Ярчайший след в мировой филологической науке оставил выдающийся русский языковед Олег Николаевич Трубачев. Пожалуй, в отечественной лингвистике он стоит на недосягаемой высоте, во всяком случае, многие труды его являют собой достижения исключительные, уникальные, и что особенно важно, имеющие не только сугубо научное или просветительское значение, но, если угодно, - государственно-политическое.
Сегодня в пору обострения восточнославянского вопроса на Русской равнине хорошо бы каждому (а уж политикам обязательно!) внимательно ознакомиться с небольшой (но томов премногих тяжелей) книжкой Трубачева «В поисках единства. Взгляд филолога на проблему истоков Руси». Правда, три издания её в общей сложности едва превышают 2 тыс. экземпляров. Хорошо бы каждому серьёзному гуманитарию, особенно же политологам, изучить фундаментальный труд учёного «Этногенез и культура древнейших славян». Но опять незадача - второе издание исследования (2002 г.) появилось всего в количестве 670 экземпляров.
«Indoarica в Северном Причерноморье», книга, как воздух, нынче необходимая каждому культурному крымчанину (и не только, конечно) - публиковалась только однажды в 1999 г.: тираж 1000 экземпляров.
Безусловно, «Indoarica...» представляет собой ошеломляющее научное открытие: Трубачев обнаружил на юге Русской равнины присутствие одной из ранних форм индоарийского языка! И, следовательно, соответствующего этноса. Границы ареала следов этого языка на западе простираются до Закарпатья (Карпатская Русь, Угорская Русь), Дакии и Трансильвании (Румыния), на востоке же - до Северного Кавказа. В связи с новыми лингвистическими находками Трубачева академик В.Н. Топоров отмечал: «Язык "причерноморских" индоариев позволяет углубить ведийско-санскритскую перспективу и поставить в повестку дня вопрос об остающейся невидимой части "причерноморского" индоарийского, точкой отсчёта и контроля которого являются всё-таки исключительно ведийско-санскритские... данные». Помимо связей индоарийских и иранских, «автор показывает и другие связи языка причерноморских ариев - с северокавказскими, тюркскими и даже раннеславянскими».
Как тут не вспомнить поэта! Не надо обманчивых грез,
Не надо красивых утопий:
Но Рок поднимает вопрос,
Мы кто в этой старой Европе?
Случайные гости? Орда,
Пришедшая с Камы и с Оби,
Что яростью дышит всегда,
Все губит в бессмысленной злобе?
Иль мы - тот великий народ,
Чье имя не будет забыто,
Чья речь и поныне поет
Созвучно с напевом санскрита.
(Валерий Брюсов)
Благодаря гениальной интуиции, широчайшей научной эрудиции, знаниям, здоровому национальному самосознанию учёный в своих исследованиях вдумчиво, глубоко, просто и легко (Трубачев-этимолог работал с более чем 60-ю языками) ведёт нас к нашим корням, к нашему родовому началу, к истокам славяно-русского этноса, не уставая напоминать, что мы (все, кого сегодня именуют «русскими», «белорусами», «украинцами») принадлежим к великой единой, богатой в многообразии своем культуре. И одновременно замечает: «Исследуя культуру и в ней - язык, необходимо уметь подняться до типологических обобщений и при этом разглядеть единство в сложности, единство более высокого порядка, которое не может быть мёртвым единством монолита, но только единством живого целого, состоящего из множества частей».
Сегодня, как и два десятка лет назад, вновь более чем актуальны размышления академика Трубачева о русском языковом союзе. «Союз, который лукавые политики, как им кажется, благополучно развалили и даже проводили в последний путь... союз этот и не думал распадаться, но, как говорится, был, есть и будет. Нам, огрубевшим от нашей материально неблагополучной жизни, самое время напомнить, что крушение материального Союза ССР не означает полного и бесповоротного его крушения, ибо последнее, смею надеяться, все же не затронуло лучшую, в полном смысле слова нетленную, часть нашего союза... ибо это - языковой союз, русский языковой союз...
Ни одна подлинно великая страна не кончается там, где кончается её территория. Значительно дальше простирается влияние культуры великой страны, и это влияние идёт практически всегда через её язык.
