Оглавление

Предисловие. 4

Знакомство с Батюшкой. 6

Первые поездки к о. Власию.. 10

О. Власий и моя учёба в семинарии. 13

Чудеса о. Власия. 15

О трудностях, связанных с поездками к Батюшке. 19

О. Власий и «Локотска́я» икона Божией Матери. 21

Случай с Ганнибаловскими дубками. 23

О. Власий и моё почитание Царской семьи. 24

Способ определения Божией воли. 25

Молитва Василия Великого. 27

Некоторые необычные благословения о. Власия. 29

Подарки о. Власия. 31

Поговорки о. Власия. 33

О. Власий и Афон. 35

Спасибо Тебе, Боже, за дорогих людей,

Которых Ты нам в жизни посылаешь!

Они дают нам видеть милость, и любовь Твою,

И то, что Ты нас никогда не оставляешь.

Они Тебе подобны, ведь Ты им всё даёшь –

И ведение, и любовь, и веру.

Они как звёзды светят блуждающим в ночи,

И служат осязаемым примером.

И самый дар великий – воспламенять людей,

Тянуть их к Богу, извлекать из бездны –

В них явно виден, нет его важней

Тем, кто расслаблен, смят и связан «вереи железны».

Дай Бог нам, бренным стать подобным им,

Забыть себя, служа для пользы ближних!

И утешения на земле не ждать – считать, как дым,

Сподобившись по смерти части вышних.

(Посвящение о. Власию.

Написано после поездки к нему в 2019 году).

Предисловие

4 ноября 2021 года ушёл из этой земной жизни мой духовный отец – схиархимандрит Власий Перегонцев. Эта новость постигла меня уже после Литургии, когда мы с моим другом Вячеславом собирались освятить здание Ропшинской школы, в которой учатся наши дети. Освящение это прошло как в тумане, да и последующие несколько дней я ходил как бы потерянный. Ведь для меня и моей семьи о. Власий стал родным человеком. Его благословения стали определяющими в моей жизни и в жизни всех членов нашей семьи. Пример Батюшки всегда возвышался над уровнем реальной действительности – этого колеблемого ветром житейского моря. Глядя на его жизнь, я множество раз убеждался в том, что несмотря на кажущуюся несообразность, наша жизнь определяется Божественным Промыслом, а мы в этой жизни являемся действующими игроками (своим постоянно осуществляющимся духовным выбором, а также понуждением себя на труд). Мои рассказы об о. Власии не раз «заграждали уста невежеству безумных людей» (1 Петр.2:15), высмеивающих «духовенство РПЦ» и вообще Православие.

Этот малый труд не является попыткой составить жизнеописание Батюшки или какой-либо сборник свидетельств о нём. Это всего лишь частные воспоминания и рассуждения его духовного сына, которые, как мне кажется, могут помочь читателю, не знавшему о. Власия, познакомиться с ним, а знавшим дорогого Батюшку вспомнить свои встречи с Батюшкой. Я до сих пор чувствую молитву и заботу Батюшки, и порой совсем необычным образом. 20 августа 2021 года в Никольском скиту Александро-Невской лавры Владыка Назарий возглавил закладку первого сиреневого сада, посвящённого Александру Невскому. Мы с директором Копорской крепости – Ларисой Медведевой были приглашены на этот праздник, осуществлявшийся в рамках 800-летнего юбилея (который не прошёл мимо Копорской крепости, где святой бывал со своими сыновьями). Во время праздника ко мне подходит женщина, представившаяся мне как Наталья. Она услышала, что я – священник, который служит в Ропше. «Так вы из той самой Ропши?» – удивлённо спросила она. Я не менее удивился её вопросу. «А у вас там одна церковь?» – продолжала меня атаковать своими странными вопросами незнакомка. В итоге расспросов и выяснений оказалось, что она живёт в Питере, и хотела бы переехать на жительство в пригород. А о. Власий благословил ей переехать жить в Ропшу…

В эти сорок дней мы особенно молимся за своего духовного отца, и знаем, что он молится за нас уже с бо́льшим дерзновением у престола Божия. Я надеюсь, что этот малый литературный труд послужит для укрепления в вере моих родных, и близких, и духовных чад.

Протоиерей Аркадий Петровцев

Ноябрь – декабрь 2021 года

Знакомство с Батюшкой

Наше знакомство с о. Власием произошло относительно поздно – ближе к 2010 году, уже через несколько лет после приезда о. Власия с Афона в 2005 году. Причиной, мешающей мне поехать к Батюшке, в тот момент был нездоровый ажиотаж вокруг старца. К нему ехало множество народа: духовенства, монашествующих и мирских. Среди них было много болящих душевно и телесно. Я тогда слышал много восторженных рассказов о Батюшке от людей, которые вели соблазняющий меня образ жизни. Когда я слышал о многодневных очередях к старцу, это меня тоже смущало. Ведь о. Николай Гурьянов, к которому я ездил с 1995 года и о. Ипполит Халин таких очередей никогда не собирали. Они выходили к многочисленному народу и кратко говорили нуждающимся, отвечая на их вопросы. Всё это отталкивало меня от поездки в Боровск довольно продолжительное время. Другой причиной, задерживающей моё знакомство с Батюшкой явилось то, что с середины 2000-х годов я уже имел духовника – о. Иоанна Миронова, и его мудрые советы решали все наши недоумения – как личные, так и церковные. Формальным и промыслительным поводом к первой поездке в Боровск явилось следующее искушение.

После блаженной кончины уже упомянутых старцев – о. Николая Гурьянова (+24.08.2002 г.) и о. Ипполита Халина (+17.12.2002 г.) – я резко осиротел. О Иоанна Миронова я ещё плохо знал, а мои поиски духовного наставника в Брянской области были тщетны. Недолгое время я пытался окормляться у дятьковской «старицы» – матушки Анны (Дятьково – районный центр Брянской области), с которой нас познакомили наши друзья. Её постоянные яркие предсказания (в большинстве случаев не сбывающиеся, но напротив, запутывающие её многочисленных посетителей), и грозные, но непонятные обличения контрастировали с поведением духовных людей, виденных мною раньше, и поэтому мы скоро бросили с ней общаться. Отход от матушки Анны подталкивал меня чаще обращаться за духовными советами к о. Иоанну Миронову. Общение с Батюшкой меня духовно обогащало. Я постепенно нашёл духовного отца, которому полностью доверял. Именно в тот период о. Иоанн Миронов начал определять обстоятельства нашей жизни. С 1997 по 2012 год я являлся настоятелем Троицкой церкви с. Глоднево Брасовского района Брянской области. В середине 2000-х годов мне добавили настоятельство в старинном храме святителя Василия Великого с. Брасово. Со временем это стал многолюдный приход, и я был вынужден уделять ему основное время и силы. В своём же селе, где мы жили, службы были перенесены на субботу. Двое различных брасовских прихожан предлагали нам при условии нашего переезда в Брасово подарить дом для нашей большой семьи. Я стал задумываться по поводу переезда, и спросил об этом у о. Иоанна. Он ответил, что «пусть о. Аркадий служит в обоих храмах, но остаётся жить там, где и живёт». Мы сразу приняли Батюшкино решение, и отказались от предложенных домов. Дальнейшие бурные события вокруг Брасовского храма, заставившие меня отказаться от служения в этом храме явились примером Батюшкиной прозорливости. Незадолго до назначения меня в Брасово, о. Иоанн благословил нас завести скот. Я помню свой ужас и недоумение, когда в телефонной трубке я услышал: «Тебе надо завести коровок»! Я спросил у о. Иоанна: «А сколько, Батюшка»? Ответ старца меня совсем убил: «Ну штук пять-семь». Дело в том, что мы были городскими людьми, и со скотом никогда не имели дело. Мы тогда не знали, что через пару лет я попаду на приходе святителя Василия Великого в селе Брасово в немилость к архиерею, буду находиться под следствием церковного суда за хищение крупных сумм денег, и буду обязан возвращать «украденные» средства приходу. В этот период меня отстранили от церковной кассы и почти единственным средством для проживания стали наши коровы…

