Статья Владимира Семенко «О патриотизме истинном и ложном»[1], опубликованная на возглавляемом им сайте «Аминь», вызвала у меня несогласие по некоторым пунктам. Автор претендует на то, чтобы дать свои критерии истинному и ложному патриотизму. На мой взгляд, его критерии абсолютно ложны.
Прежде всего я не согласен с его отношением к празднованию Великой Победы над гитлеровской Германией. В. Семенко пишет:
«Это сейчас – наш главный, центральный праздник, основа своего рода гражданской религии в современной России».
Очень знакомая песня! Её очень любят напевать уранополиты и всякого рода «церковные власовцы». Еще хорошо, что любимое неовласовцами слово «победобесие» Владимиром Семенко не было произнесено. Так вот, нет никакой «гражданской религии», основанной на праздновании Великой Победы. Это все выдумки псевдоправославных неовласовцев, которым это празднование – как кость в горле.
В своей публикации В. Семенко пишет:
«А может, все же дадим слово ветеранам? Мы знали их еще в то время, когда они не были одной ногой в могиле, а жили рядом с нами, будучи высоким образцом повседневной морали и добродетели. Это были очень незлобивые, добрейшие, кротчайшие люди, и не было в них ни грана того пафоса, которым ныне хотят подменить тихую скорбь о жестоких страданиях этих людей, спасших всех нас, их потомков, от неминучей гибели. Вот, например, наш великий русский писатель Виктор Петрович Астафьев – фронтовик, который войну провел не в штабе, не в должности военного корреспондента, а непосредственно в окопах. Не всю, правда, а вплоть до тяжелого ранения, после чего был комиссован. Вот несколько небольших отрывков из его писем о войне, которые он при жизни отнюдь не предназначал для публикации».
И далее цитирует писателя, в числе прочего его следующие строки, обращенные, как я понял, к некоему генералу:
«Я пишу книгу о войне, чтобы показать людям, и прежде всего русским, что война – это чудовищное преступление против человека и человеческой морали, пишу для того, чтобы если не обуздать, так хоть немножко утишить в человеке агрессивное начало. А Вам надо, чтобы воспевалась доблесть на войне и многотерпение, забыв при этом, что чем более наврёшь про войну прошлую, тем скорее приблизишь войну будущую».
Ну и прочее. в том же духе.
К словам писателя Владимир Семенко присовокупляет:
«Это несколько отличается от лейтмотива сегодняшнего праздника, не правда ли? Но обвинить меня во всех смертных грехах не получится, ибо я всего лишь привел слова русского писателя, настоящего фронтовика, который ту войну видел и в ней участвовал. И выстрадал вот такое отношение к ней и к ее памяти».
Вообще-то я больше чем уверен, что большинство других бывших фронтовиков, писателей в том числе, считали совершенно иначе, но В. Семенко, заявив: «А, может, все же дадим слово ветеранам?», дает слово только одному из них, и выдает это за голос всех бывших фронтовиков. Да, Виктор Астафьев – ветеран. Но разве сам факт участия В. Астафьева в Великой Отечественной войне делает его истиной в последней инстанции? Вон Солженицын тоже фронтовик. Однако начав с обличения сталинизма, скатился в оправдание власовщины и бандеровщины. Виктор Астафьев, по счастью, этим не отметился. Зато отметился явными симпатиями к апологетам власовщины, Солженицыну и Г. Владимову. Я прошелся по ссылке, данной Владимиром Семенко, и буквально вслед за словами, процитированными выше, читаю у Астафьева следующее:
«В Вашем списке нет мной уважаемых писателей, есть беспомощные приспособленцы, елеем мазавшие губы советскому читателю. Константин Воробьёв, покойный мой друг, Александр Твардовский, Виктор Некрасов, Василий Гроссман, Василь Быков, Иван Акулов, Виктор Курочкин, Эммануил Казакевич, Светлана Алексиевич – вот далеко не полный перечень тех, кто пытался и ещё пытается сказать правду о войне и кого за это согнали в ранние могилы такие вот, как Вы, моралисты, присвоившие себе право поучать всех и объяснять “неразумным” правду да выгонять их за границу, как Солженицына иль того же прекрасного писателя – Георгия Владимова».
