Чтобы написать о Черногории так, как следует, мне всегда будет чего-то не хватать - знания истории, геополитического чутья, права голоса. Но всегда будет в избытке сердца, от которого говорят уста, ностальгия славянской крови и любовь к этой невероятной сказочной стране. Не к курортам и пляжам, но к непокорённой Черногории Петра Цетинского и Василия Острожского. Так не хочется расплескать это чувство по белокаменным мостовым, пролить в вазоны с буйными южными цветами, уронить с резного балкончика, веками смотрящего на Адриатику...
Никогда не верила глянцу, воспевающему отдых в южнославянских рекреациях. Восхитившись местным климатом и колоритом, полежавшие «на пляжах Монтенегро» журналистки хором подтверждают, что да, мол, действительно, черногорцы - самые красивые мужчины в мире. Вскачь перечисляют must-see - итальянские, турецкие и австрийские крепости, на которые стоило бы взглянуть в прибрежных городках. Охотно переходят к развёрнутому анализу кухни и винной карты... И так всё легко, запросто. Словно габсбургские тюрьмы и «карандаши» католических звонниц на месте православных храмов построены специально для удовольствия туристов.
Как бы ни манила голубая лазурь Адриатического моря, поездка на Балканы, эту пороховую бочку Европы, мало вяжется с матрасным отпуском. Тысячу раз прекрасная Черногория, дающая отдых глазу и телу, готовит огромный фронт работ для сердца. Тем более - сердца славянского, православного.
Хорошее путешествие начинается с правильной книги. При сборах в Черногорию есть смысл заранее «учить матчасть», не полагаясь на экскурсоводов и путеводители.
Удивление начинается на этапе «наречения имён»... Ещё с VII века на этой земле существовало славянское государство Дукля, подвластное Византии. С XI века оно упоминается как независимое королевство Зета (впоследствии - часть сербской провинции Рашка). Нынешнее своё имя Черногория получила, попав в 1439 году под венецианский протекторат и будучи управляема землевладельцами Черноевичами. От венецианцев же осталось и звучное принятое в Европе имя Монтенегро.
Кажется, что среди исторического вероломства и гибели империй Черногория - словно «территория правды», где Богом, природой и историей созданы условия для того, чтобы за правой верой оставалось последнее слово. В конце XVII, в XVIII-XIX веках она оставалась единственной православной державой на Балканах, не подвластной турецким завоевателям. Когда залитая кровью Сербия стонала под сафьяновой туфлей Порты, воинственные черногорцы ценой ожесточённого сопротивления сохранили веру и вольность. Укрываясь в неприступных горах, они гибли от голода и холода. В то время столицей Черногории был город Цетинье, и горы Цетинской котловины - живые уста истории, свидетели жарких битв и молитв, колыбель единственной в мире классической православной теократии.
С 1697 по 1852 год Черногория была теократической державой - народом управляли митрополиты, соединявшие в своих руках власть государственную и церковную. На весь мир прославил Черногорию митрополит Пётр I Негош, Цетинский чудотворец. История поставила перед ним непростые задачи. Внешние враги угрожали будущему Черногории, однако не меньше крови лилось из-за родовой мести - жестокого первобытного обычая горных народов. Сколько сил было положено святым на примирение враждующих семейств, сколько тысяч вёрст обошли его престарелые больные ноги, чтобы донести во все уголки страны благословение, мольбы о мире и если надо - даже угрозы упрямцам вплоть до отлучения от Церкви!
Поражает верность и любовь святителя к единоверной Руси, несмотря на бесчисленные предательства и оскорбления, которые он претерпевал от российской короны. Перечитывая житие Петра, составленное преподобным Иустином (Поповичем), убеждаешься, что и в большой политике, посреди интриг и грязных манипуляций, возможно христианское всепрощение и непамятозлобие... Несправедливо забыто сегодня русскими собратьями имя святого, до революции столь почитавшегося на Руси.
