Как сообщалось, в Иране объявлены окончательные результаты подсчета голосов на выборах президента, которые прошли в Исламской Республике 14 июня. На выборах с большим отрывом от соперников победил Хассан Роухани – представитель реформаторского блока политической элиты Ирана, который в течение 16 лет возглавлял Высший совет национальной безопасности страны, а также вел переговоры с «шестеркой» по ядерной программе. По результатам голосования, он набрал более 18 миллионов голосов избирателей. Второе место досталось представителю консерваторов, мэру Тегерана Мохаммадбакеру Калибафу, за которого проголосовали 6 миллионов 77 тысяч 292 человека. Замкнул тройку секретарь Высшего национального Совета безопасности Саид Джалили, за которого проголосовали 4 миллиона 168 тысяч 946 избирателей.
Итоги выборов в Иране прокомментировал «Русской народной линии» петербургский востоковед, к.и.н., аналитик Петербургского центра изучения современного Ближнего Востока Гумер Исаев.
В Иране непростая борьба развернулась вокруг будущего президента страны. Но я думаю, что не стоит ждать каких-то радикальных перемен и сравнивать Хасана Роухани с Горбачевым. Горбачевым когда-то называли президента Мохаммада Хатами, который в Иране действительно осуществил реформы, дал некоторые послабления.
Мне кажется, что Иран гибко реагирует на те вызовы, которые стоят перед ним, и то, что на каком-то внешнем уровне, я имею ввиду на посту президента, Махмуд Ахмадинежад (выходец из религиозных кругов) принял умеренный курс, мне кажется, свидетельствует лишь о том, что Иран готов к компромиссу. Мы видим, какая сложная ситуация на Ближнем Востоке, и я бы не стал винить лидеров региона в какой-то непоследовательности. Они вынуждены находиться в очень сложном положении монополярного мира, поэтому вынуждены действовать, на первый взгляд, непоследовательно или даже «прогибаться» под какие-то факторы. Это все результат того, что мы живем в монополярном мире, где не так много вариантов для маневра.
Я не думаю, что в Иране будут проведены серьезные реформы, поскольку ситуация в Иране предполагает, что есть позиции несменяемые. Есть позиция духовного лидера - главного человека в Иране, который и определяет на самом деле повестку дня. С другой стороны, иранская политическая система не является тоталитарной, существуют различные направления: есть прагматики, есть радикалы, есть реформаторы.
Я не думаю, что стоит ждать от Роухани какого-то реформизма, чего-то негативного. В том ключе, в каком его пытаются сравнить с Горбачевым, сравнение это может выглядеть как приговор, но мне кажется, что мы должны понимать, что иногда реформаторы позволяют оздоровить систему, придать ей новые импульсы и решить ряд серьезных вопросов. Я бы не стал пока давать оценку этому человеку, поскольку мы знаем, что одно дело - предвыборная полемика, а другое дело - реальные действия человека на посту президента. Стоит подождать некоторое время, пока он не проявит себя на этом политическом посту.
Я думаю, что вряд ли Хассан Роухани придаст более светский характер иранскому государству, поскольку Иран - это исламская республика, и процесс секуляризации вряд ли может проходить в таком формате, как это делали большевики, фактически уничтожая религию в обществе. Я думаю, что какие-то послабления могут иметь место в экономической и политической сферах, но это не будет ни в коем случае означать отказ Ирана от главной мысли, главной идеи, заложенной еще Хомейни, - создания исламской республики.
Безусловно, эта идея будет эволюционировать, но не думаю, что она, так или иначе, руками действующего президента приведет к демонтажу религиозной системы, тем более сам он выходец из религиозной среды. Религиозная среда - это не обязательно консерватизм или «мракобесие». Некоторые аспекты, связанные с введением прогрессивных идей, возможны и в религиозном обществе. Такое общество тоже может быть динамичным и успешным.
Итоги выборов в Иране прокомментировал «Русской народной линии» петербургский востоковед, к.и.н., аналитик Петербургского центра изучения современного Ближнего Востока Гумер Исаев.
В Иране непростая борьба развернулась вокруг будущего президента страны. Но я думаю, что не стоит ждать каких-то радикальных перемен и сравнивать Хасана Роухани с Горбачевым. Горбачевым когда-то называли президента Мохаммада Хатами, который в Иране действительно осуществил реформы, дал некоторые послабления.
Мне кажется, что Иран гибко реагирует на те вызовы, которые стоят перед ним, и то, что на каком-то внешнем уровне, я имею ввиду на посту президента, Махмуд Ахмадинежад (выходец из религиозных кругов) принял умеренный курс, мне кажется, свидетельствует лишь о том, что Иран готов к компромиссу. Мы видим, какая сложная ситуация на Ближнем Востоке, и я бы не стал винить лидеров региона в какой-то непоследовательности. Они вынуждены находиться в очень сложном положении монополярного мира, поэтому вынуждены действовать, на первый взгляд, непоследовательно или даже «прогибаться» под какие-то факторы. Это все результат того, что мы живем в монополярном мире, где не так много вариантов для маневра.
Я не думаю, что в Иране будут проведены серьезные реформы, поскольку ситуация в Иране предполагает, что есть позиции несменяемые. Есть позиция духовного лидера - главного человека в Иране, который и определяет на самом деле повестку дня. С другой стороны, иранская политическая система не является тоталитарной, существуют различные направления: есть прагматики, есть радикалы, есть реформаторы.
Я не думаю, что стоит ждать от Роухани какого-то реформизма, чего-то негативного. В том ключе, в каком его пытаются сравнить с Горбачевым, сравнение это может выглядеть как приговор, но мне кажется, что мы должны понимать, что иногда реформаторы позволяют оздоровить систему, придать ей новые импульсы и решить ряд серьезных вопросов. Я бы не стал пока давать оценку этому человеку, поскольку мы знаем, что одно дело - предвыборная полемика, а другое дело - реальные действия человека на посту президента. Стоит подождать некоторое время, пока он не проявит себя на этом политическом посту.
Я думаю, что вряд ли Хассан Роухани придаст более светский характер иранскому государству, поскольку Иран - это исламская республика, и процесс секуляризации вряд ли может проходить в таком формате, как это делали большевики, фактически уничтожая религию в обществе. Я думаю, что какие-то послабления могут иметь место в экономической и политической сферах, но это не будет ни в коем случае означать отказ Ирана от главной мысли, главной идеи, заложенной еще Хомейни, - создания исламской республики.
Безусловно, эта идея будет эволюционировать, но не думаю, что она, так или иначе, руками действующего президента приведет к демонтажу религиозной системы, тем более сам он выходец из религиозной среды. Религиозная среда - это не обязательно консерватизм или «мракобесие». Некоторые аспекты, связанные с введением прогрессивных идей, возможны и в религиозном обществе. Такое общество тоже может быть динамичным и успешным.
