Один из тех, кто определил "интеллектуальный почерк" ХХ столетия, "канонизированная" фигура в истории науки... Не верится, что так было не всегда, что труды Проппа осуждали, а самому ученому, возвращавшемуся из эвакуации, запретили въехать в родной Ленинград (ведь немец!), и он едва избежал ареста... Или верится? Ведь такая судьба для России не редкость...
С работами В. Я. Проппа каждый филолог встречается в начале первого курса... и иногда не расстается всю жизнь. Первокурсники удивляются: "И это - филология?" На страницах книг - формулы похлеще тех, что пугали в учебнике по физике (см. иллюстрацию)... Да, так до Проппа не писал никто. Это потом появились структурализм, порождающая грамматика... А во времена, когда В. Я. Пропп создавал первый из своих знаменитых трудов, для подобного подхода еще не был разработан понятийный аппарат. Ученый писал смело, но мягко, по-дружески знакомя читателя со своим поистине революционным подходом: "О возможности понятия и термина морфология сказки никто не думал. Между тем в области народной, фольклорной сказки рассмотрение форм и установление закономерностей строя возможно с такой же точностью, с какой возможна морфология органических образований"[2].
"Морфология сказки" потому и была мало кем понята и востребована в течение 30 лет после первой публикации в 1928 году, что опередила свое время. Значительно позже она была признана одной из базовых работ по теории наррации. Затем последовали "Исторические корни волшебной сказки" (1946), "Русский героический эпос" (1958) и "Русские аграрные праздники" (1963). Все работы В. Я. Проппа связаны между собой - методологически, идейно. Эти тексты сами стали объектом филологических исследований. Все это предстает перед нами в столь откристаллизовавшемся виде, что мы редко задумываемся о том, что Владимир Яковлевич Пропп не только ученый, но и человек, что путь его - и в жизни, и в науке - был тернист...
Несмотря на ограниченные средства, родители нанимали детям гувернанток для обучения немецкому и французскому языкам, игре на фортепиано и "манерам". В результате дети разговаривали с матерью - по-немецки, с гувернантками - по-французски, между собой и отцом - по-русски.
В 1913 году В. Я. Пропп поступает в Петербургский университет, где начинает заниматься немецкой литературой. Но на третьем курсе он переводится на славяно-русское отделение, причиной чего было "влечение к России, явившееся отчасти как последствие отвращения к окружавшей... немецкой грубости и ограниченности... К этому влекли и научные знания[3].
Но не только "отвращение" так переменило интересы и жизнь молодого Проппа, было еще и другое, гораздо, думается, более важное
Первая мировая война застала В. Я. Проппа студентом. Он был готов идти на фронт, чтобы разделить судьбу русских солдат, но студенты не подлежали мобилизации. Тогда он окончил курсы "подания первой помощи и ухода за больными" и добровольно пошел работать санитаром в лазарет. Позднее он записал в дневнике, что именно тогда, общаясь с солдатами, он стал русским.
"22.IV.1918 года был одним из лучших в моей жизни. Была Пасха. Самая ранняя, какая может быть. Я смотрел на огни Исакия с 7-го этажа лазарета в Новой Деревно. Тогда я любил Ксению Новикову. Она ходила за ранеными. Было воскресение в природе, и моя душа воскресла от признания не только своего "я". Где другой - там любовь. И она была другая, совсем другая, чем я. Я сквозь войну и любовь стал русским. Понял Россию"[5].
Затем последовало окончание историко-филологического факультета, преподавание языков в различных учебных заведениях столицы, научная работа, но...
