Монастырские посиделки сорокалетней давности

 

Беседуют о. Серафим – монах-слепец, насельник Данилова монастыря; Сергей Яковлевич – отец о. Кирилла; иеродиакон (ныне игумен) Кирилл (Сахаров); старец Серафим (Томин).

Монах Серафим - До 24 лет я был неверующий. В семье было много детей – двое старших и двое младших. Большая нужда. Сейчас мне 36 лет, родился в 1948 году.

Сергей Яковлевич – Вот я прожил на свете – никого не ограбил, никого не обманул, никого не убил, со всеми я поделюсь, чем могу, что же мне - в ад? Как река плывет, так и я плыву.

О. Кирилл – Интересно, откуда это заложено в человеке – нравственное понятие, что это хорошо, а это плохо?

Сергей Яковлевич – Инстинкт.

О. Кирилл – А как он мог возникнуть? По-нашему – это заложено Богом в человеке.

Сергей Яковлевич – У нас мать верующая была, учила нас креститься, Богу молиться, я все молитвы знал до войны, а потом, после войны все забылось. Мать нам привила любовь к труду. Я уехал, а на моем месте стали уже два человека работать.

О. Кирилл – Интересно, один говорит, что вот это хорошо – не воровать, не убивать, делиться; другой говорит – нет, брат, надо для себя жить, вот это правильно. Вот и смотри: для тебя это хорошо, а для него нет. Кто из вас прав? Чем ты докажешь, что твоя правота?

Сергей Яковлевич – Чем? А вот если я к тебе отношусь хорошо, то может прийти время, когда и ты мне руку подашь. У нас был еврей, такой безотказный парень. Вот ему один православный говорит: «Сева, ты неправильно делаешь» - «А как?» - «А вот так: когда ты мне нужен, я тебе все делаю, а когда нет, мне до тебя и дела нет».

О. Кирилл – У Севы своя философия, у «православного» своя. Кто из них прав? Один считает, что он прав. Он прав, потому что ему хорошо. Я хорошо живу, добиваюсь успеха в жизни таким путем.

Сергей Яковлевич – Никогда ты успеха не добьешься таким путем.

О. Кирилл – А сколько примеров есть, когда человек прожил припеваючи таким путем и помер. Всю жизнь обманывал, воровал и прожил хорошо. Он считает, что правильно прожил.

Монах Серафим – Мы рассматриваем две философии: одна – живи для себя, других дави. А другой говорит: нет, живи честно, помогай другим, будет совесть спокойна, и тебе будут помогать.

О. Кирилл – Теперь мы тебе ответим, как понимают это верующие. Все, что мы видим – создал Бог. Каждый предмет имеет своего творца, тем более этот огромный, сложный мир, которым мы восхищаемся, не мог сам собой составиться, должен быть ум. Далее. Бог создал человека, то есть человек является творением Бога, и Бог заложил в человеке совесть. Мы называем совестью голос Божий. Она и обличает человека, когда он делает не как учил Бог, и наоборот, если даже он поступает не как все, но так, как завещал Бог, то совесть его спокойна. Где эти правила мы видим? В совести нашей и Библии.

Сергей Яковлевич – Я не могу есть в гостях, мною не заработано, просто стесняюсь.

О. Кирилл – А как же к тебе в гости приезжают, ты их угощаешь, а они будут отказываться, тебе же будет неприятно. Есть такое правило: чего не хочешь себе, того не делай другому.

Сергей Яковлевич – Вот я проживу свою жизнь: не убивая, не крадя и т.д., а другой будет всю жизнь грешить, а в конце жизни покается, простится ему?

Монах Серафим – Для чего Бог сотворил человека на земле? Какая цель его жизни, Вы когда-нибудь задумывались над этим?

Сергей Яковлевич – Я над такими вопросами не думаю, живу и живу.

