«Слово о полку Игореве» – уникальное и непревзойдённое поэтическое творение древнерусской и мировой литературы второй половины ХII века. Подобного творения не было в других землях и странах, что свидетельствует о высочайшем культурном уровне Древней Руси. С него начинается великая русская литература, имевшая к тому времени уже двухсотлетнюю историю.
Сюжетом поэмы послужил злосчастный поход на половцев князя Новгород-Северского Игоря Святославича в апреле-мае 1185 года. Игоревы вои потерпели сокрушительное поражение, а сам он попал в плен. Но содержанием «Слова» является не только собственно этот исторический военный поход, хорошо известный и по летописям, но то, как крепится человеческая душа и Русская земля в христианской вере. Это поэма о том, как погибает в безверии и как спасается в вере человек.
Более чем на шесть веков утраченное, сохранившееся в единственном экземпляре, «Слово» было найдено страстным собирателем культурных ценностей А.И. Мусиным–Пушкиным и впервые издано в 1800 году. Вот уже более двух веков оно изучается историками, писателями, учёными разных направлений знаний, широкими слоями общества.Ни один памятник письменности не изучался и не изучается столь активно, основательно и всесторонне как «Слово о полку Игореве». Ни об одном произведении русской литературы не написано столько исследований, монографий, книг, статей – как о нём. В «Слове» содержится код российской жизни, нашей народной и государственной судьбы.
Несмотря на определённые успехи в изучении древнерусской литературы в советский период истории, понимание «Слова» свелось, по сути, к исторической стороне дела, зачастую, лишь к истории самого похода, реально-бытовой стороне памятника, что несоизмеримо с тем, что в нём действительно воплощено. Да и понятно, постичь глубоко христианское творение духа с помощью материалистических установок и атеистических убеждений невозможно. Ведь историческая основа древнерусской поэмы обстоятельно изложена в летописях – в Лаврентьевской и Ипатьевской.
Теперь предстоит новое прочтение «Слова», прочтение именно как величайшего памятника художественной мысли, как проявление духа человеческого огромной мощи, а не пособия и дополнения к исторической науке.По всем приметам, этот период изучения «Слова», который можно условно назвать с о ц и а л ь н ы м или и с т о р и ч е с к и м, завершился. Об этом в определённой мере свидетельствует издание “Словаря-справочника «Слова о полку Игореве»” в шести выпусках (составитель В.Л. Виноградова. Л., «Наука», 1964-1986). А также – пятитомной “Энциклопедии «Слова о полку Игореве»”, подготовленной Институтом русской литературы (Пушкинским Домом) РАН, издание, как сказано в аннотации, «подводящее итог двухвекового изучения и художественного освоения «Слова о полку Игореве» (Санкт-Петербург, 1995 г.).
Смею утверждать, что как памятник духовный, как творение художественное «Слово о полку Игореве» и по сей день остаётся, во многой мере непрочитанным и непонятым. И это объясняется не какими-то досадными недоразумениями или недосмотром, не ленью или нелюбопытством исследователей и читателей, но, скажем так, – специфическим, вульгарно-социологическим пониманием литературы и духовной природы человека. Толкование «Слова» остаётся как бы в стороне от основных духовно-религиозных и мировоззренческих проблем, постоянно сотрясавших и сотрясающих Русь и Россию. У человека, ведь нет более значительного события в его жизни, чем потеря им веры или обретение её. Всё остальное, что ни случается с ним в его земном бытии, определяется этим. Войны, революции и смуты – не причины, а уже следствия духовной прострации человека, неизбежные следствия скопившегося в душе зла. А «Слово» повествует именно об этом.
Настало время прочитать «Слово» через духовно-мировоззренческие представления, то есть, через то мысленное древо, которое вослед за Бояном выстраивал автор древнерусской поэмы.
Такое прочтение «Слова» уже давно предпринимает литературный критик, публицист и прозаик Пётр Ткаченко. Его новая работа – литературно-критическая повесть «Поиски Тмутаракани» (По «мысленному древу»: от «Слова о полку Игореве до наших дней») более полно обнажает христианскую основу древнерусской поэмы. (М., «Звонница-МГ», 2021). И явится, без всякого сомнения, большой новостью как для внимательных, благонамеренных читателей, так и для специалистов по древнерусской литературе. Впрочем, для всех, кому дорога великая русская литература. Так складывалась наша народная и государственная судьба, что литература толковалась зачастую или с точки зрения «передовых» революционных учений, или – господствующей идеологии. До такой степени, что история литературы оказалась, по сути подменённой историей революционного движения, «освободительного» движения в собственной стране. А потому нашей главнейшей задачей должно стать новое прочтение вершинных творений классики. Для обретения в ней энергии, необходимой для нынешней жизни. И прежде всего – «Слова о полку Игореве». Новое прочтение «Слова» через христианское понимание мира находится в общем русле поиска духовного смысла нашей истории и жизни в столь невнятное время.
