Сергей Анатольевич Шляков родился 5 октября 1955 года в Челябинске. Окончил Военную академию бронетанковых войск, Российскую академию государственной службы при Президенте Российской Федерации.
1988 год - участник ликвидации аварии на Чернобыльской атомной станции.
1992 год - начальник штаба миротворческих сил в Южной Осетии.
1995 год - руководитель поисковых работ во Вьетнаме после катастрофы авиагруппы "Русские витязи".
1997 год - начальник штаба оперативной группы по ликвидации последствий катастрофы авиалайнера "Руслан" в Иркутске.
1999 год, Швейцария - руководитель группы по координации вопросов оказания гуманитарной помощи населению Югославии.
2000 год - начальник оперативного штаба при сходе селей в Тырныаузе (Кабардино-Балкария).
- Как, на ваш взгляд, Церковь может участвовать в оказании помощи пострадавшему населению?
- В момент самой чрезвычайной ситуации, когда требуется принятие жестких решений, очень сложно и не совсем правильно вмешиваться в работу профессионалов-спасателей. Во время ЧС в нашей системе действует принцип единоначалия, и ответственность за принятие решений берет на себя конкретный человек - руководитель работ по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. Только он ответствен перед своей совестью и Богом. У моряков есть пословица: "Первый после Бога - капитан". Так вот: руководитель работ по ликвидации последствий ЧС - тоже первый после Бога. Только он имеет право отдавать команды на эвакуацию, изымать материальные средства, прекращать работу предприятий. Он может распорядиться: вот этих - накормить, а этих - нет. Не потому, что он злой, а потому, что он знает - на всех еды не хватит, и он должен взять на себя эту ответственность. И задача Церкви - работать с этим человеком не в момент чрезвычайной ситуации, а до нее и после. Роль Церкви в сотрудничестве с МЧС я вижу в воспитании личного состава, проведении уроков Православия в наших спасательных центрах, приобщении к российским традициям.
Подготовить, воспитать топ-менеджеров, которые смогут принимать решения в кризисных ситуациях, - задача не только государства. Здесь огромное поле деятельности для общества, Церкви. Эта подготовка может "выстрелить" только один раз в жизни - именно в чрезвычайной ситуации.
А когда пик чрезвычайной ситуации проходит, нужна конкретная помощь. В момент катастрофы, шока происходит мобилизация всех сил человека. Почему в Великую Отечественную войну в окопах практически никто не болел? Именно поэтому. А когда пик напряжения проходит, человек расслабляется, выползают все "болячки", и особенно это сказывается на психическом состоянии. Здесь организация взаимодействия с Церковью имеет колоссальное значение. Церковь может подержать людей морально.
В системе МЧС существует центр экстренной психологической помощи, который работает по всем видам чрезвычайных ситуаций. Но мы не ограничиваемся только своими специалистами, привлекаем сотрудников Института Сербского, представителей Церкви на местах. И здесь крайне важно, что в устройстве Церкви ярко выражен территориальный принцип. Наши службы также работают на его основе. Поэтому опыт практического взаимодействия сконцентрирован в регионах. А лучше всего удается взаимодействовать в маленьких городах - там более живая связь между людьми.
- Где, на ваш взгляд, лежат истоки готовности населения к действиям в чрезвычайных ситуациях?
- Практически это должно закладываться начиная со школьной скамьи. Вы помните, первые уроки в школе начинаются с занятий по безопасности. Раньше, когда мы смотрели в кино, как этому учат на Западе - объявляют, например, учебную пожарную тревогу в школе, мы смеялись. Сейчас все уже поняли, что это необходимо. Самое обучаемое население - это дети до четвертого-пятого класса. Причем ребенок, приходя из школы, получив определенные знания, обязательно расскажет своим родителям, братьям и сестрам, как вести себя при пожаре.
Наше министерство совместно с другими федеральными органами исполнительной власти сейчас работает над вопросами организации системы информирования и оповещения населения по вопросам безопасности. Принята Федеральная целевая программа "Снижение рисков и смягчение последствий чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера в РФ до 2010 года". В 2006 году предполагается запустить эту программу в Москве и Санкт-Петербурге, Кавказских Минеральных Водах, а также создать межрегиональные информационные центры в Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Красноярске, Хабаровске.
