«Моцарт живописи» - это образное определение закрепилось за блистательным русским живописцем Константином Коровиным с лёгкой руки его старшего коллеги педагога Бориса Иогансона. Оно вспоминается в связи со 150-летием (родился 5 декабря 1861 г. по н.ст.) выдающегося живописца, жизнь и творчество которого связывают Крым и Россию. Их он вдохновенно воспел, подарив нам радость соприкосновения с настоящим искусством.
Первый русский импрессионист
Яркий, самобытный и глубоко национальный художник, усвоивший заветы учителей Московского училища живописи, ваяния и зодчества Алексея Саврасова и Василия Поленова, Коровин впитал импрессионистическую чистоту цвета, фактуры, умение передать на полотне световоздушную среду. Он первым из русских художников стал писать не только пейзажи, но и портреты, жанровые картины на пленэре. Личности и творчеству Коровина присущ особый артистизм, изящество и внутренняя свобода. Неслучайно друзья-художники называли его «русским французом». А ещё говорили, что «ему улыбаются все краски мира». Он создал красочную живописную симфонию, оживив полотна поэтическим чувством. Он признавался, что при виде истинной красоты испытывает благоговейную радость: «Передача этой радости и есть суть картины, куски моего холста, моего я...» В отличие от пейзажей левитановского направления, где природа была как бы резонатором настроения художника, для Коровина сама натура - носитель всей гаммы чувств, и свою задачу он сводит к созданию её цветового образа. В его этюдах с колористической изысканностью переданы приглушённые тона северных пейзажей, чарующие состояния ночных городов, ослепительные цвета залитых солнцем южных пейзажей.
За что бы ни брался Коровин - всё он делал со вкусом, ярко и талантливо, был не только непревзойдённым живописцем, но и писателем, прекрасно понимал музыку и театр, хорошо пел. Его участие в выставках известнейших художественных объединений «Союз русских художников», «Мир искусства» становилось событием. Станковист, декоратор и монументалист, он разрабатывал эскизы для интерьеров, писал декорации для Частной оперы Саввы Мамонтова, Большого и Мариинского театров. Когда открывался занавес на спектаклях «Руслан и Людмила», «Хованщина», «Садко», половодье красок сверкало на сцене и вызывало бурные восторги публики.
Плоды его педагогической деятельности - мировая известность учеников, среди которых Роберт Фальк, Кузьма Петров-Водкин, Мартирос Сарьян, Илья Машков, Александр Куприн, Александр Герасимов.
Розы, море, домик Чехова
История дома Коровина началась со встречи с Чеховым, который предложил ему поселиться на Гурзуфской даче, у самого моря. Художник отказался - не мог спать так близко от шумной стихии, вызывавшей у него сердцебиение. И построил себе мастерскую не у самого берега, из ее окна был виден домик у скалы, где когда-то жил Антон Павлович. В его воспоминаниях читаем: «Этот домик я часто воспроизводил в своих картинах. Розы... и на фоне моря интимно выделялся домик Антона Павловича. Он давал настроение далёкого края, и море шумело около бедного домика, где жила душа великого писателя, плохо понятого своим временем».
Мастерская постепенно расширилась, превратившись в виллу из четырнадцати комнат, которую владелец и автор проекта назвал «Саламбо» - по роману о карфагенских страстях Густава Флобера и одноимённому балету в Большом театре, к которому Коровин написал декорации.
Гурзуфский период был недолгим - с 1911 по 1917 год, но плодотворным. Работы этого времени отличаются особой лёгкостью, артистизмом. «На берегу моря», «Пристань в Гурзуфе», «Гурзуф вечером», «Базар цветов» «Рыбачья бухта» буквально завораживают. Именно на юге появляется интерес Коровина к натюрморту, недооцениваемому им ранее жанру.
