Монархическая конференция в Москве

Конференция началась с самого главного – с обращения к духовным причинам происшедших в прошлом трагических событий, приведшим к утрате исторической государственности нашей страны. Русская трагедия началась не в 1917 году, а намного раньше, по крайней мере, в XVII веке, когда произошел имевший долгосрочные гибельные последствия раскол. В связи с этим крайне важным было присутствие на конференции в качестве наблюдателя представителя Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ, Белокриницкого согласия), благочинного старообрядческих церквей Московской области протоиерея Леонтия Пименова. Надо помнить, что в дореволюционном Уставе Союза Русского Народа особо оговаривалось участие в качестве его полноправных членов старообрядцев и единоверцев. В самом храме святителя Николы все службы также проходят по дораскольному чину.  

Тема раскола XVII века была затронута уже в самом начале конференции в докладах духовника СРН игумена Кирилла (Сахарова) и сопредседателя СРН В.М.Ерчака (Минск). Гонениям на старообрядцев и обстоятельствам учреждения Белокриницкой иерархии было посвящено выступление о.Леонтия Пименова. На следующий день, 6 мая, на память святого великомученика и Победоносца Георгия, на конференции, которая была, по сути, расширенным заседанием руководства СРН, Союз признал несправедливым гонения на старообрядцев и призвал священноначалие Московского Патриархата выразить сожаление по их поводу и рассмотреть вопрос о признании Белокриницкой старообрядческой иерархии. 

Таким образом, СРН не только присоединился к известному обращению пяти православно-патриотических организаций России от 2000 года, но и впервые за послереволюционный период поднял вопрос о признании белокриницкой иерархии. В качестве аргумента, в частности, приводилось отношение Восточных патриархов к старообрядческим епископам, путешествовавшим по Святой Земле в начале прошлого века и Митрополиту Московскому и всея Руси Корнилию, посетившему Святую Землю в этом году. 

Совершенно очевидно, что восстановление церковной полноты и восстановление государственной полноты в России есть один и тот же вопрос – все должно происходить параллельно и синхронно (если всё пойдет по мирному пути) или одновременно (если ход событий приобретет катастрофический характер). 

Но, разумеется, этим важнейшим обращением вопросы исчерпаны не были. Основная дискуссия всё же развернулась по главной заявленной теме: наследие И.Л.Солоневича и современность. Всего был зачитан и обсужден 21 доклад. В своем вступительном слове сопредседатель СРН Д.Н.Меркулов указал на отличие взглядов Ивана Лукьяновича от других идеологов монархии, прежде всего, в Русском Зарубежье – он прежде всего был реалистом, развивал идеи государственного строительства, исходя из конкретных наличных обстоятельств, из реального духовного и политического состояния народа. Более подробно взгляды И.Л.Солоневича в их историческом контексте были рассмотрены в большом докладе сопредседателя СРН В.М.Ерчака, который, кроме того, только что выпустил книгу «Слово и дело Ивана Грозного» (ее можно приобрести в Москве, на книжной выставке С.К. «Олимпийский», место 259, спр. тел. 8-916-621-20-91). Естественно, что обсуждение не могло не коснуться этой темы, в том числе и спорных вопросов о т.н. церковном прославлении Царя. Здесь можно сказать, что, согласно сведениям проф. Е.Е.Голубинского, до середины XVII века благоверный Царь Иоанн Васильевич, а также Великие князья Владимир Мономах, Иван Калита, Василий III Иоаннович и ряд других были включены в святцы и почитались в Русской Церкви, а потому для возобновления их почитания нет никаких канонических препятствий (это так же естественно, как и возвращение решений Стоглава и дореформенных богослужебных практик). Надо только непрестанно «расчищать завалы» «западнических» наслоений, накопившиеся за последние века. В частности, В.М.Ерчак привел в качестве такого «завала» устойчивое замалчивание победы русского оружия в битве при Молодях 1572 г., по своим масштабам сравнимой, если не превосходящей, Куликовскую. В этой битве, доказавшей спасительность для нашей страны самодержавного строя, победу над точно так же, как и прежде войско Мамая, финансируемым «венецианским кругом» войском крымского хана Девлет-Гирея, одержало опричное войско воеводы Ивана Хворостинина. «Опричнина была отменена осенью 1572 года потому, что все опричное войско полегло при Молодях», – разъяснил В.М.Ерчак. Ситуация с нашей исторической – и шире, цивилизационной – памятью очень проста. Нужно просто сбить аляповатый новодел, и перед нами сами собой откроются основы нашей истории, нашего исторического и естественного государственного устройства. 

