Мир тесен. Мир объективно становится теснее потому, что увеличивается население, развиваются торгово-экономические и культурные связи между странами и людьми, открываются границы для взаимовыгодного материального и духовного общения. Отрадно, что в наш прагматичный век в этой мирской суете находится место непреходящим человеческим ценностям, таким как любовь, долг, память. А в тесноте отыскиваются и восстанавливаются потертые временем и черствостью людей факты великого прошлого России, имена её настоящих патриотов, некогда принесших славу своему Отечеству.
Мой рассказ о Кристофере Муравьеве-Апостоле, потомке декабристов, и о том, как через несколько поколений далеко от России соединились в гармоничном союзе кровь и врожденная интеллигентность нескольких русских фамилий. А ещё о том, что такое истинное уважение к памяти предков и к их родной земле.
Работая над материалом о выдающемся русском полководце, герое Отечественной войны 1812 года Александре Ивановиче Остермане-Толстом, умершем в Женеве в 1857 году, автор познакомился с его швейцарскими потомками, в том числе с прапраправнучкой Каролиной Тюрреттини и её мужем Кристофером Муравьевым-Апостолом.
Об отце Кристофера Андрее Владимировиче Муравьеве-Апостоле, иностранном корреспонденте, сотруднике Международного комитета Красного Креста, генеральном секретаре Европейской Ассоциации социальных работников писала российская пресса. Очерк журналиста-международника Владимира Мехонцева [1] заканчивается следующими словами:
"Хранят память о земле своих предков сыновья Андрея Владимировича. Молодые бизнесмены и банкиры, живущие за границей, они интересуются Россией, изучают русский язык. И, как знать, быть может сложится так судьба, что приедут они сюда не в туристический вояж, а с самой что ни на есть деловой и благотворительной целью - вместе со своими дальними соотечественниками строить новую Россию".
Именно так и случилось. Кристофер Муравьев-Апостол, преуспевающий швейцарский финансист, одержим мечтой восстановить музей декабристов в московской усадьбе своего прадеда. И у меня нет сомнения в том, что он делает это не ради коммерческой выгоды (для этого у него есть масса более привлекательных, чем российская культура, проектов), а чтобы его и наши дети знали историю своей семьи, своей страны.
Зато их сестра Екатерина Ивановна (1794-1861 гг.), выйдя замуж за генерал-майора Иллариона Михайловича Бибикова, губернатора Нижегородской, Калужской, Саратовской губерний, родила восьмерых детей, в том числе дочь Екатерину Илларионову (род. в 1830 г.) в замужестве Коробьину. У Екатерины Илларионовны родился сын, Владимир Коробьин, который впоследствии стал дедом моего героя.
Вернувшийся из Сибири Матвей Муравьев-Апостол был холодно принят своими близкими родственниками. А вот не столь близкий по крови его внучатый племянник Владимир Коробьин предоставил бывшему опальному декабристу кров и семейный уют. Теперь, когда опала была снята, Матвей Иванович стал почитаем в кругах российского дворянства и даже вхож ко двору. Предчувствуя свою скорую кончину и не имея наследников, он ходатайствовал перед царем о передаче славной фамилии Муравьев-Апостол любимому внуку, Владимиру Коробьину, на что монарх дал свое высочайшее согласие. Так часто бывало в те времена: чтобы нация не лишилась известного рода из-за отсутствия в нем прямых потомков по мужской линии, государь повелевал передавать фамилию по наследству ближайшему родственнику мужского пола. Кстати двойная фамилия Муравев-Апостол возникла, после того как сто лет назад по той же причине прервался род Апостолов, и царь разрешил присоединить эту фамилию племянницы Данилы Апостола [2] к фамилии её мужа Муравьева.
- Дед, - рассказывает Кристофер Муравьев-Апостол, - добавил нам украинской крови (в жилах моего собеседника течет ещё и латиноамериканская: его мать - бразильянка), он женился на Надежде Терещенко, дочери крупного сахарозаводчика. После революции супруги решили не возвращаться в Россию, сначала жили на юге Франции, а затем перебрались в предместье Женевы Дюли. Дед умер в 1937 году. А бабушка прожила до 1967 года. Вон там они похоронены, - Кристофер указывает в сторону кладбища, расположенного в сотне шагов от его дома, и приглашает проведать родные могилы.
