Божественная трагедия

Когда православный человек желает понять и осмыслить Божественные истины и тайны, данные нам в Откровении, он должен прежде всего обратить свое внимание к тому, что говорит о них Православная Церковь «в лице» Вселенских Соборов, Отцов Церкви и иных общецерковных авторитетов. Но оказывается, что есть весьма актуальные для каждого человека вопросы, на которые нет однозначных ответов Церкви. К таким вопросам относятся, например, следующие:

- для чего Господь создал человека?

- откуда и как возникло зло (и вообще, что это такое)?

- кому или чему была принесена жертва на Кресте?

- как соотносятся Вселенная Шестоднева и Вселенная «наблюдаемая»?

И другие – не менее важные.

В таких случаях для нас открыта возможность – в рамках интеллектуального поля, ограниченного «реперными точками» православного вероисповедания, как например Символ Веры, и опираясь на мнения христианских мыслителей духовных и светских, ‒ составить и высказать и свое – разумеется не совершенное и не претендующее на истину в последней инстанции ‒ мнение[1].

I.

Иуда и Христос – Гефсимания

При моем отъезде с Афона ‒ из Свято-Пантелеймонова монастыря в конце ноября 2013 года, отец Исидор – хранитель по послушанию библиотеки и церковной лавки, которому понравились мои книги о Цусиме и Ходынке, подарил мне на память современное переиздание книги протоиерея Павла Алфеева[2] «Иуда предатель» (1915 г.) со словами: «Посмотрите, Борис, возможно, Вас заинтересует».

И действительно, книга заинтересовала. В ней автор предлагает мнение об Иуде если не отменяющее, то весьма дополняющее традиционное церковное мнение о том, как о сребролюбце.

По мнению о. Павла, Иуда «предал» своего Учителя Иисуса Христа исключительно для того, чтобы побудить Учителя к решительным действиям:

1/ вызвать, наконец, хотя бы один легион из 12 ангельских – для скорейшей «разборки» с первосвященниками, фарисеями и прочими врагами;

2/ затем установить – на Земле! – Царство Христа, в коем Царстве Иуда, ‒ за вполне реальные заслуги, как наиболее глубоко проникший в замысел Учителя, ‒ несомненно займет одно из почетных мест. [Не предаст же себя Учитель в руки самых злейших своих врагов, имея возможность одержать над ними ясную и убедительную для всех публичную победу!].

Сходство и различие в намерениях и действиях Иуды и «команды первосвященников и книжников-фарисеев».

Сходство в том, что «Мессианское царство» все они мыслили в земных рамках, в земном, так сказать, формате.

Различие же заключалось в том, что первосвященники-фарисеи «на дух» не допускали, что это Царство установит и возглавит нищий проповедник из Назарета, а Иуда, напротив, был убежден, что Царство установит и царствовать в нем станет Учитель, и только Он. Ведь Он могуч и даже всесилен – ему и бесы, и волны морские повинуются, даже маленький простой человек Иуда, вместе с другими апостолами – Именем Его бесов изгонял и болезни исцелял. И в этом «царстве мечты апостола Иуды» сам Иуда, как ему казалось, мог заслуженно стать одним из «первых министров» при царе. Сребролюбие в Иуде, если и было, то только как составляющая его земного материализма. ‒ Иуда «замахивался» на царство, а не на «сребреники».

Но Гефсимания и последующие сразу за ней события наглядно показали Иуде, что «кинà не будет», а вместо Царства Учителя и премьерства в нем Иуды, наличествует очевидная победа ненавидимых Иудой (хотя бы как конкурентов по организации земного Царства) первосвященников-фарисеев.

По идее, Иуде, как человеку духовно одаренному – все же один из двенадцать апостолов, ‒ могло наконец открыться, что Царство Христа будет, будет непременно и никакие «первосвященники-книжники-фарисеи» помешать его становлению не могут. Но это Царство будет ‒ не от Мира сего.

