Наверное, в Москве было бы сложно найти более удачное место для размещения Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом. Даже тот, кто не знает Москву, вряд ли сможет заблудиться в поисках дороги к Фонду. Как пройти к Старому Арбату подскажет каждый, а возвышающаяся по соседству высотка МИДа подчеркивает связь с дипломатией и материнской организацией. Мы встретилась с исполнительным директором Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом, Игорем Константиновичем Панёвкиным в феврале. Фонд только разместился по адресу Арбат 55, и все здесь говорило об усиленной подготовке к большой и важной работе. Но в кабинете директора уже чувствовалась атмосфера спокойной основательности, располагающая к выработке взвешенных и продуманных решений.
Целью нашего визита стало обсуждение путей возможного сотрудничества, поиск общих подходов в работе, обмен мнениями о процессах, происходящих в движении зарубежных соотечественников, и, конечно, подготовка материала о начале работы Фонда для Портала «Русский век». В ходе беседы директора Института Русского зарубежья С.Ю. Пантелеева с исполнительным директором Фонда поддержки и защиты прав соотечественников И.К. Панёвкиным были затронуты многие вопросы, которые, на наш взгляд, будут интересны широкому кругу соотечественников. Предлагаем текст беседы вашему вниманию.
Сергей Пантелеев: Игорь Константинович, Фонд только начинает свою работу. Но соотечественники возлагают на него большие ожидания, поэтому очень важны первые шаги навстречу соотечественникам. Какими они будут? Чем правозащитный фонд планирует заняться прежде всего?
Игорь Панёвкин: Для того чтобы та или иная идея, с которой к нам обращаются соотечественники, получила путёвку в жизнь, она должна быть соответствующим образом оформлена. Поэтому, первое, что мы сейчас должны сделать -подготовить организационные документы. Прежде всего, это будут «Положение о грантах» и «Положение о субсидиях». Мы смогли бы их выделять как юридическим лицам, которые занимаются правозащитной тематикой, так и физическим лицам. Причем последним совсем не обязательно быть гражданами Российской Федерации.
Мы хотели бы в иностранных государствах сформировать группы людей с юридическим образованием и предложить им проводить исследования по заявке Фонда, выясняя, каково состояние национального законодательства, касающегося национальных меньшинств. А еще лучше, если это будет сравнительный анализ национального законодательства и международных норм, которые действуют в сфере защиты национальных меньшинств. Это для нас была бы очень большая поддержка.
У Фонда есть необходимость не просто финансировать, а инициировать исследования и поддерживать правозащитников, особенно в тех, назовем их проблемными, государствах, где нашим соотечественникам живется более тяжело, чем в других странах. Конечно, особенно на первом этапе, нам хотелось бы основное внимание в своей работе уделить проблемам наиболее крупных общин соотечественников, проживающих в тех государствах, где у них сравнительно больше проблем. Выстраивая свои приоритеты, мы будем, прежде всего, опираться на это.
Мы хотели бы также в ряде государств договориться с юридическими фирмами, которые пользуются авторитетом в правозащитной области с тем, чтобы подготовить солидные выверенные материалы по данной тематике -сегодня они, к сожалению, скорее напоминают журналистские материалы, не совсем пригодные для использования юристами. Считаю необходимым, чтобы идеи правозащитников подкреплялись профессиональным мнением национальных адвокатских бюро, основанном на их богатом опыте в сфере национального законодательства.
Кроме того, у нас есть задумки содействовать созданию так называемых центров правовой защиты. Они могли бы существовать, например, на базе структур Россотрудничества, российских центров науки и культуры. Там мог бы постоянно работать человек, который тоже отслеживал бы ситуацию с правами человека, помогал бы людям.
Нам очень хотелось бы наладить такую систему, которая работала бы быстро, без промедлений. Чтобы заявки, поступающие к нам из-за рубежа, для начала адресовались правовым структурам, с которыми мы могли бы договориться о взаимодействии. Тогда у людей появилась бы возможность очень быстро, на месте, получить дополнительную квалифицированную помощь.
Иными словами, мы планируем наладить в ряде стран, где проживают наши соотечественники, и прежде всего - в государствах бывшего СССР, такую схему работы: они обращаются к нам, мы их направляем в ту юридическую фирму, с которой у нас есть соглашение. Там, на месте, проводится предварительная юридическая экспертиза и затем адвокатская контора информирует нас, нужны ли дополнительные усилия, дополнительное финансирование для решения проблемы. Тогда мы начинаем уже здесь думать, решать, насколько Устав и средства Фонда позволяют вмешаться в это конкретное дело.
