Ксения Чернега: "Закон о миссионерской деятельности нужен"

"Этот законопроект призван урегулировать миссионерскую деятельность религиозных организаций, а не частных лиц, потому что урегулировать миссионерскую деятельность частного лица, то есть человека, который распространяет религиозные убеждения не от имени конкретной конфессии, а от самого себя, в принципе невозможно. Вместе с тем действительно законопроект требует, чтобы человек, который выступает от имени конкретной религиозной организации, имел документ, удостоверяющий свое право на миссионерскую деятельность. Без доверенности может действовать руководитель соответствующей религиозной организации и член ее руководящего органа. Например, если бы отец Андрей Кураев, став священников, занял должность настоятеля прихода, он мог бы миссионерствовать без всякой доверенности. Но в его нынешнем положении действительно нужно получить доверенность от того прихода, к которому он приписан как протодиакон Русской Православной Церкви. Я не понимаю, какие затруднения может вызвать получение такого документа. Думаю, что приход, в причт которого отец Андрей входит, с удовольствием выдаст ему такую доверенность", - заявила в интервью "Русской линии" юрисконсульт Московской Патриархии Ксения Чернега, комментируя проект федерального закона, направленного на урегулирование миссионерской деятельности, а также реакцию на него известного миссионера протодиакона Андрея Кураева.

"Эта норма направлена, прежде всего, на то, чтобы представители нетрадиционных конфессий, а также лица, которые не имеют отношения, например, к Русской Православной Церкви, не осуществляли миссионерскую деятельность от имени Русской Православной Церкви и не вводили в заблуждение граждан", - добавила юрист.

"Часто задается вопрос, а что будет, если священник будет беседовать о вере с тем или иным человеком в общественном месте, не привлекут ли его к административной ответственности за такую деятельность. В первую очередь, надо понять, что одно дело - распространять веру и говорить об основах веры, и совсем другое дело - пытаться вовлечь человека в религиозное объединение, то есть пытаться сделать его членом или участником конкретной религиозной общины или религиозной организации, навязчиво приглашать его на молитвенные собрания, на Богослужения, просить человека принять участие в деятельности конкретного религиозного объединения. Поэтому важно иметь в виду цель той или иной формы распространения информации о вероучении, той или иной формы беседы. Хотя, конечно, на уровне закона очень сложно провести разграничением между разговором о вере и вовлечением в религиозное объединение. Некоторые выражают опасение, что с принятием данного законопроекта в предложенной редакции позволит милиционерам инициировать административные дела в отношении священника, позволившего себе разговаривать о вере с каким-нибудь человеком, например, в электричке. В связи с этим опасением стоит отметить, что дело по административному правонарушению возбуждается в основном по заявлениям граждан, которые недовольны тем или иным лицом, осуществляющим миссионерскую деятельность. Основанием для возбуждения дела по административному правонарушению является, как правило, заявление гражданина", - отметила К.Чернега.

"Этот законопроект направлен, прежде всего, на ограничение миссионерской деятельности нетрадиционных конфессий. Безусловно, в этом законопроекте есть и слабые стороны. Русская Православная Церковь будет пытаться добиться исключения из законопроекта сомнительных положений, но в целом необходимость в законодательном урегулировании миссионерской деятельности давно уже назрела. Дело в том, что термин "миссионерская деятельность" встречается в законодательных актах, поэтому его законодательная расшифровка и регулирование самого процесса осуществления миссионерской деятельности необходимы. Другое дело, что идеального определения миссионерской деятельности, конечно, дать невозможно. Та попытка, которую предпринял Минюст, нуждается в доработке, в обсуждении, надо подумать над некоторыми формулировками. Но, тем не менее, на мой взгляд, закон о миссионерской деятельности нужен", - выразила уверенность юрисконсульт Московской Патриархии.

"Хочу обратить внимание на то, что законопроект пока не внесен в Государственную Думу. Неслучайно он опубликован на сайте Минюста. Он вывешен для обсуждения, так что еще есть возможность добиться внесения каких-то изменений, усовершенствования этого законопроекта. Минюст направил данный законопроект на отзыв в официальные структуры Московской Патриархии. Некоторые наши соображения и предложения учтены в данном законопроекте, Русская Православная Церковь принимала участие в разработке этого текста, к сожалению, не все наши предложения были приняты. В частности, я согласна, что определение миссионерской деятельности нуждается в уточнении. Также я согласна с тем, что формулировка законопроекта - "...Сопровождаемой предложением материальных, социальных и иных выгод с целью вовлечения граждан в религиозное объединение либо угрозой применения насилия, психологическим давлением, манипуляцией сознанием, то есть осуществляемой вопреки воле лиц, на которых она направлена..." - нуждаются в уточнении, однако могу сказать в оправдание Минюста, что эта формулировка точно воспроизводит ту формулировку, которая содержится в ряде международно-правовых актов", - отметила эксперт.

"Конечно, законопроект предусматривает ограничения миссионерской деятельности, осуществляемую среди лиц, которые не являются последователями соответствующего вероучения. Поэтому для того чтобы проповедовать среди таких людей нужно иметь удостоверяющий документ. В заключение хотелось бы отметить, что предложенный законопроект, безусловно, нуждается в уточнении, в усовершенствовании. В частности, меня настораживает то, что он не предусматривает административную ответственность за осуществление миссионерской деятельности с предоставлением недостоверной, ложной информации о конфессиональной принадлежности миссионера, когда миссионер вводит в заблуждение граждан. Когда сектант заявляет о себе как о православном, когда предъявляются подложные документы о конфессиональной принадлежности миссионера. Мне кажется, что для таких случаев надо предусмотреть административную ответственность", - заключила юрисконсульт Московской Патриархии Ксения Чернега.