греховного сознания, современная культура «New Age» стремится вытащить в центр личности. Есть черное искажение в каждом человеке, которое человек с Божьей помощью призван преодолеть. Жизнь — это преодоление, преодоление своего греха, который в каждом есть. В противном случае остается безблагодатность падшего человека, ему недоступна новая жизнь, о которой говорит Христос. Человека, у которого нет основания, веры в Христа Бога, — легко развратить, внутренний инстинкт сохранения себя без труда может быть разрушен, и тогда остаются только попытки оправдания зла. Как было выведено в заголовке одной безумно циничной статьи: «Палач или жертва, или дело Ч. живет и побеждает».

В заключение, как подтверждение того, что страшные преступления совершаются, так сказать, под копирку этих теле- и кинопрограмм, я хотел бы привести две цитаты из публикаций на данную тему.

«То, что я делал, — признается преступник, — я делал после просмотра видеофильмов со всякими извращениями, разными жестокостями и ужасами». И вторая цитата: «Пресса любила Чикатило, Чикатило любил прессу. Слава — последнее преступление убийцы».

Точнее было бы сказать: это — преступление прессы.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России