Географические названия как объект идеологической войны

«Исторические названия – наследие духовной культуры. Они, как культурно-исторические свидетельства своего времени, должны быть отнесены к памятникам. Возрождая историко-культурную преемственность в топонимии, мы возвращаем тем самым культурные ценности наших народов…» (академик Д.С.Лихачёв)

Географические названия – ценнейшие памятники истории и культуры человечества. Из глубины веков они, подобно археологическим находкам, доносят до нас правду о прошлом стран и народов.

Например, славянские корни географических названий всего южного побережья Балтийского моря и северо-восточных областей современной Германии ясно говорят нам о том, что до германцев на этих землях жили славяне.

Нашего повествования географические названия касаются потому, что они являются словами конкретного языка – именами собственными.

Многие слова русского языка вышли из употребления и забыты, но они остались на картах. Например, Шуя и Десна – левая и правая.

Кроме того, географические названия ярче других слов отражаются в политике государств, и более других слов языка оказывают на политику влияние. Не случайно «война географических названий» не прекращается точно так же как и «война языков».

Так, в 2013 году Комитет по антарктическим топонимам Великобритании присвоил 17 наименований географическим объектам в Антарктиде, расположенных на так называемой «Британской антарктической территории» (British Antarctic Territory). Так вот, самый южный объект (широта – 84º, долгота – 49º) получил наименование «Земля Королевы Елизаветы II»[1].

Другой яркий пример войны названий – «German Sea» или «German Ocean». «Немецким» даже по-английски называлось море, называемое с 1918 года «Северным». Проиграв войну, Германия утратила и «своё» название моря. Замечу, что адмирал Колчак, по старой привычке, называл это море «Немецким» уже в 1920 году, на допросе.

И у нас есть своё «Северное» название. Появилось оно загадочно, без законных оснований. В 1926 году ВЦИК своим постановлением №186 присвоил архипелагу название «Таймырский», но… где-то в 1930–1932 гг. на картах появилось название «архипелаг Северная Земля». Почему? Какую войну проиграл СССР в начале тридцатых? Пока на эти вопросы ответов не найти.

Напомню, первооткрыватель этой земли, Борис Андреевич Вилькицкий, назвал её «Земля Императора Николая Второго».

Другой пример: СССР, победив в Великой Отечественной войне, отторг от Германии Западную Пруссию, и переименовал там все географические объекты.

Ещё пример – «Фолклендские/Мальвинские острова» в Атлантическом океане. В 1982 году англичане победили аргентинцев в войне за эти острова, и сразу запретили испанское название «Мальвинские». Но запретили только англичанам, на французском языке острова до сих пор официально именуются «Малуинами», а на испанском – «Мальвинами»: Les îles Malouines[2] (Falkland Islands en anglais, Islas Malvinas en espagnol).

Как видим, «победитель называет всё». Может, по милости своей, оставить названия побеждённого народа, а может и заменить названия завоёванных географических объектов.

Правда, это не значит, что побеждённый признал утрату своего названия.

Название ведь принадлежит не стране-победителю. Название принадлежит языку. На разных языках название может, и часто бывает, разным. Как Мюнхен, по-итальянски – «Монако», по-французски – «Мюник». Рим, Париж, Пекин мы называем не так, как хозяева этих городов. Ничуть их при этом не обижая.

Географические названия принадлежат языку, а не политической системе.

Здесь уместно обратиться к языковой политике России в части географических наименований.

Как называем мы по-русски объекты на утраченных Россией землях? Ведь эти названия – часть историко-культурного наследия России[3], они показывают, что эти земли были освоены русскими.

Наибольшие потери русские географические названия понесли в период с 1918 по 1940 год – как будто Россия потерпела поражение от врага, и находилась под его властью.

Все переименования в этот период происходили из русских в иноязычные названия. Лишь одно переименование – из Худжанда в Ленинабад – вспоминается как исключение. Даже Ленинакан до переименования был Александрополем, названным так в честь супруги Николая I.

Иноязычные названия на территории СССР, такие как Диксон, Земля Франца-Иосифа, остров Свердруп, большевики не трогали. Что позволяет сделать вывод, что свою власть они осуществляли во вред русскому народу – во всяком случае, в довоенный период.

В 1918 году Россия утратила прибалтийские земли. Латыши и эстонцы на правах победителей сразу переименовали русские названия городов в свои: Юрьев – в Тарту, Двинск – в Даугавпилс, Режицу – в Резекне, Пернов – в Пярну. Что мешало в русском языке оставить старые, русские названия? Мешала власть большевиков. Но что нам мешает сейчас, после восстановления дореволюционного флага, после провозглашения преемственности и непрерывности русской истории, называть эти города так, как мы и должны их называть, как их называли наши предки?!