И хотя самому Иуде – даже после Гефсиманской «сдачи» Учителя в руки врагов, ‒ оставалась возможность войти в это Царство покаянием – хотя бы у подножия Креста, ‒ такого Царства Иуда по-прежнему не хотел.

Да, представьте себе, Иуда по-прежнему не хотел Небесного Царства, и приять его не мог, считая «ошибкой Учителя», которого ему, по-человечески, было несомненно жаль.

А потому, вместо покаяния у ног Распятого, предпочел пойти и удавиться.

Предварительно швырнув с презрением и ненавистью сребреники под ноги торжествующих врагов.

Таким образом, грех Иуды заключался и заключается единственно в том, что «творение своего ума» он предпочел Замыслу Бога, и стоял на своем ценою жизни своей.

Счел себя, в конечном итоге, ‒ умнее Бога!

[Своей свободной волей счел, противопоставив свой свободный выбор воле Божьей, и тем самым также свободно и добровольно предав себя в руки сатаны].

Все остальное – простое следствие этого греха.

«Погиб предатель, погиб, отдавшись [сам не постигая того] сатане», ‒ заключает свое «гефсиманское расследование» прот. Павел Алфеев. ‒ «Трагическая судьба Иуды вызвала глубокую скорбь в любящем сердце Иисуса, горевшего желанием спасти несчастного.

И эта скорбь Христа невольно навевает тяжелую грусть при чтении об Иуде, несмотря на весь ужас его дела.

Молитва распятого Христа несется за Иуду со креста…»[3].

II.

Денница и Господь. ‒ Перво-Райская Гефсимания

Очень похоже, что по такому вот «Гефсиманскому сценарию» разыгрались в Перво-Раю[4] события, связанные с мистерией грехопадения.

В начале скажем несколько слов о «райском змее». Меня всегда поражало, как же это – в Перво-Рай, Эдем, вариант Царства Небесного могло так запросто войти зло, в виде «змея-искусителя», явного аналога «лжеца и отца лжи». Но оказалось, что, говоря о происхождении зла, многие отцы полагают, что это «грядущее зло» вошло в Перво-Рай в виде особо приближенного к Творцу Архангела Денницы.

В Эдеме и случилось падение Денницы, ставшего из помощника Бога «противоречащим» Ему. И низверженного с Небес на Землю с третью разагитированных Денницей-Люцифером ангелов[5].

Существует практически общецерковное и даже общехристианское мнение, что именно к Деннице-Люциферу обращены слова Бога, реченные Им через пророка Иезекииля, и ‒ по букве ‒ обращенные к царьку города Тира [Иез 28:12-17]:

¹² …Так говорит Господь Бог: ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты.

¹³ Ты находился в Едеме, в Саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото, все, искусно усаженное у тебя в гнездышках и нанизанное на тебя, приготовлено было в день сотворения твоего.

¹⁴ Ты был помазанным херувимом, чтобы осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней.

¹⁵ Ты совершен был в путях твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония.

¹⁶ ...внутреннее твое исполнилось неправды, и ты согрешил; и Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя, херувим осеняющий, из среды огнистых камней.

¹⁷ От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою; за то Я повергнул тебя на землю.

Отцы считают также[6], что комментарием к приведенным словам о низвержении Денницы служат слова пророка Исайи [Ис 14:12-15]:

¹² Как упал ты с неба, Денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы.

¹³ А говорил в сердце своем: "Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов, на краю севера;

¹⁴ взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему".

¹⁵ Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней.

Читая слова Господни о «помазанном херувиме», сотворенном чтобы «осенять», «совершенном со дня сотворения своего» – реченные через Иезекииля, ‒ только отрицающей саму возможность Откровения, может предположить, что слова эти относятся к царьку портового города, хотя бы и с развитой морской торговлей.

Единственно, о чем не говорит пророк, ‒ за какие конкретные провинности был низвержен «херувим осеняющий» из Эдема с горы Божией, изгнан «из среды огнистых камней». И почему отцы считают этот момент моментом рождения зла в сотворенном мире.

