Устанавливая сырную неделю с ее полускоромной пищей Православная Церковь имела в виду облегчить христианам переход от мясоеда к Великому посту и исподволь вызвать в душе верующих то молитвенное настроение, которое заключается в самой идее поста как телесного воздержания и напряженной духовной работы. Но на деле наша масленица попала в число «праздников». Об этом можно судить уже по одним эпитетам, которыми наделил народ масленицу. Она называется «веселой», «широкой», «обжорной», «разорительницей».
Празднование масленицы почти повсюду начинается с четверга, хотя работы во многих местах прекращаются уже с понедельника, так как крестьяне, озабоченные наступающим праздником обжорства, разъезжают по соседним базарам и закупают всякую снедь. Закупки такого рода бывают, применительно к крестьянскому бюджету, очень велики: семья среднего достатка в 5-6 душ затрачивает от 5 до 10 руб. на водку, рыбу, постное масло, гречневую муку и всякие сладости. А если к этому прибавить еще расходы на обновки бабам и девушкам, то будет вполне понятно, почему масленица называется «разорительницей».
Впрочем, крестьяне при всей их сдержанности и бережливости не тяготятся этими расходами, так как на масленицу приходится принимать гостей и самим ходить в люди и, стало быть, нужно и угостить прилично, и одеться по-праздничному, чтобы соседи не засмеяли. Сверх того, масленица - любимый праздник у крестьян, когда вся православная Русь, от мала до велика, веселится до упаду, и когда широкая русская натура любит развернуться вовсю.
Алексей Тимков, Курск, Масленица, 2003
В масленичную неделю русская деревня совершенно преображается. Обыкновенно тихие, безлюдные улицы полны подгулявшего, расфранченного народа: ребятишки, молодежь, старики - все высыпало из душных хат за ворота и всякий по-своему празднует широкую масленицу. Одни катаются на салазках или с хохотом «поздравляют блины», опрокидывая в снег пьяного мужика, другие в новых нагольных тулупах сидят на завалинках и, вспоминая свою юность, глядят на оживленные группы, столпившиеся у качелей, и на всю горластую шумную улицу. Всюду весело, оживлению, всюду жизнь бьет ключом...
Общее впечатление получается веселое и жизнерадостное: вся эта многолюдная деревенская улица поет, смеется, шутит, катается на санях. Изнуренные, костлявые, но разукрашенные ленточками и медными бляхами, крестьянские лошаденки дрожат всем телом и под ударами захмелевших хозяев мчатся во весь дух вдоль деревенской улицы, разгоняя испуганные толпы гуляющих. Никогда не достается так крестьянским лошадям, как в дни масленицы. На этих клячонках делают десятки верст, чтобы попасть на так называемые «съездки», т.е. грандиозные катания, устраиваемые в каком-нибудь торговом селе. До какой степени бывают велики эти «съездки», можно судить по тому, что, например, в селе Кубенском Вологодской губернии лошадей на кругу бывает от 600 до 800. Еще с утра из всех окрестных деревень съезжается сюда молодежь и останавливается или у родных, или в тех домах, где есть знакомые девушки. А часам к трем пополудни начинается катанье. Катают, как водится, всего охотнее молодых девушек, причем девушки, если их катает кучер из чужой деревни, должны угощать его гостинцами. Много катаются и бабы (причем из суетного желания похвастать, подвертывают сзади шубы, чтобы показать дорогой мех, и никогда не надевают перчаток, чтобы все видели, сколько у них колец). Но больше всех катаются «новожены», т.е. молодые супруги, обвенчавшиеся в предшествовавший мясоед, так как обычай налагает на них как бы обязанность выезжать в люди и отдавать визиты всем, кто пировал у них на свадьбе.
Деревенская масленица, акварель Бориса Кустодиева
Есть предположение, что масленица в отдаленной древности была праздником, специально устраиваемым только для молодых супругов: для них пеклись блины и оладьи, для них заготовлялась пиво и вино, для них закупались сласти. И только впоследствии этот праздник молодых стал общим праздником. Не беремся судить, насколько это предположение справедливо и как велика его научная ценность, но несомненно, что нечто подобное в старину было. По крайней мере, на эту мысль наводит существование множества масленичных обрядов и обычаев, в которых центральное место предоставляется «новоженам». Сюда, например, относится так называемые «столбы». Обычай этот принадлежит, несомненно, к числу древнейших, так как по своей ребяческой наивности и простоте он ярко напоминает ту далекую эпоху, когда весь уклад деревенской жизни не выходил за пределы патриархальных отношений. Состоит этот обычай в том, что молодые, нарядившись в свои лучшие костюмы (обыкновенно в те самые, в которых венчались), встают рядами («столбами») по обеим сторонам деревенской улицы и всенародно показывают, как они любят друг друга.
- Порох на губах! - кричат им прохожие, требуя, чтобы молодые поцеловались.