Знание языка великой культуры пускает корни в сопредельных инонациональных регионах, языки которых при этом связывает с наиболее авторитетным языком макрорегиона целая система своеобразных отношений, которые укладываются в понятие языкового союза... ...централизованность политико-административной власти в Российской империи, возможно, сказалась, со своей стороны, на такой известной особенности русского литературного языка, как его единство, безвариативность, а это, в свою очередь, гарантировало удобство, надёжность и действенность именно русского языка как средства самой широкой коммуникации. Не надо также забывать и ту простую мысль... что русский язык был не только языком официальной администрации, но и - прежде всего - языком великой культуры. Все это в совокупности сообщало ему высокую притягательную силу, чего, естественно, не было бы в помине, если бы язык просто "насаждали", за ним же - ничего не стояло». Державостроительность языка русского важнейшее его качество, ибо царство Русское народом русским собиралось, под скипетром Белого царя обрели покой «И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий/ Тунгус, и друг степей калмык». Нетрудно заметить, что и поныне политики стран СНГ ведут переговоры на русском языке, и сегодня русский язык - своего рода проездной билет от «финских хладных скал... до стен недвижного Китая». Достаточно вспомнить почти хрестоматийные строки якутского поэта Семёна Данилова:
Я ко всем наукам ключ имею,
Я со всей вселенною знаком -
Это потому, что я владею
Русским всеохватным языком.
«Русский языковой союз, - отмечал Трубачёв, - берёт начало в письменной культуре, в старой влиятельной канцелярии русского государственного центра. <...> Языковой союз - это масса тождественных по значению и употреблению слов, терминов культурной жизни, оборотов речи, не говоря о прямых заимствованиях. "Дающим" по преимуществу является при этом наиболее авторитетный язык региона, и не надо забалтывать также и эту реальность демагогическими лозунгами уравниловки...»
А сегодня «великий и могучий» русский язык оказался под угрозой существования в Малороссии, в сердце нашего национального организма, в древнем Киеве, «матери городов русских», в «чистой купели России». Свора шовинистов орёт «ату его», «свидомые и самостийные», говорящие, стоит только уху лингвиста прислушаться, на разных диалектах западного порубежья Руси, перед изумлённым миром явили отсутствие всякой культуры, все качества внеположные здравому смыслу. Разумеется, это «постановление Рады» о русском и других языках национальных меньшинств (!) носит провокационный характер, прежде всего, им нужно возбудить эмоционально отрицательную реакцию России, посеять хаос в самом украинском обществе. Рассуждать здесь о разрыве традиций и дебилизации народа, особенно молодежи, о сокрушении краеугольного камня духовной, да и материальной культуры Малороссии бессмысленно.
Как-то вспомнился чёрт из «Ночи перед Рождеством», крадущий месяц. Эх, где ты, «дужий парубок» кузнец Вакула да со своей грозной хворостиной в праведной деснице?!
И вот, уж из Вечности, звучит голос русского учёного, уроженца Сталинграда, в 12-летнем возрасте ставшим свидетелем начала великой Сталинградской битвы, выпускника филологического факультета Днепропетровского университета, председателя Национального комитета славистов Российской Федерации (1996-2002), академика Олега Николаевича Трубачёва, последнего из могикан мировой славистики и индоевропеистики.
«Я говорю о языковом союзе в границах старой России - союзе, который не признаёт новых лоскутных границ, потому что считаю важным сказать об этом именно сегодня, вижу в этом нечто, в чём можно черпать уверенность, что не всё ещё пошатнулось и пошло в распыл. Сейчас ведь совсем мало осталось того, что способно вселять уверенность в прочность нашей страны и её будущего. Жизнь серьёзно испытывает нас, перед глазами постоянно проходят апокалиптические картины общего распада. Но это, как говорится, ещё не конец. Давно уже, при чтении одного исторического сочинения, мне запомнилась одна пронзившая меня простая мысль о том, что в самую, казалось, безнадёжную годину дробления Древней Руси на княжества, а княжеств - на ещё более мелкие уделы, именно в эту пору, а не в пору минувшего расцвета - началось сложение древнерусской народности. Этот ободряющий пример хотелось бы подольше задержать перед глазами. Он поучителен тем, что отводит материальному относительно скромное место и позволяет оценить истинные потенции духовного в той его части, о которой вспоминают в последнюю очередь, если вспоминают вообще, - о языке».