Монах Серафим – Когда в 24 года я задумался над смыслом жизни, почему так: одни слепые, другие хромые, третьи нищие, одни богатые, другие воры, третьи убийцы. Такое многообразие на земле, почему, а все желают жить одинаково? Я долго над этим думал. И вот в этот момент моих раздумий Господь послал мне человека, который сказал, что есть Бог, Который все сотворил, и что есть учение Бога, для чего человек живет и как он должен жить на земле. Когда мне прочли Нагорную Проповедь, Господь коснулся моего сердца, тогда мне все стало понятно – для чего человек живет на земле. И вот я хочу, Сергей Яковлевич, чтобы и Вы когда-нибудь задумались, и Вы увидите смысл жизни. Вы читали Священное Писание? Почитайте и Вы увидите святость жизни, как жили наши отцы и праотцы и так нам заповедали жить. Живет только тот праведно, кто соблюдает заповеди Божии. Но и если грешишь, но осознал это, и пусть даже в конце жизни, но должен человек покаяться подобно благоразумному разбойнику: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем»! Церковь призывает грешников к покаянию.

Сергей Яковлевич – Ну вот, человек прожил 70 лет в грехе, убийстве и так далее, а за полгода до смерти покаялся, значит и он прощен? А я всю жизнь трудился, жил правильно и равен с ним? Значит, если я не успел покаяться, пошел в ад? А этот бандюга всю жизнь убивал да воровал, и пошел в Рай?

Монах Серафим – Есть притча о мытаре и фарисее. Мытари – сборщики податей, обманывали при сборе податей народ, брали много себе и их не любили. Фарисеи были учителями Ветхого Завета, они даже выписки из Священного Писания пришивали себе на рукава и т.п. Показуха - он встал на первое место, в центре, чтобы все его видели. И вот он так говорил: «Господи, благодарю Тебя, что я не такой, как прочие – блудники, разбойники, лихоимцы и так далее. Пощусь два раза в неделю». Нет, он говорил правду, он не делал этих грехов, но он возгордился, что он таков, не как этот мытарь. И наше внимание Святое Евангелие обращает на мытаря, который встал у дверей, бил себя в грудь и говорил: «Боже, милостив буди мне, грешному». И Господь говорит нам, что сей мытарь ушел более оправданным, чем праведный фарисей. То есть, понимаете, Сергей Яковлевич, праведность не должна превозноситься. Вот говорят: «Монах Серафим, он готов все делать напоказ. А вот как Господь, уклонялся от славы людской, Он, будучи Богом, сотворившим все видимое и невидимое».

Сергей Яковлевич – Многое вы мне наговорили, я не пойму.

О. Кирилл – Давайте конкретно ответим на вопрос: жил, блудил, покаялся, прощен, а другой жил праведно.

Монах Серафим – Тогда я из собственного опыта скажу. Когда я прочитал первые главы Евангелия, я понял, что Бог будет судить не так, как судим мы, люди, а будет судить без лицеприятия. Будет Страшный Суд и каждому человеку будет воздаяние по Евангелию. Кто, что посеял, тот то и пожнет. У меня к Вам, Сергей Яковлевич, будет одна только просьба: я человек грешный, осужденец, и только прошу Вас соблюдать в лоне Православной Церкви все уставы ее. Это мое не наставление, а пожелание.

Сергей Яковлевич – Я все понял, хлопчики, все я понял. Что посеял, то и пожнешь. У меня будет другой вопрос: почему человек творит нечистые дела, а Бог его не наказывает?

Монах Серафим - Сказано, что Бог до времени содержит всех вместе, но потом отделяет овец от козлов, то есть праведные, сделавшие дела хорошие богоугодные пойдут в правую сторону, то есть в Рай, а делавшие злое – в ад, то есть в вечную погибель. Пример с богачом и Лазарем. Один всю жизнь пировал, а другой нищенствовал.

О. Кирилл – Только те могут перейти из ада в Рай, чьи грехи не к смерти.

Сергей Яковлевич – Вот это правильно, а то помолился и перешел.

Монах Серафим – Тут мы видим Божию правду: нищий Лазарь получил такую награду за временные страдания, и дай Бог каждому из нас пронести эти временные страдания, чтобы наследовать подобно евангельскому Лазарю.