С этих позиций автором этих строк был сделан доклад под названием «Социальная монархия и социал-монархизм», в значительной степени по мотивам недавно опубликованной статьи в газете «Завтра». В чем здесь дело? Прошедшие два десятилетия воочию доказали инородность и иноприродность рыночного капитализма конкретно для России (напомню, что и Иван Солоневич всегда оговаривал: его выкладки применимы конкретно и только для России). Но и это не всё: если мы говорим о национальном возрождении, не только о России как государстве, но тоже именно и конкретно о русских как о нации, то мы должны помнить: национального капитала нет и быть не может, сам по себе капитал всегда интернационален, а сегодня капитализм это вообще и просто интернациональная банкократия, основанная на «виртуальной экономике». В свою очередь социализм – разумеется, надо иметь в виду не марксистско-ленинскую утопию, а то, что после Великой Отечественной войны сложилось в т.н. «реальный социализм», – значительно ближе и органичнее в контексте всей русской истории к эпохе ее наибольшей «сродности» (выражение Григория Сковороды) – «векам Иоаннов». Это касается и традиционного постулата «земля – Божья и Государева, а так ничья», связанного с древнейшим народным уподоблением Матери-Земли ипостаси Святого Духа, что предполагает ограничение права землевладения только собственно владением и пользованием (без права распоряжения), и принципа «государева тягла и службы», исключающего любые формы тунеядства в самом широком смысле, и идею социального представительства, и многое другое. Разумеется, в советское время эти глубинные архетипы, постоянно всплывая, искажались лживой идеологией, но современная либеральная демократия не дает им даже и всплывать, выступая в качестве своего рода «ангела смерти». Сегодняшние правящие группировки продолжают курс на рецепцию евроатлантической государственно-правовой системы. Официально ставится вопрос о двухпартийной системе англо-американского типа с чередующимися у власти партиями – консервативной и социал-демократической. Не говоря уже о страшной – если не умышленной –какофонии имен – «Единая Россия» против «Справедливой России» (как будто единство страны и социальная справедливость неизбежно противоречат друг другу), следует понимать следующее. Консерватизма сегодня в России нет и быть не может: «консервировать», кроме «вторичного продукта» либерализма и приватизации 90-х, нечего. Социал-демократия западного (например, скандинавского) типа тоже «не работает» в многоклиматической, разнородной по природным условиям, изначально многоукладной и т.д. стране. Самой демократии у нас нет и быть не может даже с точки зрения классической теории демократии Аристотеля: «демос» есть 10% населения «полиса» – города-государства – богатые собственники – в противовес «охлосу», безправной толпе. Собственно, в этом смысле у нас, да, демократия, но «работает» ли она? Ответ однозначен. Поэтому в качестве жизнеспособной альтернативной идеологии будущего может быть выдвинут социал-монархизм, где истинно консервативный вектор определяется через собственно монархию (династическую, выражающую в себе единство всех ушедших, живых и еще не родившихся, что и есть народ), а социальный фактор – через опору на социальную справедливость (с учетом понятного большинству народа советского опыта безплатного образования, медицины, вспомоществования и т.д.) и социальное представительство (в будущем высший представительный орган должен стать совещательным с представительством от «земель» и профессионально-трудовых «новых сословий», а не идеологически окрашенных партий). Очень близка к такому устройству была программа «младороссов» с их лозунгом «Царь и Советы». Не нужно ничего нового – мы должны просто вновь «открыть для себя» государственное устройство Московской Руси XV-XVII вв., но не как образец, а как образ, не копируя (смешно строить сегодня «приказные избы» и ставить «дьяков с приписью»), но изучая и применяя, примеряясь к любым современным технологиям (кроме преступных и бесовских). Социал-монархизм можно выразить такой формулой: духовное преемство Московской Руси, юридическое преемство (включая клятву 1613 г. и, по крайней мере, как цель, географические границы 1913 г.) Российской Империи, социально-технический, организационный и военный опыт СССР (без «идеи коммунизма»). Логично в этом смысле, что будущий Государь должен быть одновременно Романовым и Рюриковичем. 

