Сколько ни мудри, а воли Божьей
не перемудришь.
Из собрания В. И. Даля
I
К середине XIX века в Европейской России "ничейной" земли не было. После присоединения Новороссии (нынешний юг Украины) Екатериной II еще можно было даровать в этой части страны земли ее сподвижникам и переселять туда крестьян. Позднее, в первой половине XIX века, здесь же можно было приобретать земли при наличии крестьян и исключительно для нужд сельскохозяйственного производства (на чем основана фабула "Мертвых душ" Н. В. Гоголя). К 1861 году земля имела конкретных хозяев - общину (крестьян) и помещиков. Кроме того, были кабинетные (личная собственность императора), удельные (земли царской семьи), казенные (принадлежащие государственной казне) и монастырские земли. Эта структура земельной собственности сохранялась и в пореформенной России, вплоть до февральского переворота 1917 года. Никакого свободного рынка земли не было - в противном случае российское традиционное общество изменило бы свою иерархическую структуру, подорвало сакральность власти; землю, которая в русском национальном самосознании была и остается Божьим даром, матерью-сырой землей, низвело бы до рыночного товара.
После освобождения крестьян от крепостной зависимости (в которой находилось всего 17% русского крестьянства) и изменения правовых и экономических взаимоотношений их с помещиками встал вопрос о перераспределении общинных и помещичьих земель. Это перераспределение никоим образом не было свободной куплей-продажей - государство через Дворянский и Крестьянский поземельные банки регулировало и управляло перераспределением на основе денежных расчетов. Никакой частный посредник не мог вмешиваться в это перераспределение, земля заведомо не подлежала примитивной спекуляции. О том, что государство жестко контролировало этот процесс, можно судить по выступлению заместителя председателя земельной комиссии Государственной Думы С. И. Шидловского от 23 октября 1908 г. По его данным, в период с 1861 по 1891 гг. общинных земель было закреплено за отдельными крестьянами 0,22%, а из этого количества земли перешло в руки других лиц только 0,12%. Как бы ни относиться к деятельности Крестьянского поземельного банка (а его критика со стороны левых была беспощадно нигилистической), приведенные цифры показывают, что государство эффективно руководило процессом экономического перераспределения земли и пресекало спекуляцию.
О том, что эти меры было в сути своей необходимы, нравственно и национально важны, можно судить по тому, как и кем приобретались земли, где Российское законодательство было ослаблено или (Польша, Финляндия) действовало "в местной редакции", вроде нынешнего законотворчества в Татарии, Башкирии, Якутии или Ингушетии. В "Объяснительной записке к временному законопроекту о запрещении продажи частновладельческих земель не иначе как при посредстве земельных баков" (11 декабря 1907 г.) прямо писалось, "...пользуясь существующий в среде крестьянского населения крайней нуждою в земле, многие лица занимаются скупкой земельных участков не для заведения на них хозяйства, а лишь для перепродажи этих участков нуждающемуся населению по более высокой цене. Вместе с этим явлением, постепенно усиливающимся, повсеместно на Волыни и в других местностях Юго-Западного края наблюдается наплыв богатых колонизаторов, чехов, немцев и др. инородцев, наводняющих наши окраины, с которыми крестьяне по своей крайней бедности не могут конкурировать в деле покупки земли". Весьма красноречивое предупреждение из прошлого нынешним печальникам о судьбе русского крестьянства, лишенного права превращать землю в предмет купли-продажи.
Поскольку к вопросу купли-продажи земли не относятся проблемы безземельных и малоземельных крестьян, национализация и социализация, то здесь мы их опускаем. Интерес могла бы представлять столыпинская реформа, стремившаяся разрушить крестьянскую общину и общинное землевладение для развития частной инициативы, но и она строго соблюдала традицию передачи или продажи земли только и исключительно для земледельцев и земледелия. Роль Крестьянского поземельного банка продолжала быть главенствующей, следовательно, и в период 1907-1917 гг. государство регулировало ход реформ, в том числе и продажу, выкуп, аренду земельных угодий. Законом от 21 июля 1912 г. регулировалась выдача Крестьянским поземельным банком ссуд под залог надельных земель, что означало государственный контроль и пресечение посредничества и спекуляции там, где землепользователь вынужденно закладывал свою собственность.
II
Нельзя обойти вниманием социально-психологический аспект проблемы купли-продажи земли. Как уже упоминалось, со времен Великой Реформы 1861 г. по 1917 г. в политике были представлены две концепции. Первая была связана со стремлением сохранить иерархическую структуру общества и многоукладность сельского хозяйства. Вторая, представленная революционными партиями всех оттенков, исповедовала, в конечном счете, нехитрый принцип - отнять и разделить. И те и другие не предусматривали свободную куплю и продажу земли. Сталкивались и вступали в непримиримое противоречие традиционные и социалистические экономические представления, консервативное и модернистское миросозерцания и нравственность. Победили революционеры-модернисты и в соответствии со своими идеалами и революционным правосознанием последовательно начали уничтожать сословия землевладельцев: помещиков, черное и белое духовенство, кулаков. Именно эта карательная акция позволила осуществить национализацию земли, затем создать совхозно-колхозную систему использования (кстати, уничтожение собственников земли избавило нынешних "преобразователей" от проблемы реституции - возвращать землю оказалось некому).
