Кроссовки были не новые. Взяв в руки правую, он тщательно осмотрел ее. Верх пока еще держался. Лишь у носка, над большим пальцем, наметилась потертость. С подошвой дело обстояло хуже. С внешней стороны пятка почти стерлась. Да и амортизация уже не та. Он покачал головой. Сколько пар кроссовок он износил? Уже и не сосчитать. Раньше их все-таки делали качественней. На две тысячи, а то и больше километров хватало, а сейчас полторы тысячи и вместо навороченной подошвы словно на деревяшках бежишь - амортизации никакой, да и верх может расползтись. Он еще раз придирчиво осмотрел кроссовок, потом поставил на пол и взял другой. Да, похоже сделать две пары средненьких кроссовок проще, чем одну хорошую. Во всяком случае выгоднее. Цена-то не уменьшается, а лишь растет. Получите за те же деньги рухлядь высшего качества. Но марафон они еще должны выдержать – подвел он итог завершая осмотр, всунул ногу в кроссовок, и стал тщательно зашнуровывать. За три десятка лет эта тщательность стала привычкой. А вот шнурки хуже не стали, он усмехнулся. Кроссовок уже вдрызг, на ходу разваливается, а шнурки как новенькие. Нет бы подметке столько же держаться.
Это мысль развеселила его и с размаху натянув кепку он шагнул за порог. В подъезде сделал несколько разминочных движений и не спеша спустился по лестнице.
На улице сделал несколько наклонов, прислушиваясь к ощущениям в ногах. Вроде в пределах нормы, но в левом ахилле чувствовалось напряжение и икра немного забита – предвестник боли. Застарелая травма, с которой он никак не мог справиться два года. Выпрямившись, поделал рывки руками, затем вращения корпусом, шагнул раз, другой и не спеша побежал. Добравшись до парка, он свернул с главной аллеи направо, где начинался его излюбленный маршрут. Весенние, сочные запахи накатили на него огромной, нескончаемой волной. Где-то неподалеку выводила трели невидимая птица. Вечернее солнце пробивалось сквозь только что распустившиеся листья и наполняло парк изумрудным свечением. Была середина мая – время первой нежной зелени и буйства цветов. Он бежал и смотрел как ликует природа, на попадавшихся прохожих, а в голове крутись остатки впечатлений прошедшего дня. Где-то на шестом километре он обогнал шедшую по аллее девушку и немного обернулся, чтобы увидеть ее лицо. Огромные голубые глаза, маленький носик и налитые губы, а еще пушистые русые волосы, чуть развевавшиеся порывами ветерка. Ни одного изъяна он не успел, а может и не захотел заметить. Пару минут он находился под впечатлением от этой встречи – затем память, внезапно, как цирковой фокусник, выхватила картину прошлого.
Такие же глаза, смотрящие на него, трепетное дыхание – совсем рядом. Когда же это было? Больше двадцати лет назад. Да. Похожа, ничего не скажешь, - согласился он, - помню мы бродили по Измайловскому парку и часто, беспричинно смеялись. Я не выпускал ее руки, обнимал. Потом уехал на сборы в Кисловодск, а когда вернулся, что-то изменилось. Какое-то отчуждение возникло и…
Он едва успел увернуться от выскочившего с поперечной дорожки мальчонки на велосипеде. Нить воспоминаний оборвалась. Выругался про себя и посмотрел на часы, пора было возвращаться. Лишняя нагрузка сейчас ни к чему.
- Да, вот и большая часть жизни прошла, и все бег, бег…Каждый день, за редким исключением. Теперь - просто привычка, но раньше это имело смысл. Нормативы, звания, результаты, личные рекорды, призовые места… А сейчас? Вот уже и дом. Он перешел на шаг, затем остановился и стал делать наклоны. Растяжка нужна, никуда не денешься – возраст берет свое. Если как следует не растянешься мышцы потеряют эластичность и до следующей пробежки не успеют прийти в норму. Бегать с забитыми ногами – почти наверняка схлопотать травму. А это очень обидно, и когда на пике формы, и когда для поддержания штанов бегаешь, как сейчас.
