Господь, создав человека, благословил первую семью: "плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею" (Быт. 1, 28). Условием владения землею, всеми ее благами было положено умножение рода...
Все реже слышен младенческий плач из крестильной пристройки в нашем храме. Приходят креститься взрослые, приводят детей-школьников, крестятся и пожилые. Но все меньше приносят новорожденных. Если у наших бабушек было четверо-пятеро детей, то у мам уже двое-трое, а современные супруги рождают двоих, а все чаще одного ребенка. Почему? Говорят, что жить становится труднее, жизнь дорожает и усложняется, поэтому, мол, и не рожают. Так ли это?
В июльско-августовском номере "Дневника писателя" в 1876 году Ф.М. Достоевский опубликовал статью под названием "Детские секреты". В ней он обратил внимание наших соотечественников на некое европейское новшество. Во Франции в среде зажиточных буржуа стали множиться семьи, имеющие всего двоих детей. Что же, казалось, странного? Иногда Господь и вовсе не дает чете потомства, иногда родится один, а иногда два ребенка. Но Федор Михайлович подметил, что это малочадие поразило только определенный слой общества. Богатых. И сделал естественный вывод: планируемая рождаемость. Дабы не делить капитал, не уменьшать богатства.
Экономисты и демографы знают, что самая низкая рождаемость не там, где низкий уровень жизни, а наоборот, в странах с наиболее высоким уровнем. Таков парадокс: чем больше у человека пряников, тем меньше он желает ими делиться.
В 1876 году писатель говорил о планируемой рождаемости как о чем-то чудовищно безнравственном. Его беспокоило и то, что грех уже перешагнул порог одной касты и появляется в сельских семьях. Федор Михайлович писал, что скоро такие семьи появятся и в Берлине. Это было всего чуть более ста лет назад. Но ему не могло даже пригрезиться, до чего вскорости дойдет это "планирование" в нашей стране. Что Россия в двадцатые годы узаконит аборты. Что в нашей стране в конце восьмидесятых врачи обоснуют и разрешат стерилизацию женщин. И даже будут рекламировать "безболезненную, бескровную и безвредную" операцию. А в конце двадцатого столетия в России смертность в два с половиной раза превысит рождаемость! За один век в сознании людей как бы поменялись полюса добра и зла.
История народов Земли не знала такой самоубийственной морали, такого взгляда на деторождение, который господствует сейчас в мире. У всех народов многочадие всегда считалось благословением Божиим. Бездетность или малочадие воспринимались как наказание. Нынче все наоборот. Демографы подсчитали, что для того, чтобы численность населения оставалась на одном уровне, необходимо, чтобы в семье рождались три-четыре ребенка. Ведь до брачного возраста не каждый доживет. Кто-то не вступит в брак. Кому-то болезнь помешает иметь детей. Так что в нормальной семье для продолжения рода необходимо родить не двоих, а троих или четверых детей. А много ли у нас таких семей? Нет. Общее мнение - это один, два ребенка. Но третий лишний. Его уже трудно прокормить, трудно воспитать. На троих, якобы, не хватит ни средств, ни времени.
Есть в нашем храме прихожанин. У него трое детей. Несколько лет назад он попал в аварию, стал инвалидом. Собирали его, как он говорит, по кусочкам. Когда выписался из больницы, жене пришлось уйти с работы, чтобы за ним ухаживать. Родные переживали за судьбу детей. Ребятам грозил интернат. "Куда ты их столько наклепал? - говорили близкие. - Как их теперь растить?" - "Я их не клепал, я их рисовал", - отвечал отец. Любовь и ответственность за судьбу детей сделали чудо. Никто не попал в детдом. Николай не только поднялся с постели, он сделал для своих детей то, что не всякий здоровый родитель в силах сделать.
Дети его удивительно вежливы, трудолюбивы, образованны. Кроме общеобразовательной они закончили еще и художественную школу. Отец оборудовал в доме прекрасный спортзал. Старшие поступили в институт. Девочка пока еще не закончила школу, но она уже выделяется среди сверстниц своим воспитанием, трудолюбием. Такую невестку с радостью примут в любую семью.
А год назад случилось в доме Николая Григорьевича несчастье: погиб по трагической случайности один из сыновей. Горе тяжелое и ничем не восполнимое. Но и оно не придавило семьи. Прошли первые тяжелые месяцы и забота о двух оставшихся детях помогла родителям, утишила их боль. Жизнь в семье все такая же полноценная. Правда, Николай Григорьевич иногда говорит: "Я рассчитывал на троих".