«Столбы» продолжаются недолго: час, другой постоят и едут кататься или
делать визиты, которые точно так же входят в число ритуальных
обязанностей молодых. В некоторых местностях визиты начинаются еще в
мясное (последнее перед масленицей) воскресенье. В этот день тесть едет
звать зятя «доедать барана». Но чаще первый визит делают молодые.
Обыкновенно в среду, на масляной, молодой с женою едет в деревню к тестю
«с позывом» на праздник и после обычных угощений возвращается уже
вместе с тестем и тещей.
Отмечаем малораспространенный, но очень оригинальный обычай, наблюдаемый в Пензенской губернии. Это «хождение молодых с мылом». В среду или четверг масленицы, отец молодых посылает их к свату. Здесь их угощают деревенскими сластями, а вечером сюда же приходят подруги молодой и ее родственники. В этот вечер молодая вспоминает свое девичье житье, и веселье продолжается далеко за полночь. На утро же переночевавшие у тестя молодые ходят с визитами к родственникам, причем берут с собою кусочки мыла и пирожки по числу родных. Придя в дом родственника и помолившись, они дают хозяину кусочек мыла и пирожок, а домохозяин отдаривает их мелкими деньгами.
Маковский Народное гулянье во время масленицы на Адмиралтейской площади в Петербурге, 1869
Кроме молодых, масленичные визиты считаются обязательными и для кумовьев. Родители новорожденных детей ходят к кумовьям «с отвязьем», т.е. приносят им пшеничный хлеб - «прощенник» (этот хлеб приготовляется специально для масленицы, он печется с изюмом и украшается вензелями). В свою очередь, кум и кума отдают визит крестнику, причем оделяют его подарками: кроме «прощенника», кум приносит чашку с ложкой, а кума ситцу на рубашку, более же богатые кумовья дарят свинью, овцу, жеребенка.
Кроме «столбов» и обязательных визитов, в некоторых отдаленных углах северных губерний уцелели еще остатки весьма своеобразного масленичного обычая, в котором также фигурируют молодые и происхождение которого восходит ко временам очень отдаленной старины. Так, в Вологодской губернии крестьяне собирают с молодых дань «на меч», т.е., попросту говоря, требуют выкуп за жену, взятую из другой деревни. Уже самое название этого выкупа - «на меч» - показывает, что обычай возник еще в ту эпоху, когда и мирный земледелец нуждался в оружии, чтобы защищать свой очаги, и свое достояние. Эта своеобразная подать взыскивается в последнее перед масленицей воскресение и притом взыскивается по всей строгости обычаев: ни просьбами, ни хитростью молодому от выкупа не отвертеться.
Масленица в творчестве Бориса Кустодиева
В старину одним из наиболее популярных масленичных развлечений были кулачные бои: крестьяне и горожане одинаково любили поразмять косточки в драке, и побоища сплошь и рядом принимали грандиозный характер, заканчиваясь иногда более или менее тяжелыми увечьями. Но в наше время забава эта взята под опеку полиции и заметно выводится из употребления. Однако и теперь во Владимирской губернии и в медвежьих углах далекого севера, а также кое-где в Сибири уцелели любители кулачных развлечений. Так, например, в Олонецкой губернии и поныне устраиваются настоящие сражения, известные под невинным названием «игры в мяч». Состоит эта игра в следующем: в последний день масленицы парни и семейные мужики из нескольких окольных деревень сходятся куда-нибудь на ровное место (чаще всего на реку), разделяются на две толпы, человек в 30 каждая, и назначают места, до которых следует гнать мяч (одна партия - вниз по реке, другая - вверх). Когда мяч брошен, все кидаются к нему и начинают пинать ногами, стараясь загнать в свою сторону. Пока страсти не разгорелись, игра идет довольно спокойно: тяжелый кожаный мяч, величиною с добрый арбуз, летает взад-вперед по реке, и играющие не идут дальше легких подзатыльников и толчков. Но вот мяч неожиданно выскочил в сторону. Его подхватывает какой-нибудь удалец - и что есть духу летит к намеченной цели. Еще 20-30 саженей - и ловкий парень будет победителем, его будут прославлять все окольные деревни, им будут гордиться все девушки родного села!.. Но не тут-то было. Противная партия отлично видит опасность положения, с криком прорывается сквозь партию врагов и со всех ног кидается за дерзким смельчаком. Через минуту удалец лежит на снегу, а мяч снова прыгает по льду под тяжелыми ударами крестьянского сапога. Случается, однако, что счастливец, подхвативший мяч, отличается особенной быстротой ног и успевает перебросить мяч на свою половину. Тогда противная партия делает отчаянные усилия, чтобы вырвать мяч и пускает в ход кулаки.
В других губерниях, хотя не знают игры в мяч, но кулачные бои все-таки устраивают и дерутся с неменьшим азартом. Например, в Краснослободском уезде Пензенской губернии схватки до такой степени бывают жарки, что многие бойцы уходят с поля битвы почти нагишом: и сорочки и порты на них разодраны в клочья.