Поднялся по лестнице и еще открывая дверь понял, что жена дома. Из кухни доносился громкий звук телевизора. Опять какая-то женская передача. Разувшись, прошел в ванную, где стянул с себя мокрую от пота футболку, ополоснул лицо. Выходя почти столкнулся с женой.
- Ну что, набегался?
Он молча кивнул.
- Не надоело еще? Сколько бегать можно? Голова вон уже седая, а все туда же…
Вопросы эти повторялись каждый день и стали частью семейной жизни – они не требовали ответа. За семнадцать лет супружеской жизни у них выработался привычный стиль общения. Поэтому он ничего не отвечая прошел в комнату, где еще немного потянулся и лишь затем пошел в душ.
Сидя за ужином он, не глядя на жену, обронил: «Послезавтра марафон побегу».
- Опять? Снова меня бросаешь на целый день? Ты там удовольствие от своего бега получать будешь, а я на даче корячиться?
- Не корячься. Потом помогу.
- Все время потом! Все здоровьем своим занимаешься вместо того чтобы жене на даче помочь? Эгоист!
Стараясь не вспылить он ответил:
- Эгоист не тот, кто решает свои проблемы, а тот, кто перекладывает их на других.
- Вот ты как раз и перекладываешь всю домашнюю работу на меня!
Дальше спорить было бессмысленно. Жена воспринимала его бег как некоторую придурь с налетом заботы о здоровье. И разубедить ее в этом было невозможно.
***
Он - Михаил Антипов бегал сколько себя помнил. Иногда просто так, иногда более серьезно, ходил в секцию легкой атлетики и первые результаты показал еще в школе. Но особенно целеустремленно стал тренироваться уже после армии. Вот тогда и началась настоящая пахота. Уставал так, что без сил валился на кровать и лишь минут через 15 – 20 обретал способность хоть как-то двигаться. Тогда и пошли результаты. Потом в сборную попал, на собственной шкуре прочувствовал, что в спорте мелочей не бывает. Грубый шов на носке или слегка подгнивший помидор могут перечеркнуть усилия целого года. С тех пор он привык относиться к бегу как к своего рода священнодействию.
***
Всю пятницу до обеда он ходил по учреждениям, решал вопросы по работе, а сам только и ждал, когда это все закончится. Хоть рабочий день короткий – и на том спасибо. После трех никого в кабинетах и не найдешь.
Вернувшись домой попил чаю, полистал газету. Залез в интернет, проверил почту и погоду на завтра. Прогноз успокоил. Обещали солнечный и теплый день. Пожалуй даже слишком теплый для мая + 25 градусов. Но это не страшно, главное не холод с дождем. Возраст все-таки дает о себе знать. Раньше мог больше 30 км. в непогоду пробежать, промокнуть до нитки – и хоть бы хны. А сейчас и десятку под дождем пробежишь, и все – простуда гарантирована.
Итак, завтра – марафон. Очередной. Всего их за двадцать восемь лет более девяносто набралось. Точнее – 92. Завтра – девяносто третий. Михаил никогда не гнался за количеством марафонов, не собирал, как трофеи. Всегда предпочитал получше подготовиться и побыстрее пробежать. Сказывалась привычка, оставшаяся от поры выступлений в большом спорте.
- Что и кому ты хочешь доказать? – спросил он сам себя. Да, пожалуй, ничего и никому. Или можно сказать все и всем – без разницы. Он уже давно решил, самым нутром почувствовал: нельзя себе долго давать отдыхать. Сразу лень накатывается пуховой периной необъятной. Стоит поддаться ей раз – другой и ты уже из-под нее не вылезешь. Бегать перестанешь, разжиреешь, а там и инфаркт недалеко. Да и вообще, жизнь интерес потеряет. Он взглянул на часы и стал собираться на пробежку. Сегодня хватит и шести километров, чтобы встряхнуть ноги. Главное – завтра.
