В своем выступлении на Рождественских чтениях о. Александр Шаргунов назвал телевидение оружием массового поражения, которое, как и феномен ядерного оружия, "показывает, какую опасность для человечества могут представлять культура и знание при отсутствии нравственности".
Телевидение, подобно атомной бомбе, направлено против всех. Его нельзя исправить, передав в "хорошие руки". Любое телевидение неизбежно обесценивает любые слова и образы, неизбежно делает зрителей зависимыми потребителями.
Когда, сидя в уютном кресле, человек наблюдает бомбежку, происходит атрофия заложенных Богом реакций на страдания ближних.
Вообще, разумному человеку не дано не реагировать на образ, на слово, на лицо. А ТВ именно это и прививает, причем не только содержанием, но и технологией. Стоит, например, телевизор на кухне или в кафе. Нормальный человек не должен продолжать есть, когда лицом к лицу к нему обращается другой. Есть, однако, приходится. Так ТВ разрушает самим способом подачи материала.
Второе, что формирует ТВ - психическую зависимость от экрана. Не реагируя на лица и слова, "не замечая" включенный ящик, человек, тем не менее, не может его выключить. 2-3 часа в день он должен проработать. Жизнь людей проходит перед телевизором не потому, что там показывают что-то хорошее или что-то плохое. А потому, что показывают. Русские крестьяне до 60-х годов начинали свой рабочий день в 5 утра - независимо от времени года, независимо от того, в совхозе или на своей усадьбе им предстояло трудиться. С появлением телевизора "сельхозработники" раньше 8 на работу не выходят, просто потому, что стали ложиться спать на несколько выкинутых из жизни часов позже. Независимо от того, что им там показывали, это люди с измененным видением мира. Даже если все передачи были о Боге, молиться Богу так, как молились не сидевшие перед ящиком их матери и бабки, они не смогут. Их мир уже другой. Кроме Бога, неба и земли, в нем есть место иному, воображаемому центру света, откуда ведется передача. И это обесценивание подлинной реальности, этот уход от личной судьбы и ответственности через "присасывание" к Центру есть общая для всех ядерная зима, несомая телевидением.
А как же театр, кино? - спросят нас. Театр и кино человечнее, так как связывают присутствием множества таких же зрителей, собранных в специальном зале, что само по себе удерживает от полного раскрепощения и не позволяет человеку до конца расслабиться. Театральную постановку нельзя наблюдать из постели, наоборот, идя в театр, "на люди", надевают изысканное платье и причесываются. Кроме того, есть разница между "кинщиком", показывающим привезенный из райцентра фильм в клубе и телестудией Останкино, показывающей свои ток-шоу в каждой избе (камере, палате, офисе.)
Быть может, телевидение способно воспитывать в людях добро, формировать нравственный идеал в иных, не таких, как ныне, условиях?
Не думаю.
Звездами советского ТВ, как известно, были очень хорошие артисты. Но любимый всеми образ Штирлица не спас страну от массовой трусости и предательского эгоизма в 1991 году.
По телевидению, как явствует из Апокалипсиса, будет выступать Антихрист. Христос же, придя во плоти, не воспользуется им, но приведет в действие иное, совершеннейшее. "Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные" (Откр. 1:7).
Вдумаемся, и увидим, что телевидение, как и атомная бомба - явления антихристианские, безнравственные по существу. Это принадлежность антикультуры. Их нельзя сравнивать с плодами цивилизации Адама, которыми воспользовалось Воплощенное Слово и Его служители: письменность, разделение языков, почта, дороги, границы государств, обычные вооружения.
Сравнение ТВ с ядерным оружием очень продуктивно.
Как и ТВ, ядерное оружие создает видимость, разлагая реальность.
ТВ создает в уме человека видимость обладания "информационным полем", одновременно разрушая самого человека, делая его неживым. Обучившиеся преодолевать инстинктивный позыв к действию во время криков о помощи терзаемой жертвы, телезрители не реагируют на реальные крики насилуемой под окном и в подъезде. И это, подчеркнем еще раз, происходит объективно, независимо от того, кого - хороших или плохих - казнят по ящику, независимо от того, какой нравственный вывод, пусть даже самый патриотичный, гуманистический и т. п., делает из сцен войны, стрельбы, пыток режиссер и зрители.