Еще одно направление: мы хотели бы помочь в переводе на русский язык тех национальных законов в области правозащитной проблематики, которые иногда не переведены. Не все русскоязычные люди, проживающие за рубежом, могут ориентироваться в том массиве законодательных актов, которые там существуют, особенно, если они не переведены на русский язык. Перевести такие, наиболее актуальные законодательные акты, вполне реально уже в течение этого года.
Примерно такие направления можно рассматривать в качестве приоритетных на первом этапе нашей работы.
СП: Можно говорить, что это некая дорожная карта на текущий год?
ИП: В какой-то мере так. Однако нужно учитывать, что Фонд только приступает к своей работе, у нас еще не наработан опыт и, возможно, мы будем совершать какие-то ошибки. Мы хотели бы посмотреть, как наши идеи будут реализованы в жизнь, насколько они будут соответствовать тем ожиданиям, которые люди связывают с работой Фонда. Если мы увидим, что в каких-то направлениях у нас есть успех, эти направления мы будем активно развивать. Если мы увидим, что что-то не работает, мы будем думать, как сделать эти вещи более эффективными.
СП: Игорь Константинович, схема взаимодействия Фонда с партнерами за рубежом понятна. Но давайте подробнее проговорим о том, каким образом в этой схеме будут задействованы соотечественники и их организации.
ИП: Во многих государствах существуют координационные советы российских соотечественников. Мы будем ориентироваться на их мнение как при выборе той адвокатской конторы, с которой мы могли бы работать, так и при выборе правозащитных организаций, а также при выборе возможных авторов исследований - людей, которым Фонд, на основе утверждённых процедур, мог бы предоставлять гранты для написания работ, связанных с правозащитной тематикой, анализом национальных законодательств, судебных дел, касающихся наших соотечественников.
Ситуации бывают самые разные. Иногда соотечественники считают, что только потому, что они относятся к русской общине, у них возникают проблемы. Хотя с такими же проблемами сталкиваются люди, которые относятся к другим диаспорам. Допустим, от той же самой языковой проблемы страдают не только русские, но и литовцы, поляки, евреи. Что сделаешь, если такое законодательство? Его можно называть в известной мере дискриминационным, но оно дискриминационно не только по отношению к русскоязычному населению, но и к другим этнокультурным группам.
СП: Игорь Константинович, мы подошли к следующему вопросу. Сложному вопросу, ответ на который вроде бы найти очень легко, но после этого ответа всегда возникают новые вопросы. Например, меня журналисты часто спрашивают: «Скажите, а кто же все-таки такие российские соотечественники?». На что обычно я отвечаю: «Господа, вообще-то есть законодательство, и мы действуем в правовом поле. Откройте закон о соотечественниках, где вы прочтете это самое определение». Но при этом, будучи формально правым в данном ответе, я понимаю, что просто открыв закон о соотечественниках, человек все равно останется с неким двойственным мнением, поскольку полностью он не поймет, кто такой соотечественник. Поэтому дискуссия о том, кого считать российским соотечественником, продолжается. В контексте деятельности Фонда, как вы определяете - кто же такой российский соотечественник? Ведь наверняка будут складываться такие ситуации, когда нужно ответить конкретно - является ли этот человек соотечественником и, соответственно, попадает под деятельность Фонда, либо это уже вне компетенции Фонда?
ИП: Мне кажется, что вы сами ответили на этот вопрос - однозначного ответа не существует. Понятно, что все, кто имеют российский паспорт, но проживают за рубежом, однозначно являются российскими соотечественниками. Другой вопрос, можно ли считать соотечественником человека, который пытается что-то сделать для пропаганды русского языка, культурных мероприятий и т.д.? Я не исключаю, что, возможно, в каждом индивидуальном случае нужно разбираться. Причем я не убежден, что оправдана та практика, с которой мы иногда сталкиваемся, когда человек приходит и говорит: «Я считаю себя соотечественником». А ему отвечают: «Вы, пожалуйста, сходите в координационный совет, пусть они подтвердят, что вы принимаете участие в его деятельности». А координационный совет, например, может быть достаточно далеко от места проживания соотечественника...
