Именно нефтяной сектор подвержен наибольшему «вниманию» специальных служб Норвегии и Соединенных Штатов в Заполярье. Норвегии потому, что королевство — прямой интересант устранения России с мирового рынка сбыта нефтепродуктов. Публичные акции в отношении важнейшей составляющей российской экономики в виде санкций — верхняя часть айсберга. Но есть еще и подводная, не менее крупная и опасная. Речь о работе секретных служб на подрыв российской экономики в нефтепромышленности. О ней и поговорим.
Со стороны США здесь выступает не только набившее всем оскомину ЦРУ. Но и не менее мощные разведывательные структуры осевших в Норвегии американских нефтяных компаний, таких как «Exxon Mobil Corporation» и «ConocoPhillips». Со стороны Норвегии — Служба внешней разведки (Etterretningstjenesten), контрразведка (PST), Управление национальной безопасности (NSM) и замыкающиеся на них нефтяная компания «Equinor ASA» (ранее — «Statoil ASA»). Компания по факту государственная с контрольным пакетом акций у норвежского правительства.
Среди целей норвежских и американских спецслужб — российские, как государственные, так и частные компании, технологическая среда в университетах и научно-исследовательских институтах, а также органы власти, курирующие нефтегазовый сектор. Термин «Российский нефтяной сектор» включает в себя как российский, так и иностранный бизнес в России. Текущая картина оценки угроз рассматривается в представленных выше целях.
1. Субъекты угроз. Спецслужбы Норвегии и США собирают информацию о российском нефтяном секторе. Среди прочего, это информация о нефтяных технологиях, стратегиях и позиции российских властей в финансировании проектов и технологий. В частности, это касается подводных технологий, добычи в северных регионах. Здесь следует учитывать тот факт, что нефтяные технологии обладают многоцелевым потенциалом в области военного назначения. А часть нефтяных технологий может быть использована при разработке возобновляемых источников энергии.
В Российской Федерации есть несколько профессиональных сообществ, которые обладают этими знаниями и технологиями. Технологические среды существуют в университетах, исследовательских сообществах, таких как Всероссийский научно-исследовательский институт по переработке нефти (ВНИИНП), Сибирский научно-исследовательский институт нефтяной промышленности (СибНИИНП). Это 37 вузов, дающих образование профессионалам в нефтепромысловой отрасли и занимающихся вопросами технологий.
Учитывая, что соглашения России с ОПЕК влияют на цены на нефть, норвежские и американские разведслужбы заинтересованы в получении информации о том, как Россия настраивается на соглашения, подписанные с ОПЕК. Особый интерес для норвежско-американских служб представляет информация о будущих и текущих раундах лицензирования, связанных с открытием новых месторождений для разведки и добычи нефти и газа в Арктике.
2. Методы действий спецслужб. Основной задачей норвежских и американских разведывательных служб является вербовка и руководство источниками из числа лиц, работающих в нефтяном секторе или имеющие связь с ним. Объекты вербовки — люди, работающие или имеющие контакты в области нефтегазовой политики. Конференции, деловые переговоры и встречи на территории Норвегии в рамках программ «Barents Secretariat», «Erasmus плюс», работы Норвежско-российской торговой палаты являются естественными местами встреч для сотрудников разведки с целью инициирования контакта с лицами, представляющими оперативный интерес. Вербовка и попытки вербовки могут также иметь место в связи с зарубежными поездками россиян с пребыванием не только в Норвегии, но и в других странах, и в самой России.
Подкуп российских должностных лиц, или то, что мы называем коррупцией — один из важнейших методов работы норвежских и американских специальных служб. Коррупцию, коммерческий подкуп следует рассматривать как способы завуалированной вербовки должностных лиц в интересах иностранных государств. Формы подкупа самые разные. Это представление мест в высших учебных заведениях Норвегии и США членам семьи, льготные варианты приобретения недвижимости, оказания содействия в легализации с получением вида на жительство, приглашение для лекций со сверхщедрой оплатой и так далее.
Особенность такой вербовки в том, что вербовщиком выступает представитель зарубежной нефтяной компании. А все последующие действия, связанные с подкупом, прикрываются «деловым сотрудничеством» и «партнерством во имя мира на Земле». Всю эту публику, с подачи «заинтересованных лиц», называют «агентами влияния». Тем самым исключая возможность привлечения к уголовной ответственности за госизмену. В действительности перед нами реальная агентура, только действующая открыто, нагло и, нередко, безнаказанно.
Российский нефтяной сектор также подвержен воздействию сетевых операций. Этот метод является экономически эффективным и сопряжен с небольшим риском. Сюда же следует включить и кибератаки. Отметим, что первая кибератака произошла еще до появления Интернета в 1982 году. Тогда хакеры из ЦРУ установили троян в SCADA-систему, которая контролировала работу сибирского нефтепровода, что привело к мощному взрыву. Об этом, спустя несколько лет, поведал бывший советник Рейгана Томас Рид в своей книге «At the Abyss: An Insider’s History of the Cold War».
