Вышла из печати новая книга Андрея Вадимовича Грунтовского (её можно заказать на ОЗОНЕ). 28 января в Санкт-Петербургском Доме писателя прошёл вечер поэта, посвящённый его 60-летию. На вечере книга была представлена читателю. Предлагаем вниманию читателей РНЛ несколько стихотворений из книги.
***
Двадцатый век
Словно Вий не подымет век,
А подымет – так хрена с перцем!
Притаился двадцатый век
Во шкафу за стеклянной дверцей...
Там на полках стоит рядком,
То, что пело, рыдало, выло...
Обернулось потом грехом,
Злое зелье вгоняло в жилу!
Это кладбище или жись, -
Переплёты знакомых книжиц?
Отвяжись, мой век, отвяжись!
От залётов твоих не выжить...
А была ли в нём благодать?
Да, была и отнюдь не с краю...
Стану строфы перебирать –
Будто снова брожу по раю...
Так каким ты, Двадцатый, был?
Что содеяли человеки?
Притаился, глотаешь пыль,
Приспустил свои шторы-веки...
Ну а Божий нагрянет Суд,
Так восстав от земли и тлена,
Твои пасынки вознесут
Эти строфы, склоняя колена...
2010
* * *
Любите, любите друг друга,
Пока человечек живой.
И после – за гранью, за кругом,
За самой судьбой ножевой…
Любите, когда безответно,
Когда невозможно, когда…
Негаданно и неприметно…
Приходит на сердце беда… -
Над бездною вдруг заторопит,
Скует неуёмную кровь…
Да кто же заступит, растопит,
Оттает… Да только любовь
1.12.2018
Донна Анна
Вот проносятся рой за роем…
Почему же вдруг: «Без героя» -
Зашифровано так да сяк…
Что Психея, что дом Фонтанный?
Что Кассандра – фата-моргана…
Да какой-то верстой босяк…
Не могу оторвать я взгляда,
Все читаю – Прости, не надо! –
Все читаю – в который раз!
В этом городе жил я тоже,
Где остался почти без кожи,
Где прозрел – и почти без глаз…
От полета его, от света,
От того, что все видел где-то…
Но стерпи еще – не смотри…
Этот город сперва снаружи –
Ободрал наши плечи, души…
И гортанью прошел снутри.
Эти плиты и парапеты
Кровью политы и воспеты,
Зарифмованы – на износ…
Гулким эхом полдневной пушки,
Строчкой пушкинской в час пирушки,
Где поручик Киже и Нос…
А потом, где на Черной речке
Где за строчкою - точки. Свечки
По Конюшенной понесут…
И уж пишет «На смерть поэта»,
А другой написал «Про это»,
Ну а третий – тут принял Суд…
Двойником моим – Достоевский
Зарифмованный с Невским. Не с кем
Маяковскому… С кем-то Блок…
Все торопятся в Дом Фонтанный
На свидание с донной Анной,
Потому что назначен срок!
На гербе их приметит лева,
Только старшего Гумилева
Проступают следы в саду.
Он проходит сквозь стены, шторы
И бернгардовским командором
Появляется на балу…
Но тебе ли теперь до танца,
До гаданий, до реверанса,
Так зачем же который век
Собираешь всех в Белом зале,
Ни у стен Крестов, на вокзале,
В поездах – под пенье калек?..
И пиитов и не пиитов
И под плитами… так зарытых…
Призываешь в такой разор…
Когда враг окружает город,
Когда ворог, а пуще – Голод…
И полночный ведешь дозор?
Вон, коней потащили с моста,
Вон, на взморье забытый остров,
Где могилы – не скажем чьи.
Вот, дрожит от бомбежки рама,
Вот, под бомбами – чудом! – мама. –
По брусчатке бегут ручьи…
Почему же война не сгложет
Эту девочку, чтобы тоже
Я, родившись, пришел на зов?
Но Фонтанного дома стены
Где не с теми – давно не с теми
Бродят тени людей и слов…
Бродят вечным своим дозором,
Над разором и над позором
Каждой строчкой, что щит и меч.
Я приеду к вам в Комарово,
Отстоявшей русское слово,
Отстоявшей русскую речь…
Мне с Гостями совсем не тесно…
Здесь под соснами – это место,
Где Господь припособил лечь.
По дороге – куда не скажем –
В этих сумерках разнаряжен
Загулявший Двадцатый Век
С донной Анной своей под ручку
Дальше, дальше – так будет лучше, -
Это времени вечный бег.
