О значении Соборов и архиерейской власти в жизни Церкви мы беседуем с членом Комиссии по подготовке Поместного Собора, специалистом по церковному праву и преподавателем Московской Духовной академии иеромонахом Саввой (Тутуновым).
Справка "Фомы"
Иеромонах Савва (Тутунов) родился в 1978 году во Франции в русской эмигрантской семье. После окончания школы поступил в Университет Орсе; по получении степени лиценциата высшей математики (неполное высшее образование) поступил в Московскую Духовную семинарию, которую окончил в 2001 году, а в 2005 году — Московскую Духовную академию со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию на тему «Труды Поместного Собора 1917-1918 годов по реформе епархиального управления и предсоборная о ней дискуссия». В 2006-2007 годах — сотрудник секретариата по межправославным отношениям Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. С сентября 2006 года — преподаватель Московской Духовной академии. С февраля 2008 года — пресс-секретарь Московской Духовной академии. Автор ряда статей в области церковного права, истории русского церковного зарубежья, сравнительного богословия.
Парламент Церкви
— Отец Савва, Поместный Собор называют высшим органом церковного управления. Сегодня даже звучат голоса, утверждающие, что ему стоило бы собираться почаще. Чем же так уникальна его функция в церковной жизни? И почему тогда он не собирался уже восемнадцать лет?
— Думаю, здесь надо сразу оговорить один очень важный момент, который приводит сегодня ко множеству заблуждений. Дело в том, что у нас в силу исторических обстоятельств произошел определенный сдвиг в терминологии. Сегодня Поместным Собором мы называем Собор архиереев, клириков и мирян, каждый из которых имеет по одному голосу. Но так было отнюдь не всегда.
Изначально Поместный Собор представлял собой то, что сегодня называется Собором Архиерейским. В его состав порою действительно включались миряне и рядовые клирики, но, как правило, они имели лишь право совещательного голоса, то есть могли выступать на нем, а не голосовать (последнее представляет собой и вовсе исключение в церковной истории). Решения в Церкви традиционно всегда принимали архиереи. Впрочем, на Руси и эти Соборы проходили лишь до тех пор, пока Петр I не упразднил Патриаршество, вверив Церковь полугосударственной структуре — Святейшему Правительствующему Синоду.
В синодальный период никаких Соборов не было вовсе, и первый из них собрался лишь в 1917 году, когда перед Церковью встала задача организовать свою жизнь на новых началах, без вмешательства государства. Еще в 1905 году начались серьезные споры о том, как должен формироваться Собор. Одни говорили, что на нем должны присутствовать только епископы, другие — что в связи с особой ситуацией необходимо вновь собрать всю Церковь, а потому следует также включить в его состав клириков и мирян.
В результате была разработана новая форма, которая стала плодом определенного консенсуса. Появился Поместный Собор в современном его понимании. С тех пор клирики и миряне также имеют право голосовать, но и сегодня во время Собора в крайнем случае созывается специальное Архиерейское Совещание, которое может наложить вето на любое решение общего собрания Поместного Собора.
Таким образом, Поместный Собор стал новой расширенной формой Собора Архиерейского, и созывается он лишь по особым случаям, которых с тех пор было всего пять (включая нынешний Собор 2009 года). Почти всегда созыв Поместного Собора был связан с необходимостью избрания Патриарха. Поэтому разговоры о том, что когда-то Поместный Собор в составе епископов, клириков и мирян регулярно принимал решения о жизни Церкви, отнюдь не соответствуют действительности. Хотя, разумеется, можно поставить вопрос: не будет ли полезен на данном историческом этапе созыв Поместного Собора в широком составе для обсуждения наиболее актуальных вопросов церковной жизни.
— Получается, что главный орган церковного управления — это все-таки Архиерейский Собор?
— Фактически да. Таким образом реализуется важнейший принцип, гласящий, что именно Собор архиереев является носителем высшей власти в Церкви, так же как и блюстителем чистоты вероучения и канонического строя.
А участие в Соборе мирян — это уже историческая особенность той или иной эпохи. Как я уже говорил, в России такая практика появилась лишь в XX веке, в некоторых балканских странах — в XIX, после крушения традиционных институтов Османской империи. В каких-то Поместных Церквах ее нет до сих пор. И в любом случае за архиереями остается последнее слово.
— Но Архиерейский Собор тоже проходит раз в четыре года. Как в такой ситуации оперативно реагировать на важные вопросы?
— В древнейшее время Собор предполагалось проводить два раза в год, но сейчас это просто невозможно по объективным причинам — Церковь стала гораздо больше и собрать всех епископов не так просто. Поэтому в Русской Православной Церкви в межсоборный период действует Священный Синод, то есть малый Собор, который может решать «оперативные» вопросы.