Но, как показывает история, новоявленные радетели о счастье человеческом даже слишком хорошо понимают, что такое язык, понимают прямо-таки по-славянски - «язык» = «народ».
Понимают, что они могут и фабриковать «новые нации», не то что «человека», а главным инструментом в деле создания измененного сознания как раз и является язык...
На сегодня наиболее разделёнными именно по региональному признаку представляются славянские народы (бельгийцы, голландца, норвежцы уж как-то свыклись со своей участью) - ещё лет 20 назад слышали мы об отдельном народе на Белой Руси неких «полешанах», это как раз жители Полесья, а ныне все чаще говорят о «сибиряках» - де, отдельный то от русских народ и прочая чепуха. Тут нелишне вспомнить известную басню Л.Н. Толстого «Отец и сыновья»: «Отец приказал сыновьям, чтоб жили в согласии; они не слушались. Вот он велел принесть веник и говорит: "Сломайте!" Сколько они ни бились, не могли сломать. Тогда отец развязал веник и велел ломать по одному пруту. Они легко переломали прутья поодиночке. Отец и говорит: "Так-то и вы: если в согласии жить будете, никто вас не одолеет; а если будете ссориться, да всё врозь - вас всякий легко погубит"».
Так-то, малорусы, великорусы и белорусы, крепко помните - в единстве сила!
«Русский языковой союз, - писал Трубачёв, - великое и достаточно уникальное культурное наследие, его надлежало бы хранить, а не замалчивать, тем более что в нём - одна из гарантий сохранения единства страны и её культуры также в будущем. Оппоненты и всякого рода "литературные чекисты", конечно, не заставят себя долго ждать и на этот раз и увидят обязательно во всём изложенном действия "апологета русификации", хотя все эти эпитеты и ярлыки не более чем очередные политические игры с целью устранения инакомыслия и как таковые заслуживают нашего презрения. Да и сама "русификация"... - злонамеренный и очень избирательный миф. Возьмём хотя бы то, что больше ни один из мировых языков не удостоился подобного специального "ассимиляторского" термина, а ведь история любого большого языка знает и освоение новых пространств. Кроме всего прочего, влияние языка на язык - естественный процесс, иначе в реальной жизни просто не бывает, поэтому и тут проглядывает очень нарочитое стремление особо обвинить именно русский язык.
А между тем русский языковой союз не направлен против других языков региона, это, пожалуй, тоже важно отметить, тем более что расплодившиеся охотники читать между строк подвергнут это сомнению в первую очередь.
Здесь нет колониализма - ни старого ("разделяй и властвуй"), ни нового - ("уйти, чтобы вернуться"), нет политики кнута или пряника... нет вообще политики. Языковой союз, в отличие от союзов политических, никто не строил, он установился сам и ещё пребывает в наших суверенных домах - как залог, быть может, нового, более совершенного единства. Не проглядеть бы нам его в этот раз».
Поиск единства славянских народов как жизненное кредо академика О.Н. Трубачёва нашёл своё отражение и в его уникальном замысле - «Этимологический словарь славянских языков». Надо сказать, что идея полной (насколько возможно) реконструкции праславянского лексического фонда зародилась у него ещё в студенческие годы, подтолкнуло в том числе и увлечение сравнительным языкознанием, а поразительная способность к усвоению языков лишь способствовала успешной реализации всего предприятия. Рождению конструктивного плана будущего словаря помогла работа (на рубеже 50-60-х гг.) над переводом с немецкого «Этимологического словаря русского языка» германского лексикографа Макса Фасмера. Задуманный О. Н. Трубачевым «Этимологический словарь славянских языков» стал новым явлением в отечественной и мировой славистике; одновременно осуществилась его заветная мечта - сопоставить славянские языки в синхроническом и диахроническом разрезе. До 13-го тома включительно весь текст словаря принадлежит О.Н. Трубачёву; далее словарь писался в соавторстве с сотрудниками Сектора этимологии Института русского языка РАН. Этот труд Трубачёва был отмечен золотой медалью им. В.И. Даля в 1995 г. Первый том явился в 1974 г. - ровно 40 лет назад, к настоящему времени вышло 38 томов.
