Казачий поэт Николай Туроверов и коллаборационизм

В среде современного казачества сегодня большой популярностью пользуется поэзия Николая Туроверова, писавшего в 20-50 годы прошлого столетия. Проводится фестиваль казачьей культуры «Туроверовские чтения». В Ростове-на-Дону в честь него назван переулок. При этом биографы поэта часто замалчивают тот факт, что во время оккупации Франции он сотрудничал с прогитлеровской русской газетой «Парижский вестник», и старательно подчеркивают, что Николай Туроверов, казак, участник Белого движения, сражался против гитлеровцев во французской армии, в составе Иностранного легиона. Таким образом поэта противопоставляют казакам-коллаборационистам вроде ген. П. Н. Краснова, пошедшим на службу Гитлеру. И кое-кто, исходя из этого, утверждает, что Н. Туроверов никак не мог сотрудничать с коллаборационистами.

Тут, правда, неясно. В статье Михаила Кожемякина «Николай Туроверов. К вопросу о белоэмигрантах в Иностранном легионе» о о службе поэта-казака в Иностранном Легионе сообщается:

«1939 - начало 1940 г. - Туроверов служит в Северной Африке, участвует в подавлении "возмущения" друзских племен (Ближ. Восток), командует подразделением туземных солдат. Местом постоянной дислокации 1-го иностранного кавалерийского полка в межвоенные годы был Сус (Тунис). Следовательно, если выяснить, какие подразделения полка перебрасывались в 1939 г. для подавления волнений друзских племен, можно с определенной вероятностью определить номер эскадрона Туроверова.

1940 г. - Подразделения 1-го кавполка Легиона переброшены во Францию и, в преддверие начала активной фазы войны с нацистской Германией, приданы 97-й дивизионной разведывательной группе (GDR 97). В составе данного соединения, развернутого на базе 1-го и 2-го иностранных кавполков и некоторых других французских колониальных частей, на май 1940 г. числились 4 эскадрона - штабной, конный, моторизованный и артиллерийско-пулеметный. В то же время стандартный кавалерийский полк Французской армии накануне Второй мировой войны состоял из четырех кавалерийских эскадронов и эскадрона тяжелого оружия. Следовательно, во Франции в 1940 г. оказались не все военнослужащие 1-го иностранного полка, а только его "командировочная" боевая группа. Был ли среди переброшенных в Европу бойцов своей части легионер Н.Туроверов - еще предстоит выяснить. Участие поэта во Французской кампании 1940 г. пока остается под вопросом».

Хотя для меня лично это совершенно неважно. Ну, допустим, Туроверов действительно сражался против немцев в составе Легиона. И что? Вон бывший советский майор Кононов (о нем я писал в статье «Солженицын о предателе Иване Кононове») довольно храбро сражался в составе Красной армии. Но потом он вдруг вспомнил о поруганной большевиками казацкой славе и перешел на сторону немцев, командовал казаками на службе вермахта, и еще более успешно, чем до этого — на нашей стороне. До генерал-майора дослужился.

Так что даже если Н. Туроверов сражался за Францию против немцев в составе Легиона, то это не говорит ровным счетом ни о чем. До этого певец казачьей вольности в составе того же легиона подавлял восстание друзов в Сирии (там был французский полуколониальный режим). Судя по всему, ему было по большому счету все равно, с кем воевать. О чем он сам писал в стихотворении из цикла «Легион»:

Нам все равно, в какой стране
Сметать народное восстанье,
И нет в других, как нет во мне
Ни жалости, ни состраданья.
(Легион. 14)

Причем интересно, что участие в подавлении восстания друзов отразилось в поэзии Туроверова, а его (возможное) участие в войне французской армии против вермахта — нет. В упомянутом цикле «Легион» об этом — ни строчки. Впрочем, я понимаю, что французская армия против немцев совсем недолго воевала, поэтому и писать-то не о чем было.

Поэт воевал за французов вплоть до того момента, пока Германия не победила. После поражения французской армии участие Туроверова (опять же возможное) в борьбе с немцами закончилось. И ни в каком Французском Сопротивлении он уже не участвовал. Многие другие участвовали, совсем даже далекие от военного ремесла. Богослов Владимир Лосский, к примеру. А казак, профессиональный воин Туроверов — нет.

Далее тот же автор пишет:

«Совершенно очевидно, что, в отличие от многих деятелей белой эмиграции, Туроверов не был замешан в сотрудничестве с гитлеровцами. Однако пока не удалось найти сведений и о том, что он каким-либо образом участвовал в Сопротивлении».