Мы идем по ухоженной швейцарской деревне. Внизу блестит спокойное, как вся их жизнь, Женевское озеро. К нему с предгорий Жюры спускаются зеленые виноградники. Здесь всего одна улица, по обе стороны которой богатые виллы соседствуют с аккуратными сельхозстроениями: достаток и уважительное отношение к труду. Проходим мимо старого двухэтажного особняка с архитектурными элементами средневекового замка, который, тем не менее, выглядит гораздо скромнее современных подмосковных кирпичных недоразумений новых русских.
- В этом доме вырос мой отец, - говорит Кристофер, - Вон там наверху, по центру, окно его комнаты. Когда мы жили в Бразилии, он часто привозил меня сюда к бабушке. Это были самые счастливые дни моего детства. Теперь у этого дома новые владельцы, и я не смог его вернуть. Но, обосновавшись в Швейцарии, решил поселиться рядом.
На иностранном деревенском погосте не более сотни захоронений - при хорошей жизни умирается реже. В дальнем углу кладбища несколько старых каменных крестов и большой куст лаванды. Под ними покоятся дед и отец Кристофера, а также некоторые другие члены этой русско-украинской семьи Муравьевых-Апостолов-Терещенко. Обращаю внимание Кристофера на православные кресты на могилах его предков.
- Понимаю. Бабушка долго переживала, узнав, что мама окрестила меня в иную веру, когда я воспитывался в английской школе. Но все равно я чувствую себя православным, как они, - взгляд Кристофера останавливается на каменной плите с родными именами. - Я уже давно думаю о крещении, и даже говорил об этом с настоятелем женевской Русской православной церкви. Но поскольку речь идет о Вере, а мне есть во что верить, я не могу просто так "перекреститься". Порой кажется, что после долгих поисков и странствий, начатых моими российскими предками, круг замыкается, и мы возвращаемся к истокам... Я должен принять православие на Родине!
Он родился в Бразилии, учился в Англии и Америке, живет в Швейцарии, работает по всему миру, а родиной считает Россию, или Украину, одним словом, нашу землю. Он искренне любит её, готов ей помогать во имя памяти своих предков, уважения к тому, что они создали и с благородной целью восстановить это и сохранить.
Кристофер с удовольствием рассказывает о первом приезде с отцом в СССР в 1991 году по приглашению Советского фонда культуры.
- Я ехал тогда в Россию без каких-либо эмоций, просто как заграницу. Но уже на второй день пребывания в Москве пока еще не умом, но сердцем стал ощущать трудно объяснимую несхожесть этой зарубежной поездки со всеми предыдущими. Мне показались близкими впервые увиденные улицы, дома, но особенно люди. Я вдруг обнаружил свое физическое сходство с ними - это мои соотечественники, это мое Отечество.
Андрей Владимирович и Кристофер передали в дар Фонду культуры семейные реликвии, коллекцию книг, альбомов и репродукций дореволюционного издания. Тогда же они увидели дом Муравьевых-Апостолов на Старой Басманной. В 1986 году в нем открылся Музей декабристов на правах филиала Государственного исторического музея (ГИМ). Богатая экспозиция ГИМа позволяла проводить в этом здании интересные выставки, посвященные выдающимся деятелям российской культуры первой половины XIX века. Но с годами старый особняк, чудом уцелевший в пожаре 1812 года, пришел в ветхое и даже аварийное состояние и нуждался в капитальном ремонте.
- У нас с отцом, - рассказывает Кристофер, - зародилась мысль попытаться восстановить дом и вернуть в него утраченные поколениями элементы российской культуры, истории и, если хотите, нашей памяти.
Интеллигентный человек, он не считает возможным в беседе с российским представителем вспоминать перипетии работы нашей бюрократической машины при оформлении соответствующего разрешения. Тем не менее, он вспоминает о препятствиях, чинимых конкурентами, которые уже видели в этом месте свои банки и казино.