3. Потенциальный ущерб. При оценке ущерба от деятельности норвежских и американских спецслужб следует исходить из того, что практически во всех странах гражданские компании в нефтяном секторе обладают или разрабатывают технологии с военно-оборонным многоцелевым потенциалом. Различия между гражданскими и военными исследованиями, разработками и производством сегодня стали размытыми и часто условными. Следовательно, разведывательная деятельность против российских нефтяных компаний может привести к укреплению военного потенциала стран НАТО и к ослаблению обороноспособности России с ослаблением возможностей справляться с кризисами в экономике.
Разведывательная деятельность против российского нефтяного сектора также может быть использована для достижения экономических целей и преимуществ. Она позволит иностранным компаниям усилить свою конкурентоспособность за счет российских компаний. Это подрывает конкурентоспособность российских компаний на мировом рынке. В убытках «Роснефти» за первое полугодие 2020 года в 113 млрд рублей присутствует реальный след деятельности западных спецслужб, прежде всего норвежских и американских.
Разведывательная информация о нефтяном секторе может быть использована для совершения диверсионных актов. Нападение на подводные нефте- и газопроводы может привести к серьезным операционным нарушениям в нефтяном секторе, особенно в сфере поставок нефти и газа. Диверсионные действия против российских поставок нефти и газа также могут быть использованы для дискредитации и подрыва доверия к России, как к безопасному и предсказуемому поставщику нефти.
Спецслужбы Соединенных Штатов, Норвегии обладают большими технологическими и кадровыми ресурсами. Сюда мы включаем не только непосредственно финансовые, кадровые и технические возможности непосредственно разведывательных служб. Но и огромный потенциал крупнейших американских и норвежских нефтяных компаний (только у «Exxon Mobil Corporation» ежегодный оборот составляет 279,332 млрд долларов, а чистая годовая прибыль 20,84 млрд долларов). Работают они в данном направлении долго, целенаправленно и с большой степенью профессионализма.
В ближайшие год, особенно с приходом к власти в США демократов, разведывательная активность против российского нефтяного сектора возрастет. Отсюда и задачи по противодействию, связанные с увеличением финансирования, технической оснащенности, штатной численности российских специальных служб. С их адресной направленностью усиления оперативного перекрытия во всех составных частях нефтяного сектора — нефтяных компаний, различных НИИ, учебных заведений и органов власти, курирующих нефтяной сектор.
В завершение, кратко о деле Ивана Сафронова, коль говорим о шпионаже. Его обвиняют в сотрудничестве с чешской разведкой и передаче ей данных о «военно-техническом сотрудничестве России со странами Африки и деятельности Вооруженных сил России на Ближнем Востоке». Сегодня платные и бесплатные «защитники» Сафронова бьются в истерике, заявляя о его невиновности. Главный аргумент — Сафронов не имел допуска к гостайне.
Комментировать такую позицию можно двумя факторами: или незнанием закона, или его игнорированием. Ибо закон предусматривает ответственность за «выдача иностранному государству, либо иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, ставшую известной лицу по службе, работе, учебе». То есть отсутствие допуска к гостайне у Сафронова не исключает состава преступления. Кроме того, речь идет о шпионаже с ответственностью за передачу и собирание по заданию иностранной разведки иных (не секретных) сведений.
Есть ещё одна принципиальная деталь. Её сознательно обходят стороной тайные и явные покровители Сафронова. Тот собирал и передавал информацию отнюдь не для публикации в чешских «Лидове новины» или «Право». Тогда можно было бы рассуждать о какой-то сафроновской журналистике. Но нет. Всё шло отнюдь не в публичное пространство, а в закрытую для обычных граждан область. О ней много написано у Джона Ле Карре и Яна Флеминга. Поэтому следует сказать спасибо российским контрразведчикам, сумевшим отделить чистую журналистику от грязного шпионажа.
Но в деле Ивана Сафронова примечательно даже не то, что неглупые персоны прикидываются безграмотными идиотами. В реальности идет попытка оправдания действий, содержащих признаки госизмены, оправдание сотрудничества с одной из разведывательных структур НАТО. Здесь напомним: чешская разведка или Управление по внешним связям и информации (ÚZSI) входит в Объединенный отдел разведки и безопасности НАТО — Joint Intelligence and Security Division (JIS). Подобная позиция псевдозащитников создает условия к воспроизводству вербовочного материала для иностранных спецслужб. Полагаем, это серьезная тема уже для отечественных служб.
Руслан Владимирович Устраханов, публицист, полковник милиции в отставке, Мурманск
