СТАНСЫ
Над церквями – синь да золото.
Зори падают в сады…
То ли Тверь, а то ли Вологда –
Много неба и воды.
Вкривь – дорога непролазная:
То Европою вздохнёт,
То дремучей вязнет Азией
Наших квашеных болот.
Ты прости меня, смородина,
Серый волк и лес густой.
И болото – тоже родина,
Как и терем расписной.
Спит речушка за околицей.
По заре размазан мёд.
Зычный колокол на звоннице
Покаяние поёт.
Здесь ˗ века обетованные,
Слава ратная Руси,
Кисть Рублёва, снеги пьяные,
Кроткий ангел в небеси.
Здесь то горлинки, то вороны.
Птица-тройка – напрямик!
Пристяжные рвутся в стороны –
Строг и крепок коренник!
Озерцо, травинка волглая,
Синь сквозная – в небеса.
То ли Тверь, а то ли Вологда,
То ли ˗˗ матушки глаза.
У БОРИСОГЛЕБСКОГО МОНАСТЫРЯ
…И прикрыл свои очи святой Иринарх,
Тонкий сон посетил его тело.
И привиделось: скачет завистливый лях
Грабить милые сердцу пределы.
А и вправду – разор и пожары вокруг,
А и впрямь за набегом – набеги.
Поле вспахано пламенем, выжжен и луг.
Ухмыляется шляхтич Сапега.
Вопрошает: «Что скажешь, суровый монах?
Что так взоры твои не учтивы?»
И к литовцам, и к ляхам воззвал Иринарх:
«Убирайтесь! Останетесь живы!»
Узловатые пальцы сложились в щепоть.
Вскинул старец тяжёлые руки:
«Вижу я, как мечом отправляет Господь
Души пришлых на вечные муки».
Монастырские стены строги, как набат,
Грозным эхом сквозь годы и нивы
К тем, кто сеет разор, и чужого хотят,
Не угаснув, слова Иринарха летят:
«Убирайтесь! Останетесь живы!»
* * *
Над серой рекою танцуют осины.
За серой рекою – руины, руины.
Взрывается солнце на гребнях реки,
И пристально смотрят в глаза мужики.
Таких не возьмёшь на испуг и в полон.
Я видел глаза их на ликах икон.
Они невесёлые песни поют.
Кто небом одет, кто землёю обут.
О, Родина, светлая прядь у виска.
Молитва, надежда, любовь и тоска.
Щемящая песня родных журавлей
Над горькою Родиной сладкой моей.
В ПОЕЗДЕ
Поезд мчится – путь холодный,
Пляшут вихри на хвосте.
Словно лентой пулемётной
Окна жгут по темноте.
Снег бушует – что за пьянка?!
Воздух искрами прошит.
Мех кипучий наизнанку
Вьюга вывернуть спешит.
Мчится поезд степью пенной,
Степью бражной, дрожжевой.
Может быть, во всей Вселенной
Он один всего живой?
Поезд мчит, а по вагонам
Кто-то дремлет, кто-то пьёт,
Кто-то молится иконам,
Кто-то денежки крадёт.
И качается дорога.
Жмётся к матушке дитя.
Смотрит пристально и строго –
Всё прощая, не судя.
ДУША ПРОЛЕТАЕТ
Я не то, чтоб почуял, я видел: душа пролетает,
Пролетает молитвой живой, обогрев небеса.
Словно фрески над ней поколений полки проплывают,
И минувших баталий дымы разъедают глаза.
Но и светлое видится: прадед и потное поле,
Пра-пра-пра моя бабушка, тихих гераней уют.
Зреют яблоки. У косарей каменеют мозоли.
А ветра и просторы, и девушки – песни поют.
Пролетает душа надо всей нашей вольной отчизной!
Над трамваями, домнами, соснами, вросшими в мох.
Как над ладом людским, так над всей неустроенной жизнью
Перепутий вокзальных и синих усталых дорог.
Над метельною, сиплою песней и вольною Вожей,
Над могилою мамы моей и просёлком в пыли.
Пролетает душа и никак наглядеться не может
На подсохший малинник, на рыжую пряжу зари.
Пролетает душа и на сердце – светает, светает.
И мерцает роса на колосьях туманных полей.
И душа всё летит, и как облако плачет и тает,
Выпадая на землю любовью и болью своей.
БЕРЁЗОВЫЙ СОК
Ухмыляется Запад. Лукавый восток
Под усами улыбку таит.
А у нас под берёзой мерцающий сок
В золочёной кадушке стоит.
Знает каждый у нас, что весною опять,
Как глухарь воротится на ток,
По берёзовым венам, чтоб небо поднять,
Молодой поднимается сок.
И ручьи – серебром, малахитом – трава.
И сиренью – рассветный дымок.
Жадно Запад глядит на мои закрома,
Лижет губы лукавый Восток.
Но в России-то знает любой наизусть.
Что над ягодой – крыльями куст.
И под каждою елью то рыжик, то груздь,
А за полем и ворог и грусть.
* * *
По лесам и дорогам пожары коптят.
По селениям мор и разруха.
То ли стрелы поют, то ли дроны летят,
То ли в ступе долблёной старуха.
И за каждым болотом – треклятый Кощей.
Реки – влажной косынкой и синью.
Ты налей мне, маманя, наваристых щей.
Я пойду постоять за Россию.
За мою молчаливую дымку зари
И за наших детей яснооких,
Чтобы знали они, как поют глухари
И росли на берёзовом соке.