За год до кончины академик Трубачёв совершил увлекательнейшее путешествие на Камчатку. По приглашению тамошнего телевидения Олег Николаевич принял участие в беседе с Преосвященным Игнатием, епископом Петропавловским и Камчатским. Разумеется, в первую очередь речь шла о научных изысканиях слависта. Думается, для петропавловской общественности выступление академика Трубачева стало сенсацией. Беседа получилась достаточно увлекательной и пространной, передачи шли три дня. За малой известностью этого факта позволим себе представить небольшие фрагменты выступления учёного, повторим лишь: ни одно слово Трубачёва не утратило злободневности, напротив, кажется, мысли его становятся на фоне окружающей и все более угрожающей действительности как будто более выпуклыми, нужными, востребованными все более широкой аудиторией.
Итак, характеризуя одну из своих фундаментальных работ «Этногенез и культура древнейших славян», Олег Николаевич сказал буквально следующее: «<...> Она вышла в 1991 г, но скоро, думаю, будет переиздана. Там, к слову сказать, обсуждается очень важная и нужная для нашего с вами русского национального самосознания проблема - прародина славян: откуда мы, кто мы? Я против старой точки зрения, допускавшей, что славяне могли происходить из Азии, и даже против некоторых других более или менее промежуточных теорий.
Идея, которую я отстаиваю и разрабатываю с 1958 г., - теория извечного пребывания, проживания славян в Центральной Европе. Она рассматривает Дунайскую прародину славян, живших в довольно тесной близости к более западным, другим индоевропейским племенам - германцам, древним латинянам (или италикам), кельтам.
Эти проблемы, глубоко меня интересующие, конечно, имеют свою специальную подоснову и целый аппарат, аргументацию исторических и фонетических переходов, изоглосс, то есть связей слов наших славянских и других родственных языков и т.д., и т.п. Иногда речь идет о родстве, порою, о влияниях или заимствованиях слов. Но меня утешает и радует во всем этом то, что эти проблемы, как мне кажется, представляет интерес и важность не только для узких специалистов, но и для нашего национального самосознания. И именно сегодня, когда имеет место некоторое размывание нашего национального самосознания и [обнажается] тот ущерб, который при этом наносится чувству нашего национального достоинства. Этому надо противодействовать и, наоборот, способствовать усилению и выделению положительного в истории нашей культуры, нашей древности. Особенно в контексте того, что ряд ученых с не меньшей ревностью развивает теории, подчеркивающие некоторую вторичность, дочерний характер тех же славянских языков в отношении каких-то других, к примеру, балтийских».
На вопрос о будущем России О.Н. Трубачев ответил так: «В какой-то мере это прогнозирование, причем проблем не моей компетенции. Вопрос, скорее адресованный политикам... Конечно, в рамках России или бывшего Союза предпочтительнее говорить о тех главных ориентирах, которые способны обеспечить нашу цельность, наше единство, наши добрые связи. Это, прежде всего, три славянские республики - Россия, Украина, Белоруссия. Как одно из положительнейших явлений я воспринимаю тенденции, весьма часто торпедируемые, но очень здравые - возврата к идее воссоединения России с Белорусией. Они имеют широкую поддержку в самом белоруском обществе... Хотелось бы почти то же утверждать и об Украине, но там слишком велико бремя негативных явлений и идеологических наработок со стороны противников единения. Поэтому в то время как по-прежнему сильны культурные связи, весьма заметны и центробежные явления, которые если не удаляют... то держат на каком-то расстоянии Россию и Украину, понуждая тамошних политиков иной раз кривить душой, отстаивая эту самостийность, не понятно, насколько нужную и полезную ли для самого украинского народа.
Сейчас нет никакой "русификации", но ведь объективные данные говорят, что на одну-две украинских книги приходится пятьдесят русских. Все равно значение русской культуры огромно и может быть приравнено к хлебу насущному - и для украинцев.