Как говорят, «если бы директором был я», то достаточно было бы просто прийти в наше консульство, написать заявление «Я себя считаю соотечественником». И хотя законом не предусмотрена выдача никаких таких справок, в консульстве могли бы просто заверить подпись, что такой-то человек считает себя соотечественником. Другой вопрос, насколько такой документ будет действовать, допустим, при поступлении в университет или приеме на работу. Но человек действительно, даже не принимая участия в жизни движения соотечественников, может считать себя соотечественником, обучать детей русскому языку и пр. Но если говорить серьёзно, то, конечно, соотечественником более обоснованно должен считаться тот, кто принимает посильное участие в мероприятиях и программах, проводимых общественными объединениями соотечественников или в программах, предназначенных для соотечественников.
СП: На самом деле, всегда говорят: выбирайте простые решения! Это простое решение, во-первых, соответствует нашему закону, где написано, что принадлежность к российским соотечественникам является актом самоидентификации. Во-вторых, в том же законе сказано, что соотечественниками считаются лица, которые связывают себя с Россией, ведут деятельность, связанную с популяризацией русского языка, русской культуры. По-моему, эти критерии вами четко обозначены и даже обозначено решение проблемы, как доказать, что ты являешься российским соотечественником.
ИП: Это самый простой вариант. Раньше шла дискуссия о выдаче удостоверений соотечественника, однако, это было признано нецелесообразным. И до тех пор, пока эти свидетельства не выдаются, такое заявление могло бы быть решением проблемы.
СП: Свидетельства, как вы сами справедливо сказали ранее, все-таки выдают. Но согласно закону о соотечественниках, фактически, эти полномочия делегируются на уровень самоорганизации - их могут выдавать организации российских соотечественников. Понятно, что эти документы не подкреплены юридически, но с другой стороны, такие свидетельства являются механизмом самоорганизации и консолидации движения в целом, стимулируют людей принимать более активную деятельность в жизни общины.
ИП: Вы абсолютно правы. Но я исхожу из того, что мы живем не в идеальном мире. Такая схема работает. Но бывают разные ситуации. Допустим, координационный совет находится в столице, а человек живет от него далеко. Несмотря на это, он продолжает оставаться соотечественником и не должен ехать в координационный совет, где ему будут говорить: «А ты нам это докажи. Почему на собрания не ходишь? Почему взносы не платишь? Почему на таком-то мероприятии не был?» Критерии здесь тоже достаточно расплывчатые...
СП: Конечно. Гуманитарные понятия, к которым относится и понятие «российский соотечественник, проживающий за рубежом», вообще сложно формализуются, сложно переносятся на язык законодательства. Когда есть возможность лавировать, выбирать разные подходы, простой, рядовой соотечественник будет это только приветствовать.
Мы подходим к интересной теме. Вы уже несколько раз упоминали координационные советы. Не будет секретом, что людей, которые активно принимают участие в их работе, работе других организаций, которые могут и не входить в эти советы, нередко называют «профессиональными соотечественниками». В экспертной среде даже ходит шутка, что коли есть у нас «профессиональные соотечественники», то, получается, что остальные соотечественники - «любители». Тот самый соотечественник, который живет не в столице, а где-то на периферии, и не ходит на мероприятия русской общины, действительно, не перестает от этого быть соотечественником. А таких «любителей» - подавляющее большинство.
Здесь очень сложный момент понимания мозаичной картины движения соотечественников, где у них могут быть разные статусы: официальный, полуофициальный или даже оппозиционный. И есть просто масса рядовых соотечественников, которые любят Россию, связывают с ней свои надежды и ожидания, но не занимаются какой-то активной общественной деятельностью. Исходя из этого, как Фонд собирается учитывать мнение рядовых соотечественников? Потому что в той схеме, которую мы с вами проговорили, координационные советы призваны дать определенную первичную экспертизу для работы Фонда в их странах - ответить на вопрос, с кем здесь можно работать, на какие, в том числе юридические структуры, делать ставку. Но такие экспертные рекомендации не всегда могут быть действенными, ведь, не секрет, что у каждой организации есть свои интересы. Каким образом Фонд будет выстраивать свою работу, чтобы учитывать максимально широкий круг интересов соотечественников?
ИП: Мне бы, конечно, хотелось этот вопрос переадресовать вашему институту, поскольку вы давно работаете в этой сфере, и можете дать свои предложения. Действительно, тема сложная. Поэтому я думаю, для начала мы будем встречаться с совершенно разными организациями, будем смотреть, какие у них возможности, узнавать их пожелания, что они хотели бы видеть от Фонда, насколько это реально для нас, чтобы только потом делать выводы.