Местные народы могут называть города на своих языках, как им заблагорассудится. Так, Россию сейчас официально называют: латыши – «Криéвия», эстонцы – «Вéнемаа», финны – «Вéняйя». И никто не обижается. Петербург называют: финны – «Пиетари», китайцы – «Шен Би Де Бао».

Почему я на русском языке должен называть города Режица, Пернов и Двинск – «Резекне», «Пярну» и «Даугавпилс»? При этом Париж я не должен называть «Пари», Неаполь – «Наполи», а Пекин – «Бейджином».

Потому что авторам переименований не нужно было разжигать вражду между русскими и французами, итальянцами и китайцами. А вот посеять обиду русских на ближних соседей – нужно. Вдруг перессорятся, переименователям на радость. Латышам можно называть Псков – «Плескавой», а русским называть Даугавпилс «Двинском» – нельзя? Обидно ведь, когда одному можно, а другому нельзя. Несправедливость, неравенство, двойной стандарт.

Ни логики, ни правил в этих нерусских названиях в русском языке некогда русских городов нет. Есть только вредное для обоих сторон, но выгодное третьей стороне стремление посеять вражду между русскими и соседними народами.

Теперь обратим взор к русскоязычным названиям городов на территории современной Российской Федерации.

Города, основанные ещё при Рюриковичах(!) Обдорск – в 1595 и Самарово в 1585 годах, переименованы большевиками из русских названий в угоду коренным народам этих мест в Салехард и Ханты-Мансийск.

Притом что по сообщению официального сайта города Ханты-Мансийска, «коренных жителей округа – манси, ханты и ненцев – на улицах города встретишь не часто». Их доля составляет 5% – и то, видимо, с натяжкой.

Большевики в 1920-е – 1930- е годы во всём угнетали русский народ, их политические побуждения к переименованию русских городов нам ясны. Однако сегодня большевистские названия более не соответствуют государственным интересам России, потакают ельцинскому сепаратизму и препятствуют воссоединению русских земель.

Переименования при большевиках были «игрой в одни ворота». Из русских названий – в нерусские. И никогда наоборот. Царёвококшайск, основанный в 1584 году – в «Йошкар-Ола», Верхнеудинск (1666) – в «Улан-Удэ», Усть-Сысольск (1780) – в Сыктывкар. Якобы, местные народы жили на этих землях до прихода русских, поэтому наши города должны называться на их языках.

Но простите, почему же местные народы сами не основали городов на своих землях? Если они вели кочевой образ жизни, то города им были не нужны. Значит, в городах, построенных русскими, русские же и жили. Русские названия городов справедливы, законны и разумны.

Почему не переименовали, например, Диксон? Нерусское название, вот и не тронули.

Я вовсе не против названия «Диксон». Норвежцы открыли его – им за это наша благодарность, честь и хвала. Назвать открытый ими остров по своему усмотрению – священное право первооткрывателя. Но почему тогда до сих пор попрано право Вилькицкого и его спутников, русских героев-первооткрывателей, прирастивших Россию 40 000 квадратных километров земли? Открытая ими Земля Николая Второго, переименованная в 1926 году в «Таймырский архипелаг», до сих пор без законного основания называется «Северная земля». «Землю Франца-Иосифа» не тронули – хоть и такое же императорское, но иностранное ведь имя! – а русское название сменили на космополитичное, пораженческое «Северная». Может, за то не тронули, что Франц-Иосиф был известным русофобом, организовал и финансировал создание в Вене «малоросской мовы», ставшей впоследствии «украинской мовой»?

Остров, названный русскими купцами Завадей (1646) – в 1930-е годы стал «Айон».

Список примеров можно продолжить.

Говорят, что переименования русских названий городов в нерусские укрепляют дружбу народов России.

Если у одного человека отобрать что-то, созданное его предками, и отдать другому человеку, разве это укрепит их дружбу? По-моему, как раз наоборот, это посеет раздор. И переименования русских городов в нерусские названия не добавляет ни дружбы, ни уважения к народам ханты, манси и прочим. Для укрепления дружбы народов нужно ранее отобранное вернуть. В данном случае – вернуть названия, отобранные большевиками. По крайней мере после 100-летия революции.

Обид у коренных народов возникнуть не должно. Потому что если посмотреть на крупномасштабные карты, мы увидим, что все, все, все географические названия вокруг Обдорска и Самарово – нерусские. Карта ясно отражает, что в этих землях жили и живут ханты, манси и ненцы.

Я имею полное право требовать отмены переименований и возвращения названий вышеупомянутых городов, ведь я – прямой потомок их основателей. Не верите? Посчитайте.