Причем обучать население крупных городов и небольших населенных пунктов надо совершенно по-разному. Одно дело - правила безопасности в глухой тайге, и совершено другое - на рыболовецком траулере в Норвежском море.
Сегодня в нашем обществе назрела необходимость взглянуть на вопросы безопасности шире, чем прежде. Мы пришли к пониманию необходимости формирования культуры безопасности населения. Человек должен думать о своей безопасности не в тот момент, когда беда уже пришла. Он должен планировать свою безопасность.
К сожалению, как бы это ни было грустно, мы обречены на череду катастроф. Это процесс объективный и совершенно неизбежный. И противопоставить ему человек может лишь свою социальную организацию, где Церковь занимает важное место.
- Как в МЧС России оценивают действия американских властей и спасателей во время наводнения в Новом Орлеане? Какие уроки можно извлечь для России?
- Сложно критиковать своих коллег - Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям в Соединенных Штатах Америки. Ведь любая чрезвычайная ситуация, наша ли, чужая, - всегда есть предмет детального изучения специалистами. При каждой крупной ЧС во всех центрах управления в кризисных ситуациях, в наших учебных заведениях создаются группы экспертов, которые анализируют, вырабатывают и предлагают решения, применимые как к ситуации в США, так и к территории России. Анализ идет на различных уровнях - от действия спасателя, полицейского, пожарного до действий губернатора.
Что же касается эффективности действия американских властей: то при землетрясении в 1904 году в Сан-Франциско федеральная помощь пришла на третьи сутки, через сто лет она пришла на пятые сутки. Американцам самим еще предстоит дать этому оценку и разобраться в причинах произошедшего.
Если сопоставить нью-орлеанские события с наводнением в Ленске в 2001 году, то я считаю, что в Ленске была более кризисная ситуация - потому что в Сан-Франциско можно всю жизнь ходить в легкой курточке, в Ленске же климат суровый. Там две формы одежды: телогрейка расстегнута, телогрейка застегнута. Из транспортных артерий - одна Лена. Эвакуировать население некуда. Высушить промокшую одежду - проблема. А подвоз питания? А удаленность? А дороги?
- В обществе единодушно оценивают работу МЧС как успешную. Не значит ли это, что у нас вообще что-то успешно можно сделать только в ситуации аврала, чрезвычайности?
- Это несправедливое мнение. Существует черновая работа, которая не видна, которая иногда идет в корзину и у некоторых вызывает раздражение. Что видят те, кто не знаком с деталями повседневной работы: случилось что-то - раз! - прилетели. Красивая картинка, камеры, люди - но за этим же тоже скрываются боль, грязь, разочарование в этой жизни... Хорошо, если спасли людей, а если не спасли? Иногда думают, что МЧС России только мотается везде, сорит деньгами... Но кто знает, что госпиталь для работы в полевых условиях, который мы применили в Пакистане, мы обкатывали лет десять? Причем в самых различных условиях - начиная от палатки на Северном полюсе до Исландии, когда мы бросали грузы на застывшую лаву - попробовать, чтобы техника и лекарства не разбились. Сколько усилий понадобилось, чтобы подготовить специалистов? Разве много сейчас желающих поехать в мусульманскую страну на ликвидацию последствий землетрясения и жить там в палатке? Мы однажды работали во Вьетнаме - искали там группу разбившихся "Русских витязей". Идешь по джунглям и видишь: местные идут, все нормально. А для тебя любой порез становится проблемой в этом климате. Ты не можешь даже выпить воды из этих горных рек, потому что это опасно.
А что касается хорошего отношения к МЧС...
То одно из наших неписаных правил поведения говорит: "поступай так, чтобы тебе не было стыдно признаться в этом своей матери и ты смог бы вернуться в то место, где работал, в любое время. Если так поступать, все становится на свои места".