Живой человек не может привыкнуть к телевизору.
Приведу пример. Знаю человека, воспитанного без участия телевидения (не в духе "отказа от просмотра развлекательных и нецеломудренных программ", а при отказе его и его родителей от самого ящика как предмета мебели). Всю жизнь он реагирует на телевизор как дикий папуас, как дурак.
В шестом классе, зимой 1974 года, он был единственным мальчиком, который не написал сочинения по фильму "Семнадцать мгновений весны". Педагог, услышав объяснение: "у нас нет телевизора", была исполнена истинной жалости. "Что же ты не сказал, ко мне бы пришел!" Начисто лишенный с детства этой "черты современности", этот человек воспринимает телекартинку не так, как все. Видит не монитор, а лицо в нем, слышит не набор звуков, а человеческое слово, усиленное динамиком. Не изменилась ситуация и тогда, когда он стал священником. Приходит он в дом совершить требу, его приветствуют, а он, как завороженный, смотрит через головы в экран включенного телевизора, смущая прихожан столь недуховным поведением. К удивлению окружающих, он не может какое-то время оторваться от экрана, в то время, как владельцы телевизора не обращают на него ни малейшего внимания!
И это естественно. Противоестественно - не замечать телевизор с его излучением.
От телевизора люди мертвеют. Независимо от содержания его программ. Просто от потребления его, просто становясь его объектом.
Ядерное же оружие создает видимость силы и безопасности, а на самом деле лишает своих обладателей и того и другого.
Сомневаюсь, чтобы нравственные люди вообще когда-нибудь решились его применить.
Единственный пример его боевого применения принадлежит отвратительным циникам Трумэну и Гровсу. Ничего, кроме проклятий из рода в род это не дало ни авторам Манхэттенского проекта, ни Америке.
Зато, вооружаясь ядерными боеголовками, наши военные постепенно проникались главной доктриной атомного века: "лишь бы не было войны!" Результат налицо. Не выдержав разлагающего влияния антивоенной идеологии, излучаемой ядерной бомбой, стали разоружаться. Капитулировали, так как не могли применить оружие.
Дьявольский механизм отступничества от воинского долга был, смеем утверждать, заложен в самой идее ядерного оружия. Это ложная идея, что можно держать чужой народ в страхе, не воюя, не подставляя свою собственную грудь, как Димитрий Донской, а располагая кнопкой, чемоданом, Сахаровым и т. д. И все силы и средства страны были брошены на кнопку, на чемодан, на Сахарова! Результат: атрофия армии, потеря лица офицерским корпусом, дедовщина в казармах, радостная сдача козлами в погонах всего "железа" начиная с танков и подводных лодок, кончая станцией "Мир". На что нам все это, когда боеголовок невпроворот. А всего лучше - так договоримся. Чтоб ее вовсе не вспоминать, войну проклятую. Чтоб жить, как жили: рыбалкой, спортом заниматься.
Вооруженные атомной бомбой военные перестали быть военными. И у нас 600 самоубийств в год среди офицеров, но среди тех, кому жизнь не дорога, ни одного Пожарского, ни одного Скопина-Шуйского.
Можно ли представить себе Суворова и Скобелева, живущих не "наукой побеждать", а наукой: "лишь бы не было войны?" Нет, нельзя. Нехристианское по самой природе оружие "массового поражения", поражения стариков и детей, не может служить защите христианского мира, а лишь способствует его распаду. Как и телевидение. Два сапога пара.
Принято думать, что Берия и Курчатов спасли страну от разгрома со стороны США. По-моему, как раз наоборот. Мы проиграли холодную войну, несмотря на то, что были вооружены атомом.
Несмотря? А не благодаря ли?