Сергей Яковлевич – В общем, я все понял, Вы за меня помолитесь и все будет хорошо.

О. Кирилл – А сам?

Сергей Яковлевич – А сам я молиться не умею. Вот я ложусь спать – обязательно молюсь за детей, особенно за младшего, от души. А вот в церковь не могу ходить, не могу там перекреститься. Почему это?

Монах Серафим – Расскажу опять же из собственного опыта. Я знаю людей, которые могут грудницы заговаривать, врачевать, исцелять, читают какие-то молитвы, осеняют себя крестным знамением, просят Матерь Божию, Господа. И все это безблагодатно, без церковного благословения. То есть под видом добра враг может делать зло. Вот здесь Вы и видите, как тяжело в храме даже осенить себя крестным знамением, то есть враг Вас держит за руку. Чтобы убедиться в существовании врага, попробуйте по церковному пожить хотя бы один день. То есть исполнить молитвы утренние и вечерние, в среду и пятницу попоститься. Я думаю, что Вы не сможете этого сделать.

Сергей Яковлевич – Попоститься?

Монах Серафим – Даже попоститься не сможете.

О. Кирилл – Другими словами, ты, отец, должен себе дать установку, что буду воздерживаться от пищи в среду и пятницу, чтобы угодить Богу.

Сергей Яковлевич – Какая пища скоромная считается?

Монах Серафим – Молочная, мясная и рыба.

Сергей Яковлевич – Мясную пищу я уже годами не ем.

Монах Серафим – Вы сможете, Сергей Яковлевич. Сейчас Вы делаете добро естественно, но вот когда Вы будете по Писанию делать, отсекать свое «я», как Церковь учит, вот тогда мы и увидим, что наше «я» ни на что не способно, мы такие немощные. Я знал спортсменов, мастеров спорта, которые на ноге держали человека. Но они не могли выстоять пасхальную службу, их выносили на руках. Знаю одного великого грешника, который не мог в храм войти, его перед храмом подбрасывало кверху. Такого я не встречал ни у сектантов, через которых я уверовал, ни у восточной религии, так называемой, йоге, которой я был подвержен в молодости, в самом начале своего пути. Но Господь и злое употребляет во благо – через баптистов я уверовал, от йогов, этой страшной секты, Он отвел меня.

Сергей Яковлевич – Прямо после ваших разговоров не знаю, как теперь жить?

Монах Серафим – По-православному, как трудились, так и трудитесь во славу Божию, то есть все Ваши добродетели остаются на прежнем месте. Только отныне подключите еще церковный устав: пост и все, что предписывает Православная Церковь: необходимые молитвы утром и вечером, глава из Евангелия. Тот самый минимум, который Вам определит пастырь Ваш.

Сергей Яковлевич – Вот ты уважаешь отца?

О. Кирилл – Уважаю по-человечески.

Сергей Яковлевич – Вот когда я буду умирать, ты тогда за меня и помолишься. Согласен? А жить я буду той жизнью, которой и жил.

О. Кирилл – Вот ты хоть и говоришь, что будешь жить по-прежнему, но эти твои слова: «помолись обо мне перед смертью» – являются сдвигом в твоем сознании. Ведь другой не скажет таких слов, какие ты сказал.

Сергей Яковлевич – Почему я говорю? Потому что считаю тебя человеком, который еще не успел зла сделать, и пошел молиться по любви к Богу. Вот поэтому считаю, что ты на правильном пути. Если я грешил весь век, а потом пошел молиться за грехи, это я не считаю подвигом. Вот поэтому я тебе говорю, что когда я буду умирать, вот ты за меня и помолишься.

Монах Серафим – Бог сделал человека свободным, от него зависит – делать добро или зло.

Сергей Яковлевич – После войны русский народ такой хороший был от горя, а потом с каждым годом все замыкается, замыкается. Сейчас пойди, займи трояк, не займешь. А раньше кусок хлеба пополам резали и не считались.

О. Кирилл – Горе, лишения воспитывают человека в лучшую сторону – духовно, морально.