Ну, а я в двадцать первом буду
И сирени не позабуду –
Принесу и еще не раз…
В Комарово и в Дом у моста,
И на взморье, где малый остров,
Где «печален его рассказ…»
4.03.2019
Холм
Я помню этот холм. И я стою
Средь земляники, клевера, ромашек…
Они – по пояс. Мне лет пять иль шесть.
Я – маленький, - стою перед великим, -
И вижу в пенье пчел, шмелей и птиц
Весь этот холм, как храм, покрытый небом,
Где сотни колокольчиков звенят,
Где вознеслись шатры могучих елей
И где ветра на клиросах поют,
Сложившие еще до человека,
Какую-то чудную литургию…
А в небе над шатрами – журавли –
Паломники, спешат в Святую землю,
Стихиры сочиняя по пути...
А по ночам приходит он в движенье –
Небесный купол. Чудные созвездья
Вращаются по кругу и поют
Другую песню. И приходит утро…
Я помню этот холм и этот храм,
Построенный до моего рожденья
И до грехопаденья моего…
Я помню всё, в цветах по пояс стоя,
В гуденье пчел, шмелей, в порханье птиц,
Средь земляники, клевера, ромашек –
Я помню этот холм. И я стою,
Склонив седую голову на травы,
Спустя пол века… Ну а он – все тот же,
Как до меня и после, и – во век…
И я прошу - и верю в всепрощение! –
Того, Кто у Истока. Я стою
Средь этих трав, цветов, опавших листьев,
Спешащих на работу муравьев…
В них растворяясь, созидаясь частью
Всеобщей литургии Бытия…
19.06.2019
Двенадцать месяцев
И будет март, потом апрель, а в мае – расцветёт.
И март идёт, апрель идёт, и май – тебе идёт…
А в летних платьях – Боже мой! – какая круговерть…
Июнь идёт, июль идёт… а там – хоть умереть.
Не дотянуть до сентября – так всё тебе к лицу!
Через моря тычет заря – твоим лесам к венцу…
Расшит цветами твой убор – рябина, Иван-чай…
А в косах – рожь… поспела рожь, ну что ж, - зови-встречай!
А только бровью поведёшь иль вкинешь рукава
И полетели журавли – пока, пока, пока…
А осень как тебе идёт: сентябрь… а в октябре
Совсем закружит, заметёт листом и на заре…
А на заре, а на Покров уже закружит снег…
И наш с тобою общий кров потонет, как во сне…
Скуёт мороз по рекам Русь – ноябрь и декабрь,
А я усну и вновь проснусь – и вот: в руке рука…
А реки встали – ледостав, а строки всё идут…
К тебе и строки не устав – прибьются и прильнут…
И вот надвинется январь – и весь январь – тебе:
К лицу январь, к рукам январь, а там уж, в феврале…
А в феврале под снеговей – и снеговей идёт! –
В любой мороз – теплом повей – и сердце запоёт!
И будет март, потом апрель, а в мае… – в мае цвесть!
И март идёт, апрель идёт, и май на свете есть…!!!
06.02.2020
Мотылек
Последний мотылёк в окошке,
Весть изнемог – взгляну в лицо:
Волочит крылышки и ножки
И осыпается пыльцой…
Рожденный день прожить на свете,
Он прожил день и свыше – ночь…
Уж где-то там - порхают дети
В окно торопятся толочь…
Он светом лампы зачарован
В ночь пересек - и что постиг! –
Мой стол, на коем был основан
Листа дремучий материк.
Он прожил век… и вот стремится
К окну, обратно… к солнцу… прочь…
Я распахнул свою темницу:
- Куда же ты стучал всю ночь!
Что понял ты в случайных строчках?
И те они или не те? –
Ведь я такой же одиночка
На свет, летящий в темноте.
28.06.2020
* * *
Умру я когда-нибудь, братцы, -
Исполню природы закон.
Всё, с чем не успел разобраться,
Загонит в последний загон.
Прольёте вы слёз, не прольёте,
Но вот, в запредельной дали,
Уже сентября на излёте
Заплачут мои журавли.
Сверчок застрекочет мой дактиль
И вспомнит мой стих мотылёк,
И древний седой птеродактиль,
Восстав от пластов, где залёг.