Масленичное гулянье
Если кулачные бои мало-помалу исчезают с лица русской земли, то зато в полной силе сохранился другой старинный обычай - это русский карнавал. Разумеется, условия нашего климата и особенности деревенского быта не позволяют этому празднику принять характер того пышного торжества, какое мы наблюдаем у народов Запада. Наш деревенский карнавал гораздо проще, начинается он обыкновенно в четверг на масляной неделе. Парни и девушки делают из соломы чучело, одевают его в женский наряд, купленный вскладчину. Это и есть «сударыня-масленица», героиня русского карнавала. Чучело становят в сани, а рядом прикрепляют сосновую или еловую ветку, разукрашенную разноцветными лентами и платками. До пятницы «сударыня-масленица» хранится где-нибудь в сарае, а в пятницу, после завтрака, парни и девушки веселой гурьбой вывозят ее на улицу и начинают шествие. Во главе процессии следует, разумеется, «масленица», рядом с которой стоит самая красивая и нарядная девушка. Сани с «масленицей» влекут три парня. За этими санями тянется длинная вереница запряженных парнями салазок, переполненных нарядными девушками. Процессия открывается песней, которую затягивает первая красавица с передних саней. Песню дружным хором подхватывают остальные девушки и парни, и весь масленичный поезд весело и шумно движется по деревенской улице.
Заслышав пение, народ толпой высыпает на улицу: ребятишки, взрослые и даже пожилые крестьяне и крестьянки спешат присоединиться к шествию и сопровождают «масленицу» до самой катальной горы. Те самые парни, которые привезли «сударыню-масленицу» на гору, садятся в сани, а прочие прикрепляют к саням салазки и целым поездом с хохотом, визгом и криком, несутся по обледенелой горе вниз. Катанье обыкновенно продолжается до самого вечера, после чего «сударыня-масленица» снова водворяется в сарай.
На следующий день, в субботу, «масленица» снова появляется на улице, но теперь уже в сани, вместо парней, впрягают лошадь, увешанную бубенцами, колокольчиками и украшенную разноцветными лентами. Вместе с «сударыней» опять садится девушка, но уже не одна, а с парнем. За сани же, как и прежде, привязывают салазки, на которых попарно сидят девушки и «игровые» парни. Эта процессия с пением ездит по селу. Веселье продолжается до вечера.
Русская масленица
В воскресенье вечером «масленица» сжигается. Этот обряд обставляется со всей доступной для деревенской молодежи торжественностью. Еще загодя ребятишки, девушки и парни несут за околицу старые плетни, испорченные бочки, ненужные дровни и складывают из этих горючих материалов огромный костер. К этому костру направляется печальная процессия, причем девушки жалобными голосами поют: «сударыня-масленица, потянися». У костра «масленицу» ссаживают с саней и становят на снег, потом снимают с елки лепты и платки и делят их между девушками и поют масленичные песни. Сожжение масленицы является заключительным аккордом деревенского веселья, за которым следует уже Великий пост, поэтому присутствующие при сожжении обыкновенно швыряют в костер все остатки масленичного обжорства: блины, яйца, лепешки и пр. и даже зарывают в снег самый пепел масленицы, чтобы от нее и следов не осталось.
Этот последний день масленицы называется «прощеным», и крестьяне посвящают его заговенью. Часа в 4 пополудни, на сельской колокольне раздается печальный, великопостный благовест к вечерне и, заслышав его, подгулявшие мужички истово крестятся и стараются стряхнуть с себя веселое масленичное настроение: пустеют мало-помалу людные улицы, стихает праздничный говор и шум, прекращаются драки, игры, катанье. Словом, широкая масленица круто останавливается и на смену ей приходит Великий пост.
Сожжение масленицы
Приближение поста отражается и на душевном настроении крестьян, пробуждая у них мысль о покаянии и полном примирении с ближними. Едва смолкнет церковный звон и отойдет вечерня, как по избам начинают ходить родственники и соседи, прося друг у друга прощения. Низко, до самой земли кланяются крестьяне друг другу и говорят: «Прости, Христа ради, в чем я перед тобой согрешил». - «Прости и ты меня», - слышится в ответ та же просьба. Так, перекочевывая из избы в избу, ходят до света, причем проходя по улице, и мужчины, и женщины считают долгом что есть мочи кричать: «Сударыня масленица, потянися!» или «Мокрогубая масленица, потянися!»
Сергей Максимов
СПРАВКА:
Сергей Васильевич Максимов (1831-1901) - этнограф-беллетрист, почетный
академик Петербургской академии наук. Учился в Московском университете и
Медико-хирургической академии в Петербурге. Совершил ряд
этнографических экспедиций по Владимирской, Нижегородской, Вятской,
Смоленской, Могилевской, Витебской, Виленской и другим губерниям, к
Белому морю, на Амур, на берега Каспийского моря и на Урал, в результате
которых вышел ряд книг. Уже после смерти ученого, в 1903 г., вышел том
его этнографического сочинения «Нечистая, неведомая и крестная сила».