В конце 16-го века, когда эти города были основаны, население России составляло 5,5–6 миллионов человек. С тех прошло 21 поколение по 25 лет. Даже если считать, что тогда жило только два поколения, то есть средний возраст смерти составлял 40 лет, и то получается что моими прямыми предками в то время были более 6 миллионов человек. Значит, города основаны как моими предками, так и прямыми предками всех уважаемых читателей. Требую отмены переименования с полным правом! Требуйте и вы, уважаемые читатели!

Отобранные революцией у русского народа русские названия географических объектов возбуждают межнациональную рознь, унижая и обижая русских – притом что сами русские никого не унижали и не обижали.

Ещё одна сторона вопроса: скажите, России нужны основатели и первооткрыватели? Но кто же захочет создавать и творить, если будет знать, что основанное им дело, построенный завод, открытая звезда, будут переименованы, причём в неродное, нерусское название? Порочная практика переименований подрывает мотивацию к инициативе, к творчеству, к созиданиям и исследованиям. А учитывая, что все переименования происходят у нас всегда только в одну сторону – из русского в нерусское – то тает даже надежда на то, что открытие принесёт славу пусть не тебе, но твоему народу.

Некоторые скажут, что решить вопрос об отмене переименований должны жители этих городов. Но я возражаю. На картах страны, в лентах новостей, в книгах и кинофильмах эти названия встречают все жители страны. Да и не только страны, но всей планеты. Следовательно, названия воздействуют на сознание всех граждан. И вся страна должна решать, как называться городу, реке, острову.

Вся страна ведь встала грудью 70 лет назад, чтобы Москва осталась Москвой, а не стала каким-нибудь Гитлербургом. И вся страна защищала в 1942 году Сталинград, а не Волгоград.

Но следуя логике Салехарда и Ханты-Мансийска, Москву вполне можно переименовать в какую-нибудь Суурмоскиёки. Всем ведь известно, что финно-угорские народы жили на месте Москвы задолго до прихода славян. И наверняка можно найти представителей финно-угорских народов в Москве. Также Тверь, и уж тем более Петербург.

Сопоставление грозных событий на Украине 2014 года с большевистскими переименованиями показывает нам ещё один зловещий их смысл. Представьте, что местные народы можно убедить – подобно тому как наших собратьев убедили в том, что они русским не братья, а произошли от древних укров – что русских тут и в помине не было аж до 20-го века, а города Салехард и Ханты-Мансийск, Нарьян-Мар и прочие, были основаны в незапамятные времена древними хантами, мансями, и прочими высокоцивилизованными народами. А русские только при кровавом диктаторе Сталине пришли на эти земли терроризировать местные народы, ссылать их в лагеря, мучить и тиранить. Не верите, что такое возможно? А ведь в возможность того, что наши люди поверят в историю про древних укров, тоже было не поверить. Но умелая пропаганда творит с умами чудеса. Поэтому можно сделать вывод, что переименования старых русских городов в нерусские названия сделаны с далёким умыслом оторвать эти земли и населяющие их народы от России, а в идеале – и натравить их на русских.

Межнациональным отношениям полезны старые русские названия, а большевистские переименования – вредны, они грозят разжиганием вражды между народами, сеют обиды и рознь.

Исправить печальное положение с русскими географическими названиями в большинстве случаев можно, даже не выходя на правительственный уровень.

Названия географических объектов как иностранных, так и внутрироссийских, но находящихся на территории краёв и областей малых народов России, определяются согласно «инструкциям по русской передаче географических названий». Их более 40, по отдельной инструкции для каждого языка, как иностранного, так и языка народа России. Во всех инструкциях есть пункт – обычно четвёртый – гласящий:

Какие названия нужно передавать путём транскрибирования с местного языка, а какие можно считать «объектом широкой известности», определяет Межведомственная комиссия по географическим названиям, учреждённая Постановлением Правительства РФ от 03-05-94 417 (ред. от 18-02-98). Эта комиссия вправе решить судьбу наименований, упомянутых выше.

Посмотрим на «цивилизованную Европу». Закон о географических названиях Эстонии Kohanimeseadus 05.11.2003 (koha – место, nimi – имя, seadus – закон). П. 1 статьи 9 гласит: «географические наименования в Эстонии должны быть эстонскими (на эстонском языке)».

Следует признать, что направление российской топонимической политики должны определять идеологи.

Ведём мы пророссийскую политику, нацеленную на сбережение русского историко-культурного наследия, на повышение уважения к самим себе, к своему народу и своей стране, на укрепление дружбы народов России?

Или цель нашей политики – не разгневать господствующие в мире державы, и в угоду «всему демократическому человечеству» отказаться от славы наших предков, забыть их достижения и подвиги, и покорно склонив наши головы согласиться с искажением нашей истории?

Вопрос выходит за рамки языковой и топонимической политики.

Зато ответ на него пораженческая языковая и топонимическая политика России даёт.

«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие», – завещал нам Пушкин.