Многие годы в Доме творчества им. К.А. Коровина, созданном на вилле «Саламбо», существовала мемориальная комната. Там хранились картины, мебель, вещи, принадлежавшие живописцу. Старые работники Дома творчества рассказывают, как в «лихие 90-е» она была разграблена. Засвидетельствую, что в комнате сохранилась особая атмосфера, в которой оживают комнатные цветы, гибнущие в других помещениях. Теперь перед окнами мастерской Коровина на террасе, знакомой нам по многим работам живописца (на ней десятки лет писали этюды гости Дома творчества), сооружена харчевня, заслонившая море. Словно в знак торжества пошлости и издевательства над памятью хозяина дома, завещавшего его коллегам, она названа «Саламбо»... И не увидеть теперь из окна чеховский «домик у скалы», вдохновлявший Мастера. Из окон дома Коровина в его времена были видны Адалары - две скалы, которые стали потом визитной карточкой «Артека» и пленили Шаляпина, мечтавшего построить на них «Замок искусства».
Шаляпин уехал за границу в 1922-м, Коровин - в 1923 году. Задолго до этого между ними состоялся такой разговор. Фёдор Иванович пожаловался другу: «Меня сегодня обязали выступить перед конными матросами. Скажи мне, ради Бога, что такое конные матросы? - Не знаю, что такое конные матросы, - мрачно ответил Коровин, - но уезжать надо...»
Они вернулись в Гурзуф в XXI веке: скульптурными памятниками из бронзы у входа в Дом творчества имени Константина Коровина.
У Дома творчества вас встретят Коровин и Шаляпин
«Чародей, маэстро живописи» в Севастополе
Жизнь во Франции, где Коровин так и не вошёл в художественную жизнь, тоскуя по России, надолго сделала его имя запретным на любимой им Родине. Оно возвращается к нам. Жизнь и творчество разносторонне талантливого человека внимательно исследуют, в том числе и в Крыму. Среди влюблённых в творчество Коровина - искусствовед Севастопольского художественного музея имени Михаила Крошицкого Людмила Смирнова.
- Произведения из коллекции нашего музея напоминают о некоторых интересных страницах биографии мастера, - говорит Людмила Константиновна. - В художественной среде, у критиков и исследователей творчества Коровина до сих пор сохранилось довольно устойчивое мнение о том, что маэстро практически не писал городские пейзажи. И только Париж со знаменитыми бульварами, улочками, кафе, активной ночной жизнью занимал исключительное место в душе художника, а потому и отражён в его работах. Однако Коровин писал и Москву, и при более тщательном исследовании наследия мастера становится очевидным, что встреча с еще одним городом - Севастополем не была «проходной», случайной, а стала важным событием и не прошла бесследно. Во многих музейных и частных коллекциях хранятся яркие, солнечные, легко узнаваемые севастопольские пейзажи: «Фаэтон в Севастополе», «Севастополь. Базарная площадь», «Севастопольский базар», «Севастополь зимой», «Севастополь вечером», «Севастополь. Рыбачья бухта».
- Коровин ведь не жил в Севастополе?
- Вначале он только бывал в нашем городе проездом, так как тогда многие маршруты крымских путешествий начинались отсюда. Бывало, что задерживался, чтобы побродить по городу, порыбачить в Балаклаве. Актриса Н. Комаровская позднее вспоминала, как «ярко горевшая на солнце рыбина - морской петух, выловленная балаклавскими рыбаками, настолько поразила Коровина, что увиденное позже подсказало ему решение образа царя Додона для оперы Н.А. Римского-Корсакова «Сказка о Золотом петушке». А зимой 1915-1916 года в течение нескольких месяцев художник лечился в Романовском институте физических методов лечения, жил в гостинице «Кист» на площади Нахимова. Несмотря на тяжелую болезнь, Коровин много работал, внимательно наблюдал за происходящим вокруг него, за бурлящей жизнью города и очень живо интересовался зрительской реакцией на созданные им полотна. «...Здесь в Севастополе... Я стал писать из окна. Мне видна гавань и корабли. Я и написал этот вид. Когда доктор пришёл и увидал, что написана картина, то сначала спросил: «Что это?» Я сказал, что это вид из окна. Он опрометью стал бросаться от одного окна к другому, страшно беспокоясь. «Позвольте мне сравнить? Да неужели это отсюда вы рисуете?» Он был сильно сосредоточен и нашел, что не готово; и столбов трамвайных еще нет, а потом сразу всё беспокойство бросил, или, вернее, нашёл, что всё готово, и успокоился, успокоился окончательно и стал меня спрашивать о болезни. Это хороший доктор. Московские, те - каждый по картине спрашивают. Московский доктор Щуровский берет 50 руб. за визит и картины отдельно, и их ассистенты - тоже по картине вдобавку».