Таким образом, мудрое руководство о. Иоанна (о котором можно рассказывать бесконечно) сохраняло нас от беды. Но, промыслительным образом, произошло серьёзное искушение, благодаря которому мы и познакомились с о. Власием. Дело было так. Наши друзья, о которых я уже упоминал, после нашего разочарования в матушке Анне продолжали к ней ездить. При этом, матушка Анна передавала через них обличения в мой адрес, а также «предсказания» о том, что я к ней ещё непременно приеду… Мне очень захотелось помочь своим друзьям, и я позвонил о. Иоанну. Обрадовавшись, что сразу дозвонился до Батюшки (такое было не всегда), я рассказал ему о «старице». Батюшка ответил мне по телефону: «Тебе нельзя ездить к этой матушке». Тогда я попросил его поговорить с моим другом Виктором, который по-прежнему посещает матушку Анну. Взяв трубку, Виктор начал безудержно рассказывать о. Иоанну о том, как матушка спасла его от смерти, что на ней держится его семья (которая, кстати вскоре развалилась), и о том, как он её ценит. Через некоторое время счастливый Виктор отдал мне трубку, говоря, что Батюшка благословил его ездить к матушке Анне. Когда я снова услышал Батюшку, он сказал мне: «Пусть Виктор ездит, а тебе – нельзя». Меня словно молнией ударило, и я потух. После беседы с Батюшкой меня постигло глубокое разочарование. Я решил, что Батюшка смалодушествовал, и решил не спорить с Виктором. А мог бы спасти человека… Вот такое искушение. Уже через много лет я научился тому, что не надо препятствовать намерению грешника, потому что не дойдя до края своей мечты, он никогда не оставит её. А тогда для меня этот разговор означал разрыв с о. Иоанном… Вот таким образом я снова остался без духовного окормления, и направил свои стопы к о. Власию.

Впервые посетив старца, я заметил, что всё, что о нём говорилось, оказалось правдой. И этот безумный ажиотаж, и бесконечные очереди… Но правдой оказался и тот Божественный дар, который обнаруживался в Батюшке после первого знакомства с ним. Одним из первых чудес, сотворённым о. Власием было чудо моего примирения с о. Иоанном. Случилось это так. Так как меня не оставляла бурная мысль отвадить моего друга Виктора от матушки Анны, я спросил у о. Власия, дескать, вот мой друг ездит к ней, что ему сказать, как его отвратить от неё, и т. д. Батюшка сказал мне неожиданные слова: «Пусть ездит»! Тогда я попробовал сделать заход с боку: «А мне можно»? Ответ Батюшки меня ошарашил: «Нет, о. Аркадий. Вам к ней ездить нельзя»! (О. Власий долгое время обращался со мной на Вы. И только после того, как принял меня в свои духовные чада, стал обращаться ко мне на ты). Меня в этот момент опять словно молнией прошибло: ведь о. Власий повторил то же, что и о. Иоанн! Значит, я неправильно понял о. Иоанна, и напрасно соблазнился. Вот так по молитвам о. Власия я примирился с моим духовным отцом.

Духовным же сыном о. Власия я стал следующим образом. Уже через несколько лет моих частых поездок к о. Власию (я сочетал поездки к о. Власию и руководство у о. Иоанна, тем более, что о. Иоанна не было в Питере летом, т. к. он уезжал на лето на отдых, а о. Власия не было в Боровске с осени до весны, т. к. он каждый год уезжал на лечение в онкоцентр на Каширское шоссе), я попросил его: «О. Власий, можно ли мне попросить Вас стать моим духовным отцом»? Батюшка ответил мне: «О. Аркадий! Ваш духовный отец – о. Иоанн Миронов». На что я отвечал ему: «О. Власий! Вы же знаете, как я люблю Вас, и что я всегда выполню Ваше благословение»! Батюшка тогда ответил мне: «Знаю! Можно»! После этого Батюшка подшучивал надо мной: «Ласковый телёнок у двух мамок сосёт»! О. Власий всегда передавал через меня о. Иоанну какие-нибудь гостинцы (то чай, говоря: «Я пошлю ему моё сердце!», то яблоко со словами: «Это яблоко из райского сада, который о. Иоанн насаждал») и свою любовь. Фото, выбранное мной для обложки – это отсканированная фотография, которую о. Власий передал на день рождения о. Иоанну Миронову. Батюшка искренно говорил: «О. Иоанн выше меня!» и отправлял к нему «сложных» людей. Свидетелем этого были многие люди в храме на Цветочной. Батюшка Иоанн также всегда любил о. Власия и молился за него.

Первые поездки к о. Власию

Мои поездки к о. Власию были частыми. Причин тому – несколько. Во-первых, до Боровска было около 400 км, и я успевал съездить туда и обратно за одни сутки. В Питер же я ездил редко: когда стал учиться в семинарии – два раза в год на сессию, а до того – ещё реже (было так, что я не ездил три года). Так что с о. Иоанном Мироновым я общался в основном по телефону. Во-вторых, обстановка моя на Брянщине была «как на вулкане» – постоянные искушения: то с епархиальным руководством, то с многочисленными раскольниками, как будто взявшими в кольцо наш Брасовский район, то с пожарами (их было несколько за несколько лет). Я боялся поступить неправильно и бежал за советом к Батюшке.

Поездка к о. Власию происходила следующим образом. Выезжали мы всегда в ночь (дорога была 4,5 – 5 часов), чтобы не позже четырёх – полпятого быть у монастырских ворот. Ворота открывались без пятнадцати пять, и многочисленная очередь волною просачивалась через монастырские ворота, достигая входа в двухэтажный корпус, расположенный за алтарём монастырского храма. Потом этот корпус разобрали (т. к. он не был старинным зданием, а был построен, когда на территории монастыря располагался техникум), а для приёма людей старцу отреставрировали отдельное здание около монастырской стены, недалеко от ворот. Новое здание имело два входа, и хлынувшая в ворота очередь разделялась на две неравные очереди – общую и «льготную» (включающую священнослужителей, тяжелобольных, родителей с маленькими детьми и др.). Самое главное было – войти внутрь помещения. Внутренний зал (как старого двухэтажного корпуса, так и нового) был перегорожен скамейками, выполняющими роль КПП (они отгораживали основную массу народа, стоявшую поодаль, от «счастливчиков», которые, пройдя за скамейку, оказывались перед входом в Батюшкину келью). Люди, ожидавшие на улице, имели мало шансов попасть к Батюшке. Мне приходилось часто стоять внутри помещения, так как я подпадал под «льготную» категорию, но это, отнюдь не гарантировало скорого попадания к Батюшке. Чаще всего это были долгие часы, а однажды я со своими спутниками был очевидцем подвига о. Власия, простояв напротив его келии с пяти утра до одиннадцати вечера… И за всё это время Батюшка ни разу не вышел из кельи ни по нужде, ни для приёма пищи…

Конечно же, поначалу меня раздражало такое долгое ожидание. И я, как и все стремился побыстрее проникнуть к старцу, осуждая тех, кто делал это «без очереди» или через келейника Батюшки, и завидовал тем счастливчикам, которые с сияющими лицами выходили из келии старца. Потом моё мнение сильно изменилось, и теперь я не жалею, что окунулся в эту животрепещущую атмосферу человеческой скорби и человеческой надежды на чудо.

Приезжал я к Батюшке «по наитию» – заранее не созваниваясь, и ни с кем не договариваясь. Старался выбрать день, в который не было большого церковного праздника, и – в дорогу. Перед дорогой я всегда чувствовал Батюшкину молитву. Об этом явлении о. Власий рассказывал так: «Я настроился на волну, и человек настроился на волну, и получился полный контакт». Мне часто вспоминается один трогательный случай. Однажды меня так «припёрло», что я приехал к Батюшке без денег на обратную дорогу. А дома меня ждали проблемы, неоплаченные кредиты, долги… Моя радость от общения с Батюшкой была неизменной. Как это часто бывало, он и в этот раз утешил меня пакетом с гостинцами. Выйдя на улицу, я направился к воротам в чайную – попить чайку, и думать, как же мне быть дальше. Уже в чайной я открыл пакет, и заплакал. Там я обнаружил конверт с большой суммой денег… Так заботиться о нас мог только отец.

