Как быстро возвращаются из Эммауса в Иерусалим ученики Христовы после встречи с воскресшим Господом, Которого они узнали в преломлении хлеба! Они спешат донести до других эту весть.
Одиннадцать и те, кто был с ними, собрались вместе. Что случилось? Лука и Клеопа слышат: «Воистину воскрес Христос! И явился Симону». Это один из первых символов нашей веры. В нем — пасхальные крики радости, звучащие из года в год и из века в век во всех христианских храмах. Надо было, чтобы эммаусские путники присоединились к одиннадцати. Принимая их ликование, они передают им свое. Одиннадцать свидетельствуют: «Христос воскресе!» И двое путников отвечают: «Воистину воскресе!» С самого начала Христос возвещает о Своей победе через множество уст.
Здесь уже Церковь, и мы узнаем ее в знакомых нам чертах. Прежде всего это способность разделять радость друг друга, о которой Евангелист Лука так любит нам говорить. Начиная с повествования о рождении и детстве Предтечи и Самого Господа. Красной нитью эта черта проходит через книгу Деяний. Несомненно, у Евангелия пастырская забота — показать, что ученики нуждаются друг в друге, чтобы возрастить в познании своего Господа. Именно это происходит здесь. Поистине великого вдохновения и решимости исполняется это собрание, соединившее об одном и том же событии столь многие и различные свидетельства.
«Веровать не видя» — вторая черта лика Церкви, а возвещение мира, Благой Вести — третья. Радость о победе Христовой бьет ключом, чтобы показать нам, что эти люди должны быть благовестниками. Но те, кто возвещает о Воскресении Христовом, не говорят: «Мы видели Его», вернее, они говорят и даже поют, как мы поем за каждой воскресной всенощной: «Воскресение Христово видевше». Однако мы понимаем, насколько неубедительно может выглядеть в глазах других свидетельство каждого из нас и как мало наша собственная жизнь подтверждает его. И потому прежде всего опираемся на свидетельство первых христиан, лучших из нас. И говорим: «Симон видел» или «Лука и Клеопа видели», и «все святые видели».
Такими были многие христиане, собранные в тот час в Иерусалиме, — они веруют, не видя. Эта черта ставит их рядом с будущими учениками Христовыми, со всеми, у кого будет гореть сердце при чтении Евангелия. Они рядом с нами сегодня, и это есть Церковь всех веков — слушательница Благой Вести и проповедница ее.
«Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам». Они говорят о Нем, и Он — посреди них». Так утверждается то, что было по дороге в Эммаус. Где говорят о Христе — туда приходит Он. Он приходит с миром. Мир — одно из главных Его слов. Слово Рождества и слово Пасхи. В Вифлееме, по причине Его явления, ангелы принесли мир на землю. И теперь, когда Он возвращается к нам, победив зло и смерть, Он Сам приносит этот мир. Мир — это Его служение и плод Его Пасхи.
Но ученики не принимают этого дара. В их сердцах нет мира. Напротив, страх и смятение. Потому они думают, что видят духа. Но ведь они только что говорили, что истинно воскрес Господь и явился Симону. Что за странное противоречие? Все станет на свои места, когда мы поймем, что затруднение учеников — вовсе не событие Воскресения (оно уже принято ими), но последствия этого события: что представляет собой новая жизнь их Господа? Воскреснув, не стал ли Он одним из тех существ, которые называются духами? Они знают, что такие духи существуют, они превосходят человека и могут являть ему свое присутствие, и в то же время мгновенно исчезать, как Господь в этот вечер. Вот откуда ужас учеников. Не радость обретения Господа, а страх вечного разлучения с Ним. Потому что если Христос стал духом, все дивное общение, которое у них было с Ним, навсегда исчезает. Все становится мертвым, хотя Он воскрес. «Его уже не будет с нами», — со страхом думают они.
И Господь убеждает их, что Воскресение не удаляет Его от них. Он предлагает им три доказательства. Первое — это Его раны. Он показывает их им. Пусть узнают они, что Он, Воскресший, — одновременно всегда Распятый. Это значит, что Воскресение не упраздняет того, что было на Кресте. А что было на Кресте? Крест связал Христа со всеми людьми. Прибитый ко Кресту, Он стал единым со всеми и с каждым. Более того, Он показал, что ничто и никогда не отлучит Его от любви к людям. Ничто — в том числе зло, которое причинили Ему они, и которое убило Его: «Отче, прости им» (Лк. 23, 34). Эти живые раны на теле вечно Живого Христа свидетельствуют, что эта Его высшая связь с нами не может умереть, она будет всегда. Иными словами, воскресший Христос, восприняв эти раны и показывая их, обновляет в Своем новом естестве Завет, заключенный с ними. Невозможно уже отделить Его от человечества. И ученики должны это понять.
Но остался ли Он человеком? И вот Его второе доказательство: «Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня». Накануне Крестных Страданий Господь говорил, что «подобает Ему быть предану в руки человеческие». И Он был предан в руки человеческие три дня назад. И Он предается в руки человеческие сегодня, и будет предаваться всегда. Потому что Он не может перестать отдавать Себя людям, чтобы всегда быть с ними. Потому Он и просит принять Его за их трапезу. Это просвещает учеников до конца: они открываются вере, в их устах не будет «да» и «нет», но только «да». «Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда». В Эммаусе Он открыл Себя хлебом, а здесь — рыбой. Эта рыба может напомнить им о их первой встрече. В самом начале их призвания Он наполнил их сети рыбой (Лк. 5, 1—11). И потом снова — в день, когда они узнали в Нем Христа Бога, Он предложил им в пустыне в избытке рыбу и хлеб (Лк. 9, 1—17). Наконец, по Своем Воскресении, после того, как они всю ночь напрасно трудились, Он является им и повелевает забросить сеть по правую сторону лодки. Не об этом ли напоминает рыба, которую они теперь предлагают Ему? Она как бы соединяет в одно весь путь, пройденный с Ним. Предлагая воскресшему Господу рыбу в этот вечер, они как бы говорят, что хотят идти дальше с Ним, снова следовать за Ним — всегда. В древней Церкви христианство часто изображалась в виде рыбы. Рыба (др.-греч. Ίχθύς) означала монограмму имени Иисуса Христа, составленную из начальных букв (Ἰησοὺς Χριστὸς Θεoὺ ῾Υιὸς Σωτήρ — Иисус Христос Божий Сын Спаситель). Ну, а мед — это слово Господне, соединение лучшего что есть на небе с лучшим что есть на земле.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