Без выявления христианской, библейской основы «Слова» невозможно его постижение. Этого не поняли даже первые издатели поэмы, уже заражённые «просветительскими» идеями. Из современников первых издателей, пожалуй, только К.Ф. Калайдович увидел в нём христианскую, библейскую основу. В последующее время, в 1930-х годах это отстаивал В.Н. Перетц. Но в силу известных причин всё пошло по позитивистскому, материалистическому пути. «Слово» оказалось, по сути, утопленным в этих воззрениях и в «истории». В наше время, пожалуй, только замечательный поэт и мыслитель, главный редактор «Сибирских огней» Геннадий Карпунин всерьёз прочитывал «Слово» через христианские образы («По мысленному древу», Новосибирское кн.изд., 1989).
Но теперь наметилась другая крайность – свести толкование «Слова» к церковной догматике. То есть, найти переклички «Слова» со Священным Писанием и посчитать на этом исследование законченным. Найти же такие переклички – это полдела. Надо ответить на вопросы о том, какое значение они имеют в самом тексте древнерусской поэмы. Ведь подобные исследования грозят загнать изучение «Слова» теперь уже в религиозную и церковную догматику (снова лет эдак на двести), которая ничем не лучше позитивистской и материалистической догматики…
Христианское прочтение «Слова» уже давно должно было быть предпринято. Ну самые очевидные факты. К примеру, исследователи настойчиво выискивают «языческую» основу «Слова», которой там нет. Выискивают для того, чтобы не говорить о христианстве поэмы. В поэме нет упоминанийни об одном языческом боге. Есть опосредованное с добавлением – внуце: Стрибоживнуце, и т.д. Хръст – это вовсе не языческий бог солнца, который торчит здесь ни к чему, а титлованное написание Христа, которому прерыскивал путь, то есть, дерзал на Него «обесившийся» Всеслав. На реке Каяле тьма свет прикрыла в Гдень – в Господень, в Судный день, а не в третий. Г- это титлованное написание имени Господа.
Ну какой же Боян, предшественник автора «Слова», язычник, если он, «смысленый», увещевал обесившегося Всеслава: «Ни хытру, ни горазду… Суда Божия не минути». Язычники к Суду Божьему не взывают. В толкованиях «Слова» это совершенно понятное место остаётся «тёмным». Но чтобы не протолковать его, надо было «не понять» фразы «обесися синей мгле», то есть – обесившийся синей мглой или в синей мгле. Это – именно обесившийся, то есть, стал сторонником беса. Тем более, что «синяя мгла» во всей русской поэзии является признаком потусторонности.
Надо же было наконец ответить на вопрос, почему в «Слове» поминается даньхазарская – «по беле от двора», то есть, по девице, по женщине от двора, а вовсе не по беличьей шкурке. Причём, эта дань ставится в вину князю Игорю, в то время как Хазарскую империю князь Святослав разгромил к тому времени более двух веков назад, в 965 году…
Тмутаракань в «Слове» занимает центральное место. И вовсе не является географическим понятием, но исключительно духовным. Уже хотя бы потому, что она не являлась целью реального военного похода князя Игоря. Даже не упоминаемая в летописях с описанием этого похода. «До кур Тмутараканя» – означает до кумиров, до библейских кумиров, то есть неживых богов. Кур – этотитлованное, сокращённое слово кумиров. Об этом прямо говорится в «Слове», что Тмутаракань – это место болвана. Ветхозаветного, вавилонского истукана. Кумир и болван являются тут синонимами.
Словом, в новой книге Петра Ткаченко «Поиски Тмутаракани» предпринято новое прочтение древнерусской поэмы. Не очередное, каких и теперь, немало. Не одно из них, предпринимаемое в том же позитивном русле, а именно, новое. Для этого наступило время. Это мог, видимо, сделать и какой-то иной исследователь. Но выбор пал на него, всю жизнь занимающегося «Словом о полку Игореве», уже выпускавшем книги о его христианском прочтении к двухсотлетию первого издания «Слова» – «В поисках града Тмутаракани» (М., Издательство Московского государственного университета, 2000).
Литературно-критическая повесть Петра Ткаченко «Поиски Тмутаракани» несомненно открывает новый этап в постижении «Слова о полку Игореве», который можно назвать постисторическим или просто – духовным. Как и должно прочитывать творение духа.
Книга украшена рисунками талантливого художника Сергея Рубцова.
Катерина БЕДА
Пётр Ткаченко. Поиски Тмутаракани. По «мысленному древу» от «Слова о полку Игореве» до наших дней. Литературно-критическая повесть. М., издательство «Звонница-МГ», 2021. –223 с.