Ездил я к Батюшке в основном не один. Часто брал кого-нибудь из детей (поочерёдно, по мере необходимости – то кто-то болел, то собирался куда-то поступать и т. д.). Некоторые наши дети серьёзно болели – у маленьких Марии и Александры были проблемы с почками. Как и о. Иоанн Миронов, Батюшка Власий молился за них. С тех пор наш дом украшает семейная реликвия – большая икона великомученика Пантелеимона – металлическое изображение святого на бархате, подаренная Батюшкой. Мы и сейчас молимся перед этой иконой за болящих. Батюшка дарил детям иконы – именно такую, какая нужна именно ему – «со смыслом». Часто я брал с собой к Батюшке каких-либо прихожан с серьёзными нуждами (по здоровью, по работе, с неполадками в семье). Во время моей службы в Крестовоздвиженском женском монастыре г. Севска, мы посещали о. Власия с матушкой игуменьей и насельницами монастыря. Часто мы ездили к Батюшке с моими друзьями священниками.

Сейчас это покажется невероятным, но в продолжение многих лет прихожане храмов, где я служил, имели практически неограниченную возможность задавать свои вопросы старцам – о. Иоанну Миронову или о. Власию (возможность то была неограниченная, а количество вопросов – вполне небольшое). Что-то мне удавалось спросить у о. Иоанна по телефону, а что-то привезти в виде записок в Боровск. Сейчас я задаю себе вопрос: а нужно ли было это делать? И с уверенностью отвечаю, что нужно. Задать вопрос старцу отваживались только серьёзные люди, люди с верой. Ведь человек подспудно понимает, что шутить с Божьей волей не стоит. И вопрошающие старцев духовно росли, и несли на приходах серьёзные послушания.

Старцы духовно поддерживали никому не нужные захудалые приходы. Так я получил от о. Иоанна благословение взять под окормление приход в с. Дубровка Брасовского района со старинным заброшенным храмом великомученика Димитрия Солунского (его построил в 1899 году брат царя – Михаил Александрович Романов). Батюшка сказал мне по телефону: «Не отказывайся. Жалко храма»! В разные годы приезжая к о. Власию, мы с нашими друзьями выясняли у него необходимость, и брали благословение построить храм в с. Алешковичи Суземского района Брянской области, восстановить из руин храм Архангела Михаила в г. Севске, построить Крестовоздвиженскую часовню в деревне Коллективист… Сколько храмов на Русской земле восстановлено и построено по таким старческим благословениям! Ведь самое трудное и важное – это вовсе не найти деньги для стройки, а суметь зажечь священника, зажечь прихожан, создать духовную обстановку на приходе. А если всё это будет, то люди сделают всё сами. И это будет духовно полезнее, чем получить деньги от какого-то спонсора. Храмы, построенные народом, духовно теплее. Люди чувствуют, что это их храм и любят его. Вот такие духовные чудеса совершались во время наших поездок к о. Власию! А потом эти чудеса осуществлялись уже на Брянских приходах.

Нужно сказать, что мои поездки к Батюшке были событием чисто духовного характера, это были поездки к духовному отцу. По этой причине за годы путешествий мы проезжали мимо известных монастырей – Оптиной и Тихоновой пустыни, да и в самом Боровске нигде практически не бывали. Всего лишь несколько раз, путешествуя с моими друзьями священниками, мы посетили эти знаменитые в Православном мире святые места.

О. Власий и моя учёба в семинарии

Отдельно мне хочется рассказать о моей учёбе в семинарии. Благословение на семинарию я попытался взять ещё у о. Николая Гурьянова году в 1995 или 96. Но Батюшка тогда мне ничего не ответил. После нашего переезда в Брянскую область и моего рукоположения в 1997 году я так и остался без духовного образования с дипломом учёного агронома. Зимой 2001 года, в один из редких приездов из Брянска в Петербург, я думал снова попасть к о. Николаю с тем же вопросом. Но зима была тёплая, и к Батюшке проходить по льду было опасно. Мой друг предложил мне навестить мне схимонахиню Варвару – духовную дочь прп. Серафима Вырицкого. При посещении матушки Варвары я наконец взял благословение на поступление в Санкт-Петербургскую семинарию. При этом матушка несколько раз повторила: «Только в Питере, здесь Матерь Божия, она поможет»! Уже потом, во время учёбы в семинарии, я старался подходить к чудотворной Знаменской иконе, находящейся в академическом храме, и просить помощи Матери Божий на благополучную сдачу экзаменов.

Однако, моя учёба в Питерской семинарии состоялась только через долгое время. Сначала нас, необразованных Брянских священников добровольно-принудительно направили на учёбу в трёхлетнее духовное училище, организованное Владыкой Феофилактом (Моисеевым). Затем, по окончании училища (нам до сих пор не дали дипломы об окончании сего заведения, вскоре закрытого Синодальной комиссией), у меня проблеснула надежда выполнить благословение, и поступить, наконец, в Питер. Но неумолимое решение Владыки Феофилакта было следующим: «В Питер не могу вас благословить. Недавно оттуда были отчислены преподаватели нашего училища. Не позорьте Брянскую епархию. Поедете учиться в Смоленскую семинарию». А потом Владыка шуточно добавил мне, разряжая обстановку: «О. Аркадий, если вы захотите погулять по Невскому, обращайтесь – я вас отпущу». Так что в Питерской семинарии я оказался после окончания первого курса в Смоленской семинарии, уже после того, как сменился наш правящий архиерей – Владыка Александр (Агриков), давший мне своё благословение на перевод.

Я думаю, читатель уже недоумевает, читая мои воспоминания об учёбе в семинарии, и думает: «При чём же тут о. Власий»? А мы уже и подошли к воспоминаниям о Батюшке. Радуясь о возможности перевестись в СПБДА, я поделился об этом с о. Власием, прося его молитв и благословения. Батюшка благословил, и шутливо мне ответил: «Питер – бока вытер, а Москва – это кол и доска»! Сразу я ничего не понял. Понимание сказанному стало приходить позже – когда с каждого курса семинарии стали интенсивно отчислять учащихся за неуспеваемость. На пятом курсе из поступивших 100 человек сдали квалификационный экзамен и защитили дипломы 15 человек… А теперь, когда после окончания Академии о. Иоанн Миронов благословил меня поступать в аспирантуру в МДА, я вспомнил слова о. Власия, но что такое «Москва – это кол и доска», я ещё до сих пор не знаю…

Однажды, уже учась в Питере, я приехал к о. Власию. В конце нашей беседы я было уже собрался уходить, как Батюшка подозвал меня и подарил книгу святителя Григория Богослова «Песнопения таинственные». Каково же было моё удивление и радость (впрочем, непонятная окружающим), когда отпихнутый преподавателями других предметов, я пришёл к единственно оставшемуся «вакантным» учителю патрологии – о. Михаилу Легееву за темой курсовой работы, и он предложил мне тему: «Сравнение богословских систем свт. Григория Богослова, блаж. Феодорита Кирского и прп. Иоанна Дамаскина». Это была сложная тема, но я понял, что она досталась мне не случайно…

Есть ещё один интересный случай, связанный с моей учёбой. Когда я после защиты магистерской диссертации приступил к переводу Евангелия от Иоанна, при одном из посещений Батюшка дал мне следующее благословение: «После перевода Евангелия от Иоанна займись переводом Апокалипсиса». Это было не совсем логично, т. к. пожелания с кафедры Библеистики в мою сторону звучали следующим образом: «Рекомендуем произвести подробный текстологический анализ остальных Евангелий». Сейчас я уже заканчиваю перевод Откровения Иоанна Богослова, и за месяц до Батюшкиной кончины успел передать ему отредактированный перевод Евангелия и почти завершённый перевод Откровения. При издании книги Откровения я хочу посвятить её о. Власию.