Между тем, с учетом переданных пророком слов Господа, весь эпизод с Адамом и Евой и соблазнением их «змием» приобретает иное «звучание».

Как неоднократно было отмечено учеными-комментаторами, в 1 и 2 главах Книги Бытия при описании сотворения Мира Шестоднева, глагол «творить», ‒ причем творить с напряжением всех творческих сил, создавать «из ничего» ‒ «бара» по др.-евр. – употреблен всего три раза[7].

Сотворение ангелов

Первый раз в самой первой фазе творения – предшествующей первому дню Шестоднева, в первой же фразе Святого Писания [Быт 1:1]: «В начале сотворил Бог Небо и Землю» (где под Небом понимается ангельский мир – воинство небесное).

Второй раз – в день пятый при сотворении души живой.

Третий раз – в день шестой, при сотворении человека «по образу и подобию Нашему».

Подчеркнем, что и ангелы, и человек – свободно-разумные личности, а потому имеют возможность [по произволению сотворившего их Творца! ‒ простите невольную тавтологию], поступать не так как хотелось бы Творцу и даже предписывалось Им, но совсем иначе, противопоставляя свою свободную волю – воле Творца, бросая тем самым Ему вызов.

Вообще очень похоже, что в рамках творения Неба и Земли, первой была сотворена «свобода» ‒ по произволению Творца – «неподвластная Ему». Именно в этом заключается Божественный риск того «эона» Божественного Домостроительства, в рамках которого мы пребываем.

Как и многое другое, для человеческого рассудка это мало представимо и объяснимо.

Но Богу – виднее. Его воля.

Итак, употребление «творческого» глагола «бара» относится к преддверию первого дня Творения Вселенной Шестоднева, а также к пятому и шестому дню.

В дни же с первого по четвертый Господь, так сказать, не «творил», а «созидал», или, скорее «мастерил» – свет, твердь, звезды, Солнце, Луну, травку всякую. Физические константы разные в структуру мироздания «внедрял», чтобы «антропный принцип» просматривался. И вот здесь, подмастерьями Бога вполне могли быть и были, по мнению отцов, ангелы. И подмастерьями хорошими, старательными. Именно к ним, считается, относятся слова самого Бога, как бы подводящей итоги недельной работы по сотворению мира [Быт 2:1]:

«Так совершенны Небо и Земля и все воинство их».

Поскольку говорить об активном сотрудничестве с Богом человека было еще явно преждевременно, то слова эти, повторим, могут относиться к помощникам ангелам[8]. Так что ангелы были как бы «демиургами» Вселенной при Боге-творце.

«Демиург» ведь по-гречески и означает «народный умелец».

Одним из таких «народных умельцев», может даже прорабом среди них, и был архангел Денница. Возможно, именно ему доверялись самые сложные расчеты физической структуры Вселенной, или, допустим, механизма синтеза белков, или создание какого-нибудь Млечного Пути[9]. Успешно справившись с поручениями, Денница ожидал заслуженного повышения.

Оно не замедлило, но оказалось совсем не таким, как ожидал архангел-демиург.

Действительно «венец мудрости, полнота совершенства и венец красоты» был введен в Эдем, сад Божий на высокой горе. Но то что было поручено Деннице в этом саду, оказалось для него жестокими разочарованием.

Понятно, что доказать это нельзя, но все же представляется вероятным, что Деннице, как «заслужившему Высочайшее доверие», было поручено опекать и наставлять среди красот Рая и огнистых камней – «образ и подобие Божие» – свеже-сотворенного перво-человека Адама с подругой Евой.

И такое задание демиург, вообразивший себя Творцом, мог счесть для себя крайне унизительным.

Ему, создававшему солнце и мириады звезд, поручено опекать ничтожное теплокровное существо, не только неспособное, скажем, выйти в открытый Космос, но вообще могущее существовать только в санаторном режиме узкого диапазона температур и прочих параметров.