<...> В моей небольшой книжке "В поисках единства"собрано довольно много значительного, в частности в отношении белорусского языка и культуры, белорусского, а также украинского этногенеза. <...> [она] не случайно названа "В поисках единства". Единства и внутри русского языка - ведь оспаривается даже это единство. Есть такое, на мой взгляд, преувеличенно муссируемое представление, что оно-де сложилось вторично из элементов северных и южных говоров, например, новгородских и киевских, которые будто бы вторично сблизились. Я оспариваю эту версию и, как мне кажется, имею на это право... Вот кратко... о том важном для нас единстве внутри самого русского языка и этноса, внутри ближайше родственного конгломерата русского, украинского, белорусского. <...>».
Касаясь проблем современного положения русского языка, литературы, особенностей русского мировидения и психологии Трубачев, в частности, заметил: «Русская культура, русский язык, как всякое другое общественное явление, способны переживать полосы большого подъема, расцвета, причем такого масштаба, что это привлекает и притягивает взоры всего мира, всего культурного человечества. Но наряду с этим бывают и полосы если не упадка, то относительного торможения, полосы загрязнения. Однако при этом все или многие начинают говорить об англицизмах, американизмах и пр. Такие полосы были, есть и, наверное, будут. Во всяком случае, они в какой-то мере естественны, потому что герметичных, закрытых культур на свете не так уж много... Раз культура открыта влияниям, ей свойственна открытость, всемирность. Это и всемирная отзывчивость русского человека, которую отмечал Достоевский. Разумеется, она имеет свои положительные и отрицательные стороны. Заимствования проникали и проникают в русский язык. Была полоса, когда культурное (оно же дворянское) общество говорило на французском языке. Но почти тогда же начали выходить и блестящие русские произведения высочайшего эстетического уровня. Та же пушкинская пора - притом, что Пушкин великолепно чувствовал себя и во французской языковой стихии, а в лицейские годы даже сподобился клички "Француз". Не хочется сбрасывать со счетов и XVIII век, который тоже был по-своему великолепен. Потенции русской культуры и литературы огромны. После Пушкина... Лермонтов, Гоголь, Толстой, Достоевский, несть им числа. И мы до сих пор живем этим наследием. Конечно, определенную отрицательную роль сыграло принижение языка западниками, потом понижение культурного уровня периода революционной смуты. Что происходит сегодня? Сейчас имеет место некая неразборчивость в средствах, в том числе и языковых. <...> Одно из таких негативных явлений - больно об этом говорить - некоторое "приблатнение" языка интеллигенции, интеллигентского фольклора, "песенок", поделок бардов. "Приблатнение", щеголяние языком и "словечками" того, что называют "зоной". Это все, конечно, не развивает и не возвышает наш язык. Но хочется верить, что и не способно его сильно испортить.
Потому что язык - это глыба, это океан (сравним его с Тихим океаном), и он имеет огромные глубины. Есть пена, и есть на самой поверхности некое волнение, а есть такие глубины, где в это же время стоит тишина.
Так что русский язык глубок и многослоен, и хочется верить, что он выживет во всех обстоятельствах. <...> Сейчас весьма сильно убеждение, что всемирным языком является английский. Действительно, с английским языком можно объясниться довольно широко в разных странах. Некоторые считают, что современный русский язык теряет какие-то свои позиции. Второе -"патриоты" порой задаются мыслью доказать, что все вышло из русского языка и что русский язык первичен. Иногда это принимает смешные или уродливые формы: правда, не у нас, а на той же Украине находятся люди, при широком одобрении способные утверждать, что украинским языком-де пользовались всегда и он восходит ко временам чуть ли не за три тысячи лет до нашей эры, когда на территории нынешней Украины была Трипольская культура. Конечно, это дилетантизм, это неточно. украинский язык вторичен. Есть черты вторичности, вторичного развития в каждом ныне существующем живом языке. Но это сосуществует с одновременно наличествующими очень древними корнями, составными частями и элементами. Так, в русский язык и его лексический состав входят славянские древности.