Проснулся рано, за десять минут до будильника. Немного полежал и пошел умываться. Вещи были собраны еще с вечера. Вспомнил, что забыл положить витамины и бутылочку с водой. Есть в такую рань не хотелось. Доеду до Москвы, а там в каком-нибудь Макдональдсе перекушу, - решил он. Наскоро оделся, подхватил рюкзак и тихо, чтобы не разбудить жену, шмыгнул на волю.
Пока ехал в автобусе вздремнул, наверстывая упущенное ранним подъемом. Доехав до Москвы задерживаться не стал, стразу спустился в метро. Народа было мало и сев в вагон он снова прикрыл глаза и дремотно расслабился. Силы надо беречь. Они сегодня ему ох как нужны будут.
За многие годы он привык вот так, ранним утром ехать на старт. Никакого предстартового мандража. Он же не рекорд бить собрался:
- Да и не могу уже, - уточнил он мысль, - какие уж там рекорды в пятьдесят лет. С каждым годом все медленнее и тяжелее бежится. Но преодолеть себя, хотя бы на время соревнований, заставить время остановиться, снова ощутить себя молодым и азартным – это еще мне вполне по силам. Марафончик этот, конечно, совсем не престижный, можно сказать – междусобойчик, но от этого он ни легче, ни короче не становится. Те же сорок два километра и сто девяносто пять метров будь любезен отработать от старта до финиша. А молодежь… ну на то она и молодежь – ей и карты в руки, и километры под ноги. Пусть покажут на что способны, а у него – своя задача. Сегодня придется поработать как следует, показать на что еще годишься. Просто пробежать марафон не так уж трудно, трудно держать темп от старта до финиша. Вот она – настоящая проверка на прочность. Он привык мобилизоваться в ответственные моменты, поэтому и каждый старт помнил хорошо, хотя и не всегда выкладывался до конца. Некоторые старты бежал как тренировку, когда надо было подойти к главным соревнованиям в лучшей форме. Хотя это все – в прошлом. Все-таки для марафона ему не хватало скорости. Как ни крути, а чтобы бежать из двух двадцати надо каждый километр класть за 3.20. А для норматива МСМК – вообще по 3.10. А у него личник на 5 км. всего 15.07. Поэтому он мастера на марафоне выполнил лишь однажды, когда был в лучшей своей форме. Но это случилось уже после того, как пробежал 100 км. Пробежал и понял, что это его дистанция. Стоило лишь немного сбавить скорость, и он мог бежать гораздо дольше, чем остальные.
Вот и его станция, пора на выход. До старта почти два часа. Пора бы и закусить.
На улице его встретили яркие лучи майского солнца, гул и суета большого города. Утренняя свежесть еще чувствовалась в воздухе, но небо было ясным – без единого облачка. «Да, жарковато сегодня будет», - отметил он. Спасибо еще что не тридцать градусов. По пути завернул в торговый центр. Заказал блинчики с вареньем и чай. Конечно он знал, что такой завтрак перед марафоном достаточно рискован и не всем подходит, но для него это было не впервой. Такое меню он не раз употреблял перед забегами и с пищеварением проблем не возникало. Хотя жара могла внести свои коррективы.
Перекусив достал поливитамины и две солевые таблетки, запил их водой из бутылочки прихваченной из дома. Несколько минут расслаблено посидел ни о чем не думая. Потом взглянул на часы: осталось час пятнадцать, - «Пора, - решил он, - пока дойду, получу номер, переоденусь… еще и размяться надо». Не спеша поднялся и зашагал к выходу.
Солнце уже нагрело асфальт и стены высоток. Газоны зеленели первозданной свежестью, а на клумбах алели яркие пятна тюльпанов. Голубое небо исключало даже намек на облака.
Через двенадцать минут он уже был на месте старта. Никакой помпезности. Три палатки и столик для питания. Одна палатка судейская, две для переодевания и хранения вещей. Необходимо и достаточно. Все остальные атрибуты, как например надпись «Старт», баннеры, музыка – лишь довесок. Приятно, празднично, но вообще-то не необязательно. У палатки организаторов уже выстроилась очередь, человек шесть – получать номера. Среди стоящих выделялась мощная фигура Виктора – неизменного участника всех марафонов проходящих в Москве и окрестностях.