Если бы Штаты, видя наше отставание, дерзнули бы напасть на нас до наших первых "успешных" взрывов, им пришлось бы столкнуться с боеспособной армией освободителей Берлина. Армией, ценой огромных потерь научившейся и не боящейся воевать. Такая армия ушла в прошлое с развитием Ракетных Войск, как раз в то время, когда телевидение пришло не только в города, но и в села нашей страны.
И по неизбежной логике нравственного распада, та же участь постигла и Ракетные Войска. С какой легкостью сокращаются эти, ненавистные самим военным, кнопки и шахты! "Да чтоб их совсем не было!" И еще: "да кому мы нужны! Волк сказал: "мы худосочные!", вы слышали?"
Действительно, бесполезны кнопки, если офицер Штаба не то, что ударить по противнику, наказать обнаглевшего юнца, публично оскорбляющего многодетную соотечественницу, не в состоянии! Что может железо, когда уже рук нету...
"Не само изобретение - главное оружие уничтожения народа", - сказал о телевидении о. Александр Шаргунов. Наверное, многие участники Рождественских чтений, слыша это, подумали: правильно, есть же православное ТВ! Нет, дорогие участники чтений. Нет и быть не может в принципе христианского ТВ. А отец Александр имел в виду вот что: изобретение.
Да, изобретение можно использовать в благих целях, например, для съемки Земли из космоса в целях предупреждения цунами.
Передачей изображения на расстояние в виде электромагнитного сигнала, воспроизводимого кинескопом, христиане без посягательства на душу ближнего пользоваться могут. Телевидением - той системой информационного обслуживания населения, о которой Высоцкий спел: "а что мы видим, говорит, кроме телевидения", - не могут.
Личный подвиг несовместим с использованием оружия массового поражения.
И все же я знаю одно исключение. Это когда врага бьют его собственным оружием, на его территории. Запущенная с авианосца "Авраам Линкольн" боеголовка странным образом возвращается на авианосец... А на экранах центральных каналов российского ТВ появляется 20 мая 1996 года, накануне выборов Ельцина, протоиерей Александр Шаргунов с заявлением "Положить конец нравственному геноциду народа", заставляющим телезрителей выйти из телевизионного поля.
Телевидение, подобно атомной бомбе, направлено против всех. Его нельзя исправить, передав в "хорошие руки". Любое телевидение неизбежно обесценивает любые слова и образы, неизбежно делает зрителей зависимыми потребителями.
Когда, сидя в уютном кресле, человек наблюдает бомбежку, происходит атрофия заложенных Богом реакций на страдания ближних.
Вообще, разумному человеку не дано не реагировать на образ, на слово, на лицо. А ТВ именно это и прививает, причем не только содержанием, но и технологией. Стоит, например, телевизор на кухне или в кафе. Нормальный человек не должен продолжать есть, когда лицом к лицу к нему обращается другой. Есть, однако, приходится. Так ТВ разрушает самим способом подачи материала.
Второе, что формирует ТВ - психическую зависимость от экрана. Не реагируя на лица и слова, "не замечая" включенный ящик, человек, тем не менее, не может его выключить. 2-3 часа в день он должен проработать. Жизнь людей проходит перед телевизором не потому, что там показывают что-то хорошее или что-то плохое. А потому, что показывают. Русские крестьяне до 60-х годов начинали свой рабочий день в 5 утра - независимо от времени года, независимо от того, в совхозе или на своей усадьбе им предстояло трудиться. С появлением телевизора "сельхозработники" раньше 8 на работу не выходят, просто потому, что стали ложиться спать на несколько выкинутых из жизни часов позже. Независимо от того, что им там показывали, это люди с измененным видением мира. Даже если все передачи были о Боге, молиться Богу так, как молились не сидевшие перед ящиком их матери и бабки, они не смогут. Их мир уже другой. Кроме Бога, неба и земли, в нем есть место иному, воображаемому центру света, откуда ведется передача. И это обесценивание подлинной реальности, этот уход от личной судьбы и ответственности через "присасывание" к Центру есть общая для всех ядерная зима, несомая телевидением.