Чудотворцем владыку считали ещё при жизни. Во главе войска святителю Петру не раз удавалось одержать победу над противником, многократно превосходившим по численности черногорцев. Бог был с ним, когда дважды за 1796 год его небольшое войско разбило могучую турецкую армию. Этому достойному седовласому старцу дивились даже наполеоновские маршалы, которых черногорцы, с помощью русской эскадры, вытесняли с побережья Адриатики.
Теперь мощи чудотворца Петра покоятся в Цетинской митрополии - древнем монастыре, не раз восстававшем из руин. Здесь хранится множество великих святынь, в том числе десница Иоанна Крестителя и большая частица Креста Господня.
Продолжатель дела святого Петра, его племянник, митрополит Пётр II Негош, был также сторонником единства с Сербией и союза с Россией. Во всём мире он известен как поэт-эпик, автор поэм «Горный венец» и «Луч микрокосма». Негош умер от туберкулёза в 37 лет, в возрасте любимого им Пушкина.
В юности Пётр Негош обучался в монастыре Савина - месте, которое называют православной душой Боки Которской. Мы, приехав в Боку, поселились поблизости; сюда нам посчастливилось приходить на богослужения. Заложенная самим Саввой Сербским, эта обитель приютила ещё одного любимого нами святого: в начале XX века здесь поправлял здоровье святитель Николай Сербский (Велимирович). В его воспоминаниях о монастыре говорится так: «Вся Бока прекрасна, каждый её уголок удивителен, но одно место красивейшее, один приют святейший, на одном небольшом месте поместил Творец Вселенной все красоты природы. Это место, этот малый Эдем - монастырь Савина».
Да, владыка Николай владел словом исключительно... «Я весь мир заставил плакать над красой земли моей», - сказал один поэт. То же самое сделал для своей родины святитель Николай. Генералы Первой мировой называли его третьей армией, воюющей за Сербию. Чем ближе конец истории, тем очевидней, какую роль в войне играет пропаганда. Сегодня владыку Николая назвали бы гением пиара: когда целый мир отвернулся от маленькой балканской державы, считая её виновницей всемирной кровавой бойни, владыка выехал в Англию и там просто посреди Гайд-парка начал свою проповедь. Привлекая прохожих игрой на флейте, он рассказывал об истории Сербии, о её принцессах и землепашцах, о её святых, о той тысячелетней муке рабства, в которой жил, храня свою веру, песни и обычаи, её народ. И не чудо ли, что простому проповеднику удалось склонить общественное мнение огромной империи к помощи Сербии?
Книги святителя Николая, полные мистики и поэзии, его миссионерские письма и сегодня являются воздухом для многих христиан. Молиться в обители, бывшей домом для дорогого тебе человека, - словно приходить к нему в гости. А любимый святой никогда не отпустит от себя без подарка: под сенью кипарисов, среди сотни-другой молящихся черноглазых славян меня впервые по-настоящему настигло понимание, что же такое Церковь, накрыло ощущение её вселенскости, космичности её масштабов.
Дорога в Савину пролегает мимо двух других православных храмов. Чтобы попасть туда на литургию, нужно встать пораньше и, предваряя звон колоколов, долго-долго идти по просыпающемуся старинному городу, по его узким итальянским улочкам, выбеленным солнцем. Идти, чувствуя близость моря, обгоняя десятки других прихожан, идущих той же дорогой, узнавать их в лицо, здороваться, как с соседями...
И то ли спросонья, то ли от счастья каждый раз чудится, будто вокруг какая то православная Венеция - метакультурный сон, проекция идеальной Европы, какой её видел Бог. И какой она уже никогда не будет...
Когда ты иностранец, сложно застраховать себя от обобщений. Открытый впечатлениям, то, что дома ты великодушно пропустишь мимо ушей, - в гостях запомнишь. В сердце Африки или в Нью-Йорке, в Одессе или в Лиссабоне случайный «абориген» случайным словом, жестом, поступком, сам о том не подозревая, может сыграть за всю «сборную» своей родины. И уж раз у туриста в Турции украли чемодан, стало быть, все турки - воры, а если в Дели пару раз любезно показали дорогу - всё, «выпьем за братский индийский народ!» А что ещё остаётся туристу, постигающему мир из окна ресторана?