В Синоде, помимо Патриарха, исполняющего роль председателя, заседают двенадцать архиереев. Полномочия Синода практически такие же, как у Собора, за исключением нескольких ключевых пунктов. К примеру, он не может вносить изменения в Устав Церкви, не может принимать решения о канонизации и так далее…
— Кстати, о полномочиях. Позвольте задать вопрос, сильно волнующий всех журналистов. Сегодня каждое высказывание любого священника подается в СМИ с заголовком «Церковь считает, что…». А кто на самом деле имеет право выражать официальную церковную позицию по тому или иному вопросу? Ведь зачастую один батюшка может говорить так, а другой — иначе…
— Вопрос сложный, и он действительно требует разъяснения. Выразить позицию Церкви по тому или иному вопросу могут только Собор или Синод. Исключение составляют только те случаи, когда позиция Церкви по данной проблеме уже получала их определение раньше.
Например, происходит что-то в области межхристианских отношений, и если эта ситуация предусмотрена «Основными принципами отношений к инославию», которые приняты в 2000 году Архиерейским Собором, то высказать позицию Церкви может кто-то из представителей Отдела внешних церковных связей.
В некоторых случаях, когда требуется совсем уж «оперативная» реакция на какое-то событие, полномочия высказаться по тому или иному вопросу имеет и сам Патриарх или представители соответствующего синодального учреждения, но при этом такие выступления, как правило, оговариваются как выражающие официальную позицию Церкви.
В других случаях высказывания любого, даже самого авторитетного церковного иерарха остаются его личным мнением, а не официальной позицией Церкви.
Князья Церкви
— Архиерей — высшая ступень в церковной иерархии. Носителей этого сана даже называют князьями Церкви, и, как Вы сами сейчас сказали, именно на них в первую очередь ложится ответственность принятия важнейших решений. А как вообще возник этот институт и, главное, для чего?
— Епископат — древнейшее и важнейшее церковное установление. Первых епископов рукоположили сами Апостолы, и с тех пор начал утверждаться институт церковной иерархии, основанный на так называемом апостольском преемстве. С тех пор каждый православный епископ получает сан от другого православного епископа, и таким образом возникает непрерывная цепь, протянутая через века: преемство рукоположения и преемство хранения истины — православной веры. Думаю, говоря о роли архиереев в Церкви, нужно в первую очередь принимать в расчет ее двойственную природу.
Существует Церковь как Тело Христово — Церковь, соединяющая людей с Богом и друг с другом через совершение Евхаристии*. И здесь архиерей — в центре совершаемого Таинства, он — предстоятель, то есть тот, кто от имени верующих предстоит перед Богом во время Литургии. В древней Церкви только архиереи могли совершать Евхаристию, и лишь по мере роста числа общин такое право получили и священники. Но даже сейчас священник может совершать это таинство лишь в тех случаях, когда такое право делегировано ему архиереем…
Таково мистическое значение архиерейского служения в Церкви как сообществе всех христиан, живых и мертвых, возглавляемых Самим Христом. Но кроме этого есть еще и Церковь как сообщество людей, простых смертных, живущих здесь и сейчас. Соответственно, вторая функция архиерея — возглавлять Церковь в ее земной жизни, выполнять регулирующую и организующую функцию.
— Тогда хотелось бы сразу понять: означает ли столь высокое положение архиерея в Церкви какую-то особую его святость или непогрешимость?
— Нет. Архиерейский сан не делает человека «автоматически» более святым, более прозорливым и так далее. Напротив, это скорее особое испытание для человека, выбравшего это служение, весьма сложное как с духовной, так и с земной точки зрения.
На самом деле в сходной ситуации находится любой христианин. Принимая Крещение, каждый получает особую благодать, некие духовные дары от Господа, но Крещение не делает человека святым, оно лишь предоставляет ему шанс, а дальше уже от него самого зависит, будет ли он трудиться, чтобы приумножить Божественный дар, или растратит его напрасно.
Так же и когда человека рукополагают в архиереи, он получает некую особую благодать Святого Духа, но дальше ему самому предстоит распорядиться ею, и каждый здесь поступает по-своему. Мы знаем, что были те, кто растратил ее зря; они впали в грех, запятнали свой сан. И знаем тех, кто достиг святости.
— Но над архиереями стоит глава Поместной Церкви…
— Отчасти. Здесь важно понять смысл самого института Поместных Церквей. Фактически это объединение епархий по географическому, геополитическому или этнополитическому принципу. Епархия размером во всю Россию не могла бы эффективно функционировать, а если бы на территории страны было несколько полностью независимых епархий, то им все равно пришлось бы действовать сообща, решая те или иные проблемы и противостоя вызовам общенационального или общегосударственного масштаба.