Детская смертность у нас немалая, да и не только у нас. Если не болезнь, то опасные шалости, аварии на дорогах, случайности могут привести к трагедии. Мне не раз приходилось отпевать единственного в семье ребенка. Более страшное несчастье трудно себе представить. Хорошо, если родители еще молоды и смогут как-то восполнить потерю, родив другое дитя. А если нет?
Мы так самоуверенны, считаем себя умнее и образованнее своих предков. Но наивно думать, что секреты планирования рождаемости были не известны нашим "дремучим" и "некультурным" пращурам. Это действительно детские секреты. Но прежде подобное отношение к деторождению считалось чудовищным грехом. В Библии упоминается некий Онан, которого Господь покарал смертью за такое "планирование". В древности закон наказывал за этот грех смертью.
Когда после революции во время глумления над Церковью и религией "культура семейных отношений" достигла, вернее, настигла наш народ, то многочадие стали почитать как бы за отсталость, темноту, почти вредительство. Ведь дети мешают женщине быть активной участницей политических и трудовых событий в жизни страны.
В одной близкой мне семье долгое время как бы противостояли два взгляда на деторождение. Брат и сестра, родившиеся в начале века, имели свои семьи. Сестра вышла замуж за служащего, впоследствии инженера, и родила трех дочерей, а брат, большой партийный начальник, имел сына. "Некультурность, темнота", - упрекал брат сестру за многочадие. На одну небольшую зарплату сестра с мужем вырастили и выучили своих дочек. Сумели дать им высшее образование, выдали замуж за хороших людей, понянчили внуков. Вырастил и выучил сына и брат. И вот на пенсии оказались они на летние месяцы соседями в разделенном отцовском доме в деревне. На одной половине всегда народ, уж кто-нибудь обязательно приедет из города. То пироги пекут, то именины справляют, самовар со стола не сходит. А брат выйдет со своей тихой половины на дорожку: "Когда-то мой Володька приедет..." Сын у него хороший парень, но заботиться-то он не привык ни о ком. Вот и не едет по месяцу и дольше. Заболел "культурный" брат, полежал, полежал дома - сыну на работу надо, его жене тоже. Отдали его в хороший дом престарелых. Там он и умер через короткое время. Среди чужих людей. А сыну теперь под пятьдесят, детей нет и уж, наверное, не будет. Молодому пожить хотелось, боялся обузы, а потом уж так жизнь сложилась. Вот оно, "культурное" планирование, чем обернулось.
Желание получить в жизни больше материальных благ само по себе не греховно. Важно, какой ценой достаются нам эти жизненные победы. Иногда такие радости бывают горьки.
И лишь когда средь оргии победной
Я вдруг опомнюсь, как лунатик бледный,
Испуганный в тиши своих путей.
Я вспоминаю, что, ненужный атом,
Я не имел от женщины детей
И никогда не звал мужчину братом.
(Н.С. Гумилев "Дон Жуан")
Да, многочадие - это трудно, но это и большое счастье. Недавно в нашем храме мы отпели и похоронили одну прихожанку. Сиротой она вышла замуж. Муж тоже одинокий был, небогатый. Работали, рожали детей. Началась война, ушел муж воевать и погиб в первый же год. Осталось четверо сироток, младшему полтора года. Эта женщина одна вырастила их, с малолетними сама поставила новую избу. И кто утешал ее в самые несчастные, голодные и холодные дни? Дети. Женила сыновей. Девочек выдала замуж. Мне довелось пожить у нее лето. Внуки и правнуки то и дело забегали в избу: "Бабуленька, бабуленька..." Всю-то свою многочисленную родню она любила, и о всякой их нужде и радости помнила. Это ли не счастье!
Много лет помогает убираться в нашем храме пожилая женщина. Ее мать осталась вдовой с восемью детьми в 33 года. Позже она говорила: "Трудно мне было растить вас, детки, зато как радостно было смотреть на вас, когда вы все вместе идете".
Апостол сказал о женщине: "...спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием" (1 Тим. 2, 15). Это естественный путь для женщины-христианки. Положить душу свою за других, за чад. Глава же семьи, муж, должен помнить, что отказываясь от рождения детей, он отказывается от Богом данного креста, а это, по словам святых отцов, приводит к тому, что человек получает новый, более тяжелый крест. В чем он? Это знает только Господь. Но крест этот будет.