Беседовала Юлия ДАНИЛОВА
http://www.nsad.ru/index.php?issue=18§ion=9999&article=376
1988 год - участник ликвидации аварии на Чернобыльской атомной станции.
1992 год - начальник штаба миротворческих сил в Южной Осетии.
1995 год - руководитель поисковых работ во Вьетнаме после катастрофы авиагруппы "Русские витязи".
1997 год - начальник штаба оперативной группы по ликвидации последствий катастрофы авиалайнера "Руслан" в Иркутске.
1999 год, Швейцария - руководитель группы по координации вопросов оказания гуманитарной помощи населению Югославии.
2000 год - начальник оперативного штаба при сходе селей в Тырныаузе (Кабардино-Балкария).
- Как, на ваш взгляд, Церковь может участвовать в оказании помощи пострадавшему населению?
- В момент самой чрезвычайной ситуации, когда требуется принятие жестких решений, очень сложно и не совсем правильно вмешиваться в работу профессионалов-спасателей. Во время ЧС в нашей системе действует принцип единоначалия, и ответственность за принятие решений берет на себя конкретный человек - руководитель работ по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. Только он ответствен перед своей совестью и Богом. У моряков есть пословица: "Первый после Бога - капитан". Так вот: руководитель работ по ликвидации последствий ЧС - тоже первый после Бога. Только он имеет право отдавать команды на эвакуацию, изымать материальные средства, прекращать работу предприятий. Он может распорядиться: вот этих - накормить, а этих - нет. Не потому, что он злой, а потому, что он знает - на всех еды не хватит, и он должен взять на себя эту ответственность. И задача Церкви - работать с этим человеком не в момент чрезвычайной ситуации, а до нее и после. Роль Церкви в сотрудничестве с МЧС я вижу в воспитании личного состава, проведении уроков Православия в наших спасательных центрах, приобщении к российским традициям.
Подготовить, воспитать топ-менеджеров, которые смогут принимать решения в кризисных ситуациях, - задача не только государства. Здесь огромное поле деятельности для общества, Церкви. Эта подготовка может "выстрелить" только один раз в жизни - именно в чрезвычайной ситуации.
А когда пик чрезвычайной ситуации проходит, нужна конкретная помощь. В момент катастрофы, шока происходит мобилизация всех сил человека. Почему в Великую Отечественную войну в окопах практически никто не болел? Именно поэтому. А когда пик напряжения проходит, человек расслабляется, выползают все "болячки", и особенно это сказывается на психическом состоянии. Здесь организация взаимодействия с Церковью имеет колоссальное значение. Церковь может подержать людей морально.
В системе МЧС существует центр экстренной психологической помощи, который работает по всем видам чрезвычайных ситуаций. Но мы не ограничиваемся только своими специалистами, привлекаем сотрудников Института Сербского, представителей Церкви на местах. И здесь крайне важно, что в устройстве Церкви ярко выражен территориальный принцип. Наши службы также работают на его основе. Поэтому опыт практического взаимодействия сконцентрирован в регионах. А лучше всего удается взаимодействовать в маленьких городах - там более живая связь между людьми.
- Где, на ваш взгляд, лежат истоки готовности населения к действиям в чрезвычайных ситуациях?
- Практически это должно закладываться начиная со школьной скамьи. Вы помните, первые уроки в школе начинаются с занятий по безопасности. Раньше, когда мы смотрели в кино, как этому учат на Западе - объявляют, например, учебную пожарную тревогу в школе, мы смеялись. Сейчас все уже поняли, что это необходимо. Самое обучаемое население - это дети до четвертого-пятого класса. Причем ребенок, приходя из школы, получив определенные знания, обязательно расскажет своим родителям, братьям и сестрам, как вести себя при пожаре.
Наше министерство совместно с другими федеральными органами исполнительной власти сейчас работает над вопросами организации системы информирования и оповещения населения по вопросам безопасности. Принята Федеральная целевая программа "Снижение рисков и смягчение последствий чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера в РФ до 2010 года". В 2006 году предполагается запустить эту программу в Москве и Санкт-Петербурге, Кавказских Минеральных Водах, а также создать межрегиональные информационные центры в Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Красноярске, Хабаровске.