Именно так возникли Поместные Церкви, епископы которых избирали из своей среды одного, которому предстояло стать первым среди равных. Он может носить разное звание: Патриарха, митрополита или архиепископа, но он не получает какого-то особого сана, ставящего его над другими архиереями. В Православной Церкви его права и обязанности строго отграничены от прав и обязанностей епархиальных архиереев. Конечно, за две тысячи лет церковной истории здесь происходили некоторые незначительные изменения, но в целом разделение всегда строго соблюдалось.
Патриарх ведет общее наблюдение за жизнью всей Церкви, имеет право визитации, то есть приезда в епархию для ее обзора. Но он не может, к примеру, рукоположить или запретить в служении священника через голову правящего епархиального архиерея.
Высший авторитет Патриарха дает ему право и даже, я бы сказал, — обязанность наблюдать за архиереями, советовать им, но не дает права командовать. Обязать архиерея к чему-либо может только Синод или Собор…
Кроме того, у Патриарха есть и другие функции. Так, он несет ответственность за отношения Церкви с внешним миром, в том числе с государством и обществом. В этой сфере он также координирует действия других епископов.
Под высшим управлением Патриарха находятся центральные церковные органы, к примеру Отдел по взаимодействию с Вооруженными силами, Учебный комитет и так далее. Он же имеет право собирать Синод и Собор и выносить на их рассмотрение различные вопросы.
Наконец, Патриарх является правящим архиереем города Москвы, а также настоятелем ставропигиальных монастырей и Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
«Дежурных святых не бывает»
— А с чем связано то, что архиереями становятся только монахи?
— Это очень древнее установление возникло еще в первые века христианства. Оно связано с тем, что монах более свободен и может отдать всего себя тому или иному служению, не оглядываясь на семью и мирские заботы. Кроме того, считается, что монашество обладает особым духовным опытом и авторитетом, поэтому логично, что облечь ответственностью и властью стремятся наиболее опытного человека.
— Но архиерейское служение — это публичная деятельность, суета, политика, наконец… Разве это соответствует образу монаха, посвятившего жизнь исключительно Богу?
— Я бы сказал так: архиерейское служение — особое бремя, которое возлагает на себя человек. Монах, мечтавший посвятить всю свою жизнь исключительно молитве и общению с Богом, добровольно отказывается от такой возможности, стесняет себя ради служения Церкви и верующим.
Именно так в идеале выглядит архиерейское служение. И в этом смысле его можно назвать духовным подвигом.
— Вы очень точно сказали об идеале. В жизни же порой бывает иначе. И в глазах светских людей, далеких от Церкви, возникает противопоставление: с одной стороны — архиереи, все в почестях, увлеченные мирской суетой, а с другой — святые старцы, духовные авторитеты Церкви, которые кажутся ее настоящими учителями и руководителями.
— Интересно, что ни преподобный Сергий Радонежский, ни оптинские старцы, никто другой из подобных духовных авторитетов так не думал и не противопоставлял себя епископату. Действительно, в церковной истории были и, думается, есть и сейчас духовно авторитетные люди, не облеченные высоким саном и властными полномочиями, но это не какая-то «оппозиция» или «альтернативная иерархия». У этих людей совершенно иная задача: своей жизнью и духовным подвигом они призваны на практике показать пример веры, научить своей вере других.
Люди, подобные преподобному Серафиму Саровскому, уникальны. Господь посылает их Церкви, когда ей нужен особый пример или особая духовная опора. Нужно показать пример жертвенности ради Христа — появляется великий мученик, нужен пример благочестивой и праведной жизни — преподобный отец-пустынник. Но все эти случаи поистине единичны и не могут быть поставлены самими людьми «на поток».
Те, кто забывал об этом, часто попадали в серьезную духовную ловушку. Именно они нередко становились теми лжепророками, которые смущали людей, уводили их в расколы, а то и просто губили их жизни.
Церковь же прекрасно понимает, что святых невозможно выбрать или назначить. Дежурных святых тоже не бывает. И потому нельзя полагаться на то, что руководить Церковью будут исключительно люди сугубой святости, достигшие некоего особого «просветления». Человек всегда остается человеком вне зависимости от того, какое место он занимает в Церкви. Никогда его положение само по себе не означает святости или, наоборот, — безнадежной деградации.
И все-таки мне бы хотелось напомнить, что преподобный Сергий Радонежский действительно отказался от сана митрополита, потому что видел для себя совершенно иное место в жизни Церкви. Но вспомните: кто предлагал ему стать своим преемником? Митрополит Московский Алексий — еще один святой Русской Церкви, также сыгравший в ее жизни важнейшую и исключительно положительную роль.
*Евхаристия, или Святое Причастие, — центральное Таинство Церкви, при котором верующие христиане под видом хлеба и вина вкушают Тело и Кровь Иисуса Христа и через это соединяются непосредственно с Самим Богом. — Ред.
http://www.foma.ru/articles/2060/