Чудеса о. Власия

Самым большим чудом о. Власия был его личный пример христианской жизни. В 2018 году я попросил о. Иоанна Миронова помолиться за о. Власия, несущего тяжёлые болезни и скорби. О. Иоанн сказал тогда мне: «Я всегда молюсь за о. Власия. Передай ему, что он ещё молодой, ещё поживёт. А то, что терпит клевету – это хорошо»! Приехав к о. Власию, я сказал ему, что он ещё молодой. Батюшка как подскочит: «Как это? Мне уже скоро будет 85»! «А о. Иоанну уже идёт 92-й год», – продолжил я свой рассказ. «А то, что несёте скорбь, о. Иоанн сказал, что это хорошо!», – закончил я рассказ слов Батюшки. И со вздохом о. Власий ответил: «Я знаю… Как стал я священником, так и посыпалась на меня эта хорошота»! Батюшка рассказывал мне, что особенно много клеветы на него распространили два человека – профессор Алексей Осипов и дьякон Андрей Кураев. Я постарался утешить о. Власия, и рассказал ему, как я заступался за него во время приезда проф. Осипова в Санкт-Петербургскую духовную академию. Тогда со своего места из актового зала я сказал, обратившись к нему: «Алексей Ильич! Вы уже много лет учите людей тому, что и святые ошибаются в тех вопросах, которые не испытали своей жизнью, а переняли от других без рассуждения. Вы часто обличаете о. Власия – духовника Пафнутие-Боровского монастыря. А знакомы ли вы с ним»? Смущённый профессор лепетал, что мол, сколько раз он говорил себе, что не будет плохо отзываться о живых и мёртвых, и что в этом он не прав… Выслушав мой рассказ, о. Власий сказал: «Профессор-то сказал, а сам остался при своём мнении».

Много клеветы на старца я слышал именно от священников. Некоторые иеромонахи Площанской Казанской пустыни открыто называли Батюшку колдуном. Известный в Санкт-Петербурге священник – о. Алексей Мороз (впрочем, в определённое время ушедший в раскол) в личной беседе со мной назвал Батюшку колдуном. И тщетны были мои попытки объяснить ему, что за такое тяжкое обвинение можно и самому подвергнуться тяжёлому наказанию…

Другой крест, который нёс о. Власий – это крест тяжёлой болезни. В 2019 году Батюшка рассказал мне, что прошедший год стал годом борьбы врачей за его жизнь. О. Власий говорил: «Когда меня привезли в больницу, я не мог уже ничего есть. Малое количество пищи вызывало у меня рвоту с кровью. У меня ничего не держалось – рвота кровью и кровавый понос. Врачи сказали, что шансов почти нет…». Однако, после приезда Батюшка, как и обычно, с весёлым и дружелюбным видом встречал многочисленных посетителей, которым и не приходило на ум, какие страдания переживает тот, к кому они приехали за помощью.

Во время моего последнего посещения о. Власия в октябре 2021 года мы стояли в храме, ожидая Батюшку. Когда он вошёл в храм, мы увидели, как еле живой старец из последних сил делал земные поклоны перед каждой монастырской святыней от входа в храм до икон Божией Матери, расположенных в центре храма. Батюшка как бы прощался с любимыми святынями, переселяясь в Горний мир, и показывал нам, как нужно трудиться для Господа не жалея себя.

Мне было неудобно просить старцев помолиться за мои недуги, т. к. я знал, какой крест они несут, и какие болезни они терпят. Кроме того, я не раз слышал от о. Иоанна Миронова довольно жёсткие ответы батюшкам, высказывающим ему свои жалобы на здоровье. Однако, около 2011 года меня совсем «подпёрло»: я сильно мучился от сильнейших головных болей. Моё предынсультное состояние не убиралось даже после курса капельниц. Приехав к о. Власию, я пожаловался ему на головные боли. Батюшка неожиданно сказал мне: «Купи себе в аптеке валерьянку, капай её на ватку, и нюхай. И забудешь где у тебя голова». Вернулся я домой уже ночью, и, понятно, что в аптеку заехать не успел. На другой день меня ждал завал дел, накопившихся за сутки моего отсутствия. И только вечером третьего дня я, усевшись на диван с заветной ваткой, обмакнутой в валерьянку, понял, что мои головные боли ушли сразу после посещения Батюшки. Через какое-то время я просматривал в интернете интервью о. Власия (в фильме «Школа познания добра и зла»), в котором он рассказывал о своей жизни в Сибири. Батюшка вспоминал об одном из своих духовных наставников – иеросхимонахе Илларионе, который помогал бедным крестьянам, исцеляя коров-кормилиц своей молитвой. О. Илларион говорил приходящим: «Это не мастит, а брусеница. Найдите себе брусочек для точения косы и растирайте им вымя». О. Власий при этом рассказе умилялся тому, как его духовный отец скрывал свой духовный дар брусочками: «Это же он помолился! Это же не брусочек этот помог, вы понимаете»? «Дорогой Батюшка», – подумал я тогда, – «ты же точно так же скрываешь свой дар ваткой с валерьянкой»!

Потом, осознав причину своей болезни, я поделился с о. Власием: «Батюшка, когда на меня навалилась тяжесть человеческой злобы и клеветы, я помолился Богу, что лучше буду болеть…». А Батюшка, удивлённо глядя на меня, рассказал мне, что в своё время молился Богу с той же просьбой, а оказалось, что болезнь может быть разной – в том числе и онкологией… Батюшка закончил беседу словами: «Лучше не просить Бога что-то изменить, а принимать всё, что он нам даёт». Зная мои многочисленные скорби, клеветы и гонения, о. Власий не старался меня утешить как-то внешне. Он дал мне что-то большее и совершенное – некий духовный стержень, из-за которого всё становилось понятным и осмысленным: «Искуше́н быв, сможешь и искушаемым помощи́»! Прошли годы, и я убедился в справедливости слов старца. Я благодарю Бога за учёбу, плоды которой можно передать моим близким и прихожанам.

Удивительны случаи Батюшкиной прозорливости. Со временем, я даже привык, что о. Власий с точностью воспроизводил те вопросы и рассказы, которые мы заготавливали по дороге в Боровск. Это всегда приводило слушателя в трепет – особое чувство Божия присутствия. Я всегда думал в такой момент: «Если Господь даёт такое ве́дение своему служителю, то как же Он нас проницает ежесекундно и ежедневно»? Многие люди, выходя из Батюшкиной кельи говорили, что побывали на Страшном Суде… Зная такой дар Батюшки, я не утруждал его подробностями повествования всяких обстоятельств, а спрашивал его примерно так: «Батюшка! Один человек спрашивает Вашего совета. Как ему поступить»? И Батюшка сразу начинал рассказывать нужное для вопрошающего.

Не раз я думал, почему о. Власий не скрывает свой дар от приходящих, а сразу его обнаруживает. Ведь о. Ипполит Халин или о. Иоанн Миронов всегда пытались скрыть свой дар то юродством, то земной простотой и обычностью ответов. Мне приходит в голову такая мысль, что у о. Власия был поток людей, превышающий человеческие возможности. И ему приходилось не только общаться с приходящими к нему «без предисловий», но даже ограничивать время посетителей деревянным молоточком, по стуку которого Батюшкин келейник заводил в келью другого посетителя, а непонятливого выводил.

Многие помнят, как Батюшка с порога встречал приходивших к нему шуточной песней или стихами. С одной стороны, о. Власий пытался подбодрить человека, отягощённого горем или болезнью. Но потом человек замечал, что стих или песня были подобраны не случайно, а адресованы именно этой жизненной ситуации. Я помню, как в один из моих первых приездов к Батюшке я всерьёз был озабочен вопросом о том, правильно ли я считаю своим святым покровителем преподобного Аркадия Новоторжского. Ведь в 90-е годы не было серьёзных календарей и святцев, а многие святые были канонизированы уже в 2000-е годы (как например, священномученик Аркадий Бежецкий). Я ещё только успел открыть дверь, как услышал Батюшкин голос: «А вот идёт Аркадий Новоторжский»!

О трудностях, связанных с поездками к Батюшке

Многие думают, что всё, что связано со старцем должно быть лёгким, приятным и безоблачным. О неправильности такого понимания мне не раз говорил о. Иоанн Миронов «Когда помолишься как должно́, жди чего не должно́»! Вот и поездки к о. Власию были сопряжены с тем, «чего не должно́». Трижды по дороге в Боровск мы попадали в серьёзные автомобильные аварии. После этого при любой возможности я старался ездить к Батюшке за рулём сам. Потому что по дороге к старцу водитель становился неким звеном для решения сложных духовных вопросов, а искушения, навалившиеся на водителя, становились ценой их разрешения. Подобные же рассказы об авариях по дороге к старцу я не раз слышал от других священников и мирян – духовных Батюшкиных чад.