После мучительных переговоров, ходатайств, согласований и т.д. в 2000 году Кристоферу от имени созданного им фонда Муравьевых-Апостолов удалось взять усадьбу в аренду сроком на 25 лет с правом продления. Начались ремонтные и реставрационные работы.
С Божьей помощью и при участии людей, для которых российская культура не пустой звук - Кристофер особо отмечает преподавателя МГУ Татьяну Макееву, директора Фонда с российской стороны - дом-музей был восстановлен и скоро откроет двери для посетителей. Постоянную часть экспозиции составит семейная коллекция декабристских раритетов, сохраненная Муравьевыми. Здесь планируется проводить выставки из собраний Исторического музея, а также концерты камерной музыки, исторические и политические диспуты и т.д. Одновременно это жилой дом, хозяева которого Кристофер, Каролина и маленькая Танечка рады гостям своей московской резиденции.
Предвижу характерное брюзжание отдельной категории читателей: "Эдак богатые иностранные отпрыски наших известных соотечественников всю Россию скупят!" Ответ напрашивается в форме вопроса - а что лучше: бомжатник в полуразвалившейся усадьбе, банк, казино, а в лучшем случае современный офис на её месте, или все-таки живой кусочек нашей истории, сохраненный для нас с вами совсем не чужим для России человеком? Побольше бы таких богатых иностранцев с русской душой и западной предприимчивостью.
Кристофер, не лукавя, признает, что нашел удобное решение жилищного вопроса на время своих частых деловых поездок в Москву. Но его трудно упрекнуть в преследовании только личных целей. Не такой это человек. В 2004 году он побывал в Антарктиде, где, кстати, никогда не было недвижимости его предков. Там он познакомился с нашими полярниками и узнал об их намерении построить православную часовню в память о русских исследователях этого материка. Кристофер был глубоко взволнован этим духовным начинанием и решил в нем поучаствовать. Начальник полярной станции Олег Сахаров свел его с российским предпринимателем Петром Задировым, автором и главным вдохновителем создания храма в Антарктиде. Спустя несколько месяцев на звоннице полярной православной церкви зазвонили колокола, отлитые на средства Муравьева-Апостола.
- Почему колокола, и каким образом?
- Потому что я знал, как это делается. Когда мы впервые приехали с отцом в Союз, нам показали не только Москву. Я также побывал на родине моего пращура Данилы Апостола в украинском селе Сорочинцы, воспетом великим русским писателем Николаем Васильевичем Гоголем. Там сохранилась церковь, построенная еще гетманом Данилой. В советское время в ней был музей. Так совпало, что ко времени нашего приезда храм вновь освятили, но его колокольня молчала.
Далее последовал поистине фантастический рассказ о духовном единении науки и религии. Через религиозные организации Муравьевы-Апостолы вышли на киевских физиков, чьи умы и знания в то смутное время перестали быть востребованными государством, и они выживали самыми разнообразными заказами, в том числе стали отливать колокола для храмов Господних. Так с помощью потомков Данилы Апостола зазвонила колокольня старой гетманской церкви.
При финансовом участии К.Муравьева-Апостола отреставрирована церковь Трех Святых Анастасий в украинском городе Глухове, бывшей столице левобережной Украины. Храм был построен в XIX веке сахарозаводчиками братьями Терещенко, младший из которых, Федор, приходится Кристоферу прадедом. Это уменьшенная копия знаменитого киевского Владимирского собора.
Звонят колокола в Глухове, в Сорочинцах, на российской полярной станции в Антарктиде. В их мелодии звучит песнь души Кристофера Андреевича Муравьева-Апостола, русского иностранца, ещё не принявшего нашу веру, но делами своими уже давно православного.
Женева,
июль 2006
[1] В. Мехонцев: "Мне надо приехать в Россию" в сборнике "От Торонто до Москвы", изд. Москва, 2003 г.
