В 1918 году, когда каток репрессий уже накатывался на Русскую православную церковь, когда крещеные люди массово, как под гипнозом, объявляли себя атеистами и творили беззаконие, когда наиболее благоразумные граждане уже завешивали иконы и прятали подальше богослужебные книги, Сергей Яхлаков сменил белый халат медика на рясу священника. Этот крест и пронес через всю свою трагическую жизнь.
Его отправляли в лагеря на перевоспитание, он отбывал срок, возвращался и продолжал служить Богу. Его опять сажали, а он опять возвращался в храм. И так раз за разом. Два-три месяца службы - два-три года лагерей, ссылка, опять служба, опять лагеря, и новая ссылка. Последним местом его вынужденного поселения был Красноуфимск, где он, так и не «исправившийся», принял насильственную смерть. В 1943 году железнодорожный обходчик нашел окровавленное тело батюшки на пустынных рельсах. В расследовании причин этого несчастного случая семье священника было отказано.
Надо ли говорить, что все лишения отца разделяла и его семья. Двенадцатилетнюю дочь Злату - по решению педсовета школы - остригли наголо. В наказание за то, что отказалась снять с шеи крестик. Позже, когда она была уже замужней женщиной, ее преследовали за тунеядство - это с восемью-то ребятишками на руках! Еще позже председатель райисполкома одного из городов, по которым они скитались, предлагал ее многодетной семье благоустроенную квартиру.
Одна только уступка и требовалась от Златы Сергеевны - закрыть занавесочкой от посторонних глаз угол с иконами. Ну, чего бы, казалось, и не закрыть? Ведь не снять же. Не выбросить. Не уступила. Потому и продолжала ютиться с детьми в лачужке с земляным полом.
Но это будет позже, когда власти станут гнать по всей стране уже не отца-священника, а мужа ее и ее саму вместе с многочисленным семейством.
В 1946 году Злата Сергеевна вышла замуж за Михаила Самуиловича Осипенко (на фото).
До войны Михаил учился в художественном училище. Думал заняться живописью... В 1942 году под Сталинградом командир наспех сформированного, почти безоружного минометного соединения попал в плен. В 1945 году был освобожден американцами и передан советским властям. На Родину его привезли шпионом. Далее предстояло последовать по накатанному пути: СМЕРШ, Гулаг, ссылка. К счастью, нашлись свидетели его пленения и пребывания в нацистских лагерях, и потому своих лагерей удалось избежать. Но не ссылки. Так и оказался он на Урале в Красноуфимске, где укрепил подозрения особистов тем, что женился на поповой дочке.
Но это было бы еще ничего - все тогда ходили под подозрением.
Жил бы себе и жил, рисовал картины, власти даже заказывали ему портреты партийных вождей - Маленкова, Берии, Сталина, что по тем временам означало высокую степень доверия. А душу свою перед властями не раскрывал.
На хлеб зарабатывал изготовлением кошек-копилок да ковров из старых одеял, которые раскрашивал по трафаретам. Иконы если и писал, то для себя, «в стол», органы, разумеется, знали об этом, но закрывали глаза - пусть его, лишь бы не высовывался со своим богомазаньем.
Но в 1961 году Злата Сергеевна тяжело заболела. А, заболев, попросила мужа, как наказала, отреставрировать уничтожаемую временем чудотворную икону, принадлежавшую местной церкви. Все это можно было опять сделать тайком, без огласки, но то ли болезнь жены, то ли что другое повлияло, не стал Михаил Самуилович на этот раз таиться, через весь город на руках пронес огромную икону через весь город. По тому же чину, «подлечив» ее, возвратил в храм. И власти уже не могли простить ему этой дерзости. Предписали Михаилу Самуиловичу в 24 часа покинуть Красноуфимск. И, как когда-то за отцом, поехала Злата Сергеевна со всеми своими детьми за мужем от города к городу. Бессарабия, Северный Кавказ, опять Урал. Подрастали старшие дети, рождались новые, и не понимали, несмышленыши, за что обижают, высмеивают их в школе сверстники? Почему неизвестные люди оскорбляют их родителей, бьют стекла в окнах их временных жилищ? Почему в глаза и за глаза их называют богомазами и почему это плохо - рисовать лики святых людей?
Курск, Воронеж, Смоленск, Вязьма. Время гнало их по великой стране. Жили в полуразрушенных лачугах при монастырях. Сами их ремонтировали, приспосабливая под жилье. Дети вслед за отцом лезли по самодельным лесам, чинили крыши, закладывали кирпичом проемы в стенах, штукатурили, красили. И рисовали иконы, и восстанавливали храмы. Учились они у отца мастерству живописи, впитывали в души веру матери. Кемерово, Анапа, Новороссийск, Палех.
Более сорока храмов оставила за собой на этом скитальческом пути семья Осипенко. Сыновья Сергей и Михаил уже писали иконы, дочь Варвара золотила купола.
Потом это станет общим делом. Только для небольшой церквушки в Минеральных Водах было написано 140 новых икон. Около сотни оставлено в Курске.
В 1975 году семья осела в городе Покрове Владимирской области. Купили небольшой домик на Советской улице. Здесь и суждено было родиться не только внукам Златы Сергеевны и Михаила Самуиловича, но и их творческому объединению «Злата». А когда стало тесно, часть большой семьи уехала в город Крымск под Новороссийском - там создали филиал «Златы». Но это будет позже.
Старинный русский город Покров, некогда выросший из монастырской слободы, где и поныне существует женская обитель, принял скитальцев и уже не отпустил их от себя. Они золотили купола Успенского собора во Владимире. Восстанавливали раку святого Александра Невского, мощи которого покоились в Успенском соборе до того, как их перенесли в специально отстроенную для них в Петербурге Петром Великим Александро-Невскую лавру. Кстати, все позолотные работы на этой раке вела Варвара. Реставрировали старые и писали новые иконы для церквей в Киржаче и Покрове. Наконец, участвовали в восстановлении главного кафедрального собора страны - Храма Христа Спасителя.
Производственные роли в этой творческой семье распределяются как бы сами собой, у кого к чему душа лежит. Кто рисует, кто занимается позолотой и чеканкой, кто ищет заказчиков, покупателей.
Вслед за средним поколением иконописцев приобщаются к творчеству и внуки Златы Сергеевны и Михаила Самуиловича. Видят, чем занимаются взрослые, и сами тянутся к кистям и краскам.
Иногда в иконописных ликах зрители замечают черты детей или других членов большой семьи Осипенко, но они считают, что это чистая случайность. Сами свои работы мастера не подписывают.
Сегодня их пять родственных семей, мастеров иконописи - 10 взрослых и 13 детей, во владимирском городе Покрове да еще три семьи в Новороссийске. Все вместе они и составляют творческое православное предприятие «Злата».
Рассказывают такой случай. На одну из столичных выставок, на которой экспонировались работы покровских иконописцев, пришел старик с больным внуком. У ребенка был церебральный паралич. И вдруг этот скрюченный болезнью малыш потянулся к иконам, глазенки сияют. А дед плачет. Вот такие минуты более всего и вдохновляют иконописцев
http://stoletie.ru/sozidateli/lica_i_liki_2008-10-22.htm