Но вернемся к Проппу и его удивительному прошению: "В школе никаких интересов к религии еще не проявлял. Сильно увлекался немецким романтизмом. В связи с этим явился крайний индивидуализм и утверждение в себе. Однако смутная тоска и искание выхода из плена своей души служили выходом для будущих прорывов. К тому же и религиозный элемент романтизма и интерес к идеалистической философии XIX в. оказали свое влияние. Я вышел из школы с предрасположением к мистике. <...> С началом войны... я поступил в санитары при одном из лазаретов. Общение с некоторыми солдатами в связи с внутренними потрясениями и сознанием безысходности моего душевного состояния привели меня к церкви. К этому я еще раньше был подготовлен чтением сочинений Соловьева"[5]. Кроме Соловьева на молодого Владимира повлияли "Столп и утверждение истины" Павла Флоренского, поучения преподобного Серафима Саровского и... послания Иоанна и его же Евангелие.
Вышеизложенные причины сам Пропп назвал субъективными, а объективными назвал следующие: необходимость личного участия в строительстве новой духовной и церковной культуры. По его словам, он понял, чем должна быть Церковь по отношению к индивидууму, но чем является Церковь по отношению ко Христу - еще не понял.
Как бы то ни было, в институте Владимир Яковлевич занимался недолго, и причина такого решения - неизвестна.
Продолжение следует...
[1] ein Pilz - гриб (нем.).
[2] Владимир Яковлевич Пропп. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки // Собрание трудов В. Я. Проппа. - М., 1998. - С. 5.
[3] Цит. по: Неизвестный В. Я. Пропп. - СПб, 2002. - С. 8.
[4] Там же. - С. 289.
[5] Там же. - С. 9.
http://www.taday.ru/text/91765.html
- Мама, мама, смотри, ein Pilz[1]!
Бедный мальчик! Он с мамой говорит по-немецки, а с другими по-русски и иногда путает языки.
Да, несчастный... Может ли быть скучнее судьба, чем родиться немцем, евреем или поляком в великодержавной России?
(В. Я. Пропп. "Древо жизни. Автобиографическая повесть)
С работами В. Я. Проппа каждый филолог встречается в начале первого курса... и иногда не расстается всю жизнь. Первокурсники удивляются: "И это - филология?" На страницах книг - формулы похлеще тех, что пугали в учебнике по физике (см. иллюстрацию)... Да, так до Проппа не писал никто. Это потом появились структурализм, порождающая грамматика... А во времена, когда В. Я. Пропп создавал первый из своих знаменитых трудов, для подобного подхода еще не был разработан понятийный аппарат. Ученый писал смело, но мягко, по-дружески знакомя читателя со своим поистине революционным подходом: "О возможности понятия и термина морфология сказки никто не думал. Между тем в области народной, фольклорной сказки рассмотрение форм и установление закономерностей строя возможно с такой же точностью, с какой возможна морфология органических образований"[2]."Морфология сказки" потому и была мало кем понята и востребована в течение 30 лет после первой публикации в 1928 году, что опередила свое время. Значительно позже она была признана одной из базовых работ по теории наррации. Затем последовали "Исторические корни волшебной сказки" (1946), "Русский героический эпос" (1958) и "Русские аграрные праздники" (1963). Все работы В. Я. Проппа связаны между собой - методологически, идейно. Эти тексты сами стали объектом филологических исследований. Все это предстает перед нами в столь откристаллизовавшемся виде, что мы редко задумываемся о том, что Владимир Яковлевич Пропп не только ученый, но и человек, что путь его - и в жизни, и в науке - был тернист...
...немец по рождению и воспитанию
В. Я. Пропп родился 16 апреля 1895 года в Санкт-Петербурге в семье выходца из немецкой колонии Саратовской губернии Иоанна Якова Проппа. При крещении (а крестили мальчика в евангелическо-лютеранском приходе) был наречен Германом Вольдемаром.Несмотря на ограниченные средства, родители нанимали детям гувернанток для обучения немецкому и французскому языкам, игре на фортепиано и "манерам". В результате дети разговаривали с матерью - по-немецки, с гувернантками - по-французски, между собой и отцом - по-русски.