Есть, конечно, те координационные советы, которые действуют уже не один год и которые достаточно неплохо себя зарекомендовали, к которым сформировалось доверие и у которых есть определенный авторитет. Таких достаточно много. Другой вопрос, что, действительно, в некоторых государствах существуют различные организации соотечественников, у которых общее направление деятельности одно и то же, но методы и формы несколько отличаются друг от друга. И это приводит к полемике на страницах печатных изданий и в Интернете, когда одни организации не совсем удовлетворены работой других организаций или конкретных лиц. Будем, конечно, смотреть. Универсального решения сейчас мы дать не можем.
СП: На наш взгляд, выстроенная за последние годы система координационных советов - это большой шаг вперед по сравнению с тем, что было еще несколько лет назад. Но система должна развиваться, количество должно переходить в качество. Нужна адресная и целевая работа по выстраиванию взаимодействия между всеми конструктивными организациями. Опыт, который сейчас имеется, нужно перевести в новое качество, чтобы было меньше конфликтов между соотечественниками, чтобы координационные советы перешли на более демократический и эффективный уровень работы. А эффективность достаточно легко определить - и по тому, как проводятся мероприятия, и по тому, как организована информационная работа, и, наконец, по уровню конфликтности внутри каждой конкретной общины. Что же касается дискуссий, то они - свидетельство активной общественной жизни, свидетельство небезразличия. Главное, чтобы эти дискуссии были направлены на поиск совместных решений, а не на эскалацию конфликтов.
Мы же работаем по линии, хоть и общественной, но все же - дипломатии. Будем очень рады поделиться с Фондом своими наработками и в этой сфере. Поскольку у нас действительно много контактов с различными организациями, известными экспертами. Думаю, что взаимодействие по линии общественной дипломатии для Фонда будет достаточно перспективным.
ИП: Для начала мы бы попросили нас сориентировать по своей позиции в отношении правового положения соотечественников в государствах, входивших ранее в состав СССР.
СП: На мой взгляд, первостепенное внимание к постсоветскому пространству совершенно оправдано. Прежде всего - с гуманитарной точки зрения, поскольку 25 миллионов наших соотечественников оказались за пределами России не по своей воле, а в результате распада единой страны. Во-вторых, с политико-правовой точки зрения, в новых независимых государствах наши соотечественники оказались в новой для себя ситуации «национальных меньшинств», испытывающих, зачастую, прессинг со стороны местной власти, сделавшей ставку на строительство «национальных государств». Наконец, в-третьих, с точки зрения геополитической, так как постсоветское пространство является зоной непосредственных интересов России. Собственно, исходя из этого, и складывается позиция Института Русского зарубежья при работе с т.н. «новым зарубежьем».
Причем процессы консолидации в среде соотечественников также определяются этими тремя моментами. Можно говорить о том, что эти процессы имеют общие черты, но значительно разнятся между собой с точки зрения местной национальной специфики. Если взять Прибалтику, то своя специфика есть и в Латвии, и в Эстонии, и в Литве. Причем в последнее время Прибалтика демонстрирует повышенную активность русского населения в отстаивании своих прав, пример чему - недавний референдум о придании в Латвии государственного статуса русскому языку, ряд других важных инициатив. Украина, с огромной ролью русского языка, с глубоким взаимопроникновением русской и украинской культур, с огромной региональной спецификой и крымским фактором - отдельная тема. Также отдельный разговор - Казахстан, наряду с Белоруссией входящий число ближайших союзников России, но, в котором, тем не менее, далеко не все благополучно с соблюдением прав наших соотечественников. А еще есть другие центральноазиатские государства, полностью закрытая Туркмения, кавказские республики...
И здесь, Игорь Константинович, мы естественным образом вышли на тему специфики национального законодательства в каждой конкретной стране проживания наших соотечественников. У Фонда сейчас уже есть понимание, где на постсоветском пространстве наиболее проблемные точки, которые, прежде всего, необходимо проработать, какие существуют ключевые проблемы с точки зрения нарушения прав соотечественников?