Сергей Яковлевич – Я приехал в Донбасс, там гуляют, там гуляют, все замкнулись, у каждого миллион денег, заборы двухметровые. Собаки. Дай им власть, поели бы друг друга, дай им волю. Неужели у нас нет власти, чтобы тунеядства не было. Они сейчас не работают, а лучше нас живут.

Монах Серафим – Войну Господь употребил во благо и этим дал нам возможность самих себя исцелить. А вот тогда, когда мы уклонились снова, забыли, к чему приводит вот такая наша беззаконная жизнь, тогда мы сами себе задаем вопрос: откуда это – любим деньги больше, чем Бога, за вино мы готовы убить.

Сергей Яковлевич – Я тоже очень крепко пил, а потом сказал себе: не буду. И вот с 1969 года я перестал пить водку.

Монах Серафим – Поверьте мне, что всякая добрая мысль внушается нам от Бога, тем более, крещеным людям. Бог через Ангела Хранителя нашего говорит, как нам нужно жить. Он сказал Вам: Сергей, ты больше не пей.

Входит старец Серафим (Томин)

Старец Серафим – Это папаша? Очень приятно. Я родился в Михайлин день, через 6 часов крестили, 6 часов только был некрещеный.

Разговор идет по поводу опухоли Сергея Яковлевича, старец уверяет его, что опухоль не раковая, доброкачественная, иначе бы он умер.

О. Кирилл пересказывает старцу вопрос отца о покаявшемся человеке, который всю жизнь грабил, убивал и так далее.

Старец Серафим – В нашей Церкви множество случаев, когда грешили чуть ли не до последних дней, а потом каялись и для Господа они были святые. Вера без дел мертва, но дела без веры цены не имеют. Надо то и другое.

Сергей Яковлевич – Я тогда не пойму, как тогда лучше жить? Понятно, по церковному закону. Но вот как же – сто лет грабил и за один миг прощен.

Старец Серафим – Одна маленькая деталь, которая, я думаю, внесет ясность: если бы человек доподлинно знал час и день своей кончины, тогда и дело другое было. Ведь он не сознательно творил эти преступления. Вот у меня родители были неверующие. Я пошел на монашеский путь в 30-е годы. Была страшная борьба против Церкви. Я 47 лет как монах, а в сане 37 лет. Был у меня такой случай. Я был в ссылке в Средней Азии. Передвигался из города в город, печки клал, сам я столяр-краснодеревщик, жестянщик, кузнец – значит, я мог себя обеспечить. В одно время, в церковный праздник я, как монах, вошел в молитвенный дом, там служил владыка Иоасаф, тогда он был в сане игумена. Вдруг его вызывает из алтаря интеллигентная женщина и просит причастить умирающего. «А кто он» - спрашивает игумен – «Секретарь облисполкома». Тогда был такой период, что все испугались. И вот этот отец Иоасаф говорит: «Простите, если я пойду, вашего мужа причащу, церковь закроют, а меня посадят. Я тюрьмы не боюсь, но ведь церковь закроют!» Я стоял в алтаре и все слышал. Когда же отец Иоасаф отказался, я выхожу, поздоровался и говорю: «Отец Иоасаф, благословите меня причастить больного, мне какая разница, я все равно в ссылке, в церкви не служу». Я с детства подчиняюсь гражданской власти, но только там, где это не касается Божьего. В ссылку, в тюрьму, пожалуйста. Она обрадовалась. Я взял облачение, она на машине. Подъезжаем к шикарной квартире, входим в комнату, он лежит, одни кости остались. «Батюшка, - говорит больной, – будет ли мне прощение, я осознал, что шел по неправильному пути много лет, хотя и крещеный». Я похоронил его, жену из квартиры выселили, пенсии ее лишили, сыновей с работы сняли, в общем, все пострадали, но все глубоко уверовали. На сороковой день жена легла спать, тут он приходит к ней и говорит: «Дуся, я счастливый из счастливейших людей, что покаялся». Когда человек живет только верою, ничего не делает, а надеется, что этого достаточно, он легко может погибнуть. Конечно, нужно усилие, чтобы пересилить себя – то делать, что не очень хочется. Для этого и нужно покаяние и призывание помощи Божией. Каждый христианин должен причащаться, потому что под видом хлеба и вина мы принимаем в себя Самого Бога.