И в глубине своей пока еще архангельской души Денница позавидовал столь незаслуженно высоко оцененному человеку. Дальнейшие чувства оскорбленного демиурга, любой читатель легко представит сам. Понять их нам несравненно легче, чем готовность Бога взойти «спасение ради нашего» на Крест. Ведь и Иуду понять, по совести, нам значительно легче, чем Христа. И посочувствовать ‒ от души.

Но вернемся к Деннице на его пути к Люциферу. [Автор в курсе, что Люцифер – синоним Денницы по-иностранному].

Вполне допускаю, что по-своему он любил своего Творца – не меньше, чем Иуда Христа. И назначенную ему роль счел просто случайной ошибкой, на которую только стоит намекнуть Творцу, чтобы восстановить истинную иерархию ценностей. Просто наглядно показать Господу как легко соблазнить этих дурачков, так что они и прямого указания Бога не выполнят.

То, что сам Денница при этом совершает «служебное преступление» – по свойству общей ангелам и человекам «свободной психики», ‒ вполне могло не прийти ему в многоумную архангельскую голову. Он ведь «просто» хотел показать любимому Творцу, что не на того Он поставил. Чтобы Бог забыл про сотворенное им человеческое ничтожество, а столь мудрого сподвижника, как Денница поставил бы – ну хотя бы над всеми Ангелами, да и человеками заодно, если уж будет у Творца желание их оставить.

Возможно, для подстраховки, он шутку свою реализовал не лично, а «зомбировал» подходящее на его взгляд райское животное, вошедшее в Священную историю под именем «змия».

Детали в данном случае нам не важны, поскольку все равно «однозначным святоотеческим мнением является утверждение, что именно сатана, падший дух, явился искусителем Евы. Об этом однозначно свидетельствует и Писание.

Ибо завистью диавола вошла в мир смерть (Прем. 2:24)»[10].

Как мы знаем, реакция Бога была на этот «невинный проступок» была вовсе не той, на которую рассчитывал бывший архангел, вчерашний «помазанный херувим», ставший из Денницы Люцифером, «Лукавым», а также древним змием, драконом и сатаной. Степень возмущения Люцифера принудительному удаления его из Эдема и вообще с Небес, ярко описана апостолом Иоанном в 12 главе Откровения.

В стихе 4 говорится, что хвост дракона, бывшего только что архангелом, «увлек с Неба третью часть звезд и поверг их на Землю».

Как уже было сказано – отцы, под звездами в этом стихе подразумевают ангелов, ставших отныне «аггелами», или говоря попросту ‒ бесами или демонами.

А само низвержение описано в стихах 7-9 [Откр. 12:7-9]:

⁷ И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали [против них],

⁸ но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе.

⁹ И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

Люцифер в изгнании

Метаисторически это совпало с изгнанием из Эдема соблазненного змием Адама. Как видим, сюжет райской Гефсимании вполне аналогичен сюжету Гефсимании иерусалимской.

А суть одна: тварь вообразила себя умнее Творца.

Свобода – она такая…

Круг земной истории

Обратим внимание, насколько совершенно христианское Священное Писание, в отличие от «масоретского», на что обратил внимание еще Владимир Соловьев.

Начало, самые первые строки книги Бытия – творение неба, земли, сотворение воинства небесного и человека ‒ гармонично замыкается на последние строки Откровения Иоанна.

Образуя совершенный круг земной истории. Даже из приведенных двух примеров видно, что понять смысл этого круга истории можно только в нераздельном сочетании первых и последних не только книг, но и слов Св. Писания.

Причем освещает и освящает весь круг истории – «невещественный свет» Небесного Иерусалима – осветившая и освятившая его слава Божия, и светильник его – Агнец – Христос Господь.

Только в свете Небесного Иерусалима может быть понят и осознан Ветхий Завет.

И вообще вся история прошлого, настоящего и будущего.