Так получилось, что фактически содокладом оказалось выступление Начальника Российского Имперского Союза-Ордена (РИСО), поддерживающего родовую линию Гогенцоллернов-Романовых (Кирилловичей) А.А.Любича. Его выступление (его можно прочитать здесь: http://legimist.net/forum/forum15/thread1774.html) было целиком посвящено критике социализма и защите института частной собственности (со ссылкой на многие труды И.Л.Солоневича, которые все же следует воспринимать в контексте 20-30-х годов). «Свободу труда и творчества», о которой действительно писал Солоневич, А.А.Любич однозначно отождествил именно с капитализмом, причем, таким капитализмом, который жестко связан со «свободным рынком» в трактовке Людвига фон Мизеса и Фридриха фон Хайека. «Свободно сформированная рыночная цена лучше любых приказов и директив дает каждому из нас понимание истинной ценности того или много блага», – говорит А.А.Любич. На наш взгляд, это утопия, не учитывающая, прежде всего, цивилизационно-исторических факторов, «месторазвития», если пользоваться выражением П.Н.Савицкого. Солоневич действительно критиковал социализм в СССР в 20-30-е годы и (гораздо более мягко) германский национал-социализм, но что бы он сказал, если бы увидел современный российский компрадорский капитализм, я думаю, даже не стоит и представлять себе. Что же до «свободы творчества», то социализм в СССР и Германии ее ограничивал (часто, хотя и не всегда, неоправданно), а капитализм, делая из каждого homo economicus, уничтожает творчество вообще, превращая человека в простую функцию… Не говоря уже о том, что человек как производное от капитала не способен любить ни Царя, ни Отечество, и при чем здесь монархия, вообще не вполне понятно. В то же время автор этих строк разъяснил г-ну А.А.Любичу, что не настаивает на обязательном употреблении слова «социализм». Однако монархические идеи должны быть изложены на адекватном политическом языке: неадекватность и архаичность изложения есть, пожалуй, главная причина их неприятия. Г-н Любич по-своему тоже адекватен, однако, рассчитывает, видимо, на несколько иные кланы и «группы поддержки». Это его дело. Однако, стоит напомнить: «рецепция» атомарно-эгоистического либерализма и такой же «свободы» уже разрушила страны в 90-е, а сегодня ее добьет окончательно. Впрочем, наша полемика с А.А.Любичем была вполне доброжелательной и корректной, хотя нас, к сожалению, разделяют не только социально-экономические взгляды. Но, как говорится, поживем (точнее, доживем, а еще точнее, если доживем), увидим… 

Со своей стороны, представители нижегородского отделения Союза Русского Народа, в целом, скорее, склоняясь к позиции автора этих строк, все же вообще предлагали отказаться от понятий «социализм» и «капитализм». Наверное, по большому счету они правы. Но полное игнорирование этой проблематики – тоже утопия. Мы живем не в безвоздушном пространстве. 

В свою очередь историк Л.Н.Афонский обратил внимание на раскрытие Иваном Солоневичем темы народного представительства – ведь именно оно и являлось для Ивана Лукьяновича сущностью самой народной монархии. Он даже противопоставил саму идею народной монархии, как он сказал, «европейскому криптокатолическому аристократизму» Константина Леонтьева. Ему возразил известный публицист и тоже историк Л.Е.Болотин, автор многочисленных исследований по Екатеринбургскому злодеянию и, кстати, противник тех, кто выступает за «кирилловскую монархию». В монархической традиции важны как «народная», так и «аристократическая» линии. Мы не можем отбрасывать традиции древних арийских династий, сказания об Артуре, докатолических европейских королей. Это такое же наше наследие, считает Л.Е.Болотин. 

Некоторым особняком стояло выступление геополитика В.Л.Петрова, выдержанное в духе «нового русского национализма», жесткого в требованиях сохранения расовых параметров, но, судя по ответам на заданные ему вопросы, готового жертвовать имперскими территориями. Это последнее лично у меня, как и у многих, вызывает возражения. В 1991 году Союзом тоже пожертвовали будто бы ради сохранения «русского ядра». Где это «ядро» теперь? Эти тревожные мысли нашли подтверждение в воспоминаниях иеромонаха Никона (Белавенца), участника событий 1993 года… Нельзя жертвовать ни кровью, ни почвой. В том числе для этого и существует институт монархии. 

Однако, при всех различиях мнений участников по конкретным вопросам над собранием витала одна очень важная мысль: монархическое движение должно, наконец, из общего умонастроения превращаться в реальную политическую силу, в том числе – хотя бы для начала – заявить о себе в стенах Государственной Думы. Речь шла о перспективах создания монархической партии, способной стать массовой и в известном смысле стоять по ту сторону нынешних партий, ни одна из которых, кроме, пожалуй, коммунистов, не имеет внятной политической идеологии. Конечно, монархия и партийность в принципе несовместимы. Но на определенном этапе политической жизни создание партии, которая поставила бы своей целью, например, созыв Земского собора, после чего она могла бы самораспуститься, может оказаться полезным. Что, конечно, не отменяет никаких других путей – самых неожиданных и даже парадоксальных. 

Как бы в уверение в правильности избранного пути, по словам прихожан храма святителя Николы, в тот же день, когда все разошлись, храмовая алтарная икона Воскресения Христова, находившаяся в помещении, где проходила конференция, начала мироточить. Разумеется, в этих вопросах необходима трезвость. Особенно скептически к подобным вещам в конкретных современных условиях относятся старообрядцы. Поэтому не будем ни на чем настаивать. Пусть это последнее останется предметом личной веры.

Важно следующее. Если прошедшая конференция окажется одним из обстоятельств, способных оживить находящееся сегодня не в лучшей форме монархическое движение – парадоксально, что при повсеместных монархических умонастроениях и «веяниях» в самом воздухе – дай Бог.