Не знаю, о каких таких писателях-приспособленцах говорит здесь Астафьев, что за список был составлен его адресатом. Однако и список «правильных» писателей, составленный Астафьевым небезупречен. Я имею в виду небезызвестную Нобелевскую лауреатку Светлану Алексиевич. По-моему, она – как раз вполне себе приспособленец. В свое время воспевала Феликса Дзержинского, сейчас следует в фарватере антироссийской пропаганды. Кроме того, в положительном смысле упомянуты Солженицын и Владимов. Про апологию власовщины и бандеровщины Солженицыным я уже писал. Хотя у него это как-то вскользь прошло, и многие этого попросту не заметили. А вот «прекрасный писатель» (прекрасный по мнению Астафьева) Г. Владимов отметился более ярко. Г. Владимовым (бывшим диссидентом) был написан роман «Генерал и его армия» (журнал «Знамя», 1995, №№ 4 и 5) и статья «Hовое следствие, приговор старый» (там же, № 8). В сем романе и сей статье прославлялся и оправдывался предатель генерал Власов и его движение. В ответ на это другой писатель, фронтовик, Владимир Богомолов написал работу «Срам имут и живые, и мертвые, и Россия», в которой он выступил против власовской апологии Владимова (см. мою заметку «Писатель Богомолов против неовласовщины Владимова»). В разгул охаивания героев Великой Отечественной и начинавшегося было триумфа разного рода неоколлаборационистов это было более чем актуально. Если бы я составлял список настоящих писателей, тот как раз Богомолов занял бы одно из первых мест. И уж он точно не был приспособленцем. Он не только явил мужество в Великой Отечественной войне, а также в борьбе с бандитами на Дальнем Востоке, и бандеровцами на Западной Украине, но явил и настоящее гражданское мужество, заступившись за невинно осужденного офицера, за что сам на время угодил за решетку. Но Астафьеву оказался идейно и морально близок не он, а власовский апологет Владимов.
Сам Астафьев, к слову сказать, хоть и не отметился вроде бы власовской апологией лично, все же во многом оказался идейно близок «прекрасному писателю» Владимову. Известны его слова, сказанные немного ранее, в 1989 году, о блокадном Ленинграде:
«Миллион жизней – за город, за коробки? Восстановить можно все, вплоть до гвоздя, а жизни не вернешь… А под Ленинградом? Люди предпочитали за камень погубить других людей. И какой мучительной смертью! Детей, стариков…». На вопрос «Вы не опасаетесь, что получите уйму писем от тех, кто будет резко не согласен с вами?» он ответил: «Ну и что? Получу. Но думать-то от этого я не могу по-другому». И еще сказал: «Скажу откровенно, мне кажется, человечество неизбежно придет к такому же пониманию гуманности, что и я, – только не теперь и не завтра. Повторяю, может быть, век спустя»*.
Насчет всего человечества не знаю, но определенная часть общества к такому «гуманизму» пришла уже тогда. Я припоминаю, что именно в то время я впервые услышал от одного человека (вроде бы простого работяги), что если бы Гитлер победил, мы бы сейчас баварское пили. Астафьев, конечно, до этого не договорился, но, по моему, совсем недалеко ушел. Так что не так уж был оригинален писатель. Вполне в духе времени высказался. В самом деле, что там Ленинград, страну надо было сдать во избежание лишних жертв, если следовать логике Астафьева.
И это при том, что планы нацистов относительно Ленинграда, да и всего русского народа в целом, давно всем известны. После того, как мне попались эти слова покойного писателя (подлинность которых никто не оспаривает), я уже не воспринимаю его как писателя-фронтовика, хотя в свое время он оказал серьезное влияние на мое мировоззрение. Не знаю, в какой момент, но в нем произошел какой-то духовный надлом.