Сказанное свидетельствует о том, что для передела земли понадобились революционный фанатизм, государственная карательная система и физическое уничтожение земельных собственников. Не приходится сомневаться в том, что и нынешняя нацеленность радикально-либеральных реформаторов на очередную ломку крестьянской жизни и превращение земли в предмет купли-продажи нуждается в тех же самых составляющих - фанатизме, карательной системе и физическом уничтожении земельных собственников.
Наблюдая поведение Черниченко, Гайдара, Хакамады, Новодворской, Борового, Чубайса и им подобных (каковы социально-психологические типы - все вместе и каждый в отдельности!) можно говорить об уже состоявшемся фанатизме и с ускорением углубляющемся. Нет проблемы и с физическим уничтожением крестьянства - беспросветица, нужда, деградация и, как следствие, пьянство выкашивает ежегодно сотни тысяч сельских жителей, расчищая пространство для будущих хозяев земли русской. Остается карательная система. Она пока не налажена, но это связано с тем, что радикальные реформаторы ни уха, ни рыла не смыслят в системе государственного управления и не имеют политической воли для "окончательного решения" крестьянского вопроса. Ограбив посредством приватизации и ваучеризации всю страну и все население, нынешние преобразователи жаждут проглотить вожделенный лакомый кусок, каким была и остается русская земля. Забывают об одном. Любой покусившийся на землю получает воздаяние от Бога.
В этих условиях государство может и должно выступить гарантом сохранения земли и возрождения многоукладности сельского хозяйства. Нужны кадастр земли, повсеместные земельные комиссии, дотации в сельское хозяйство, гарантированный государственный кредит, земельный кодекс, Крестьянский поземельный банк. Нужна долгосрочная программа подъема сельского хозяйства и столь же долгосрочная программа развития многоукладного сельского хозяйства, рассчитанная на два-три поколения земледельцев. Только в этом случае программа может быть реализована ответственным и национально ориентированным руководством России.
не перемудришь.
Из собрания В. И. Даля
I
К середине XIX века в Европейской России "ничейной" земли не было. После присоединения Новороссии (нынешний юг Украины) Екатериной II еще можно было даровать в этой части страны земли ее сподвижникам и переселять туда крестьян. Позднее, в первой половине XIX века, здесь же можно было приобретать земли при наличии крестьян и исключительно для нужд сельскохозяйственного производства (на чем основана фабула "Мертвых душ" Н. В. Гоголя). К 1861 году земля имела конкретных хозяев - общину (крестьян) и помещиков. Кроме того, были кабинетные (личная собственность императора), удельные (земли царской семьи), казенные (принадлежащие государственной казне) и монастырские земли. Эта структура земельной собственности сохранялась и в пореформенной России, вплоть до февральского переворота 1917 года. Никакого свободного рынка земли не было - в противном случае российское традиционное общество изменило бы свою иерархическую структуру, подорвало сакральность власти; землю, которая в русском национальном самосознании была и остается Божьим даром, матерью-сырой землей, низвело бы до рыночного товара.
После освобождения крестьян от крепостной зависимости (в которой находилось всего 17% русского крестьянства) и изменения правовых и экономических взаимоотношений их с помещиками встал вопрос о перераспределении общинных и помещичьих земель. Это перераспределение никоим образом не было свободной куплей-продажей - государство через Дворянский и Крестьянский поземельные банки регулировало и управляло перераспределением на основе денежных расчетов. Никакой частный посредник не мог вмешиваться в это перераспределение, земля заведомо не подлежала примитивной спекуляции. О том, что государство жестко контролировало этот процесс, можно судить по выступлению заместителя председателя земельной комиссии Государственной Думы С. И. Шидловского от 23 октября 1908 г. По его данным, в период с 1861 по 1891 гг. общинных земель было закреплено за отдельными крестьянами 0,22%, а из этого количества земли перешло в руки других лиц только 0,12%. Как бы ни относиться к деятельности Крестьянского поземельного банка (а его критика со стороны левых была беспощадно нигилистической), приведенные цифры показывают, что государство эффективно руководило процессом экономического перераспределения земли и пресекало спекуляцию.