Одна из наследственных болезней малочадия - трудности будущей семьи "одиноких" детей. Один ребенок, да, пожалуй, и два воспринимаются родителями как полная личная собственность. Ведь с двумя детьми, кажется, еще можно справиться самостоятельно. Взял по ребенку в руку и веди их по жизни. А когда их становится трое и не вмещаются они в двух материнских руках, не уследишь за ними парой глаз, тогда мать невольно взмолится: "Помоги, Господи!". И оставит часть забот на Божию волю. Можно сказать, что с каждым ребенком родители все настойчивее и настойчивее призывают в семью Господа. Хоть труднее кажется, а и милости Божией больше. "Ибо сила Моя совершается в немощи" (2 Кор. 12, 9), - сказал Спаситель. Родители и в дальнейшем заботу о судьбе такого воспитанного совместно с Господом ребенка разделяют с Божией заботой. Единственным же сыном или дочерью родители не хотят делиться ни с Господом, ни с будущим супругом или супругой. Отсюда слишком пристальное внимание родителей к новой семье, активная опека, ревность. Такая навязчивая позиция часто бывает причиной разладов, ссор и даже разводов. Здесь ма-лочадие родителей может стать причиной будущего несчастья внуков.
Кроме того, хорошо бы помнить и о годах немощи. Ведь на семью из двоих взрослых приходится четверо родителей-стариков.
Двое супругов были единственными детьми в семьях. Вначале заболела одинокая мама жены. Привезти ее к себе не было возможности. Жене пришлось уехать ухаживать за матерью. Болезнь затянулась, молодая мама взяла к себе ребенка. Тем более что в это время заболела мать мужа. Два молодых супруга вдали друг от друга исполняли свой долг попечения о престарелых родителях, практически не имея возможности встреч. Через два года семья распалась. У меня на памяти есть и еще подобные случаи.
Я преподаю в московской гимназии имени Нестора Летописца. Там учатся дети из православных, церковных семей. Среди моих учеников многие имеют по нескольку братьев и сестер. Я могу отметить, что эти дети добры, они более настроены на действенную помощь, они лучше понимают чужую индивидуальность. И еще одна особенность. Эти дети более семейны, то есть крепче связаны со своей семьей. И когда появляется соблазн, через который проходят большинство подростков: "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел", - то отойти, хотя бы внутренне, от своей семьи, ее морали, привычек, быта ребенку из многодетной семьи труднее. Инерция большой семьи - сильнее. То есть шанс увидеть в потомстве свое "я" у многодетных родителей несравненно больше.
Да и моральная атмосфера в многодетных семьях здоровее. Там меньше супружеских ссор и недоразумений, порожденных часто призраком свободы, которую малочадные супруги постоянно отстаивают друг у друга. В многодетной семье родители вынуждены жить детскими интересами. А там, где родители не преследуют свои личные эгоистические цели, там к дети реже бывают эгоистами.
Вопрос деторождения один из самых трудных. Даже в некоторых христианских, церковных семьях он является камнем преткновения. Веря в Бога, мы не всегда доверяем Ему. Не верим в Его непрекращающуюся ни на минуту заботу о нас. Не верим в Промысл Божий. Малочадие - результат этого неверия. Такая позиция по отношению к Господу - безблагодатная и не привлекает к нам помощи Бо-жией, потому что такая позиция есть оскорбление Его благости и человеколюбия.
Все блага мира - солнце и дождь, пища и здоровье, материальное благополучие и душевный покой, - все от Господа. Верующий человек на опыте знает, как спорится труд, благополучно совершается дело, когда на них есть благословение Божие. "Без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15, 5), - предупреждает Спаситель. Предупреждает тех, кто надеется только на свои силы. И мы можем заметить, как нередко упорный и разумный труд не приносит ожидаемых результатов. Как плоды труда пропадают зря. "Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущий" (Пс. 126, 1). "Аще не Господь..." Собственно, детские секреты семьи - это вопрос доверия и любви к Господу.
"Таковых есть Царствие Божие", - уподобил Спаситель детей небожителям (Мк. 10, 14). И никто так, как дитя, не воплощает собой бескорыстную и беспредельную любовь Божию. Дитя - это и есть сама любовь, и поэтому оно наиболее близко к Богу, сущность которого также - любовь. "Бог есть любовь" (1 Ин. 4, 8). "Кто примет сие дитя во имя Мое, тот Меня принимает" (Лк. 9, 48), - сказал Спаситель. Не отвергать, а принять сие дитя во имя Христа надлежит христианским супругам. Аминь.
Иерей Сергий Николаев,
По сборнику "За советом к батюшке", М.: Даниловский благовестник, 2002.