Монах Серафим – Даже, если человек творит добрые дела, но не ходит в церковь, не исповедуется, не приобщается, он не спасается.

Старец Серафим – Есть множество идеальных с виду людей: баптисты, другие сектанты, но они не могут войти в Царство Небесное.

Монах Серафим – Если человек и был крещен, но потом сделал множество преступлений, он тоже не спасется, если не покается и не причастится.

Старец Серафим – Да, конечно. Вот недавно случай был. Я хожу лечиться, и вот лечащий мой врач приглашает меня домой, дома муж. «Я сирота, - говорит она, – и муж сирота, дети некрещеные, никого у нас в доме не бывает и вот дочка маленькая как-то говорит: «Папа и мама, почему вы меня не крестите, как вам не стыдно». Мы достоверно знаем, что никто не мог ей внушить такого». «Если вы меня не крестите, - снова говорит она, – я в субботу умру». А был вторник. «Мы не знаем, что делать, - говорят они. – В четверг у дочки поднялась температура. Мы хоть и сами врачи, но врачей вызываем». Никто ничего понять не может. Тогда уже в пятницу мать приводит бабушку, та прочитала молитвы, покропила водой и все обошлось.

Сергей Яковлевич – Коммунисты сейчас тоже крестят тайком.

Старец Серафим – «Что нам сейчас делать? - спрашивают они. – Ребенок поправился». Я им говорю: «Приносите ко мне в церковь, я дополню Таинство Крещения миропомазанием и приобщу». Вот недавно ко мне приходит один парень не нашей веры, татарин, 23 года: «Батюшка, я хочу креститься. У меня все: родители, братья и сестры заядлые магометане. В армии я стоял на посту, вдруг меня озарил свет и я увидел Крест, на Кресте надпись русскими буквами: «Через Крест только спасение человека»». Я его крестил в Оренбурге, теперь он готовится в семинарию. Отец его узнал, что он принял крещение – попал в сумасшедший дом, а мать слегла. Второй парень, сирота, отец умер и мать умерла. Татарин обрезанный, как положено. Тот однажды попал в церковь и, по его словам: «Как запели, так стал плакать, так меня за сердце взяло, я стал бегать постоянно в церковь. Вот уже три месяца я хожу в церковь, и никто на меня внимания не обращает. Хочу спросить: от меня, как от татарина шарахаются, и мне сказали к Вам обратиться». И вот он принял крещение. А еще у меня был такой случай с одним старообрядцем. Вот я в Ташкенте иду по городу, встречается мне человек с большой бородой. Рубаха с воротом, как положено у староверов: «Здравствуйте, батюшка» - «Здравствуйте» - «Как мне с Вами побеседовать?» Я ему сказал, где меня найти. Он раз пришел, второй. Миропомазал я его вторым чином, причастил.

О. Кирилл – Я, наверное, прослушал, а что его побудило?

Монах Серафим – Я тоже об этом его потом спросил: «Вы такой глубоко религиозный человек». Он ответил: «Я всегда ненавидел Церковь Православную, никогда к современным иконам не подходил, в общем, было враждебное отношение. Но вот мне во сне явился дедушка и говорит: «Внучек, не иди нашими стопами, иди в Православную Церковь, я не хочу, чтобы ты лишился спасения».

Монах Серафим – Если двое людей не были церковными, один делал в жизни добро, а другой зло, все равно оба погибнут, только один будет больше наказан, а другой меньше.

Старец Серафим – Для человека Суд Божий непостижим. И мы никого не имеем права презирать: должны всех любить, как детей одного Бога.

Сергей Яковлевич – А есть сейчас гонения на Церковь?

Старец Серафим – Гонений как таковых нет, но есть большое желание оторвать молодежь от Церкви.