Вообще Россия - удивительная страна. Я тут говорю не о своей науке и
ее специфике. Как-то мне об этом уже приходилось высказываться. Потенции
России неисчерпаемы. Когда начался парад суверенитетов, отпали от нас
-- поторопились отпасть: Прибалтика, Закавказье, Средняя Азия и зачем-то
и почему-то - славянские Украина и Белоруссия. И все равно Россия
колоссальна! По-прежнему с русским языком можно дойти от Балтийского
моря до Тихого океана, по-прежнему она территориально самая великая
страна мира. Но, конечно, не только это важно. Важно и то, что и
культурно она великая страна - как бы то ни было. Этому не дано
исчезнуть. Я лично верю в лучшее. А некоторое наше обмирщение,
загрязнение языка воспринимаю философски.
<...> Перечислить по пунктам, в чем сила России трудно, а потому соглашусь, пожалуй, с известной формулой Ф. И. Тютчева:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать,
В Россию можно только верить.
И, кроме "стати", конечно, язык, и не в последнюю очередь то, что написано на языке. Здесь проявляются многие особенности русского этноса, самосознания, мироощущения. Я размышлял над этими вещами (разумеется, многие и до меня об этом задумывались) и пришёл к выводу, что мы - "народ софийный". В том православном смысле: София - Премудрость Божья - Христос. <...> софийность, приверженность Христу, Премудрости в высоком понимании... в Божественном. И это один из параметров русского национального самосознания, силы России. Как бы плохо кто-то о нас ни говорил, что "русский мужик задним умом крепок" и прочее, все же софийность [Боголюбие]- одна из наших духовных черт. Кроме того, не герметизм, а космизм, широта русского национального сознания. Ведь в мире скорее преобладает не широта, а ограниченность национального сознания.
Куда ни поеду, куда ни пойду - ограниченность национального самосознания многих других весьма почтенных наций заметна. Так что о широте русского человека и одновременно о способности понять других говорят не просто так...
Если завершить разговор о своеобразии русского миросозерцания, мироощущения и самосознания, то можно предварительно говорить о трех параметрах культуры, два из них я уже назвал - это софийность и космизм, всемирная отзывчивость русского человека, устремленность к мудрости; а еще - соборность. Это, говоря грубо, - коллективизм как оппозиция западному индивидуализму, ещё и усиленному протестантизмом. Все это вторгалось и вторгается в нашу жизнь в виде проповеди самообогащения, эгоизма, индивидуализма. И, тем не менее, многое разбивается о нас, о наши этнические устои, которые в основном соответствуют христианству. Прикровеность, прикрытость этого довершает в какой-то мере дело недругов всего русского. Знаете, что происходит в науке филологии (не только и не столько в языкознании, сколько в литературоведении): какой-то бесконечно муссируемый миф, что Россия - страна многонациональная, многоконфессиональная. А ведь Россия и сейчас на восемьдесят пять процентов населена русскими. Пусть русский этнос, русский народ переживает не лучшую пору, и даже смертность у него выше рождаемости, но все-таки - по научным воззрениям - если страна на восемьдесят пять процентов населена каким-то этносом, она в принципе называется однонациональной. Как бы пестры ни были остальные пятнадцать процентов (в России более ста других народов), Россия - однонациональная страна, и это всячески замалчивается и оттесняется на задний план средствами массовой информации и всякими, проще говоря, "идеологическими диверсантами". Определенными влиятельными литературоведческими школами высказывалось, что даже Древняя Русь была и многонациональной, и многоконфессиональной. Тем более это вовсю утверждается о нынешней России, где порой стараются выстроить в одну линию иудаизм, ислам, буддизм. А ведь Россия - страна православная: была, есть и будет даже после такого внушительного советского семидесятилетия. Россия... не буржуазная страна ни духовно, ни социально - сугубое предпринимательство, исключительно выгода не освящены православной духовной традицией, и западная либерального типа демократия для нас искусственна, а сейчас и сами западные журналисты, например, Рар, пишут, что здесь "демократические реформы не пошли, потому что Россия - страна православная", у русских другие устои и ценности».
http://www.stoletie.ru/kultura/russkij_jazykovoj_sojuz_475.htm