И я совершенно согласен с участником обороны Ленинграда, выдающимся историком и заслуженным деятелем науки РФ Даниилом Альшицем. В своем письме Астафьеву он дал верную оценку «гуманизму» писателя:
«Гуманны ли сегодня попытки задним числом отнимать у защитников Ленинграда, в том числе у самых героических, их великий общий и личный для каждого опыт? Справедлива ли попытка превратить их всех в памяти поколений из героев, которыми восхищался весь мир, в пассивных мучеников, бессмысленно погибших по чужой воле ради каких-то “камней” и “коробок”? Мне не кажется это ни гуманным, ни человечным. На мой взгляд, правильнее ставить вопрос иначе – не “кто заставил людей упорно и до конца стоять не защите родного города”, а “что заставило их решительно и беззаветно сражаться до конца”».
«Не минута нечаянности сближает пред нами, слушатели, память безсмертнаго Михаила с памятию безсмертнаго Маккавея. Церковь предварила сей союз их своим желанием и предчувствием: Промысл оправдал ея желание событием...».
Св. Филарет назвал Кутузова избранником Бога:
«...Не будем разсматривать тех победных венцов, которые без сомнения были бы достаточны украсить иную главу, но на челе Михаила становятся едва приметными под великим венцем последним. Напротив, остановимся и возблагоговеем пред оными священными отличиями, которыя некогда возложило на него Провидение, указуя своего избраннаго. Я говорю о его чудесных ранах, которыя без сравнения более должны были возбудить к нему внимание глубокомыслящих, нежели как наружные знаки достоинства и чести привлекают взоры легкомыслия. Сей ревностный поборник браней отечества, подвизаясь за его безопасность, не хочет примечать опасностей собственных; и смерть двукратно проходит сквозь его главу, как будто бы оружие Агарян особенно искало сих очей, в которых просиявала прозорливость, и сея главы, в которой созревала мудрость, толико для них после страшныя».
Или вот, другой святитель, Василий (Рыло), его Послание на Угру великому князю Ивану III во время его противостояния с монголо-татарским войском на реке Угре:
«Последуй примеру прежде бывших прародителей твоих, великих князей, которые не только обороняли Русскую землю от поганых, но и иные страны подчиняли; я имею в виду Игоря, и Святослава, и Владимира, которые с греческих царей дань брали, а также Владимира Мономаха, – как и сколько раз бился он с окаянными половцами за Русскую землю, и иных многих, о которых ты лучше нас знаешь».
Как видим, воодушевляя великого князя на защиту Русской земли, святитель не гнушается приводить примеры воинской доблести, проявленные в том числе князьями-язычниками (Игорем и Святославом), и проявленные не во время защиты Отечества, а совсем даже наоборот, во время разбойничьих набегов на православную Византию. Наверняка ведь понимал, что эти войны были несправедливы. Но понимал и то, что исторические примеры доблестных воинов в определенные моменты очень полезны. Нам ли не приводить на память примеры воинской доблести, проявленные не во время разбойничьих набегов, а при защите Отечества?
Так что я совершенно не согласен с основным мотивом статьи Владимира Семенко. Да, нужно честно смотреть на историю своей страны, и не замалчивать неудобной правды. Здесь цитируемый Владимиром Семенко В. Астафьев прав. Но героев, подвизавшихся на защите Отечества, и особенно героев Великой Отечественной войны, как самой страшной и кровопролитной в истории нашего Отечества, прославлять необходимо. Иначе на смену чествования этих героев придет чествование других героев, с противоположной стороны, как это произошло на Украине.