[2] Данила Апостол - украинский гетман
http://www.voskres.ru/info/taranov.htm
Мой рассказ о Кристофере Муравьеве-Апостоле, потомке декабристов, и о том, как через несколько поколений далеко от России соединились в гармоничном союзе кровь и врожденная интеллигентность нескольких русских фамилий. А ещё о том, что такое истинное уважение к памяти предков и к их родной земле.
Работая над материалом о выдающемся русском полководце, герое Отечественной войны 1812 года Александре Ивановиче Остермане-Толстом, умершем в Женеве в 1857 году, автор познакомился с его швейцарскими потомками, в том числе с прапраправнучкой Каролиной Тюрреттини и её мужем Кристофером Муравьевым-Апостолом.
Об отце Кристофера Андрее Владимировиче Муравьеве-Апостоле, иностранном корреспонденте, сотруднике Международного комитета Красного Креста, генеральном секретаре Европейской Ассоциации социальных работников писала российская пресса. Очерк журналиста-международника Владимира Мехонцева [1] заканчивается следующими словами:
"Хранят память о земле своих предков сыновья Андрея Владимировича. Молодые бизнесмены и банкиры, живущие за границей, они интересуются Россией, изучают русский язык. И, как знать, быть может сложится так судьба, что приедут они сюда не в туристический вояж, а с самой что ни на есть деловой и благотворительной целью - вместе со своими дальними соотечественниками строить новую Россию".
Именно так и случилось. Кристофер Муравьев-Апостол, преуспевающий швейцарский финансист, одержим мечтой восстановить музей декабристов в московской усадьбе своего прадеда. И у меня нет сомнения в том, что он делает это не ради коммерческой выгоды (для этого у него есть масса более привлекательных, чем российская культура, проектов), а чтобы его и наши дети знали историю своей семьи, своей страны.
* * *
У Ивана Матвеевича Муравьева-Апостола (1768-1861 гг.), российского дипломата, литератора, члена российской Академии, сенатора было три сына и дочь. Сыновья, гвардейские офицеры, стали активными участниками декабрьского восстания. Сергей (1796-1826 гг.) был казнен, Ипполит (1806-1826 гг.) застрелился при аресте, Матвей (1793-1886 гг.) провел тридцать лет на каторге и в ссылке. Они не успели обзавестись семьями и продолжить род Муравьевых-Апостолов.Зато их сестра Екатерина Ивановна (1794-1861 гг.), выйдя замуж за генерал-майора Иллариона Михайловича Бибикова, губернатора Нижегородской, Калужской, Саратовской губерний, родила восьмерых детей, в том числе дочь Екатерину Илларионову (род. в 1830 г.) в замужестве Коробьину. У Екатерины Илларионовны родился сын, Владимир Коробьин, который впоследствии стал дедом моего героя.
Вернувшийся из Сибири Матвей Муравьев-Апостол был холодно принят своими близкими родственниками. А вот не столь близкий по крови его внучатый племянник Владимир Коробьин предоставил бывшему опальному декабристу кров и семейный уют. Теперь, когда опала была снята, Матвей Иванович стал почитаем в кругах российского дворянства и даже вхож ко двору. Предчувствуя свою скорую кончину и не имея наследников, он ходатайствовал перед царем о передаче славной фамилии Муравьев-Апостол любимому внуку, Владимиру Коробьину, на что монарх дал свое высочайшее согласие. Так часто бывало в те времена: чтобы нация не лишилась известного рода из-за отсутствия в нем прямых потомков по мужской линии, государь повелевал передавать фамилию по наследству ближайшему родственнику мужского пола. Кстати двойная фамилия Муравев-Апостол возникла, после того как сто лет назад по той же причине прервался род Апостолов, и царь разрешил присоединить эту фамилию племянницы Данилы Апостола [2] к фамилии её мужа Муравьева.
- Дед, - рассказывает Кристофер Муравьев-Апостол, - добавил нам украинской крови (в жилах моего собеседника течет ещё и латиноамериканская: его мать - бразильянка), он женился на Надежде Терещенко, дочери крупного сахарозаводчика. После революции супруги решили не возвращаться в Россию, сначала жили на юге Франции, а затем перебрались в предместье Женевы Дюли. Дед умер в 1937 году. А бабушка прожила до 1967 года. Вон там они похоронены, - Кристофер указывает в сторону кладбища, расположенного в сотне шагов от его дома, и приглашает проведать родные могилы.