- Всем привет, - сказал Михаил, подходя к палатке.
- А, привет, Миха! – узнал его Виктор, и протянул руку.
- Привет, Витя! – ответил он пожимая руку. Следом протянули руки и остальные. Почти все они были ему знакомы. Не так хорошо, как Виктор, но на пробегах большинство завсегдатаев знает друг друга по именам.
- Как сегодня побежишь? – поинтересовался Витя, - не так же просто на пробежку приехал. Выигрывать будешь?
- Не знаю. Побегу, как здоровье позволит. Примерно по 4.40 на километр. Может чуть из 3:20 выбегу.
- Ну тогда точно выиграешь. Сегодня здесь никто так не пробежит. Разве только Валера.
- Посмотрим. – Михаил не любил прогнозов. За свою жизнь он видел множество случаев, когда безусловный фаворит проигрывал более слабым соперникам или вовсе сходил с дистанции. Достаточно съесть накануне некачественный продукт или просто грипп подхватить – и все. Твоя песенка спета. Если и сможешь бежать, то результата точно не покажешь. Но сейчас у него все в норме и он будет следовать намеченному плану, что бы не случилось. Он должен выполнить свою задачу. Им же самим поставленную задачу на этот забег. Ибо кто кроме него самого может точно оценить его силы и возможности на данный момент? Никто.
Все эти мысли мелькали у него в голове, пока он переодевался, смазывал вазелином пальцы ног, шнуровал кроссовки. Наконец он был готов. Выйдя из палатки он начал выполнять разминочные движения. Сначала стопы и руки, затем колени и корпус, постепенно подключая все большее число мышц. Левый кроссовок немного болтался на стопе, и он перешнуровал его. Немного пробежался, чтобы проверить не мешает ли еще что-нибудь. Да и организму пора было включаться в работу. Все было нормально.
- Итак, четыре сорок, - напомнил он себе, и тут же скривился, вспомнив, что еще лет пятнадцать назад он с такой скоростью бегал длительные тренировки, особо при этом не напрягаясь.
«Старею, ничего не поделаешь. Да и стимула нет тренироваться с такой же отдачей как раньше. Ни стимула, ни времени, - уточнил он. Но это только отговорки.
- Ты больше не можешь выкладываться на сто процентов, - сказал он сам себе, - не можешь и не хочешь. Вот это - правда. Мучительно каждый раз становиться на грань жизни и смерти, и ты дал себе поблажку, решил бегать в свое удовольствие. А почему бы и нет? Какой может быть спрос с бывшего сборника, завязавшего с большим спортом? Подавляющее большинство так и бегают, получают удовольствие и этим вполне довольны. Но ты все же знаешь, не головой, каждой клеточкой своего тела – обновление и радость невозможны без страданий. Поэтому ты здесь и сейчас будешь бежать, и выкладываться, хотя и покажешь хреновый результат. Ты выложишься процентов на 90 – что тоже неплохо. Вряд ли кто из вышедших сейчас на старт может так выложиться. Обычно 70 – 80 процентов – предел для любителя. Ладно, хватит рассуждений - пришла пора действовать», - заключил он, подбегая к стартовой линии, на которой уже выстроились участники. «Человек шестьдесят – семьдесят, - прикинул Михаил. «Учитывая другие дистанции марафон побегут человек пятнадцать, не больше. После первой петли все встанет на свои места».
В ожидании старта он постоянно двигался. Делал наклоны, повороты, вращения, чтобы сохранить рабочее состояние. Предстартовые речи он слушал вполуха – и так все понятно: стартовая петля и восемь кругов по пять километров. Хорошо хоть оперативно управились. Говорили только по делу, объясняли маршрут движения. Старт все-же затянули минут на 5-7. Кажется кого-то ждали.
Но вот и все – побежали. Он запустил секундомер одновременно с командой «Марш!» и ринулся вперед. «Как все-таки тяжело даются первые сотни метров! Потом, конечно, организм врабатывается и становится легче, но вначале приходится потерпеть, несмотря на разминку. Где там поворот для марафонцев? А, вот он! Остальные побежали дальше, они бегут свои десятки и двадцатки. А повернул впереди только один, ага, точно – это Валера. Ну и за спиной народ на пятки наступает. А далеко он за километр успел убежать – метров тридцать впереди. Ну и пускай бежит. Видимо готов. А я и так уже на пять секунд свой темп превысил. Надо чуть сбавить, а то потом могу не вытянуть.