Нелёгкими оказывались и пути выполнения полученных благословений. Тут поневоле вспоминается Евангельская притча о сеятеле: «Вышел сеятель сеять семя своё…». Сеятелем-то был наш дорогой Батюшка, а вот птицы небесные, и камни, и терния были тут как тут. И сколько людей, с радостью получивших благословение, сходило с трассы… Я помню такой случай, когда к Батюшке в келью зашли несколько человек. Одному из них было сказано бросить курить. А когда они вышли на улицу, первым, что сделал получивший благословение – закурил. Другой из слышавших, который тоже курил, в тот момент бросил курить на всю жизнь.

Многие благословения, полученные мной от о. Власия (впрочем, как и от других старцев) осуществлялись с огромными препятствиями. Не исключением стало и неожиданное для меня благословение о. Власия служить в женском Крестовоздвиженском монастыре г. Севска. Для моих близких это было очень странное и нелогичное благословение. Уже прошли долгие годы моего служения на приходах Брасовского района. К этому времени уладились все искушения с епархиальным руководством, практически был закончен долгострой Троицкой церкви с. Глоднево, да и стройки в других храмах. На приходах был мир и благополучие. Наконец-то пообустроился быт моей семьи, благополучно разви́лась наша коровья ферма и пасека (другими словами, осуществилась идиллия в жизни сельского священника). Напротив, служба в женском монастыре никогда не считалась завидной участью. Священник там обычно перестаёт быть хозяином и отходит на второй план. Продолжительные ежедневные монастырские службы в сочетании со скромной зарплатой устраивают обычно монахов или одиноких священников. А тут ешё и благочинный – о. Владимир Сафронов уходил на должность секретаря Брянской епархии, и не хотел отпускать меня в монастырь, т. к. хотел оставить меня вместо себя на Брасовском благочинии. Он открыто мне говорил: «О. Аркадий, я вас ни за что не отпущу»! Моя продолжительная борьба за право служить в монастыре закончилась в Брянском епархиальном управлении. В тот день митрополит Александр (Агриков) в присутствии о. Владимира и игуменьи Афанасии сказал: «Вот вы спорите друг с другом. А вы спросили, где же он сам хочет служить?», а я ответил, что хочу служить в Крестовоздвиженском монастыре. С тех пор прошло уже десять лет, и я с большой теплотой вспоминаю долгие монастырские службы, которые по разным причинам невозможно осуществлять на приходе, и понимаю, что никогда бы не уехал из монастыря, если бы не обстоятельства и не благословение моего духовного отца.

Долгие годы большим для меня искушением были многочисленные случаи, когда люди, вопрошавшие старца, в скором времени отказывались от полученного благословения. Некоторые даже говорили, что Батюшка их не понял, и они поедут объяснить ему это… По своему скудоумию я пытался «образумить» этих людей, и вступал в никому не нужные споры и назидательные беседы. О. Власий, узнав об этом, отругал меня: «Если они меня не слушают, то и тебя не послушают». И мне приходилось мучительно успокаивать себя, сдерживать от ненужных бесед и осуждений. Сейчас я искренне раскаиваюсь в этом, ведь человек – образ Божий, и Господь предоставляет ему право свободно действовать.

Искушением было и моё чрезмерное рвение в выполнении Батюшкиных благословений. Очевидно, это рвение было связано с гордостью и самомнением, что у меня-то всё непременно должно получиться. Батюшка на это как-то сказал мне: «Лошадка должна тянуть груз в гору потихоньку, иначе всё порастеряет». В другой раз о. Власий сказал мне, что нужно быть поспокойней, не волноваться так, и не психовать, а потом добавил: «В твоём возрасте я вёл себя также…».

О. Власий и «Локотска́я» икона Божией Матери

С «Локотской» иконой мы познакомились на Брянщине в конце 90-х годов, сразу же после того, когда в семье Мурашкиных замироточил купленный Натальей Николаевной календарь с изображением «Серафимо-Дивеевской» иконы Божией Матери. Локоть – это название посёлка, географически сросшегося со старинным селом Брасово, и ставшим районным центром Брянской области. Чудо мироточения от иконы официально подтвердил бывший тогда правящим архиереем архиепископ Мелхиседек (Лебедев), дав Мурашкиным архиерейскую грамоту, хранящуюся ими и поныне. Последующие годы стали временем усиливающегося паломничества к иконе, особенно после первой передачи по центральному телевидению (где-то ближе к 2010 году). Все те годы я со своей семьёй и прихожанами часто приезжал помолиться к этой дивной иконе Божией Матери. У нас с матушкой есть целый ряд чудесных случаев помощи нам и нашим детям от этой иконы – как в болезнях, так и в скорбях.

Как-то Юрий Иванович Шишков попросил меня организовать поездку иконы в Пафнутие-Боровский монастырь. В очередной раз я был у о. Власия, и взял его благословение на приезд иконы. Мы приехали в монастырь около обеда. Тогда мне пришлось быть водителем микроавтобуса Юрия Ивановича VW-T5 и везти икону в обе стороны. Приехав в монастырь, мы подняли икону на второй этаж старого корпуса, где принимал Батюшка, и келейник Дмитрий пропустил меня к о. Власию без очереди. Я сказал Батюшке, что вот, мы привезли икону. О. Власий сказал: «Хорошо, несите икону в храм, туда, где она и должна быть». Юрий Иванович тем временем ждал, когда Батюшка выйдет из кельи к иконе. Его помощники держали наготове фотоаппарат, чтобы заснять благоговейную встречу иконы старцем. Но Батюшка не вышел… Когда я опешивший вышел из кельи старца, мы с помощниками перенесли икону в храм Рождества Пресвятой Богородицы, и к иконе стали притекать многочисленные богомольцы. Я снова зашёл в келью к Батюшке и спросил его, почему же он не вышел к иконе. «Икона-то святая, а вот хозяева – не очень. У них уже по усам течёт, и по бороде! Если бы они отдавали эти деньги на бездомных детей…». Потом Батюшка достал из ящика миро от «Локотской» иконы, и показав мне сказал: «Видишь? Это ты мне привозил»! Потом о. Власий сказал мне: «Тебе нельзя общаться с этими людьми. Они будут использовать твой авторитет для своей корысти».

С тяжёлым чувством я покидал монастырь. После поездки я перестал общаться с хранителями иконы, а они не поняли, отчего это произошло. Мне же не хотелось обрушивать на любимого отца очередной поток клеветы и злословия. Но даже после этого случая я неоднократно слышал от прихожан, как хранители иконы рассказывали, что возят икону по благословению о. Власия…

Случай с Ганнибаловскими дубками

В 2016 году мне посчастливилось познакомиться с последним потомком знаменитого Абрама Петровича Ганнибала – Юрием Константиновичем Ганнибалом и его супругой – Лилией Ивановной. Они сразу рассказали мне, что одним из важных дел их жизни является распространение «исторических» дубов. То есть они собирали жёлуди от дубов, посаженных теми или иными историческими персонами (например, Петром I, Тургеневым, Кутузовым и другими), и на даче в Новой Ропше выращивали многочисленных «питомцев». Лилия Ивановна также рассказала мне, что в начале 2000-х годов, знавший об их занятии дубками, протоиерей Василий Ермаков благословил её собрать жёлуди от дуба, посаженного святым праведным Иоанном Кронштадтским в Иоанновском монастыре. Вышло так, что жёлуди собрали и посадили, а старый дуб, посаженный рукой Кронштадтского праведника, в ту же зиму засох… А «детки» от знаменитого дуба по благословению о. Василия стали ценным духовным подарком для многих храмов и монастырей России (один из таких дубков растёт около нашего храма в Ропше).

Ганнибалами был выпущен толстый иллюстрированный альбом о географии распространения подаренных дубков и чудесных событиях, связанных с этими необычными духовными подарками. Один из таких альбомов я отвозил Батюшке в подарок. Тогда о. Власий благословил меня привезти дубки в Пафнутие-Боровский монастырь, что и было вскоре исполнено. Более 40 дубков (я не помню точно число) мы отвезли и отдали Батюшке. Уже через год, в один из моих приездов о. Власий сказал мне, чтобы я передал Ганнибалам, что деревца прижились, и в монастыре появилась аллея «иоанновских» дубов.