И всё же некий резон в обобщениях есть. Например, деньги - штука грязная, но правда и то, что в товарно-денежных отношениях человек довольно ярко проявляет свою сущность. И человек, и целый народ. В Черногории нет специфической базарной культуры, здесь не нужно торговаться - это не Стамбул. Но и завтракать перед выходом на рынок тоже не стоит. Хотите вы того или нет, под видом «попробовать» того и сего крестьяне накормят вас до полусмерти домашними сырами, оливками, инжиром, а уж если начать дегустировать ракию - можно с базара и вовсе не уйти.
Впрочем, для меня лица Монтенегро - это люди, которые нас приютили. В Черногорию мы ехали в полную неизвестность - мол, братья-славяне, как-нибудь устроимся. Сезон уже окончился, приморские городки пустели, кафе закрывались одно за другим. Наудачу мы постучали в самый шикарный дом на главной улице - просто из любопытства. Хозяева не сдавали комнаты и явно не нуждались в постояльцах, однако через час нам уже стелили белоснежные простыни в гостевой комнате и меняли кружевные скатерти на балкончике, выходящем в пальмовую рощу с бассейном... Убедившись, что это не сон, я попыталась представить, возможно ли вот так с улицы попасть в такую «Санта-Барбару» в Киеве или в Ялте, без пары тысяч условных единиц в кармане...
Стоит ли говорить, что не было такого вечера, чтобы хозяйка не дождалась нашего возвращения, не расспросила, как прошёл день, не угостила виноградом. Испытывая, конечно, неудобство за такие хлопоты, мы не могли не таять от тепла, которым щедро делилась эта простая женщина. Интереснее всех экскурсий было читать в её морщинках подлинность прожитой жизни, привычку к труду, любовь к внукам, к сыну. Который, кстати, и подарил стареньким родителям этот причудливый дворец...
Холодные потоки трамонтаны смывают краски осени с притихшего Приморья. Времена года сменяют друг друга, и история медленной поступью движется дальше, продолжая испытывать черногорцев на прочность доброй воли. То, что оказалось не под силу воинам ислама, немецким и австрийским оккупантам, коммунистам - за то сегодня принялись политтехнологи. То, за что веками умирали сербы и черногорцы, - крест и свобода - сегодня взвешено, посчитано, оценено. К ужасу многих и многих черногорцев, официальным политическим курсом государства попрано извечное святое братство сербов и черногорцев, веками живших единой этнополитической общностью в любви и согласии. Народы, всегда сражавшиеся друг за друга, «за крест честный и свободу золотую», разделены теперь грязной политической вознёй. Национальным позором считают многие черногорцы поступок своего правительства - признание независимости Косово от Сербии. Но многотысячные демонстрации протеста подавлены, страница перевёрнута. Жизнь как будто продолжается.
Да, наш журнал - не о политике. Но и не о безмятежных снах на побережье, превращающих человека из homo sapiens - в туристическую тушку, коллекционирующую удовольствия. Всегда есть опасность, любуясь морскими пейзажами, проехать на комфортабельном авто мимо чего-то самого важного.
А ведь стоит только присмотреться - и увидишь, что под слоем сервисного глянца, за упоительной красотой вершин, ущелий и чистых озёр стоит другая реальность. Как прекрасная жемчужина в створках раковины, там светится подлинная, истинная Црна Гора, страна воинов и героев. Может, кому-то теперь она покажется сном, но именно она, её тени и её камни - а не верхушки кипарисов и крыши ресторанов - сегодня реальней и ближе к небу.
http://otrok-ua.ru/sections/art/show/chernogorijaproekcija_idealnoi_evropy.html
