В Крыму создадут межрегиональное общественное движение крымскотатарского народа «Къырым» («Крым» — в переводе с крымскотатарского). Об этом на днях заявил вице-спикер Госсовета Крыма Ремзи Ильясов, отстраненный от работы в Меджлисе крымских татар за то, что несанкционированно занял властный пост, пишет «Коммерсант». В Меджлисе новую организацию назвали «проектом власти», который создается, чтобы «игнорировать представительный орган крымских татар». Эксперты считают, что новое движение может стать лояльной альтернативой Меджлису.
Идея создания общественного движения, которое обеспечит диалог крымских татар с властью, по словам Ремзи Ильясова, возникла 6 сентября на всекрымской конференции «О положении крымскотатарского народа на современном этапе в Крыму». Проводившие ее глава Крыма Сергей Аксенов и спикер Госсовета Владимир Константинов пообещали крымским татарам больше 10 млрд. руб. на обустройство репатриантов до 2020 года и призвали принять участие в выборах в Госсовет 14 сентября.
Инициативу прокомментировал в интервью «Русской народной линии» кандидат исторических наук, доцент Таврического национального университета (Симферополь) Андрей Никифоров:
Действительно, крымские татары, в отличие от крымчан других национальностей, крайне неоднозначно восприняли возвращение Крыма в состав России. Некоторые – враждебно, некоторые – настороженно. А ко всеобщему восторгу по этому поводу присоединились сравнительно немногие. Отсюда – их низкая активность в ходе Всекрымского референдума 16 марта, этакой альтернативой которому стала навязчивая демонстрация своей этничности: водители – крымские татары устанавливают в своих автомобилях макет национального крымскотатарского флага, на одежде и аксессуарах многих крымских татар появилась национальная символика. Нередко можно встретить молодых людей в футболках с надписью «Я – татарин» и т.п. Ничего подобного в таких масштабах ещё год назад не наблюдалось.
Однако водораздел в крымскотатарском сообществе нового российского Крыма идёт вовсе не между теми, кто принял участие в референдуме, и теми, кто его с той или иной степенью активности игнорировал. Я бы сказал, что некий разлом в крымскотатарском обществе проходит по линии, отделяющей тех, кто принял реальность, и теми, кто пытается продолжать делать вид, что живёт в Крыму как составной части Украины. Эти вторые, кстати, публичной общественно-политической активности тоже избегают. Скорее, они затаились или ограничиваются фрондированием в информационном поле. Но избегают они также возможностей сотрудничества с российскими властями – как республиканскими, так и федеральными. Но имеются и те, кто готов на диалог с властью. И, по некоторым косвенным данным, можно вполне уверенно предполагать, что таких среди крымских татар уже большинство.
Украинские власти (в том числе и власти Крымской автономии) в последние годы традиционно выстраивали коммуникацию с крымскотатарским сообществом через т.н. «Меджлис крымскотатарского народа» - нелегальную структуру, которая за 23 года своего фактического существования так и не обзавелась официальным правовым статусом. Тем не менее, Меджлис не только рассматривался как контрагент власти, но даже наделялся вполне реальными полномочиями и распоряжался конкретными ресурсами, выделяемыми под контроль его представителей украинским государством.
После выхода из состава Украины руководство республики фактически попыталось продолжить ту же линию, поскольку Меджлис не без оснований считался самой авторитетной крымскотатарской общественно-политической структурой. Но лидеры Меджлиса фактически отвергли предложение диалога и сотрудничества, перейдя в жёсткую оппозицию по отношению к российскому Крыму. Это они сейчас опекают и организационно поддерживают т.н. «сотню «Крым», участвующую в «зачистке» Донбасса, а также разъезжают по всему миру, собирая подачки на подрывную деятельность в Крыму. Ну и от подачек со стороны Порошенко с Коломойским не отказываются.
Тем не менее, часть членов Меджлиса пошла на сотрудничество с крымскими властями, намеренными реализовывать президентский указ о реабилитации депортированных по этническому принципу. На это, кстати, на адаптацию репатриантов выделяются невиданные ранее средства. Собственно, именно они и стали инициаторами создания нового общественного движения. И именно в них, ставших чиновниками высокого ранга и депутатами республиканского парламента, и делается сейчас ставка для организации диалога крымской власти и крымских татар. Но это практически сразу такое развитие событий было крайне негативно воспринято со стороны представителей тех крымскотатарских организаций, которые многие годы оппонировали Междлису и вполне заслуженно могут быть названы пророссийскими. Для них происходящее – продолжение старой линии, когда Меджлис накачивался властью полномочиями и ресурсами, а они, напротив, дискредитировались и всячески ослаблялись. Это – довольно специфическое недовольство части крымскотатарского сообщества российской властью. Пока – почти исключительно – республиканским уровнем этой власти.
Так что, в диалоге с крымскими татарами имеются разные подводные камни. Насколько он вообще окажется продуктивным и какой будет динамика отношения крымских татар к России – покажет ближайшее время. Думаю, если не будет допущено фатальных ошибок, динамика эта должна быть позитивной, а угроза использования воспитанного у крымских татар десятилетиями недоверия ко всему русскому и российскому в подрывных целях – постепенно букет снижаться. Все объективные предпосылки для этого имеются.
1. Re: «В диалоге с крымскими татарами имеются разные подводные камни»