Когда я позвонил Лилии Ивановне и сказал ей, что пишу воспоминания об о. Власии, она очень обрадовалась. Она очень почитает Батюшку, и старается выполнить его благословения – найти и обустроить часовней могилу Абрама Петровича Ганнибала в Суйде, и восстановить храм на своей родине на Смоленщине (о. Власий тоже родился в Смоленском селе). Лилия Ивановна рассказала мне, что в моменты, когда я отвозил Батюшке альбом, а затем дубки, она чувствовала Батюшкину молитву и получила облегчение в её болезни (причём именно в то время, когда я встречался с Батюшкой). В заключение нашего разговора Лилия Ивановна прислала мне фотографию о. Власия, на которой трижды появлялось миро.

О. Власий и моё почитание Царской семьи

Батюшка почитал Царскую семью. Я помню, как он радовался, когда я отвёз ему в подарок реликвию – кусок от тарелки с красивым царским вензелем (когда-то посуды из Александровского дворца). Её мне привёз мой друг Михаил (в прошлом – поисковик, откопавший и похоронивший множество русских солдатиков Великой Отечественной войны) – большой почитатель Царской семьи. В середине 90-х годов, ещё до канонизации Царственных мучеников, мы ходили с ним помолиться около Александровского дворца, что в Царском Селе, где во время ареста Святая семья возделывала огород. Неподалёку от дворца, на царской помойке в те годы можно было откопать подобную вещицу, имеющую для нас духовную ценность.

Как-то я рассказал Батюшке о своих монархических взглядах, и он, улыбаясь повторял мои слова: «Значит, ты имеешь монархические взгляды…». Однако в дальнейшем ни о. Власий, ни о. Иоанн Миронов не благословил меня сотрудничать с какими-либо монархическими союзами и организациями. Спустя годы, уже познакомившись с Питерскими монархистами и «сугубыми почитателями» Царской семьи, я увидел, что часто это – духовно больные люди, которые скорее могут отвратить человека от почитания Царской семьи, чем принести какой-то духовный плод.

Великим постом 2017 года я получил благословение о. Иоанна Миронова не отказываться от приглашения на конференцию в Сологубовке, посвящённую 100-летию отречению императора Николая Александровича. Литургию в храме Царственных мучеников, настоятелем которого является о. Александр Захаров, возглавлял Тихвинский Владыка Мстислав. Владыка произвёл на меня доброе впечатление благоговейным служением и своей искренней проповедью. После трапезы началась конференция, ход которой постепенно уплывал в экзотические дебри. Например, выступавший передо мной докладчик напирал на то, что недостойно называть Царскую семью страстотерпцами, так как они – мученики. Мне пришлось направить своё выступление на духовный облик «царелюбцев». Я сказал тогда, что мнение о Царской семье великого и духовного человека – например, о. Николая Гурьянова, всем интересно и важно. А вот странные беседы странных людей могут вызвать обратную реакцию…

Способ определения Божией воли

В очередной приезд я задал Батюшке важный для меня вопрос. О. Власий в ответ попросил принести ему книгу из шкафа, стоявшего в его комнате. Когда я подошёл к нему с нужной книгой, Батюшка попросил меня открыть её в произвольном месте, и прочитать вслух текст, который попадётся мне на глаза. По Батюшкиному слову я прочитал попавшийся мне отрывок, и весьма удивился, так как в нём содержался ответ на мой вопрос. Видя моё удивление, о. Власий объяснил мне, что через святоотеческие книги можно узнавать Божью волю. Я потом неоднократно убеждался в действенности этой практики, и в трудный момент получал необходимую помощь. Чаще всего я открывал «Мою жизнь во Христе» Иоанна Кронштадтского. Надо сказать, что о. Власий все годы нашего общения напоминал мне о необходимости для меня чтения книг и дневников праведного Иоанна Кронштадтского. Батюшка справедливо считал, что каждому образу жизни соответствует свой пример святости. Для меня, как приходского семейного священника наиболее подходит пример жизни праведных. Кроме того, Батюшка говорил мне о том, что Иоанн Кронштадтский – пример именно для моего характера.

Такая традиция узнавания Божественной воли была мне отчасти известна. Моя первая духовная наставница – схимонахиня Онуфрия (она была пострижена в схиму архимандритом Ермогеном – духовником Снетогорского Псковского монастыря по благословению о. Николая Гурьянова) – когда-то научила меня в трудный момент жизни использовать жребий. Жребий – это когда после сугубой молитвы достаёшь одну из двух записок – «да» или «нет», то есть нужно что-то делать, или не нужно. Я знаю, что такая традиция узнавания Божией воли является пререкаемой, и даже на Афоне к такой традиции относятся по-разному. И это вполне справедливо. Ведь для того, чтобы использовать упомянутые нами способы узнать волю Божью, вопрошающий должен быть укреплён в послушании духовному отцу и в твёрдом выполнении послушания. Ведь человек может быть духовно слаб, а его внутреннее состояние может быть настолько неудовлетворительно, что он постоянно пребывает в сомнениях и колебаниях – даже относительно благословений, данных ему духовным отцом. В таком случае жребий (или духовный совет из книги) будет ему на поругание и посмешище. Один мой друг решил без чьего-то благословения открыть для своего назидания Новый Завет. Потом он рассказывал мне с возмущением, что всё это – неправда. «Посуди сам, – говорил он мне, – «я прочитал: «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения, и знамение не дастся ему» (т. е. из Мф.12:39)». Я не стал обличать его лукавство и желание увидеть знамение, а согласился с тем, что ему это не нужно…

Зачем о. Власий учил нас такому способу определения Божией воли? Во-первых, он, безусловно делился своим опытом. Это – что-то похожее на вопрошание о. Николаем Гурьяновым мальчика Колю, когда Батюшка с душевном смятении хотел оставить остров – место своего подвига. А через ответ мальчика о. Николай услышал голос Самого Бога, повелевающего ему остаться. Ведь старцу, ограниченному своим местопребыванием, и спросить духовного совета было не у кого. Во-вторых, я уверен в том, что так узнавать Божью волю можно только по благословению опытного наставника, и только в том случае, если нет возможности спросить духовника. А Батюшка знал, что он недолгое время будет с нами, и готовил нас к самостоятельной жизни…

Молитва Василия Великого

Еще более пререкаемой темой, чем допустимость использования жребия является практика «отчиток» – так в народе называют «молебен об исцелении немощных, страдающих, обуреваемых и одержимых нечистыми духами». Например, упомянутый нами профессор Алексей Осипов называет экзорцизм «духовно опасным явлением», «насмешкой над духовной жизнью» и связывает его с магическими действиями. Несмотря на эти его слова (и мнения многих других известных людей), такая практика и поныне существует в монастырях Русской Церкви. Например, наши брянские старушки рассказывали мне, ещё молоденькому священнику, как они в давние годы ездили в Псково-Печёрский монастырь на отчитки. Впервые я познакомился с такой практикой в Рыльском Свято-Николаевском монастыре, который находится в Курской области. В 1999 году мы с моим другом – священником Антонием приехали к знаменитому на всю Россию старцу – архимандриту Ипполиту (Халину) за духовным советом. Мы тогда уже знали, что Батюшка много лет служил на Афоне, что он был экономом Свято-Пантелеимоновского русского монастыря, и был членом Священного Кинота – соборного органа управления всеми монастырями Афона. Уже потом мы узнали, что наш любимый о. Власий в 90-е годы приезжал к о. Ипполиту за поддержкой и духовным советом.

Приехав в монастырь, мы рассчитывали на беседу с Батюшкой. Мы тогда ещё не знали, что о. Ипполит немногословен, и никогда не говорит проповедей, а преподаёт «духовные уроки» неожиданными благословениями. Так вот, неожиданно для нас, Батюшка благословил нам идти в храм на «отчитку», и мы пошли. Большой монастырский храм был полон народа, и мы с о. Антонием подумали, что мы сейчас будем помогать служить иеромонахам, но нам объяснили, что мол, именно нам о. Ипполит и благословил служить молебен. Конечно же, мы в тот день понатерпелись страхов: и страха служить неизвестный нам чин в новом месте, и страха от увиденного, потому что некоторые одержимые громко кричали и испускали жуткие звуки. Вот так мы съездили к о. Ипполиту… После этого, в 2000-е годы мне пришлось несколько раз столкнуться на своих приходах со случаями одержимости, и послужить конкретному нуждающемуся благословлённый нам о. Ипполитом «чин». Однако, это было очень редко, и со временем я об этом забыл.