- Слышала, что ему, академику живописи, запретили писать в Севастополе. Почему?
- Об этом он горестно сообщал в письме директору Императорских театров В.А. Теляковскому: «А знаешь ли, мне запретили в Севастополе заниматься живописью; не доктора, нет, а просто я спросил позволения у властей писать, а мне ответили: нельзя, военное время - честное слово... Я теперь больше не буду спрашивать - уж очень всё строго. И писать больше не буду картин, ну их к чёрту. И кто вскоре мне достал разрешение, кто бы ты подумал, - еврей Якобсон, музыкант, пианист, ныне солдат, вольноопределяющийся... И потом всё хлопал меня по плечу и говорил: «Ничего, мы устроим, вы же знаменитый художник, но они же ничего не понимают».
Позже Коровин был командирован в Севастополь в действующую армию для устройства маскировки, эту непривычную для художника работу очень высоко оценило командование. И хотя шла Первая мировая война, его полотна оставались радостными и мажорными, ведь художник был уверен, что он всегда должен «дарить людям счастье», «передавать красоту и радость жизни».
- Чем севастопольские этюды Коровина отличаются от написанных в других местах?
- Они многокрасочны, наполнены солнцем и динамикой, суетой повседневной жизни, чем убедительно воссоздают образ южного приморского города начала XX века. Художник легко и артистично решает в них сложные задачи передачи изменчивой воздушной среды и вместе с тем они точны и «видово-конкретны». «Знаменитые» программные натюрморты «Рыбы, вино и фрукты» и «Рыбы» написаны в нашем городе. В них наглядно проявилась ещё одна характерная черта «русского импрессионизма» - декоративность.
К.А. Коровин. Рыбы, вино и фрукты. 1916 г.
Коровин, в противовес французским живописцам, не растворяет предметы, а подчеркивает их материальность, как гурман «смакует» полнокровность, «осязаемость» их плоти, любуется интенсивным цветом и красотой мощно вылепленных объемов. Отрадно, что именно севастопольские пейзажи, по утверждению известного искусствоведа Д.З.Коган, «являются теми произведениями, которые закрепили за Коровиным славу чародея, маэстро живописи».
Это - наш художник
В честь 150-летия выдающегося русского художника Гурзуфский поселковый Совет принял уникальное по своей культурологической значимости решение - объявил нынешний год годом Коровина. Разработан план памятных мероприятий, цель которых привлечь внимание к этому имени и восстановить справедливость - воссоздать уничтоженную мемориальную комнату.
- Мы отмечаем в этом году не только 150-летие со дня рождения Коровина, но и 100- летие дачи, 65- летие со дня основания Дома творчества имени Коровина, - отмечает культорганизатор Дома творчества Марина Забродская. - Мемориальная комната просто необходима - о ней постоянно спрашивают не только приезжающие на пленэры и на отдых художники, но и экскурсанты, интересующиеся жизнью выдающихся людей.
В Севастопольском художественном музее экспонируется выставка, объединившая шедевры Алупкинского дворцово-паркового музея-заповедника, Севастопольского, Симферопольского, Донецкого и Херсонского художественных музеев.
Председатель Крымской организации Союза художников Украины Николай Моргун отметил:
- Это в какой-то степени отдание нашего долга художнику, которому мы должны быть благодарны за внесённую им жизнерадостную нотку в живопись. Крымская живопись напрямую связана с Коровиным, она с него началась. Отличная от всех других, с собственным стержнем. Коровина надо поднимать на щит. Это - наш художник.
http://rusedin.ru/2011/12/04/mocart-zhivopisi/