После первого круга рядом с Михаилом бежал какой-то молодой парнишка, а сзади, как всегда надсадно дыша и шаркая держался Слава Маркин.
«Интересно, на сколько паренька хватит, когда отвалится? Слава, понятно до тридцатого точно продержится, может до тридцать пятого, а потом отстанет – как всегда. А может до конца дотерпит? Да нет, слишком уж натужно дышит». – Мысль эта немного повеселила Михаила. Он старался бежать расслаблено и пока все шло по плану.
Так они и пробежали первые пятнадцать километров. Валера оторвался уже метров на триста. На прямых его не было видно, только на разворотах встречались. Перекинулись с попутчиками несколькими фразами. Паренька звали Леха и он бежал марафон всего второй раз в жизни. В общем-то неплохо, но уже начал терпеть. А впереди еще больше половины дистанции. Слава все так же упорно шаркал сзади.
Утренний ветерок набрал силу и на прямых приходилось прикладывать дополнительные усилия, преодолевая его порывы. Солнце на открытых участках уже припекало вполне ощутимо и от утренней прохлады не осталось и следа. На аллеях прибавилось народу и периодически приходилось оббегать гуляющих накручивая лишние метры. После половины молодой Леха стал отставать. Похоже и Валера больше не увеличивал разрыв.
На повороте Михаил засек время. Так и есть, отрыв две минуты двадцать секунд, столько же, сколько и в прошлый раз. Жара начинала сказываться, легкости первой половины уже не было, но он привычно продолжал бежать в запланированном темпе. С каждым кругом на это требовалось все больше усилий.
На 27-м километре он вдруг понял, что Слава больше не шаркает за спиной. Оглянувшись, Михаил убедился, что остался один. На очередном развороте он заметил, что расстояние до Валеры уменьшилось. Оставалось пробежать 12 километров. Какие-то 12 километров если только вышел из дома, и целых 12 километров, когда за спиной уже тридцать. А еще темп, который нельзя снижать.
На аллеях, по которым проходила трасса марафона становилось все оживленнее. Кто-то ехал на велосипеде, кто-то шел с палками для скандинавской ходьбы, но большинство – просто гуляющие, по одному, по двое, трое, а то и целой компанией. Иногда они перегораживали почти всю ширину дорожки и приходилось их оббегать, теряя драгоценные секунды и силы. Михаила гуляющие раздражали и он каждый раз про себя ругался, с каждым разом все злее и ожесточеннее.
- Вот почему на этом забеге нельзя выложиться до конца, - думал он, - все время надо быть начеку и иметь силы для резкого маневра. А когда ты устал и ноги еле поднимаются – это непросто.
Впрочем, мысли эти вспыхивали и покрутившись в мозгу несколько секунд уносились вместе с ветром. Главное было несмотря ни на что держать темп. И он держал. Стало по-настоящему жарко. Даже порывы сильного ветра не охлаждали разгоряченное тело, а лишь еще больше истощали его, высушивая жизненно необходимую влагу.
***
Жизнь и смерть. Грань которая их отделяет друг от друга очень тонка, почти неуловима. И в то же самое время тверда и непреодолима, как бронированное стекло. Есть состояния, когда эта грань растягивается из тонкой нити в дорогу на многие километры. От одного мгновения, до нескольких часов, а то и дней. Когда бежишь на пределе сил, ты входишь в эту область и постепенно продвигаешься из бытия к небытию, а эта неуловимая граница жизни и смерти все отступает и отступает, а область жизни за твоей спиной становится все больше. Но все же эта граница неумолимо приближается и важно не пересечь ее, раньше финиша, или времени отпущенного тебе Богом для твоей жизни.
***
В этот раз он не хотел входить в эту область, но весенняя жара и азарт забега сделали свое дело. Теперь оставалось лишь терпеть. Впрочем, это он умел.