Т.е. автор совершенно положительно оценивает поэта и противопоставляет его «белым» коллаборационистам. Однако сие утверждение совершенно расходится со следующим сообщением этой статьи:

«Впрочем, текст письма Николая Туроверова генерал-майору Д.И. Ознобишину, датируемого, вероятно, 1942 г., создает несколько иную картину умонастроений знаменитого казачьего поэта в разгар Второй мировой войны:
"...теперь, когда война пошла по Родной земле, руки чешутся взять оружие и с нашими казаками навсегда покончить с большевиками, освободить Родной Дон и станицы..... Но получил приказ, что с красными справятся другие. А мне нужно готовить наш полковой музей для отправки на Родину. Кроме того после изгнания коммунистов нужно организовать обучение и просвещения оболваненного населения"»

Странно, что после чтения этого письма у автора остались еще какие-то сомнения по поводу неучастия поэта в Сопротивлении. С такими настроениями Туроверову самое место в каком-либо коллаборационистском казачьем подразделении под началом того же «батьки» фон Паннвица. Но поэту приказали в действующую армию не вступать. Талантливого поэта решили поберечь для идеологической работы. И, как видим, он готов работать над «перековкой сознания» в «освобожденной от большевизма» России. «Освобожденной» нацистами, заметим, а никакими не казаками на самом деле, и поэт не мог этого не понимать. Хотя конечно, люди часто бывают склонны обманывать сами себя.

На одном форуме в теме «Прах казачьего Поэта остается во Франции» приводятся отрывки писем поэта тому же Ознобишину. В другом отрывке того же письма, что приводилось Михаилом Кожемякиным, указывается на то, кто и зачем приказал поэту не вступать в казаки вермахта:

«…такие события сейчас в России! Эмиграция собирает чемоданы надеясь на скорое возвращение. Многия наши сейчас в немецкой армии и уже побывали на освобождённом Дону. Руки мои чешутся и просят оружия, что бы загнать большевиков в преисподнюю… Но вместо этого Пётр Николаевич [начальник Главного управления казачьих войск при министерстве Восточных областей Германии Пётр Николаевич Краснов] из Берлина прислал мне просьбу – приказ, что мне поручается собрать библиотеку приблизительно в десять тысяч книг и готовить к отправке на освобождённый Дон. Так – как после исчезновения большевиков населению потребуется просвещение и подлинная русская литература».

Конечно, мне могут на это возразить - что это за доказательства? Какие-то сообщения на форуме о якобы присланных кем-то отрывках из писем Туроверова. Где конкретные убедительные источники? Может быть, «белогвардейцы»-неовласовцы просто не хотят отдавать «белогвардейцам»-оборонцам известного поэта и потому состряпали фальшивку? Ну, не знаю, все, конечно, может быть, но в таком случае они могли бы придумать что-нибудь посущественней. Например, про славную борьбу с мифическими французскими подпольщиками-коммунистами. А так, ну что они здесь добавили к уже известному? Для меня только стало понятно, почему казачий офицер, имеющий большой боевой опыт, ограничился только тем, что призывал других к участию в «освободительном крестовом походе» (об этом - ниже), а сам в этом походе не участвовал.

Хорошо, читатель имеет полное право считать это просто бездоказательной информацией. Но Туроверов действительно публиковался в прогитлеровском «Парижском вестнике». Есть в интернете (на сайте «Вторая литература»: Электронный архив зарубежья имени Андрея Синявского) и отсканированые страницы 8-ми номеров этой еженедельной газеты за июнь-август 1942 года. К сожалению, других номеров газеты «Русский вестник» в открытом доступе мне найти не удалось. Но я думаю, достаточно и этого. Читатель может оценить откровенно прогитлеровский, власовский характер публикаций. Но нас интересует Туроверов. В газете «Парижский вестник. № 3» , изданный 30 июня 1942 года, на второй странице обретаем его стихотворение «Родина»:

Она прийдет — жестокая расплата

За праздность наших европейских лет.

И не проси пощады у возврата,

— Забывшим родину — пощады нет!

Пощады нет тому, кто для забавы

Иль мести собирается туда,

Где призрак возрождающейся славы

Потребует и крови и труда,

Потребует любви, самозабвенья

Для родины и смерти для врага;

Не для прогулки, не для наслажденья

Нас ждут к себе родные берега.

Прощайся же с Европою, прощайся!

Похорони бесплодные года;

Но к русской нежности вернуться не пытайся.

Бояся смерти, крови и труда.

