В четвертое воскресенье Великого поста Православная Церковь вспоминает преподобного Иоанна Лествичника. О важности этого святого для Церкви, об актуальности его главного труда «Лествицы» и о том, стоит ли мирянину думать о монашеском подвиге «Фоме» рассказал епископ Якутский и Ленский Роман.

Нет мощей, но есть память

Епископ Якутский и Ленский Роман

Житие преподобного Иоанна Лествичника, игумена Синайского монастыря, не изобилует лишними подробностями. Он родился в Константинополе, получил хорошее образование, в шестнадцать лет принял постриг на Синае, был послушен своему духовному отцу авве Мартирию, после смерти последнего жил в уединении, через сорок лет был призван к игуменству в Синайской обители Неопалимой Купины, ныне известной как монастырь святой великомученицы Екатерины. Управлял обителью столь успешно в духовном отношении, что еще при жизни получи прозвание «нового Моисея». Незадолго до своей блаженной кончины, преподобный отошел от дел и вновь удалился в пустыню. Преставился ко Господу 30 марта, год точно не известен - то ли конец VI века, то ли середина VII.

Даже мощей преподобного не осталось. А память осталась, и какая!

Четвертая неделя Великого поста была посвящена этому святому сравнительно поздно - только в XIV веке, но это как раз свидетельствует в пользу того, что его слава великого подвижника и учителя благочестия не угасала со временем. Есть мнение, что установление празднования памяти святого именно в воскресенье связано с тем, что его хотели почтить совершением полной Божественной литургии, что было бы невозможно, если бы день его памяти (30 марта) выпадал на будний день Великого поста. Это значит, что из всех святых, память которых совершается в великопостный период, особо выделен был именно он.

«Иоанн Лествичник, Георгий и Власий»
Вторая половина XIII века, Новгород

В житии преподобного Иоанна есть одна настолько важная деталь, что она вошла в синаксарь - чтение о дне, совершаемое во время Всенощного бдения. Он был не просто выдающийся аскет. Он был сдержан даже в своем аскетизме. Он не накладывал на себя никаких лишних постов, смиренно подчиняясь уставу - он вкушал все, что было разрешено, но умеренно. Он не отказывался от сна вовсе (а такие примеры в истории Церкви есть - преподобный Силуан Афонский, например, никогда не ложился, лишь дремал сидя), но спал ровно столько, чтобы сохранять работоспособность и трезвость ума. «Все течение жизни его была непрестанная молитва и безмерная любовь к Богу», - сообщается в синаксаре, и в этом, вероятно, кроется тайна того почитания, которое вызывает этот святой. Это то, к чему все мы призваны - к непрестанной молитве и безмерной любви к Богу. Для того нам и дан устав Великого поста: чтобы ради Него мы учились молиться, смиряли себя не столько даже ограничениями в пище (нельзя сказать, что постная пища невкусна или малопитательна - было бы желание, любая хозяйка может приготовить замечательную постную трапезу), сколько подчинением себя данным Церковью правилам. (Практическая польза от уставных богослужений и рациона питания - это тема для отдельного обсуждения, здесь не вполне уместного.)

Лестница приоритетов

Вероятно, именно трезвомыслие и рассудительность помогли преподобному Иоанну написать «Лествицу» - один из величайших аскетических трудов в истории Церкви. Намеренно избегаю словосочетания «памятник святоотеческой письменности». «Лествица» - не памятник. «Лествица» - руководство к действию. И, между прочим, это единственный не библейский и не богослужебный текст, чтение которого предусмотрено в богослужении. То есть эта книга, как минимум, может быть полезна всем верующим, а не только монахам, для которых она и писалась. Не теряет она актуальности и сегодня, хотя последний перевод ее был осуществлен во второй половине XIX века. Современному читателю этот язык может показаться тяжеловесным, но обратиться к тексту стоит!

Как известно, «Лествица» представляет собой последовательное изложение тридцати ступеней восхождения к Богу посредством устранения страстей и достижения добродетелей. Как ни странно, первые ступени описывают не основные принципы общечеловеческой морали (не лгать, не красть, не превозноситься) и даже не аскетические требования (против чревоугодия или многоспания), а описывают вполне монашеские этапы отречения от мира: от жития мирского, от житейских попечений, от родного дома («О странничестве»)...