03/08/2004
Все реже слышен младенческий плач из крестильной пристройки в нашем храме. Приходят креститься взрослые, приводят детей-школьников, крестятся и пожилые. Но все меньше приносят новорожденных. Если у наших бабушек было четверо-пятеро детей, то у мам уже двое-трое, а современные супруги рождают двоих, а все чаще одного ребенка. Почему? Говорят, что жить становится труднее, жизнь дорожает и усложняется, поэтому, мол, и не рожают. Так ли это?
В июльско-августовском номере "Дневника писателя" в 1876 году Ф.М. Достоевский опубликовал статью под названием "Детские секреты". В ней он обратил внимание наших соотечественников на некое европейское новшество. Во Франции в среде зажиточных буржуа стали множиться семьи, имеющие всего двоих детей. Что же, казалось, странного? Иногда Господь и вовсе не дает чете потомства, иногда родится один, а иногда два ребенка. Но Федор Михайлович подметил, что это малочадие поразило только определенный слой общества. Богатых. И сделал естественный вывод: планируемая рождаемость. Дабы не делить капитал, не уменьшать богатства.
Экономисты и демографы знают, что самая низкая рождаемость не там, где низкий уровень жизни, а наоборот, в странах с наиболее высоким уровнем. Таков парадокс: чем больше у человека пряников, тем меньше он желает ими делиться.
В 1876 году писатель говорил о планируемой рождаемости как о чем-то чудовищно безнравственном. Его беспокоило и то, что грех уже перешагнул порог одной касты и появляется в сельских семьях. Федор Михайлович писал, что скоро такие семьи появятся и в Берлине. Это было всего чуть более ста лет назад. Но ему не могло даже пригрезиться, до чего вскорости дойдет это "планирование" в нашей стране. Что Россия в двадцатые годы узаконит аборты. Что в нашей стране в конце восьмидесятых врачи обоснуют и разрешат стерилизацию женщин. И даже будут рекламировать "безболезненную, бескровную и безвредную" операцию. А в конце двадцатого столетия в России смертность в два с половиной раза превысит рождаемость! За один век в сознании людей как бы поменялись полюса добра и зла.
История народов Земли не знала такой самоубийственной морали, такого взгляда на деторождение, который господствует сейчас в мире. У всех народов многочадие всегда считалось благословением Божиим. Бездетность или малочадие воспринимались как наказание. Нынче все наоборот. Демографы подсчитали, что для того, чтобы численность населения оставалась на одном уровне, необходимо, чтобы в семье рождались три-четыре ребенка. Ведь до брачного возраста не каждый доживет. Кто-то не вступит в брак. Кому-то болезнь помешает иметь детей. Так что в нормальной семье для продолжения рода необходимо родить не двоих, а троих или четверых детей. А много ли у нас таких семей? Нет. Общее мнение - это один, два ребенка. Но третий лишний. Его уже трудно прокормить, трудно воспитать. На троих, якобы, не хватит ни средств, ни времени.
Есть в нашем храме прихожанин. У него трое детей. Несколько лет назад он попал в аварию, стал инвалидом. Собирали его, как он говорит, по кусочкам. Когда выписался из больницы, жене пришлось уйти с работы, чтобы за ним ухаживать. Родные переживали за судьбу детей. Ребятам грозил интернат. "Куда ты их столько наклепал? - говорили близкие. - Как их теперь растить?" - "Я их не клепал, я их рисовал", - отвечал отец. Любовь и ответственность за судьбу детей сделали чудо. Никто не попал в детдом. Николай не только поднялся с постели, он сделал для своих детей то, что не всякий здоровый родитель в силах сделать.
Дети его удивительно вежливы, трудолюбивы, образованны. Кроме общеобразовательной они закончили еще и художественную школу. Отец оборудовал в доме прекрасный спортзал. Старшие поступили в институт. Девочка пока еще не закончила школу, но она уже выделяется среди сверстниц своим воспитанием, трудолюбием. Такую невестку с радостью примут в любую семью.
А год назад случилось в доме Николая Григорьевича несчастье: погиб по трагической случайности один из сыновей. Горе тяжелое и ничем не восполнимое. Но и оно не придавило семьи. Прошли первые тяжелые месяцы и забота о двух оставшихся детях помогла родителям, утишила их боль. Жизнь в семье все такая же полноценная. Правда, Николай Григорьевич иногда говорит: "Я рассчитывал на троих".