- Пить! Пить!!! – этот крик обезвоженного тела рвался из груди.
За семь километров до финиша он догнал Валеру. Тот бежал еле переставляя ноги и никак не отреагировал на возникшего рядом соперника. Лишь слабо махнул рукой – все на что был способен. Помедлив несколько секунд Михаил вышел вперед. Оглянувшись увидел красное лицо и опустошенный взгляд. Понятно. Придется сражаться со временем и километрами все так же в одиночку.
На некоторое время сознание того что он лидер взбодрило его.
- Если бы у тебя были силы, можно было бы и немного прибавить, - эта мысль несколько развеселила его. Но сил хватало только на то, чтобы поддерживать скорость или на крайний случай не допускать ее явного падения. А тут еще эти шатающееся под ногами отдыхающие!
Каждый шаг давался теперь с напряжением. На пункте питания, за 5 км. до финиша он позволил себе короткую передышку – залпом выпил стакан воды затем взял в обе руки еще два и перейдя на шаг выпил сначала один, потом отпил из другого, а остальное вылил себе на кепку и лицо. Вся процедура заняла секунд тридцать и он снова побежал и только тогда увидел Валеру приближающегося к повороту. Даже немного удивился, насколько тот сильно отстал всего за два километра. Но сил думать уже не было. Надо просто бежать и терпеть. Терпеть и бежать. Немного уже осталось. Последние километры помнились смутно. Вот и финишный подъем. Ускоряться сейчас не нужно. Просто добежать. Еще немного. Как быстро бегут на табло секунды! Вот теперь все. Он перенсек линию финиша и автоматически остановил секундомер на часах. Сколько там - 3:17 46? Нормально. По такой погоде для него даже здорово. Кто-то надел ему на шею медаль. Он машинально поблагодарил. Немного отдышавшись попил водички с пункта питания и немного потрусил для заминки. Совсем немного – метро двести. На большее ни было сил. Сделал несколько упражнений на растяжку. Еще попил сок, затем воду и потихоньку стал приходить в себя. Обратил внимание, что до сих пор тяжело дышит, а от рук, когда подносил их лицу, идет сильный жар.
-Перегрев, понятно, - сказал он сам себе. - Нужно в тенечке посидеть и попить водички.
Он взял два стаканчика и направился к стоящей неподалёку скамейке. И только тут на финишной прямой показался Валера. Он был в полубессознательном состоянии и после финиша просто повалился на траву. Он подошел и полил водой ему голову. Ту уже и судья подскочил и они вместе помогли Валере перебраться в тенек под деревом. Где-то в это время финишировал Слава, он пропустил его финиш пока возился с Валерой. Ну Слава держался бодренько - он всегда умел сохранить силы.
Потом он переоделся и как раз подошла церемония награждения. Понятно, что на таких пробегах она без особой помпы, но все равно приятно. Грамота, кубок и небольшой сувенир на память. Пожал руки Валере и Славе, вместе сфоткались на память. Вот и все. Вот и молодой Леха добежал. Молодец, не сошел. А ему пора ехать.
Попрощавшись он надел рюкзак и направился к метро. И тут понял, что даже идти ему сейчас непросто. Хорошо - бутылочку с водой захватил.
- В универмаге возле метро надо будет еще купить воды, соку и чего-нибудь перекусить, - решил он. Но этим пришлось немного повременить. Где-то на полпути до метро его накрыло. Он едва добрался до ближайшей скамейки и растянулся на ней. Немного придя в себя перебрался в тенёк и еще отлеживался минут двадцать, пока ребра не стали болеть от жесткого дерева. Не торопясь сел, потом встал. Вроде отпустило.
- Ничего, бывало и хуже, - вынес он вердикт и поплелся к универмагу за водой и соком.
***
Уже в метро мысленно припомнил события прошедшего дня и усмехнулся, - Не зря все-таки съездил. Уселся поудобнее, – теперь можно и отдохнуть,- разрешил он сам себе.
Затем закрыл глаза и расслабился. Ему предстояла неблизкая дорога домой.
