Юрий Мамлеев известен не только как прозаик, чьи книги переведены на многие языки мира, но и как самобытный мыслитель. Именно в этом качестве он предстает в своей новой книге "Россия вечная", выпущенной издательством "АиФ-Принт".
Автор исследует "русскую идею" как на вневременном, вечном уровне, так и в ее конкретных жизненных, культурных и иных проявлениях. "Погружение в бездну русского духа" начинается с литературы, ибо именно в ней "присутствует тайная мощь пророчества, видение всего потока и сути жизни, а также потому, что образ бывает нередко глубже самой мысли или, во всяком случае, не уступает самым глобальным прозрениям". Именно это, cчитает Ю.Мамлеев, свойственно произведениям Пушкина и Лермонтова, Гончарова и Достоевского, Блока и Есенина, Горького и Платонова, Белого и Волошина.
По убеждению автора, с особой полнотой тайну России выразил Сергей Есенин: "именно эта тайна вызвала из небытия есенинскую поэзию". Рассуждения о ней интересны и порой неожиданны, например, в книге говорится о близости поэта с Достоевским: "Самый великий русский урбанист и самый великий русский деревенщик соединяются в своих глубинах". В частности, в их творчестве "самые негативные и даже разрушительные образы и символы... скрывают в себе неожиданные светоносные начала". В то же время автор отдает отчет, что тут обычный анализ недостаточен, потому что "стихи Есенина выводят к истокам, где уже язык бессилен и наступает власть великого молчания ("Я молчанью у звезд учусь")". Это же относится и к прозе Платонова. Поэтому наряду с толкованием некоторых ее мотивов автор предлагает "читателю провести глубокую медитацию, размышление" над конкретным отрывком.
Автор "России вечной" уверен: то, что недоступно мысли, слову, постигается с помощью интуиции - здесь сказывается влияние индийской философии (Ю.Мамлеев - признанный авторитет в этой области) с ее мистикой, космизмом и т.д. Особенно с этой стороны интересны главы, посвященные религиозным сектам, язычеству, духовным связям России и Востока. В книге, например, говорится о том, в чем проявляется "капитальная" близость России и Индии: "это сосредоточение на своей душе, духовный вектор, направленный внутрь, интерес к самопознанию, к безднам собственной души". В то же время ему близки традиции отечественной философии. Ключевые фигуры здесь - Сковорода, Данилевский, Леонтьев и особенно Бердяев. Собственно, попытка творческого развития их идей и предпринята в книге. Особая статья - Православие, о котором автор высказывает немало интересных и в чем-то неожиданных суждений. Впрочем, о том, насколько плодотворна попытка расширить границы привычных представлений в этой области, - судить в первую очередь богословам.
Эти исторические, культурологические, философские размышления о сути и "тайне" России служат основой, на которой автор строит здание Русской доктрины. Одна из ее сторон обращена "к социально-историческим реалиям". Об этом, кстати, Ю.Мамлеев писал ранее в "Труде". Напомним, что речь идет о национальной идее и ее "проведении" на государственном уровне. А это прежде всего самосохранение - не только национально-государственное, но и "на уровне экономики культуры и духа". Автор говорит также о своем понимании патриотизма как национально-государственной идеологии, из которой должна вытекать "справедливая и сбалансированная социальная политика, обеспечивающая и защищающая население страны". А что касается политического строя, то, по мнению Ю. Мамлеева, Русская доктрина "совместима с любым политическим строем (исключая предательский), имеющим высшую цель не политическую как таковую, а саму Россию".
Эти идеи варьируются и развиваются в философских, литературно-критических статьях и интервью писателя, вошедших в сборник. Завершает его небольшой поэтический раздел, включающий стихи Есенина, Пушкина, Цветаевой, Тютчева, Блока, Волошина, Хомякова - о России.
Автор исследует "русскую идею" как на вневременном, вечном уровне, так и в ее конкретных жизненных, культурных и иных проявлениях. "Погружение в бездну русского духа" начинается с литературы, ибо именно в ней "присутствует тайная мощь пророчества, видение всего потока и сути жизни, а также потому, что образ бывает нередко глубже самой мысли или, во всяком случае, не уступает самым глобальным прозрениям". Именно это, cчитает Ю.Мамлеев, свойственно произведениям Пушкина и Лермонтова, Гончарова и Достоевского, Блока и Есенина, Горького и Платонова, Белого и Волошина.
По убеждению автора, с особой полнотой тайну России выразил Сергей Есенин: "именно эта тайна вызвала из небытия есенинскую поэзию". Рассуждения о ней интересны и порой неожиданны, например, в книге говорится о близости поэта с Достоевским: "Самый великий русский урбанист и самый великий русский деревенщик соединяются в своих глубинах". В частности, в их творчестве "самые негативные и даже разрушительные образы и символы... скрывают в себе неожиданные светоносные начала". В то же время автор отдает отчет, что тут обычный анализ недостаточен, потому что "стихи Есенина выводят к истокам, где уже язык бессилен и наступает власть великого молчания ("Я молчанью у звезд учусь")". Это же относится и к прозе Платонова. Поэтому наряду с толкованием некоторых ее мотивов автор предлагает "читателю провести глубокую медитацию, размышление" над конкретным отрывком.
Автор "России вечной" уверен: то, что недоступно мысли, слову, постигается с помощью интуиции - здесь сказывается влияние индийской философии (Ю.Мамлеев - признанный авторитет в этой области) с ее мистикой, космизмом и т.д. Особенно с этой стороны интересны главы, посвященные религиозным сектам, язычеству, духовным связям России и Востока. В книге, например, говорится о том, в чем проявляется "капитальная" близость России и Индии: "это сосредоточение на своей душе, духовный вектор, направленный внутрь, интерес к самопознанию, к безднам собственной души". В то же время ему близки традиции отечественной философии. Ключевые фигуры здесь - Сковорода, Данилевский, Леонтьев и особенно Бердяев. Собственно, попытка творческого развития их идей и предпринята в книге. Особая статья - Православие, о котором автор высказывает немало интересных и в чем-то неожиданных суждений. Впрочем, о том, насколько плодотворна попытка расширить границы привычных представлений в этой области, - судить в первую очередь богословам.
Эти исторические, культурологические, философские размышления о сути и "тайне" России служат основой, на которой автор строит здание Русской доктрины. Одна из ее сторон обращена "к социально-историческим реалиям". Об этом, кстати, Ю.Мамлеев писал ранее в "Труде". Напомним, что речь идет о национальной идее и ее "проведении" на государственном уровне. А это прежде всего самосохранение - не только национально-государственное, но и "на уровне экономики культуры и духа". Автор говорит также о своем понимании патриотизма как национально-государственной идеологии, из которой должна вытекать "справедливая и сбалансированная социальная политика, обеспечивающая и защищающая население страны". А что касается политического строя, то, по мнению Ю. Мамлеева, Русская доктрина "совместима с любым политическим строем (исключая предательский), имеющим высшую цель не политическую как таковую, а саму Россию".
Эти идеи варьируются и развиваются в философских, литературно-критических статьях и интервью писателя, вошедших в сборник. Завершает его небольшой поэтический раздел, включающий стихи Есенина, Пушкина, Цветаевой, Тютчева, Блока, Волошина, Хомякова - о России.