ИП: Прежде всего, это языковая проблема, проблема гражданства/негражданства, проблема экономических прав, то есть возможность участия в бизнесе, проблема занятия должностей по этнокультурному признаку и так далее. Перечень негативных тенденций большой, но мы хотели бы к этому всему присмотреться со своей стороны, с точки зрения Фонда. Сейчас мы основываемся на публикациях, аналитике. Этими вопросами занимаются многие структуры, но у них бывают несовпадающие точки зрения. Допустим, есть целый ряд исследований на эту тему, но ситуация постоянно меняется.Почему бы не сделать исследование по сегодняшним реалиям? Это может быть одной из задач Фонда. Мы готовы были бы профинансировать такой проект.
СП: Конечно, на данном этапе задача мониторинга и экспертизы является первоочередной. Проблемы с русским языком, наверное, есть в любой стране постсоветского пространства, однако ситуация в каждой конкретной стране имеет свои особенности.
Но говоря о специфике местной ситуации, я бы хотел вернуться к тому, о чем вы говорили в начале нашей беседы. Вы упомянули, что Фонд планирует установить контакты с адвокатскими конторами в государствах проживания соотечественников, вписанными в национальное законодательство. Но нет ли здесь, на ваш взгляд, серьезного риска, связанного с тем, что, например, в Прибалтике, адвокатские конторы будут изначально стоять на очень предвзятых позициях по отношению к России и соотечественникам? Где здесь гарантия того, что первичная экспертиза и дальнейшая деятельность будут вписываться в цели и задачи Фонда? Не получится ли так, что эти структуры будут действовать в соответствии с национальным законодательством, изначально связанным с этнократической системой власти в конкретном государстве? И эти структуры будут не заинтересованы в том, чтобы реально помогать соотечественникам, а будут только получать российские деньги?
ИП: Конечно, такой риск существует. Уважающие себя адвокатские конторы, которые хотели бы сотрудничать с нами на долгосрочной основе, должны все-таки учитывать, что если Фонд почувствует некую предвзятость, недобросовестность, он будет искать других партнеров. К тому же, определенная степень контроля такой работы будет осуществляться со стороны российских адвокатских бюро - партнеров Фонда.
Мы уже работаем с двумя адвокатскими конторами, будем заключать с ними соглашение о взаимодействии. У них есть надежные и проверенные партнеры за рубежом, которые могли бы стать и партнерами Фонда. Кроме того, они имеют представительства в ряде государств, которые могут стать основой для взаимодействия с местным правозащитным движением, для выдачи грантов на проработку и анализ национального законодательства, его сравнения с международными стандартами.
Адвокатские конторы заинтересованы в расширении своей деятельности, и мы можем с их помощью подыскать достаточно авторитетных правоведов, профессоров, которые будут готовы, используя наши гранты, глубоко и профессионально анализировать ситуацию с правами человека в конкретном государстве.
СП: А Фонд еще не думал о том, чтобы выстроить систему подготовки собственных кадров для работы в зарубежье? Это можно было бы сделать как на основе существующих правозащитных структур в среде соотечественников, так и путем направления молодых соотечественников для обучения в российские вузы. Ведь, если говорить о наших правозащитниках, то есть много людей, которые ведут активную практическую деятельность, но, например, не имеют «корочки» о юридическом образовании. Может быть, уже есть мысли об организации курсов повышения квалификации, или второго высшего образования для таких практиков? Этот подход позволил бы сформировать новые структуры, уже непосредственно «выращенные» Фондом.
ИП: Идея интересная, но в этом году мы явно не сможем её реализовать. Кроме того, сложно представить, как организовать это. Если у вас есть конкретные предложения на эту тему, мы рассмотрим их сразу же, после решения первоочередных задач. Сама идея заслуживает всяческого внимания.
СП: Вы упоминали, что в направлениях работы планируете использовать интернет, в том числе, on-line встречи. Конечно, у нас сейчас информационное время, где всё завязано на современные системы коммуникации. Каким образом Фонд будет действовать в информационном пространстве?
ИП: Мы надеемся, что со временем у нас появится собственный сайт, где мы будем размещать всю документацию, освещать итоги встреч, наши специалисты будут готовить информационные обзоры и аналитические статьи от имени Фонда. Любой человек, который имеет выход в интернет, будет с нами на связи. Эта работа уже сейчас ведется при помощи электронной почты, но этого, конечно, недостаточно.
СП: Технологии развиваются. Мы в Институте Русского зарубежья проводим дистанционные мероприятия, когда на одной виртуальной площадке можно собрать представителей разных стран и, никуда не выезжая, в интернете обсудить ту или иную проблему. Я думаю, что это направление с точки зрения координации опорных точек любой организации, работающей по сетевому принципу, достаточно интересно. Надеюсь, что мы поделимся с вами опытом.