В 2016 году (уже после нашего возвращения в Петербург) я приехал к о. Власию с целым рядом вопросов. Например, наша сватья – Валентина – по старости болела психическими расстройствами, и после переезда из Брянской области мы не знали, что нам с ней делать (то ли забрать её к себе, то ли определить её в интернат). О. Власий, как и обычно, начал разговор первым: «О. Аркадий, а ты читаешь в храме для прихожан заклинательную молитву Василия Великого с копием»? Я ответил ему, что мол, нет, не читаю. Батюшка напористо продолжал спрашивать: «А почему ты не читаешь молитву Василия Великого»? Этим вопросом он вернул мою память к давнишней поездке в Рыльск, и я только тогда понял, что благословение о. Ипполита было не случайным. Когда же я стал спрашивать о. Власия о том, как нам быть с Валентиной, он ответил мне, чтобы мы взяли её к себе. На мой вопрос: «А справимся ли мы с ней?», Батюшка ответил: «Справитесь. Вот будешь читать над ней молитву с копием, и справитесь»! Спустя небольшое время Батюшка благословил меня забрать к нам домой и моего больного отца, в 90-е годы ушедшего из семьи несмотря на предостережение о. Николая Гурьянова. Батюшка тогда сказал мне: «Передай отцу: возвращайся к матери. Мне тебя жаль…». Приехал к нам отец уже никому не нужный (новые родственники хотели отдать его в интернат на паллиативное отделение), в беспомощном состоянии – он уже не говорил, не ходил, да и психика была нарушена… Батюшкино благословение и молитва святителя Василия Великого помогли нам доходить двух наших старичков – Михаила и Валентину, спустя несколько лет ушедших в иной мир.

Некоторые необычные благословения о. Власия

В продолжение лет моих поездок к Батюшке я получал порой необычные благословения. О некоторых мне хотелось бы вспомнить для общей пользы. Однажды, когда я был у о. Власия, он подошёл ко мне с ножницами, и сказал: «О. Аркадий! Священник должен подстригать усы, чтобы, когда причащаешься из Чаши, «не осмактовать» (т. е. не омочить) их». Батюшка торжественно взял белый лист бумаги, и начал с видимым удовольствием подстригать «лишнее» с моих усов. Потом он завернул лист бумаги, и отдал мне, говоря: «Когда будешь причёсываться утром, не выкидывай выпавшие волосы, а складывай их в мешочек. Потом тебе их положат в гроб». Приехав домой, и складывая волосы в мешочек, я понял «в чём суть». Эта традиция даже в обычном «украшении» себя, или в приведении себя в порядок, возвращает человека к мысли о его бренности и возвышает его к духовным мыслям… Спустя некоторое время, я вновь приехал к Батюшке с нестриженными по моей невнимательности усами. И вновь о. Власий торжественно взял ножницы, и вновь, уже молча, с торжественным и радостным видом повторил подстрижение усов, словно бы это доставляло ему особое удовольствие. С тех пор я стараюсь, чтобы у меня с усами было всё в порядке.

Вспоминается мне ещё один необычный случай. Тогда я ещё служил на своём первом приходе в с. Глоднево. Это было как раз то время, когда у нас наладилась и приходская, и хозяйственная деятельность. Меня посетила мысль взять в кредит большую машину – пассажирскую «Газель» для нужд семьи и прихода. Я рассказал о своих мыслях нашим друзьям, и они сказали мне, чтобы я взял на это благословение о. Власия. Мне не хотелось беспокоить старца, и я решил, что подам заявку на кредит, а там – уже как Господь устроит. Дадут – так дадут, нет – так нет. Прошло уже достаточно времени, а звонки с банка были неопределёнными – мол, «мы не определились», и мол, «у вас маленький доход на многодетную семью, но мы попробуем…». Одновременно с этим, наши друзья «уламывали» меня: «А вы спросите у о. Власия! Отчего же вы не хотите?», и я сдался. Приехав к Батюшке (после воскресной литургии, в понедельник рано утром), я рассказал ему, как наши друзья упросили меня взять его благословение на автокредит. Батюшка улыбнулся, и дал своё благословение. Вышел я из кельи старца около 9 утра, и у меня зазвонил телефон. Это был звонок из банка: «Аркадий Михайлович! Сообщаем вам, что вам одобрен автомобильный кредит. Вы можете оформить его начиная с сегодняшнего дня»! И потом уже, видимо от себя лично, банковский работник сказал мне: «У нас только что закончилось обсуждение кредитных запросов. И, хотя вы не проходили по условиям банка, наш начальник принял решение одобрить кредит…». Мне сразу же пришли на память евангельские слова: «В котором часу стало ему легче? … Из этого отец узнал, что это был тот час, в который Иисус сказал ему: сын твой здоров» (Ин.4:52-53).

Я уверен в том, что о. Власий духовно видел, как на этой «Газели» мы с семьёй будем перевозить вещи для жительства в монастыре, как в скорое время я привезу в Боровск бо́льшую часть монастыря для общения с Батюшкой, как я буду возить болящих (по Батюшкиному же благословению) в г. Ярцево Смоленской области к удивительному доктору – Сергею Александровичу, как мы с прихожанами поедем в пос. Ракитное – на празднование 30-летия кончины архимандрита Серафима Тяпочкина (постригшего о. Власия в схиму), и многое другое. До отъезда в Санкт-Петербург, мы продали эту «Газель» и купили на эти деньги + материнский капитал дом в г. Севске (по благословению о. Иоанна Миронова), в котором сейчас живут и трудятся наши зять с дочкой и внуки.

Подарки о. Власия

По свидетельству многих Батюшкиных духовных чад, о. Власий не дарил «случайных» подарков, а старался сделать подарок не только памятным, но и назидательным. Конечно же, поначалу я, как и другие чада Батюшки, радовался, если он дарил мне что-то памятное – икону или книгу. И уже спустя годы мне пришла на ум простая мысль, что мы, как дети, должны взрослеть, и радовать духовными подарками своего отца, а не он нас…

Ранее я уже описал дорогие для нас подарки – икону великомученика и целителя Пантелеимона и книгу святителя Григория Богослова «Песнопения таинственные». Но были и другие – менее понятные подарки. Например, когда я ещё служил в монастыре, Батюшка подарил мне икону преподобного дьякона Ахиллы Киево-Печерского. Сначала я подумал, что это намёк на моё служение в монастыре, но со временем это первое моё впечатление ушло и позабылось. А когда я переехал в Питер и начал служить в Ропше, интерес к иконе Ахиллы дьякона опять пробудился: спустя некоторое время о. Власий благословил переехать из Брянска и служить в Ропше моего знакомого дьякона – о. Александра Миркина. Потом дело пошло ещё интересней – на наш приход постоянно рукополагались ставленники, готовящиеся стать священниками, и продолжительное время служили дьяконами – о. Анатолий, о. Константин, о. Владимир. Постепенно к нашему приходу присоединился дьякон Алексей, а сейчас несколько наших семинаристов готовятся к дьяконству… А на аналое в алтаре лежит подарок о. Власия – икона Ахиллы дьякона.

Есть и другие духовные подарки о. Власия, используемые для Богослужения: требное Евангелие и сейчас лежит в нашем храме на аналое для исповеди; вышитую золотом синюю сумочку для просфор я уже давно приспособил для дароносицы; а маленькую напрестольную плащаницу Спасителя с окружающими Его ангелами я оставил на память приходу архангела Михаила в г. Севске. Духовным подарком о. Власия я считаю икону преподобного Пафнутия Боровского, купленную мной в монастыре, и вот почему. Однажды, приехав в Боровск, я решил купить в храм красивую икону преподобного Пафнутия – ведь я часто обращался к нему и прикладывался к его мощам. В монастырской лавке такой иконы не оказалось, и свечница пошла поискать икону на склад. Её не было слишком долго, и накопилась большая очередь паломников. Когда наконец-то пришла свечница, она радостно объявила, что осталась всего лишь одна икона – видимо, именно для меня. Каково же было моё расстройство, когда я узнал, что стоимость иконы больше, чем я думал, и мне может не хватить денег на обратную дорогу. Но мне было неудобно, что я так задержал народ и свечницу, и я купил икону на последние деньги. Когда я спустился из лавки на улицу, ко мне подошли незнакомые люди, и дали мне столько денег, сколько стоила икона… Я воспринял её как дар преподобного Пафнутия по молитвам о. Власия.