Мы идем по ухоженной швейцарской деревне. Внизу блестит спокойное, как вся их жизнь, Женевское озеро. К нему с предгорий Жюры спускаются зеленые виноградники. Здесь всего одна улица, по обе стороны которой богатые виллы соседствуют с аккуратными сельхозстроениями: достаток и уважительное отношение к труду. Проходим мимо старого двухэтажного особняка с архитектурными элементами средневекового замка, который, тем не менее, выглядит гораздо скромнее современных подмосковных кирпичных недоразумений новых русских.
- В этом доме вырос мой отец, - говорит Кристофер, - Вон там наверху, по центру, окно его комнаты. Когда мы жили в Бразилии, он часто привозил меня сюда к бабушке. Это были самые счастливые дни моего детства. Теперь у этого дома новые владельцы, и я не смог его вернуть. Но, обосновавшись в Швейцарии, решил поселиться рядом.
На иностранном деревенском погосте не более сотни захоронений - при хорошей жизни умирается реже. В дальнем углу кладбища несколько старых каменных крестов и большой куст лаванды. Под ними покоятся дед и отец Кристофера, а также некоторые другие члены этой русско-украинской семьи Муравьевых-Апостолов-Терещенко. Обращаю внимание Кристофера на православные кресты на могилах его предков.
- Понимаю. Бабушка долго переживала, узнав, что мама окрестила меня в иную веру, когда я воспитывался в английской школе. Но все равно я чувствую себя православным, как они, - взгляд Кристофера останавливается на каменной плите с родными именами. - Я уже давно думаю о крещении, и даже говорил об этом с настоятелем женевской Русской православной церкви. Но поскольку речь идет о Вере, а мне есть во что верить, я не могу просто так "перекреститься". Порой кажется, что после долгих поисков и странствий, начатых моими российскими предками, круг замыкается, и мы возвращаемся к истокам... Я должен принять православие на Родине!
Он родился в Бразилии, учился в Англии и Америке, живет в Швейцарии, работает по всему миру, а родиной считает Россию, или Украину, одним словом, нашу землю. Он искренне любит её, готов ей помогать во имя памяти своих предков, уважения к тому, что они создали и с благородной целью восстановить это и сохранить.
Кристофер с удовольствием рассказывает о первом приезде с отцом в СССР в 1991 году по приглашению Советского фонда культуры.
- Я ехал тогда в Россию без каких-либо эмоций, просто как заграницу. Но уже на второй день пребывания в Москве пока еще не умом, но сердцем стал ощущать трудно объяснимую несхожесть этой зарубежной поездки со всеми предыдущими. Мне показались близкими впервые увиденные улицы, дома, но особенно люди. Я вдруг обнаружил свое физическое сходство с ними - это мои соотечественники, это мое Отечество.
Андрей Владимирович и Кристофер передали в дар Фонду культуры семейные реликвии, коллекцию книг, альбомов и репродукций дореволюционного издания. Тогда же они увидели дом Муравьевых-Апостолов на Старой Басманной. В 1986 году в нем открылся Музей декабристов на правах филиала Государственного исторического музея (ГИМ). Богатая экспозиция ГИМа позволяла проводить в этом здании интересные выставки, посвященные выдающимся деятелям российской культуры первой половины XIX века. Но с годами старый особняк, чудом уцелевший в пожаре 1812 года, пришел в ветхое и даже аварийное состояние и нуждался в капитальном ремонте.
- У нас с отцом, - рассказывает Кристофер, - зародилась мысль попытаться восстановить дом и вернуть в него утраченные поколениями элементы российской культуры, истории и, если хотите, нашей памяти.
Интеллигентный человек, он не считает возможным в беседе с российским представителем вспоминать перипетии работы нашей бюрократической машины при оформлении соответствующего разрешения. Тем не менее, он вспоминает о препятствиях, чинимых конкурентами, которые уже видели в этом месте свои банки и казино.
