За что убивают русских поэтов

И неподкупный голос мой

Был эхо русского народа.

А.С. Пушкин

Вникая в мотивы есенинской поэзии, находишь в ней родовые черты всех великих и больших русских поэтов – в пульсирующем интонационном веществе есенинской лирики о природе и любви из какого-то отдаления доносится до нас глубоко национальная русская мелодия. Но больше всего С. Есенин был причастен к поэзии великого А.С. Пушкина. Именно у Пушкина он научился использовать в своей поэзии лирическое пространство национального бытия.

Пушкиным Сергей Есенин озарился с самых первых своих строк, к Александру Сергеевичу он вернётся и в последние годы своей жизни. Окажется, что всего другого словно бы и не было: ни бунтарского имажинизма, ни новаторского новокрестьянства, а был всегда один он, Пушкин –мистическая константа русского национального самосознания. Пушкин – это «Россия, выраженная в слове» (В.С. Непомнящий). Сам поэт называл себя «эхом русского народа». Н.В. Гоголь говорил, что Пушкин есть, «может быть, единственное явление русского духа». «Пушкин был живым средоточием русского духа… он дан был нам для того, чтобы создать солнечный центр нашей истории, чтобы сосредоточить в себе всё богатство русского духа и найти для него неумирающие слова. Он дан был нам как залог, как обетование, как благодатное удостоверение того, что и на наш простор, и на нашу страсть может быть найдена и создана завершающая и совершенная форма. Его дух, как великий водоем, собрал в себя все подпочвенные воды русской истории, все живые струи русского духа» (И.А. Ильин). А посему утверждение «Пушкин – это наше всё» стало общенародным.

Взаимоотношения Есенина с Пушкиным были не ученические. Не ученик к учителю обращался, а полноправный к полноправному, как бы избранный самим народом из своей среды, наследник и восприемник. Он слышал в себе А.С. Пушкина и когда приезжал домой – в говоре родных земляков, в незатейливом крестьянском быте; и по возвращении из-за границы в Москву, уже бесколокольную, со стаями воронов на куполах церквей. Ибо для него слышать Россию – значило слышать в себе А.С. Пушкина.

Даже если записать в стихах собственное сердцебиение, всё равно это не станет поэтической правдой. Пушкин в Есенине словно убыстрил лирическое сердцебиение, вот почему с благоговейной восторженностью Есенин произнёс у памятника А.С. Пушкину:

А я стою, как перед причастьем,

И говорю в ответ тебе:

Я умер бы сейчас от счастья,

Сподобленный такой судьбе.

Счастье родиться на земле А.С. Пушкина. Счастье писать на его языке, но есть ещё и счастье откровения, когда, услышав в себе пушкинский глагол, возродишь его в стихах:

Еще я долго буду петь…

Чтоб и мое степное пенье

Сумело бронзой прозвенеть.

Так понимал в себе Пушкина Есенин. И не только понимал, но всю поэтическую жизнь оберегал в себе А.С. Пушкина, как первое благословение. У Пушкина учиться почти невозможно – сразу последует подражание, но мерить всё в жизни Пушкиным, как высшей нравственной мерой, нужно. Не случайно в 1924 году Сергей Есенин писал: «Пушкин – самый любимый мною поэт. С каждым годом я воспринимаю его все больше и больше как гения страны, в которой я живу». И далее находим в той же анкете о А.С. Пушкине: «Постичь Пушкина – это уже нужно иметь талант». А талант даётся как счастье, не всегда и далеко не всем. И таким талантом понимания А.С. Пушкина Сергей Есенин был наделен с детства.

В последней автобиографии (октябрь 1925 г.), отметив творческое влияние со стороны старших современников – Блока, Белого, Клюева, он заключил: «…теперь меня тянет все больше к Пушкину». Возвращение к А.С. Пушкину – было велением Бога, его чутко уловил Сергей Есенин.

Улеглась разноголосица крикливых нигилистических деклараций «левых» и модернистов, успех дальнейшего развития поэзии зависел от того, сумеет ли она опереться на опыт классиков. И тогда в молодой советской литературе, по выражению Луначарского, наметился «поворот к Пушкину». К тому времени творчество Сергея Есенина уже вполне было отмечено торжеством пушкинских стихотворных принципов приверженности национальной народнической традиции и духовной простоты. Своим могучим даром Сергей Есенин провозгласил исторический поворот в развитии отечественной поэзии.

Так, поступательно, происходило обрусение навязанной извне чуждой русскому народу марксистской материалистической модели: победа русского духа над духом инородным и губительным. Идеология марксистов – не стихийное явление, а сознательная подмена ценностей на долгую перспективу. В сознание народа внедрялись чуждые ему смыслы, переписывалась не только история, но моделировалось само её восприятие. Переформатировалась сама картина мира.

Всем этим тайным глубинным процессам в начале прошлого века и противостоял одухотворённый А.С. Пушкиным Сергей Есенин.

За что убивают в России поэтов? – вопрос давно не риторический. Был зверски умучен «иными» за праведную дерзость оставаться русским.

…Известно, что гроб с телом Сергея Есенина его друзья и близкие обнесли вокруг памятника А.С. Пушкину. Рассказывая об этом, Ю.Либединский заметил: «Мы знали, что делали, это был достойный преемник пушкинской славы». Упомянутый знаменательный эпизод понимается теперь в новом свете.

Значение Сергея Есенина в истории отечественной литературы не ограничивается тем, что он действительно был достойным наследником пушкинской славы. Его роль как одного из родоначальников новой советской поэзии смело можно сравнить с ролью А.С. Пушкина в формировании русской, национально ориентированной литературы. «Сподобленный такой судьбе», он осознавал своё назначение как преемника заветов А.С. Пушкина. Первым из великих поэтов революционной эпохи Сергей Есенин в полной мере оценил животворные источники национальной самобытности русского искусства, сам щедро черпал из них и примером своей поэтической работы, отмеченной удивительно органичной и неповторимо яркой народностью, указал на них своим современникам.

Мария Андреевна Мономенова, член Союза журналистов России