Удивительно, что Батюшка регулярно, почти каждый мой приезд к нему одаривал меня Почаевскими просфорами. При этом на всех наших приходах – как на Брянщине, так и в Ропше – нашими друзьями и помощниками были люди, которые были родом из Почаева. Они все годы привозили мне из Лавры подарки для приходов – иконы преподобного Амфилохия Почаевского (подвизавшегося в Лавре с 1925 по 1971 год), «стопочку» Богородицы, освящённое масло от Почаевских святынь. Особенно я проникся любовью к преподобному Амфилохию, когда узнал, что о. Иоанн Миронов в молодости просил советов преподобного Кукши Одесского – сотрудника преподобного Амфилохия, с 1951 по 1957 служившего в Почаевской Лавре. Во все годы я старался особенно почтить память преподобных Амфилохия и Кукши, и в дни их памяти служить Литургию. Уже потом я узнал, что о. Власий встречался с преподобным Кукшей Одесским, как и о. Иоанн Миронов.

Иконы, которые о. Власий подарил мне, моей супруге и детям, как потом оказалось, тоже имели духовный смысл, который сразу нами не был понят, а со временем становится очевидным. Теперь я не сомневаюсь в том, что Батюшка видел судьбу каждого из нас, и хотел поддержать на нашем пути своим пророческим подарком.

Поговорки о. Власия

Как я уже написал выше, Батюшка встречал многих из приходящих к нему Богомольцев песней, стихом или поговоркой. Многие такие поговорки я слышал от Батюшки много раз, и хочу сейчас вспомнить.

«Не место красит человека, а человек место. На одном месте камень мохом обрастает, а человек – добрыми делами». О. Власий любил в людях постоянство, и всячески поощрял приходящих к постоянству. Особенно это относилось ко священству. Пройдя тяжёлые годы испытаний и гонений, Батюшка понимал, что единственной неотъемлемой ценностью священника являются его духовные дарования, а не иерархическое положение или знаменитый приход.

«Сначала взял табак, потом пошёл в кабак, потом пошёл в бардак, и дело – кавардак»! Так о. Власий увещевал людей, не обращавших серьёзного внимания на духовную связь человеческих пороков и духовного кризиса, в который попадал человек незаметно для себя. При этом я неоднократно слышал, как Батюшка ругал курильщиков, и считал грех курения небезобидным и тяжёлым грехом, через который человек может лишиться многих духовных даров. Батюшка считал, что курильщик всегда склонен к унынию и другим тяжёлым грехам. Такое же отношение к греху курения я слышал от Натальи, племянницы старца – иеромонаха Мелетия (Дёмина), духовного сына праведного Иоанна Кронштадтского, уроженца с. Столбово Брасовского района Брянской области (похороненного, кстати, на Локотском поселковом кладбище). Она вспоминала, как Батюшка говорил её мужу-курильщику, что курение – хуже пьянства. «Курильщикам на том свете змеи будут сосать губы», – говорил о. Мелетий.

«Должен, не спорю, отдам не скоро. Будешь докучать – не будешь получать»! К о. Власию обращалось много людей, попавших в долги перед другими людьми или банками. Батюшка как мог хотел утешить каждого, пропустить его боль через себя. Поэтому этой шутливой пословицей он хотел приободрить должника, который сходил с ума от безысходности. Он как бы говорил: «Я обязательно отдам, не души меня своими требованиями», и человеку становилось легче.

Говоря о себе, Батюшка мог шутить так: «Я – Влас, лентяй и лоботряс»! Или: «Читали ли вы про Власа, лентяя и лоботряса»? Я думаю, что такими шутками о. Власий пытался перевести разговор с человеком, боявшимся встречи со старцем на простой лад. Он хотел показать собеседнику, что он – такой же человек, как и он.

Частые фразы Батюшки «Ешь пироги с грибами, держи язык за зубами» и про «подушку-подружку» настраивали человека на внимательную христианскую жизнь, удалённую от праздности и болтовни. Причём, о. Власий умел сделать духовное замечание не назидательно-строго, а в шутливой форме.

Как-то Батюшка сказал мне, отвечая на вопрос о трудности для людей в наше время поиска духовного руководителя: «Когда попьёшь из родника, из лужи уже пить не станешь»! Другими словами, ищущий человек так же легко сможет отличить истинного пастыря от «волка в овечьей шкуре», как отличает родниковую вода от воды из лужи.

«Где вместе – там двести, а где врозь – там брось». Этой пословицей Батюшка пытался выразить ту мысль, что в духовных делах не должно быть конкуренции, что всё надо делать вместе, дополняя друг друга. Конечно, это возможно только при условии христианской любви и взаимного смирения. К сожалению, часто по той же пословице получалось «врозь», и недоверие, ревность и эгоизм не давали осуществить благословение старца…

Одной из частых фраз у о. Власия была: «Я никого не приглашаю, и никому не отказываю». Этими словами Батюшка показывал искреннее желание своей души удалиться от множества докучающего ему народа в молитвенную схимническую уединённую жизнь. И вместе с тем о. Власий оказывал послушание афонскому старцу схииеромонаху Иакову, и правящему архиерею Владыке Клименту, чтобы принимать людей. Этой фразой Батюшка мудро дистанцировал себя от смущавших многих людей очередей (которые регулировал не он, а наместник монастыря) и от нездорового ажиотажа, который до сих пор пытаются критиковать злословящие о. Власия люди.

О. Власий и Афон

О. Власий всей душой полюбил Афон во время своего пребывания там, и эту любовь пронёс всю свою жизнь. Туда стремилась его душа, покорная благословению оставаться в Пафнутие-Боровском монастыре и принимать людей. Это было видно все годы моего общения с Батюшкой. Он не раз говорил, что Афонские монастыри отстоят от русских как небо от земли. Любовь Батюшки к Афону проявилась и в жизни Боровского монастыря – в монастырском пении и устройстве в храме стасидий. О. Власий хотел, чтобы Пафнутие-Боровский монастырь стал «маленьким Афоном».

Батюшка всегда благословлял онкологическим больным молиться Божией Матери «Пантанассе» и святителю Нектарию Эгинскому, почитаемым на Афоне. Я думаю, что о. Власий делился своим опытом молитвы. Ведь именно на Афоне он получил исцеление от рака, и избежал озвученного ему приговора врачей о близкой смерти в 1996 году.

О. Власий во всём чувствовал живую связь с Афоном. Даже в мелких деталях это проявлялось: когда я подарил Батюшке книгу об архимандрите Софронии (Сахарове), Батюшка рассказал, как он видел его на Афоне. Но особенно это чувствовалось через сугубое почитание Иверской иконы Матери Божией, находящейся в храме. Батюшка рассказывал, как простая старушка подарила ему две иконы, и предсказала, что одна Иверская икона отправит его на Афон, а другая – в Иерусалим. Когда через 25 лет Батюшку отправили на Афон, а потом и в Иерусалим, о. Власий понял, что эта простая старушка была человеком святой жизни (её святость и была заключена в простоте жизни).

В руках о. Власия всегда были афонские чётки, не только понуждавшие его на молитву, но и напоминавшие Батюшке об афонских подвижниках и духовных наставниках. О. Власий переживал, чтобы после смерти ему положили эти афонские чётки, потому что они будут оправдывать перед Господом…

Сейчас Батюшка находится уже в Небесном Афоне и Небесном Иерусалиме, и мы надеемся, что его наставлениями и молитвами, и мы достигнем вожделенных обителей и встретимся там со своим духовным отцом.

На фото: о. Власий передаёт подарок для о. Иоанна Миронова: «Я пошлю ему своё сердце!» (2018 год)

Фото Ганнибал, трижды источившее миро (2021 год)

О. Иоанн Миронов в саду около своего дома.