Теперь, после прошедшего 27 июня референдума и инаугурации президента Киргизии Розы Отунбаевой, которая сначала стала «президентом переходного периода», а буквально через несколько дней специальным указом из названия ее должности было убрано словосочетание «переходный период», и она называется в официальных документах просто «президент Киргизии», внешне как будто бы решен вопрос, связанный с легитимизацией власти в стране.
С одной стороны, референдум придал определенный уровень легитимности Временному правительству. После смещения Бакиева оно было правительством де-факто, а не де-юре. Сейчас все несколько изменилось. Но я считаю, что референдумы не придают полноценной легитимности. Скорее, можно было бы охарактеризовать нынешнюю власть в республике как полулегитимную. Легитимность придают выборы. Сейчас и российское, и американское внимание, и внимание других стран приковано к 10 октября, когда состоятся парламентские выборы.
С учетом того, что на референдуме граждане страны проголосовали за парламентскую республику, становится ясно, что эти выборы будут очень значимыми, буквально судьбоносными для Киргизии. Люди, которые будут избраны, в реальности будут влиять и на экономическую, и на внешнеполитическую стратегию Киргизии.
С другой стороны, это и большой практический опыт. Дмитрий Медведев, правда, высказал скептическое суждение по поводу этого опыта. Но интересно, смогут ли новые киргизские власти выстроить политическую систему в республике. Пока что доводы и за, и против парламентской республики носят гипотетический характер. Депутаты будут теперь избираться по мажоритарному принципу и не могут даже быть отозваны раньше положенного им срока. Парламент будет обладать очень широкими полномочиями, не говоря уж о том, что от него будут зависеть кандидатуры премьера и персональный состав правительства.
Президент будет сильно поджимаем парламентом. Не совсем понятно, кто будет определять внешнюю политику страны, - премьер или президент, кто будет определять политику в сфере безопасности и в сфере экономического партнерства. Пока это не до конца ясно, видимо, и самому киргизскому руководству. Отсюда пока что очень расплывчатое толкование внешней политики государства.
Сейчас эта нерешенность, расплывчатость будет уходить в прошлое на основе реальной практики. Отунбаева, хотя и стала президентом на переходный период, тем не менее, своими переговорами, в первую очередь, с руководством России, а Россия сегодня - ведущий партнер и в области безопасности, и в области предоставления экономической помощи, старается закрепить внешнеполитическую линию и приоритеты за собой. Будет ли она в этой связи встречать сопротивление со стороны коллег - трудно сказать.
Политики, которые сейчас смогли вернуться в Киргизии во власть, так как все они ранее, еще при Акаеве и Бакиеве, занимали достаточно высокие посты, были сняты со своих постов, а теперь вернулись во власть, очень амбициозны, видят себя в качестве центров принятия решений. Они будут бороться за их принятие, у всех есть свои партии, финансовые, административные, а у некоторых политиков и силовые ресурсы.
Борьба за то, кто будет определять внешнюю политику - президент, премьер, спикер парламента, глава МИДа или кто-то еще, неизбежна. Сейчас все это остается под очень большим вопросом, нет никакой определенности. Но то, что Отунбаева была приглашена на юбилей Назарбаева, я так понимаю, означает, что и Россия, и Казахстан принимают ее в качества равноправного партнера и полноценного президента. Хотя, повторю, что по поводу ее полноценности как президента и в самой Киргизии, и в других странах существует масса вопросов. Но, по сути дела, ее участие во встрече в Астане, ее переговоры - это некий карт-бланш, который ей предоставляют и Москва, и Казахстан.
Андрей Грозин, заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, специально для «Русской народной линии»
_1.jpg)