Если не знать контекста времени, то ничего крамольного в этом стихотворении нет. Но в том-то и дело, когда оно было написано. В его сборнике «Стихи», изданном в 1965 г. это стихотворение датируется 1941 годом, именно тогда вожди и идеологи коллаборационистов из числа белоэмигрантов стали призывать к «освободительному походу» за освобождение России от большевиков. И по большому счету сие стихотворение — того же порядка.

О чем говорит сие стихотворение? К кому обращено? Речь явно идет именно о тех белогвардейцах, что отправились вместе с нацистами в «крестовый поход против большевизма». При этом поэт, конечно же, романтизирует «подвиг» белых «крестоносцев», призывает к тому, чтобы они отправлялись в сей поход не для забавы и мести, а для возрождения Родины. Возрождения в «союзе» с нацистами, ага.

Хочу коснуться и другой темы. В упомянутом сборнике «Стихи» (1965 г.), который есть в интернете, есть и другие «интересные» стихи, к примеру, его стихотворение «Москва», написанное уже в 1947 году. Стихотворение сие должно насторожить даже почитателей Белой армии. Процитирую полностью, дабы читатель убедился, что я ничего не вырываю из контекста:

Сползающих с кровель снегов.
Цепные медведи вставали на дыбы
Ревели от холодов.

У Темных, у Грозных, у Окаянных
За шерстью не видно лица:
Иваны, Иваны и снова Иваны,
И нет тем Иванам конца.

До белого блеска сносилась верига.
На улицах снежная муть.
Татарское иго — Московское иго:
Одна белоглазая чудь!

Что было однажды, повторится снова;
Но неповторна тоска.
На плаху, на плаху детей Годунова:
Москва ударяет с носка!

Пылает кострами Замоскворечье,
Раскинулся дым по базам;
Сожгли Аввакума, затеплили свечи:
Москва не поверит слезам!

Москва никому не поверит на слово,
Навек прокляла казаков,
И выпила черную кровь Пугачева
И Разина алую кровь.

Метели все злее. Завалены крыши.
Москва потонула в снегах.
Но чьи это души, все выше и выше
Плывут над Москвой в небесах?

В теплицах цветут басурманские розы,
На улицах — снежная муть.
Толстой — босиком, на машине Морозов
Свершили положенный путь.

Цыганские песни. Пожары на Пресне.
А вот — и семнадцатый год.
Все выше и выше, просторней, чудесней
Души обреченный полет.

По небу полуночи… Черное небо,
А хлеб еще неба черней.
И шопотом, шопотом: корочку хлеба
Для беспризорных детей.

Но как при Иванах, при Темных, при Грозных
Молитвам не внемлет земля.
По небу полуночи… Красные звезды
Мерцают на башнях Кремля.

Что видим из сего стихотворения? Видим, что Москва, объединявшая Русь, является историческим врагом казачества.

Т.е., как я уже сказал, по стихотворению Туроверова, Москва — исторический враг, тиран вольного казачества, и ненавистные ему большевики в этом на самом деле ничем не отличаются от московских царей. По сути, та же петлюровщина, только уже в донском казачьем варианте.

Проглядываются еще нечто, роднящее Туроверова с «небратьями»:

«Татарское иго — Московское иго:
Одна белоглазая чудь!»

Знакомые нотки. Украинские националисты (бандеровцы-петлюровцы-мазепинцы) тоже любят поговаривать, что великороссы — это славяне с испорченной финно-уграми кровью.

Нет, Туроверов вроде бы не был идеологом казацкой «самостийности» или популярной ныне среди части казачества идеологии «казакийства» (хотя тема попранной еще при царях казачьей вольности у него просматривается не только в этом стихотворении). У него есть и вполне патриотические (как он это понимал) стихи, в которых он пишет о России. Однако процитированное выше стихотворение поэта — чистой воды пропаганда казачьей самостийности, и нет никакого сомнения, что какие-нибудь «казакийцы» если еще не подняли, то в недалеком будущем поднимут Николая Туроверова на знамя.

В свете всего вышесказанного я никак не могу разделять восторга многих казаков по отношению к этому поэту казачества. Талантлив ли он? - На мой взгляд, очень даже талантлив. Однако нередко поэзия превращается в орудие политической пропаганды. Для неовласовцев и казачьих «самостийников» его стихи — настоящая находка в этом смысле. Ни в коем случае я не призываю как-то стихи Николая Туроверова, вычеркнуть его имя из истории русской поэзии. Но использовать его имя в контексте патриотического воспитания, как это делается нередко сейчас, — совершенно нелогично. Сегодня среди казачества идет прославление Туроверова как поэта-воина. Поэт — да, но не воин. Как воин он закончился в 1940 году. И это должны понимать наши современные казаки, предки которых в большинстве сражались против гитлеровских полчищ.