* Примечание редакции сайта «Благодатный Огонь»:
Блогер Светлана Борминская дала этому предательскому высказыванию литератора Астафьева очень верную оценку:
«В конце 80-ых годов писатель Виктор Астафьев заявил на всю страну, что Ленинград нужно было сдать, и то, что его не сдали, это проявление страшного людоедского характера советской власти, проявление антигуманизма. Если бы это сказал любой другой человек, наверное, этого бы никто не заметил. Но поскольку это сказал Астафьев, который к тому же был ещё и фронтовиком, то, конечно, это цитата разлетелась и повторяется до сих пор. К сожалению, а может быть, и к счастью, никакие уста не могут гарантировать истины в последней инстанции. Любое утверждение должно быть оспорено по научным критериям. Если это утверждение не вписывается в систему обстоятельств, которые сложились на тот момент, то невозможно ему доверять.
Ну хорошо, сдали бы Ленинград немцам, но почему Астафьев был уверен, что живущих там немцы стали бы холить, лелеять, кормить на убой и поить шнапсом? А не послали бы в концлагеря и не расстреляли бы и не сожгли в газовых камерах. Странно мыслят некоторые писатели.
Но вообще-то Астафьев в 80-х был уже стар и возможно началась деменция, вот и нёс откровенную пургу. А с дементного старика что-то спрашивать и ожидать мудрости странно».[2]
Права Светлана Борминская. Не стали бы нацисты лелеять ленинградцев. Материалы Нюрнберского процесса были давно опубликованы. Профессор М.И. Фролов, опираясь на них, сообщает в своей статье:
«Начальник оперативного отдела ОКВ генерал А. Йодль сообщил 7 октября главнокомандующему сухопутными войсками генерал-фельдмаршалу В. фон Браухичу волю фюрера, который вновь решил, что “капитуляция Ленинграда, а позже Москвы не должна быть принята даже в том случае, если она была бы предложена противником…” С циничной предусмотрительностью эта директива предупреждает об опасности эпидемий, которые могут распространяться на войска из уничтожаемого города. “Поэтому, – говорится в ней, – ни один немецкий солдат не должен вступить в город” и приказано: “Кто покинет город против наших линий, должен быть отогнан назад огнём… Недопустимо рисковать жизнью немецкого солдата для спасения русских городов от огня, точно так же, как нельзя кормить их население за счёт германской родины… Эта воля фюрера должна быть доведена до сведения всех командиров”» («Ленинград стереть с лица земли»: планы военно-политического руководства Германии (1941, 1942 гг.).[3]
В 1991 году Виктор Петрович Астафьев дал большое интервью журналу «Родина», где буквально измазал дерьмом Великую Отечественную войну, бессовестно оболгав всех её участников, которых «кровавые коммуняки» якобы чуть ли не силком гнали на убой. Под конец интервью он и вовсе призвал отдать родную ему Сибирь китайцам, которые её-де облагородят лучше «ленивых русских».
В 1994 году Виктор Астафьев, литературный апологет т.н. «окопной правды», а потому не видевший ничего вокруг себя, издал свой роман «Прокляты и убиты», где фактически оплевал подвиг нашего народа в годы Великой Отечественной войны.
Напомним также, что в 1993 году Виктор Астафьев подписал позорное «Письмо 42-х: Раздавите гадину» – призыв московской либеральной интеллигенции – великих «гуманистов», возжаждавших народной крови, – расправиться с неугодными «красно-коричневыми» инакомыслящими, на основании которого президент Б.Ельцин жестоко покарал народных избранников: из танковых пушек был расстрелян «Белый дом», где помещался Верховный Совет России. А накануне расстрела Белого дома Астафьев хлопочет за Бориса Николаевича: «Ничего другого не остаётся, как идти и голосовать за президента Ельцина – в нём пока единственная надежда на мир в России».
Вот какого «героя» Великой Отечественной войны и либерального кровавого переворота в Москве 1993 года превозносит публицист В.П. Семенко.
И в заключение отметим, что используемый В.П. Семенко термин «гражданская религия России» выдуман национал-предателем Андреем Кураевым, который активно использует его в своем блоге.