Детская смертность у нас немалая, да и не только у нас. Если не болезнь, то опасные шалости, аварии на дорогах, случайности могут привести к трагедии. Мне не раз приходилось отпевать единственного в семье ребенка. Более страшное несчастье трудно себе представить. Хорошо, если родители еще молоды и смогут как-то восполнить потерю, родив другое дитя. А если нет?
Мы так самоуверенны, считаем себя умнее и образованнее своих предков. Но наивно думать, что секреты планирования рождаемости были не известны нашим "дремучим" и "некультурным" пращурам. Это действительно детские секреты. Но прежде подобное отношение к деторождению считалось чудовищным грехом. В Библии упоминается некий Онан, которого Господь покарал смертью за такое "планирование". В древности закон наказывал за этот грех смертью.
Когда после революции во время глумления над Церковью и религией "культура семейных отношений" достигла, вернее, настигла наш народ, то многочадие стали почитать как бы за отсталость, темноту, почти вредительство. Ведь дети мешают женщине быть активной участницей политических и трудовых событий в жизни страны.
В одной близкой мне семье долгое время как бы противостояли два взгляда на деторождение. Брат и сестра, родившиеся в начале века, имели свои семьи. Сестра вышла замуж за служащего, впоследствии инженера, и родила трех дочерей, а брат, большой партийный начальник, имел сына. "Некультурность, темнота", - упрекал брат сестру за многочадие. На одну небольшую зарплату сестра с мужем вырастили и выучили своих дочек. Сумели дать им высшее образование, выдали замуж за хороших людей, понянчили внуков. Вырастил и выучил сына и брат. И вот на пенсии оказались они на летние месяцы соседями в разделенном отцовском доме в деревне. На одной половине всегда народ, уж кто-нибудь обязательно приедет из города. То пироги пекут, то именины справляют, самовар со стола не сходит. А брат выйдет со своей тихой половины на дорожку: "Когда-то мой Володька приедет..." Сын у него хороший парень, но заботиться-то он не привык ни о ком. Вот и не едет по месяцу и дольше. Заболел "культурный" брат, полежал, полежал дома - сыну на работу надо, его жене тоже. Отдали его в хороший дом престарелых. Там он и умер через короткое время. Среди чужих людей. А сыну теперь под пятьдесят, детей нет и уж, наверное, не будет. Молодому пожить хотелось, боялся обузы, а потом уж так жизнь сложилась. Вот оно, "культурное" планирование, чем обернулось.
Желание получить в жизни больше материальных благ само по себе не греховно. Важно, какой ценой достаются нам эти жизненные победы. Иногда такие радости бывают горьки.
И лишь когда средь оргии победной
Я вдруг опомнюсь, как лунатик бледный,
Испуганный в тиши своих путей.
Я вспоминаю, что, ненужный атом,
Я не имел от женщины детей
И никогда не звал мужчину братом.
(Н.С. Гумилев "Дон Жуан")
Да, многочадие - это трудно, но это и большое счастье. Недавно в нашем храме мы отпели и похоронили одну прихожанку. Сиротой она вышла замуж. Муж тоже одинокий был, небогатый. Работали, рожали детей. Началась война, ушел муж воевать и погиб в первый же год. Осталось четверо сироток, младшему полтора года. Эта женщина одна вырастила их, с малолетними сама поставила новую избу. И кто утешал ее в самые несчастные, голодные и холодные дни? Дети. Женила сыновей. Девочек выдала замуж. Мне довелось пожить у нее лето. Внуки и правнуки то и дело забегали в избу: "Бабуленька, бабуленька..." Всю-то свою многочисленную родню она любила, и о всякой их нужде и радости помнила. Это ли не счастье!
Много лет помогает убираться в нашем храме пожилая женщина. Ее мать осталась вдовой с восемью детьми в 33 года. Позже она говорила: "Трудно мне было растить вас, детки, зато как радостно было смотреть на вас, когда вы все вместе идете".
Апостол сказал о женщине: "...спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием" (1 Тим. 2, 15). Это естественный путь для женщины-христианки. Положить душу свою за других, за чад. Глава же семьи, муж, должен помнить, что отказываясь от рождения детей, он отказывается от Богом данного креста, а это, по словам святых отцов, приводит к тому, что человек получает новый, более тяжелый крест. В чем он? Это знает только Господь. Но крест этот будет.