А как же театр, кино? - спросят нас. Театр и кино человечнее, так как связывают присутствием множества таких же зрителей, собранных в специальном зале, что само по себе удерживает от полного раскрепощения и не позволяет человеку до конца расслабиться. Театральную постановку нельзя наблюдать из постели, наоборот, идя в театр, "на люди", надевают изысканное платье и причесываются. Кроме того, есть разница между "кинщиком", показывающим привезенный из райцентра фильм в клубе и телестудией Останкино, показывающей свои ток-шоу в каждой избе (камере, палате, офисе.)
Быть может, телевидение способно воспитывать в людях добро, формировать нравственный идеал в иных, не таких, как ныне, условиях?
Не думаю.
Звездами советского ТВ, как известно, были очень хорошие артисты. Но любимый всеми образ Штирлица не спас страну от массовой трусости и предательского эгоизма в 1991 году.
По телевидению, как явствует из Апокалипсиса, будет выступать Антихрист. Христос же, придя во плоти, не воспользуется им, но приведет в действие иное, совершеннейшее. "Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные" (Откр. 1:7).
Вдумаемся, и увидим, что телевидение, как и атомная бомба - явления антихристианские, безнравственные по существу. Это принадлежность антикультуры. Их нельзя сравнивать с плодами цивилизации Адама, которыми воспользовалось Воплощенное Слово и Его служители: письменность, разделение языков, почта, дороги, границы государств, обычные вооружения.
Сравнение ТВ с ядерным оружием очень продуктивно.
Как и ТВ, ядерное оружие создает видимость, разлагая реальность.
ТВ создает в уме человека видимость обладания "информационным полем", одновременно разрушая самого человека, делая его неживым. Обучившиеся преодолевать инстинктивный позыв к действию во время криков о помощи терзаемой жертвы, телезрители не реагируют на реальные крики насилуемой под окном и в подъезде. И это, подчеркнем еще раз, происходит объективно, независимо от того, кого - хороших или плохих - казнят по ящику, независимо от того, какой нравственный вывод, пусть даже самый патриотичный, гуманистический и т. п., делает из сцен войны, стрельбы, пыток режиссер и зрители.
Живой человек не может привыкнуть к телевизору.
Приведу пример. Знаю человека, воспитанного без участия телевидения (не в духе "отказа от просмотра развлекательных и нецеломудренных программ", а при отказе его и его родителей от самого ящика как предмета мебели). Всю жизнь он реагирует на телевизор как дикий папуас, как дурак.
В шестом классе, зимой 1974 года, он был единственным мальчиком, который не написал сочинения по фильму "Семнадцать мгновений весны". Педагог, услышав объяснение: "у нас нет телевизора", была исполнена истинной жалости. "Что же ты не сказал, ко мне бы пришел!" Начисто лишенный с детства этой "черты современности", этот человек воспринимает телекартинку не так, как все. Видит не монитор, а лицо в нем, слышит не набор звуков, а человеческое слово, усиленное динамиком. Не изменилась ситуация и тогда, когда он стал священником. Приходит он в дом совершить требу, его приветствуют, а он, как завороженный, смотрит через головы в экран включенного телевизора, смущая прихожан столь недуховным поведением. К удивлению окружающих, он не может какое-то время оторваться от экрана, в то время, как владельцы телевизора не обращают на него ни малейшего внимания!
И это естественно. Противоестественно - не замечать телевизор с его излучением.
От телевизора люди мертвеют. Независимо от содержания его программ. Просто от потребления его, просто становясь его объектом.
Ядерное же оружие создает видимость силы и безопасности, а на самом деле лишает своих обладателей и того и другого.
Сомневаюсь, чтобы нравственные люди вообще когда-нибудь решились его применить.
Единственный пример его боевого применения принадлежит отвратительным циникам Трумэну и Гровсу. Ничего, кроме проклятий из рода в род это не дало ни авторам Манхэттенского проекта, ни Америке.