И волки, полночные волки
Провоют с луной в хоровод
Мой томик, забытый на полке,
Который никто не берёт…
Где в строчке любой, как на плахе,
Я, вторя движенью светил,
Когда вы не слушали – птахе
Последней и пел, и светил.
17.11.2020
Новый год в монастыре
Хорошо в монастыре
Просыпаться на заре.
Где-то там людишки ходят,
Бродят – места не находят.
Здесь – вечерняя идёт, -
Ничего не происходит…
Даже скромный Новый Год
Ждёт, когда уж пост пройдёт.
Тихо, молча, по уставу
Он стоит в преддверье справа –
Оглашенный Новый Год.
Время встало – ну же, ну же! -
От смиренья иль от стужи –
Спит и ждёт, когда отслужат
Рождество… и всё пойдёт!
И Оно – произойдёт:
Двинет маятники в башнях –
На сегодняшний вчерашний
Сменит день и запоёт… -
Пастухом из Вифлеема
И волом его и Время
Вместе с ангелом сойдёт…
Под рождественскую вьюгу
Тихо двинется по кругу:
«Господи, слава Тебе!»
31.12.2020
Памяти Арсения Тарковского
А год тогда был – восемьдесят девять.
Давно уже ушли: Рубцов, Шукшин,
Вампилов и Высоцкий… – все почти что…
И в этот год над нами уходил
Последний патриарх – Тарковский старший.
Что было в этот год? Страна уже
Кренилась набок. Как перед ударом,
Готовая распасться… Переживший
Цветаеву… Ахматову… И сына.
И даже – сына! Что уж Пастернак…
– Что слышал он? – Гуденье вешних пчёл?
Полёт стрекозий? Раннюю сирень?
Органное звучание бомбёжки?
Движенье неба по оси древес?
Чужие сны – в могилах спящих женщин?
Течение поэзии самой?
– Что видел он, – проживший век Двадцатый,
Последний день земного бытия?
Когда слова уж не отображают
Земную форму. Руки, холодея,
Не тянутся к перу. Одна душа,
Уж привыкая к ангельскому пенью,
Поёт, поёт… А мы уже не слышим
И только начинается оно –
Всё то, что здесь за гранью оставалось,
Что ускользало между строк. Оно
Теперь звучит. А мы не замечаем…
Бредём куда-то, слушаем своё…
24.03.2021
* * *
Пропела птичка – я в ответ молчал.
Жучок прополз – я ничего не делал.
Напрасное земля носило тело.
Напрасно в сердце жизни ток стучал.
Я книгу взял – валилася из рук,
Я другу позвонил в тоске последней.
Но друг молчал – я опоздал к обедне:
Всё сказано… – молчал давнишний друг.
Я стал молиться – путались слова,
Я стал слова выстраивать по строчке…
Но все слова, дошедшие до точки
Звучали где-то, так – едва-едва…
Я многоточье ставил, но оно,
Все знаки препинания порушив,
Как камни, что валились прямо в душу,
Гремело гулко, падая на дно.
И я пошел на кладбище. К тебе.
Но нет тебя. А только старый крестик.
И я твердил путём: «Христос воскресе!»
Чтоб Он воскрес, хоть птичечкой во мне.
И птицы полетели. Много птиц.
И звоном рассекли сырое небо…
И я упал, как Иов падал ниц.
И строчка оцарапала мне нёбо.
7.04.2021
Старые фотографии
Мне будут, наверное, снится,
Когда призовёт меня Бог,
Не скучная эта больница
И даже не эти страницы…
А лица, чудесные лица
На фото минувших эпох.
Старинные ветхие снимки
Военной и после – поры…
Вот бабушка в светлой косынке
И дед, не седой до поры…
И он же с друзьями в обнимку
На первой ещё на войне…
И я прикасаюся к снимку,
И что-то всплывает во мне…
Забытые фотопластинки,
Где уни- а где фото-бром:
При лампе сидят керосинке,
С гармошкою, возле осинки
И нас поминают добром…
А это… А это?.. А это!.. –
Проходят в неведомый край
И вся проплывает планета,
Как фреска, где Шествие в рай.
Где золотом тонким – ассистом –
«Оживки». Поверх – киноварь
И осень окладом Российским,
Объемлющим всякую тварь.
Плывут и колеблются блики
И пращуров вижу своих –
Не снимки уже, и не лики,
Не те журавлиные клики,
А вечно воскресших, живых!
17.12.2021