Если мы задумаемся над этим, то поймем, что творение Иоанна Лествичника с первых слов предлагает христианину - любому, а не только монаху - верно расставить приоритеты. Осознание себя как часть мира вечного, а не преходящего, сосредоточение на своей внутренней жизни и своих отношениях с Богом - это первое, что происходит с человеком, услышавшим Божий призыв. У блаженного Августина есть прекрасные слова: «Если Бог будет на первом месте, все остальное будет на своих местах». Так вот, начало духовного пути - поставить Бога на первое место.

Разумеется, мирянин, который буквально начнет исполнять слова «Лествицы»: «Любовь Божия угашает любовь к родителям; а кто говорит, что он имеет ту и другую, обманывает сам себя, ибо сказано: никто же может двемя господинома работати (Мф. 6, 24)», - в конечном итоге становится нарушителем евангельского требования: «Бог заповедал: почитай отца и мать; и: - злословящий отца или мать смертью да умрет. А вы говорите: если кто скажет отцу или матери; дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался» (Мф.15:5). Но ту же заповедь он может нарушить, восприняв буквально неоднократно повторенные слова Писания: «Оставит человек отца и мать и прилепится к жене». Это - тоже расстановка приоритетов. Связь с супругом прочнее связи с родителями. Служение Богу - значительнее служения сыновнего.

Узнать в себе монаха

Собственно говоря, кто такой монах и чем он отличается от мирянина? Он не женится? Но любой женатый человек когда-то жил вне брака, а благочестивым христианином уже был. Монах больше молится? Но любой христианин призван к непрестанной молитве.

Все просто - монах посвящает себя Богу и Церкви. Подобным образом посвящают друг другу себя люди, вступающие в брак. Целиком и полностью, безоговорочно, как уже было сказано - оставляя отца и мать.

Именно об этом тот же преподобный Иоанн писал в «Лествице»: «Свет для монахов - ангелы, а свет для всех людей - монашеская жизнь». Монашество - своего рода образец, икона, некий предел духовной жизни. По крайней мере, в идеале, а вернее - в норме. Другое дело, что большинство, в силу слабости, от нормы уклоняется.

Кстати, именно поэтому монашество обычно избирают в молодости, когда человек еще склонен к максимализму. В той или иной степени почти все верующие юноши и девушки проходят тягу к иноческому житию. И это очень полезная тяга - не только для тех, кто в дальнейшем этот путь для себя изберет (таковых будет немного), но и для будущих супругов, отцов и матерей, да просто порядочных людей. Человек понимает, что такое жить на пределе. Человек, прошедший стремление к монашеству с его беззаветным служением Богу и Церкви, в дальнейшем будет ориентироваться на эти бескорыстие и верность в своем служении супругу, ближним, детям, делу, Отечеству - в конечном итоге, в ближних он будет узнавать Бога.

Монастырь святой Екатерины на Синае, фото Compfight

Тем более, современное монашество гораздо более открыто к миру, чем те монахи, к которым обращался преподобный Иоанн. Сейчас, например, в значительно меньшей степени распространена такая форма монашеской жизни как отшельничество. Зато сейчас распространено ученое монашество, многие монахи занимаются миссионерской и просветительской работой, многие несут социальное служение и так далее. Не говоря уже о том, что сейчас существует такое немыслимое для прошедших веков явление как монах - приходской священник.

В какой-то степени сегодняшним монахам сложнее, чем их предшественникам. Сегодня тот, кто искреннее желает послужить Богу, точно так же должен отказаться от радостей мира (от греховного стяжания до добродетельного семейного счастья), но при этом не защищен от него ничем, кроме собственной воли: нет ни пустыни, ни высоких монастырских стен (в крупный городской монастырь, особенно представляющий культурную ценность, за день приходит значительно больше светских людей, чем вечером на дискотеку!).

Так что форма монашества, как и условия жизни мирянина ныне не те, что в Византии времен Иоанна Лествичника. Но суть остается прежней. Вверх по лестнице: от отречения от мира до стяжания трех высших добродетелей - веры, надежды и любви.

http://foma.ru/svyatoy-ioann-lestvichnik-lestnitsa-prioritetov.html