Зато, вооружаясь ядерными боеголовками, наши военные постепенно проникались главной доктриной атомного века: "лишь бы не было войны!" Результат налицо. Не выдержав разлагающего влияния антивоенной идеологии, излучаемой ядерной бомбой, стали разоружаться. Капитулировали, так как не могли применить оружие.
Дьявольский механизм отступничества от воинского долга был, смеем утверждать, заложен в самой идее ядерного оружия. Это ложная идея, что можно держать чужой народ в страхе, не воюя, не подставляя свою собственную грудь, как Димитрий Донской, а располагая кнопкой, чемоданом, Сахаровым и т. д. И все силы и средства страны были брошены на кнопку, на чемодан, на Сахарова! Результат: атрофия армии, потеря лица офицерским корпусом, дедовщина в казармах, радостная сдача козлами в погонах всего "железа" начиная с танков и подводных лодок, кончая станцией "Мир". На что нам все это, когда боеголовок невпроворот. А всего лучше - так договоримся. Чтоб ее вовсе не вспоминать, войну проклятую. Чтоб жить, как жили: рыбалкой, спортом заниматься.
Вооруженные атомной бомбой военные перестали быть военными. И у нас 600 самоубийств в год среди офицеров, но среди тех, кому жизнь не дорога, ни одного Пожарского, ни одного Скопина-Шуйского.
Можно ли представить себе Суворова и Скобелева, живущих не "наукой побеждать", а наукой: "лишь бы не было войны?" Нет, нельзя. Нехристианское по самой природе оружие "массового поражения", поражения стариков и детей, не может служить защите христианского мира, а лишь способствует его распаду. Как и телевидение. Два сапога пара.
Принято думать, что Берия и Курчатов спасли страну от разгрома со стороны США. По-моему, как раз наоборот. Мы проиграли холодную войну, несмотря на то, что были вооружены атомом.
Несмотря? А не благодаря ли?
Если бы Штаты, видя наше отставание, дерзнули бы напасть на нас до наших первых "успешных" взрывов, им пришлось бы столкнуться с боеспособной армией освободителей Берлина. Армией, ценой огромных потерь научившейся и не боящейся воевать. Такая армия ушла в прошлое с развитием Ракетных Войск, как раз в то время, когда телевидение пришло не только в города, но и в села нашей страны.
И по неизбежной логике нравственного распада, та же участь постигла и Ракетные Войска. С какой легкостью сокращаются эти, ненавистные самим военным, кнопки и шахты! "Да чтоб их совсем не было!" И еще: "да кому мы нужны! Волк сказал: "мы худосочные!", вы слышали?"
Действительно, бесполезны кнопки, если офицер Штаба не то, что ударить по противнику, наказать обнаглевшего юнца, публично оскорбляющего многодетную соотечественницу, не в состоянии! Что может железо, когда уже рук нету...
"Не само изобретение - главное оружие уничтожения народа", - сказал о телевидении о. Александр Шаргунов. Наверное, многие участники Рождественских чтений, слыша это, подумали: правильно, есть же православное ТВ! Нет, дорогие участники чтений. Нет и быть не может в принципе христианского ТВ. А отец Александр имел в виду вот что: изобретение.
Да, изобретение можно использовать в благих целях, например, для съемки Земли из космоса в целях предупреждения цунами.
Передачей изображения на расстояние в виде электромагнитного сигнала, воспроизводимого кинескопом, христиане без посягательства на душу ближнего пользоваться могут. Телевидением - той системой информационного обслуживания населения, о которой Высоцкий спел: "а что мы видим, говорит, кроме телевидения", - не могут.
Личный подвиг несовместим с использованием оружия массового поражения.
И все же я знаю одно исключение. Это когда врага бьют его собственным оружием, на его территории. Запущенная с авианосца "Авраам Линкольн" боеголовка странным образом возвращается на авианосец... А на экранах центральных каналов российского ТВ появляется 20 мая 1996 года, накануне выборов Ельцина, протоиерей Александр Шаргунов с заявлением "Положить конец нравственному геноциду народа", заставляющим телезрителей выйти из телевизионного поля.