В 1913 году В. Я. Пропп поступает в Петербургский университет, где начинает заниматься немецкой литературой. Но на третьем курсе он переводится на славяно-русское отделение, причиной чего было "влечение к России, явившееся отчасти как последствие отвращения к окружавшей... немецкой грубости и ограниченности... К этому влекли и научные знания[3].
Но не только "отвращение" так переменило интересы и жизнь молодого Проппа, было еще и другое, гораздо, думается, более важное
..."жалеть" и значит "любить". И как стать русским
Еще до появления иностранных гувернанток детей в семье Проппов нянчила русская старушка. Все было, как когда-то у Пушкина: она пела им песни, рассказывала сказки, и все это в старости Владимир Яковлевич вспоминал с большой теплотой. И тогда же он усвоил одно из значений слова "жалеть" - "любить".Первая мировая война застала В. Я. Проппа студентом. Он был готов идти на фронт, чтобы разделить судьбу русских солдат, но студенты не подлежали мобилизации. Тогда он окончил курсы "подания первой помощи и ухода за больными" и добровольно пошел работать санитаром в лазарет. Позднее он записал в дневнике, что именно тогда, общаясь с солдатами, он стал русским.
"22.IV.1918 года был одним из лучших в моей жизни. Была Пасха. Самая ранняя, какая может быть. Я смотрел на огни Исакия с 7-го этажа лазарета в Новой Деревно. Тогда я любил Ксению Новикову. Она ходила за ранеными. Было воскресение в природе, и моя душа воскресла от признания не только своего "я". Где другой - там любовь. И она была другая, совсем другая, чем я. Я сквозь войну и любовь стал русским. Понял Россию"[5].
Затем последовало окончание историко-филологического факультета, преподавание языков в различных учебных заведениях столицы, научная работа, но...
... в школе никаких интересов к религии еще не проявлял
Мало кто знает, что 2 апреля 1921 года В. Я. Пропп подал прошение о зачислении на первый курс Петроградского богословского интститута, открытого за год до того. Институт ставил перед собой очень широкие задачи: готовить пастырей и церковных деятелей, устраивать богословские кружки и публичные лекции, руководить религиозными курсами и кружками, разрабатывать церковно-практические и богословские вопросы. Но просуществовал он, лишь сделав единственный выпуск. И даже это кажется сейчас достижением.Но вернемся к Проппу и его удивительному прошению: "В школе никаких интересов к религии еще не проявлял. Сильно увлекался немецким романтизмом. В связи с этим явился крайний индивидуализм и утверждение в себе. Однако смутная тоска и искание выхода из плена своей души служили выходом для будущих прорывов. К тому же и религиозный элемент романтизма и интерес к идеалистической философии XIX в. оказали свое влияние. Я вышел из школы с предрасположением к мистике. <...> С началом войны... я поступил в санитары при одном из лазаретов. Общение с некоторыми солдатами в связи с внутренними потрясениями и сознанием безысходности моего душевного состояния привели меня к церкви. К этому я еще раньше был подготовлен чтением сочинений Соловьева"[5]. Кроме Соловьева на молодого Владимира повлияли "Столп и утверждение истины" Павла Флоренского, поучения преподобного Серафима Саровского и... послания Иоанна и его же Евангелие.
Вышеизложенные причины сам Пропп назвал субъективными, а объективными назвал следующие: необходимость личного участия в строительстве новой духовной и церковной культуры. По его словам, он понял, чем должна быть Церковь по отношению к индивидууму, но чем является Церковь по отношению ко Христу - еще не понял.
Как бы то ни было, в институте Владимир Яковлевич занимался недолго, и причина такого решения - неизвестна.
Продолжение следует...
[1] ein Pilz - гриб (нем.).
[2] Владимир Яковлевич Пропп. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки // Собрание трудов В. Я. Проппа. - М., 1998. - С. 5.
[3] Цит. по: Неизвестный В. Я. Пропп. - СПб, 2002. - С. 8.
[4] Там же. - С. 289.
[5] Там же. - С. 9.
http://www.taday.ru/text/91765.html