После мучительных переговоров, ходатайств, согласований и т.д. в 2000 году Кристоферу от имени созданного им фонда Муравьевых-Апостолов удалось взять усадьбу в аренду сроком на 25 лет с правом продления. Начались ремонтные и реставрационные работы.
С Божьей помощью и при участии людей, для которых российская культура не пустой звук - Кристофер особо отмечает преподавателя МГУ Татьяну Макееву, директора Фонда с российской стороны - дом-музей был восстановлен и скоро откроет двери для посетителей. Постоянную часть экспозиции составит семейная коллекция декабристских раритетов, сохраненная Муравьевыми. Здесь планируется проводить выставки из собраний Исторического музея, а также концерты камерной музыки, исторические и политические диспуты и т.д. Одновременно это жилой дом, хозяева которого Кристофер, Каролина и маленькая Танечка рады гостям своей московской резиденции.
Предвижу характерное брюзжание отдельной категории читателей: "Эдак богатые иностранные отпрыски наших известных соотечественников всю Россию скупят!" Ответ напрашивается в форме вопроса - а что лучше: бомжатник в полуразвалившейся усадьбе, банк, казино, а в лучшем случае современный офис на её месте, или все-таки живой кусочек нашей истории, сохраненный для нас с вами совсем не чужим для России человеком? Побольше бы таких богатых иностранцев с русской душой и западной предприимчивостью.
Кристофер, не лукавя, признает, что нашел удобное решение жилищного вопроса на время своих частых деловых поездок в Москву. Но его трудно упрекнуть в преследовании только личных целей. Не такой это человек. В 2004 году он побывал в Антарктиде, где, кстати, никогда не было недвижимости его предков. Там он познакомился с нашими полярниками и узнал об их намерении построить православную часовню в память о русских исследователях этого материка. Кристофер был глубоко взволнован этим духовным начинанием и решил в нем поучаствовать. Начальник полярной станции Олег Сахаров свел его с российским предпринимателем Петром Задировым, автором и главным вдохновителем создания храма в Антарктиде. Спустя несколько месяцев на звоннице полярной православной церкви зазвонили колокола, отлитые на средства Муравьева-Апостола.
- Почему колокола, и каким образом?
- Потому что я знал, как это делается. Когда мы впервые приехали с отцом в Союз, нам показали не только Москву. Я также побывал на родине моего пращура Данилы Апостола в украинском селе Сорочинцы, воспетом великим русским писателем Николаем Васильевичем Гоголем. Там сохранилась церковь, построенная еще гетманом Данилой. В советское время в ней был музей. Так совпало, что ко времени нашего приезда храм вновь освятили, но его колокольня молчала.
Далее последовал поистине фантастический рассказ о духовном единении науки и религии. Через религиозные организации Муравьевы-Апостолы вышли на киевских физиков, чьи умы и знания в то смутное время перестали быть востребованными государством, и они выживали самыми разнообразными заказами, в том числе стали отливать колокола для храмов Господних. Так с помощью потомков Данилы Апостола зазвонила колокольня старой гетманской церкви.
При финансовом участии К.Муравьева-Апостола отреставрирована церковь Трех Святых Анастасий в украинском городе Глухове, бывшей столице левобережной Украины. Храм был построен в XIX веке сахарозаводчиками братьями Терещенко, младший из которых, Федор, приходится Кристоферу прадедом. Это уменьшенная копия знаменитого киевского Владимирского собора.
Звонят колокола в Глухове, в Сорочинцах, на российской полярной станции в Антарктиде. В их мелодии звучит песнь души Кристофера Андреевича Муравьева-Апостола, русского иностранца, ещё не принявшего нашу веру, но делами своими уже давно православного.
Женева,
июль 2006
[1] В. Мехонцев: "Мне надо приехать в Россию" в сборнике "От Торонто до Москвы", изд. Москва, 2003 г.
[2] Данила Апостол - украинский гетман
http://www.voskres.ru/info/taranov.htm
_1.jpg)