ИП: Мы знаем, что на ваших сайтах организуются онлайн-консультации по правовым вопросам. Фонд тоже должен этим заниматься. И я думаю, что мы могли бы здесь объединиться.
СП: Кстати, как свидетельствует практика, как раз подобная форма работы, связанная, например, с юридическими онлайн-консультациями, направлена на конкретную помощь тем самым простым соотечественникам, о которых мы говорили выше. Таким образом, подобные интернет-проекты могут быть связаны с тремя уровнями взаимодействия - организационным, экспертным, и массовым, нацеленным на помощь каждому конкретному соотечественнику.
ИП: Да, конечно, полностью с Вами согласен, Сергей Юрьевич. А теперь Вы расскажите о планах Института Русского зарубежья. Я занял большую часть времени нашей беседы ответами на поставленные вопросы, но думаю, вам тоже нужно дать возможность рассказать о ближайших и более отдаленных планах.
СП: Институту Русского зарубежья в марте исполняется 7 лет. За это время мы накопили большой круг контактов, реализовали немало проектов и в форме публичных мероприятий, и в форме информационных и исследовательских проектов. В этом году мы вновь, уже второй год подряд, победили в открытом конкурсе на сопровождение по заказу Министерства иностранных дел специализированного портала для соотечественников «Русский век» (www.ruvek.ru). Широко известен наш сетевой ресурс «Россия и соотечественники» (www.russkie.org).
На наш взгляд, движение соотечественников сейчас находится в определенной точке бифуркации, когда накоплен очень большой опыт, накоплена фактура, за последние несколько лет выстроена система, в том числе тех же координационных советов. Но, как я сказал выше, сегодня на повестке дня стоит вопрос повышения эффективности работы этой системы.
Мы хотели бы внести свой вклад в это дело. Первая задача - это экспертная проработка. Сейчас совместно с нашими зарубежными партнерами, мы готовим ряд предложений, связанных с тем, как эту систему усовершенствовать, как повысить эффективность ее деятельности.
На текущий год у нас запланирован также ряд «круглых столов» и иных экспертных мероприятий, направленных на решение этих задач.
Большие планы у нас связаны с использованием современных информационных технологий, проведением дистанционных мероприятий. Такие проекты, как порталы «Русский век» и RUSSKIE.ORG, которые вроде бы, являются просто электронным СМИ, на самом деле, по моему глубокому убеждению, должны стать инструментом консолидации всей системы на нескольких взаимосвязанных уровнях - российском, региональном, страновом и всемирном. Речь идет о сетевом принципе работы, при котором различные удаленные друг от друга общины соотечественников не просто варятся в собственном соку, но одновременно выстраивают коммуникации по региональному принципу, а затем, используя современные технологии, организуют постоянную «сверку часов» со своими партнерами, живущими в других странах мира. Российские же структуры, государственные и общественные, здесь призваны выступить как «операторы» этой глобальной русской сети, задающие общий вектор согласованных действий, дополняющие горизонталь сети вертикалью общих ценностей России и Русского мира.
Завершая нашу беседу, вернусь к мысли, прозвучавшей в ее начале. Думаю, что те ожидания, которые есть у соотечественников в отношении Фонда, связаны еще и с надеждами на консолидирующую роль новой организации. Ведь сам факт начала работы Фонда, призванного защитить права российских соотечественников в государствах их проживания, уже является свидетельством укрепления связей внутри Русского мира.
ИП: Согласен с вами. И хотя в Уставе Фонда об этом направлении практически ничего не сказано, сам факт работы нашей организации будет способствовать консолидации соотечественников. И в заключение позвольте вас поздравить с тем, что Институт Русского зарубежья получил возможность продолжить работу над порталом «Русский век». Для нас этот интернет-ресурс является одним из ключевых источников информации. Мы также признательны за публикацию материалов о Фонде. Хотели бы продолжить это взаимодействие и пожелать вашему институту реальных успехов. Спасибо.
СП: Спасибо большое за эти пожелания. Благодарю за интересную беседу. Поздравляю всех нас с началом работы Фонда. Как говорится, в добрый путь!
Подготовили Диана Ворончихина и Иван Корнев
Фото - Институт Русского зарубежья
_1.jpg)