О том, что эти меры было в сути своей необходимы, нравственно и национально важны, можно судить по тому, как и кем приобретались земли, где Российское законодательство было ослаблено или (Польша, Финляндия) действовало "в местной редакции", вроде нынешнего законотворчества в Татарии, Башкирии, Якутии или Ингушетии. В "Объяснительной записке к временному законопроекту о запрещении продажи частновладельческих земель не иначе как при посредстве земельных баков" (11 декабря 1907 г.) прямо писалось, "...пользуясь существующий в среде крестьянского населения крайней нуждою в земле, многие лица занимаются скупкой земельных участков не для заведения на них хозяйства, а лишь для перепродажи этих участков нуждающемуся населению по более высокой цене. Вместе с этим явлением, постепенно усиливающимся, повсеместно на Волыни и в других местностях Юго-Западного края наблюдается наплыв богатых колонизаторов, чехов, немцев и др. инородцев, наводняющих наши окраины, с которыми крестьяне по своей крайней бедности не могут конкурировать в деле покупки земли". Весьма красноречивое предупреждение из прошлого нынешним печальникам о судьбе русского крестьянства, лишенного права превращать землю в предмет купли-продажи.
Поскольку к вопросу купли-продажи земли не относятся проблемы безземельных и малоземельных крестьян, национализация и социализация, то здесь мы их опускаем. Интерес могла бы представлять столыпинская реформа, стремившаяся разрушить крестьянскую общину и общинное землевладение для развития частной инициативы, но и она строго соблюдала традицию передачи или продажи земли только и исключительно для земледельцев и земледелия. Роль Крестьянского поземельного банка продолжала быть главенствующей, следовательно, и в период 1907-1917 гг. государство регулировало ход реформ, в том числе и продажу, выкуп, аренду земельных угодий. Законом от 21 июля 1912 г. регулировалась выдача Крестьянским поземельным банком ссуд под залог надельных земель, что означало государственный контроль и пресечение посредничества и спекуляции там, где землепользователь вынужденно закладывал свою собственность.
II
Нельзя обойти вниманием социально-психологический аспект проблемы купли-продажи земли. Как уже упоминалось, со времен Великой Реформы 1861 г. по 1917 г. в политике были представлены две концепции. Первая была связана со стремлением сохранить иерархическую структуру общества и многоукладность сельского хозяйства. Вторая, представленная революционными партиями всех оттенков, исповедовала, в конечном счете, нехитрый принцип - отнять и разделить. И те и другие не предусматривали свободную куплю и продажу земли. Сталкивались и вступали в непримиримое противоречие традиционные и социалистические экономические представления, консервативное и модернистское миросозерцания и нравственность. Победили революционеры-модернисты и в соответствии со своими идеалами и революционным правосознанием последовательно начали уничтожать сословия землевладельцев: помещиков, черное и белое духовенство, кулаков. Именно эта карательная акция позволила осуществить национализацию земли, затем создать совхозно-колхозную систему использования (кстати, уничтожение собственников земли избавило нынешних "преобразователей" от проблемы реституции - возвращать землю оказалось некому).
Сказанное свидетельствует о том, что для передела земли понадобились революционный фанатизм, государственная карательная система и физическое уничтожение земельных собственников. Не приходится сомневаться в том, что и нынешняя нацеленность радикально-либеральных реформаторов на очередную ломку крестьянской жизни и превращение земли в предмет купли-продажи нуждается в тех же самых составляющих - фанатизме, карательной системе и физическом уничтожении земельных собственников.
Наблюдая поведение Черниченко, Гайдара, Хакамады, Новодворской, Борового, Чубайса и им подобных (каковы социально-психологические типы - все вместе и каждый в отдельности!) можно говорить об уже состоявшемся фанатизме и с ускорением углубляющемся. Нет проблемы и с физическим уничтожением крестьянства - беспросветица, нужда, деградация и, как следствие, пьянство выкашивает ежегодно сотни тысяч сельских жителей, расчищая пространство для будущих хозяев земли русской. Остается карательная система. Она пока не налажена, но это связано с тем, что радикальные реформаторы ни уха, ни рыла не смыслят в системе государственного управления и не имеют политической воли для "окончательного решения" крестьянского вопроса. Ограбив посредством приватизации и ваучеризации всю страну и все население, нынешние преобразователи жаждут проглотить вожделенный лакомый кусок, каким была и остается русская земля. Забывают об одном. Любой покусившийся на землю получает воздаяние от Бога.
В этих условиях государство может и должно выступить гарантом сохранения земли и возрождения многоукладности сельского хозяйства. Нужны кадастр земли, повсеместные земельные комиссии, дотации в сельское хозяйство, гарантированный государственный кредит, земельный кодекс, Крестьянский поземельный банк. Нужна долгосрочная программа подъема сельского хозяйства и столь же долгосрочная программа развития многоукладного сельского хозяйства, рассчитанная на два-три поколения земледельцев. Только в этом случае программа может быть реализована ответственным и национально ориентированным руководством России.