Одна из наследственных болезней малочадия - трудности будущей семьи "одиноких" детей. Один ребенок, да, пожалуй, и два воспринимаются родителями как полная личная собственность. Ведь с двумя детьми, кажется, еще можно справиться самостоятельно. Взял по ребенку в руку и веди их по жизни. А когда их становится трое и не вмещаются они в двух материнских руках, не уследишь за ними парой глаз, тогда мать невольно взмолится: "Помоги, Господи!". И оставит часть забот на Божию волю. Можно сказать, что с каждым ребенком родители все настойчивее и настойчивее призывают в семью Господа. Хоть труднее кажется, а и милости Божией больше. "Ибо сила Моя совершается в немощи" (2 Кор. 12, 9), - сказал Спаситель. Родители и в дальнейшем заботу о судьбе такого воспитанного совместно с Господом ребенка разделяют с Божией заботой. Единственным же сыном или дочерью родители не хотят делиться ни с Господом, ни с будущим супругом или супругой. Отсюда слишком пристальное внимание родителей к новой семье, активная опека, ревность. Такая навязчивая позиция часто бывает причиной разладов, ссор и даже разводов. Здесь ма-лочадие родителей может стать причиной будущего несчастья внуков.
Кроме того, хорошо бы помнить и о годах немощи. Ведь на семью из двоих взрослых приходится четверо родителей-стариков.
Двое супругов были единственными детьми в семьях. Вначале заболела одинокая мама жены. Привезти ее к себе не было возможности. Жене пришлось уехать ухаживать за матерью. Болезнь затянулась, молодая мама взяла к себе ребенка. Тем более что в это время заболела мать мужа. Два молодых супруга вдали друг от друга исполняли свой долг попечения о престарелых родителях, практически не имея возможности встреч. Через два года семья распалась. У меня на памяти есть и еще подобные случаи.
Я преподаю в московской гимназии имени Нестора Летописца. Там учатся дети из православных, церковных семей. Среди моих учеников многие имеют по нескольку братьев и сестер. Я могу отметить, что эти дети добры, они более настроены на действенную помощь, они лучше понимают чужую индивидуальность. И еще одна особенность. Эти дети более семейны, то есть крепче связаны со своей семьей. И когда появляется соблазн, через который проходят большинство подростков: "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел", - то отойти, хотя бы внутренне, от своей семьи, ее морали, привычек, быта ребенку из многодетной семьи труднее. Инерция большой семьи - сильнее. То есть шанс увидеть в потомстве свое "я" у многодетных родителей несравненно больше.
Да и моральная атмосфера в многодетных семьях здоровее. Там меньше супружеских ссор и недоразумений, порожденных часто призраком свободы, которую малочадные супруги постоянно отстаивают друг у друга. В многодетной семье родители вынуждены жить детскими интересами. А там, где родители не преследуют свои личные эгоистические цели, там к дети реже бывают эгоистами.
Вопрос деторождения один из самых трудных. Даже в некоторых христианских, церковных семьях он является камнем преткновения. Веря в Бога, мы не всегда доверяем Ему. Не верим в Его непрекращающуюся ни на минуту заботу о нас. Не верим в Промысл Божий. Малочадие - результат этого неверия. Такая позиция по отношению к Господу - безблагодатная и не привлекает к нам помощи Бо-жией, потому что такая позиция есть оскорбление Его благости и человеколюбия.
Все блага мира - солнце и дождь, пища и здоровье, материальное благополучие и душевный покой, - все от Господа. Верующий человек на опыте знает, как спорится труд, благополучно совершается дело, когда на них есть благословение Божие. "Без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15, 5), - предупреждает Спаситель. Предупреждает тех, кто надеется только на свои силы. И мы можем заметить, как нередко упорный и разумный труд не приносит ожидаемых результатов. Как плоды труда пропадают зря. "Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущий" (Пс. 126, 1). "Аще не Господь..." Собственно, детские секреты семьи - это вопрос доверия и любви к Господу.
"Таковых есть Царствие Божие", - уподобил Спаситель детей небожителям (Мк. 10, 14). И никто так, как дитя, не воплощает собой бескорыстную и беспредельную любовь Божию. Дитя - это и есть сама любовь, и поэтому оно наиболее близко к Богу, сущность которого также - любовь. "Бог есть любовь" (1 Ин. 4, 8). "Кто примет сие дитя во имя Мое, тот Меня принимает" (Лк. 9, 48), - сказал Спаситель. Не отвергать, а принять сие дитя во имя Христа надлежит христианским супругам. Аминь.
Иерей Сергий Николаев,
По сборнику "За советом к батюшке", М.: Даниловский благовестник, 2002.
03/08/2004
