Психиатрическая больница открылась в 1905 го ду. Деньги на ее строительство пожертвовала княгиня Софья Шербатова в память о своей дочери, страдавшей психическим расстройством. Об открытии места призрения и помощи душевнобольным ходатайствовал и саратовский врач-психиатр С.И. Штейнберг, поскольку очень много таких больных скиталось по улицам Саратова. Земская управа пошла навстречу, и на рубеже XIX-XX веков на Алтынной горе были построены корпуса больницы. Главврачом новой больницы был назначен Штейнберг. Он разбил вокруг сады, огороды — лечил своих пациентов трудотерапией. Вода поступала из родников — Штейнберг устроил специальную систему водоснабжения. А вот церковь построить в больнице не успели, хотя она значилась в проекте, и даже место под нее было выбрано.
Деревянный храм размером с небольшую часовню появился здесь лишь спустя сто лет. Ухоженный дворик, лавочки, клумбы. Прекрасный вид на пруд, который выглядит вполне живописно — особенно на фоне обветшавших корпусов лечебницы. Такое ощущение, что попал в старинную дворянскую усадьбу. Только вот жители ее — не князья и помещики. Ходят ли они в храм?
— Конечно, ходят, с большим желанием,— рассказывает священник Сергий Карпеев. Он был назначен настоятелем храма святой Софии четыре года назад, сразу же после окончания семинарии. Прослужил здесь два года, потом два года служил в Покровске (Энгельсе) и снова вернулся сюда.
По словам батюшки, среди приходящих в этот храм большую часть составляют те, кто сбился с жизненного пути и интуитивно ищет помощи. Нервное расстройство, диагноз психиатра, непонимание и страх родственников и коллег по работе, госпитализация «на Алтынку»… Человек начинает чувствовать себя изгоем, выпавшим из обычного жизненного круга, что усугубляет его состояние. С другой стороны, как это ни парадоксально, именно в это время люди начинают осознавать суетность прежних своих честолюбивых стремлений и истинную цену отношений с теми, кто отвернулся от них в одночасье. А еще — ценность простых и невинных радостей, ценность каждого доброго слова, внимания и сострадания.
— Многие лишь тогда начинают задумываться о жизни, о душе,— говорит отец Сергий.— Для них именно в этот момент происходит та встреча с Богом, о которой говорил в своих проповедях митрополит Антоний Сурожский. И когда такой человек приходит в храм, священнику остается лишь довершить дело Божиего милосердия, убедив его в необходимости бороться с грехом — ведь для Бога нет ничего дороже человеческой души.
Есть и другая категория прихожан: страдающие шизофренией, так называемым «раздвоением личности», когда у человека размывается грань между фантазией и реальностью, вымыслом и правдой. Такие люди, по словам батюшки, похожи на заигравшихся детей. Как всякая другая болезнь, психическое расстройство протекает то усиливаясь, то затихая. Молитвы близких, присутствие больных за богослужением, святая вода и просфора, сообщая болящему Божественную благодать, «немощная врачующую», утишают течение болезни. В такие моменты часто и порой подолгу длятся разговоры священника с больным и в храме, и на прогулке по живописным берегам больничного пруда.
— Иногда приходится подолгу выслушивать фантазии, показывать человеку их противоречивость, чтобы убедить его в обманчивости и ложности выдуманного мира,— рассказывает отец Сергий.— Но чаще все же говорим о прошедшей жизни, о пути исцеления души.
Приходят в храм и родственники больных — душевный недуг близкого человека становится нелегким испытанием для всей семьи.
— Родные и близкие пациентов больницы приходят в храм порой в очень тяжелом душевном состоянии,— признается батюшка.— Многих мучает вопрос: «За что? Почему? Ведь раньше у нас в семье такого никогда не было!». В таких случаях я всегда напоминаю о том, что после установления диагноза человек не перестает быть родным и близким — вот только теперь внимания, любви, заботы и терпения от нас требуется намного больше. Молитвенное предстояние за него перед Богом, изменение собственной жизни в соответствии с евангельскими заповедями способны облегчить болезнь и наполнить смыслом и надеждой жизнь дорогих нам людей.
Иногда родные просят батюшку навестить больных в палатах:
— Прихожу в отделение, прошу разрешения у врачей причастить, соборовать,— говорит батюшка.— Не все врачи относятся с пониманием. Пытаются просветить меня: «Вы, батюшка, конечно, делайте что хотите, но у них все это — нер вы, и кроме нервов там ничего нет». А я в такие моменты вспоминаю слова святителя Луки (Войно-Ясенецкого): «Бога я действительно не видел. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил. Значит ли это, что их нет?». Хотя немало в больнице и таких врачей, которые идут навстречу, разрешают держать в отделениях иконы.
Есть среди медперсонала и глубоко верующие люди. В будние дни они часто приходят помолиться о своих тяжелобольных пациентах, советуют близким прийти в храм, охотно отпускают больных под присмотром на богослужения.
Вокруг Алтынной горы — плотный жилой массив, поселок Заплатиновка. Среди его жителей немало прихожан храма святой Софии. То, что храм находится на территории психиатрической больницы, людей не смущает.
— Это Дом Божий! — говорят они и рассказывают о событиях приходской жизни. Зимой, например, нашли в лесу на горе деревянное резное распятие. Сколько оно пролежало в снегу? Но сохранилось хорошо. Отец Сергий поясняет: неподалеку расположен туберкулезный диспансер, где содержатся заключенные. Видимо, они и мастерят кресты, иконы.
Многие жители поселка впервые пришли в храм, услышав колокольный звон. Устроить колокольню помог один из пациентов больницы; другой прихожанин помог залить фундамент. Потом «приехал» сруб для колокольни.
— Это было зимой, в сильный мороз,— рассказывает отец Сергий.— На службу в храм пришли самые стойкие прихожане — восемь бабушек. Подъезжает к храму машина, распахивается дверь, и водитель кричит с порога: «Эй, батя, разгружай меня!». Больных на помощь нам в такую погоду врачи отпустить отказались. Вместе с бабушками и разгрузили мы машину с трехметровыми мерзлыми бревнами. И бабушки на «ура» это восприняли, до сих пор вспоминают!
По весне поставили сруб. А потом тот человек, что помог колокольню построить, поехал в Воронеж и привез колокола — малую звонницу. Так храм обрел голос.
Скоро прихожанам предстоит новая стройка.
— Надо расширяться — тесно у нас,— делится планами батюшка.— Стоять в храме сейчас могут не больше двадцати человек, а приходят на богослужения — около сорока, и многие с детьми. Вынуждены стоять на крыльце и вокруг храма у окон. Будем пристраивать сруб, удлиняя храм на 4 метра, благо территория позволяет.
Напоследок спрашиваю, как дается служение в «особом» храме.
— У нас не храм «особый» — просто среди прихожан достаточно много тех, кого принято считать «особыми»,— поправляет отец Сергий.— Но на то и благодать Божия, «всегда немощная врачующая и оскудевающая восполняющая», которая сообщается священнику при рукоположении. На любом приходе священник должен вести паству к спасению — тюрьма так тюрьма, больница так больница.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=6861&Itemid=4