Причем обучать население крупных городов и небольших населенных пунктов надо совершенно по-разному. Одно дело - правила безопасности в глухой тайге, и совершено другое - на рыболовецком траулере в Норвежском море.
Сегодня в нашем обществе назрела необходимость взглянуть на вопросы безопасности шире, чем прежде. Мы пришли к пониманию необходимости формирования культуры безопасности населения. Человек должен думать о своей безопасности не в тот момент, когда беда уже пришла. Он должен планировать свою безопасность.
К сожалению, как бы это ни было грустно, мы обречены на череду катастроф. Это процесс объективный и совершенно неизбежный. И противопоставить ему человек может лишь свою социальную организацию, где Церковь занимает важное место.
- Как в МЧС России оценивают действия американских властей и спасателей во время наводнения в Новом Орлеане? Какие уроки можно извлечь для России?
- Сложно критиковать своих коллег - Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям в Соединенных Штатах Америки. Ведь любая чрезвычайная ситуация, наша ли, чужая, - всегда есть предмет детального изучения специалистами. При каждой крупной ЧС во всех центрах управления в кризисных ситуациях, в наших учебных заведениях создаются группы экспертов, которые анализируют, вырабатывают и предлагают решения, применимые как к ситуации в США, так и к территории России. Анализ идет на различных уровнях - от действия спасателя, полицейского, пожарного до действий губернатора.
Что же касается эффективности действия американских властей: то при землетрясении в 1904 году в Сан-Франциско федеральная помощь пришла на третьи сутки, через сто лет она пришла на пятые сутки. Американцам самим еще предстоит дать этому оценку и разобраться в причинах произошедшего.
Если сопоставить нью-орлеанские события с наводнением в Ленске в 2001 году, то я считаю, что в Ленске была более кризисная ситуация - потому что в Сан-Франциско можно всю жизнь ходить в легкой курточке, в Ленске же климат суровый. Там две формы одежды: телогрейка расстегнута, телогрейка застегнута. Из транспортных артерий - одна Лена. Эвакуировать население некуда. Высушить промокшую одежду - проблема. А подвоз питания? А удаленность? А дороги?
- В обществе единодушно оценивают работу МЧС как успешную. Не значит ли это, что у нас вообще что-то успешно можно сделать только в ситуации аврала, чрезвычайности?
- Это несправедливое мнение. Существует черновая работа, которая не видна, которая иногда идет в корзину и у некоторых вызывает раздражение. Что видят те, кто не знаком с деталями повседневной работы: случилось что-то - раз! - прилетели. Красивая картинка, камеры, люди - но за этим же тоже скрываются боль, грязь, разочарование в этой жизни... Хорошо, если спасли людей, а если не спасли? Иногда думают, что МЧС России только мотается везде, сорит деньгами... Но кто знает, что госпиталь для работы в полевых условиях, который мы применили в Пакистане, мы обкатывали лет десять? Причем в самых различных условиях - начиная от палатки на Северном полюсе до Исландии, когда мы бросали грузы на застывшую лаву - попробовать, чтобы техника и лекарства не разбились. Сколько усилий понадобилось, чтобы подготовить специалистов? Разве много сейчас желающих поехать в мусульманскую страну на ликвидацию последствий землетрясения и жить там в палатке? Мы однажды работали во Вьетнаме - искали там группу разбившихся "Русских витязей". Идешь по джунглям и видишь: местные идут, все нормально. А для тебя любой порез становится проблемой в этом климате. Ты не можешь даже выпить воды из этих горных рек, потому что это опасно.
А что касается хорошего отношения к МЧС...
То одно из наших неписаных правил поведения говорит: "поступай так, чтобы тебе не было стыдно признаться в этом своей матери и ты смог бы вернуться в то место, где работал, в любое время. Если так поступать, все становится на свои места".
Беседовала Юлия ДАНИЛОВА
http://www.nsad.ru/index.php?issue=18§ion=9999&article=376
