Русь Янтарная

7 апреля 1946 года в состав России вошла часть территории прежней Восточной Пруссии, ставшей самой западной областью страны. Этот край русские завоевали, в честном бою. В войне, которую не они начинали.

Русская победа в Восточной Пруссии.

Конец истории немецкой Восточной Пруссии положила Вторая мировая война, начатая германскими правителями с целью захвата «жизненного пространства» на Востоке. По мере приближения советской армии к Восточной Пруссии усилилась специфическая игра западных союзников, которые понимали, что Восточная Пруссия в итоге останется во власти русского медведя. 27 августа 1944 года британская авиация нанесла мощный удар по Кёнигсбергу, в результате которого исторический центр города был практически стерт с лица земли. При этом ни один из знаменитых фортов оборонительного кольца города не пострадал. Русским позднее пришлось штурмовать их с большими потерями.

18 октября 1944 года советские войска вступили на территорию Восточной Пруссии. 13 января 1945 года началась Восточно-Прусская наступательная операция советских войск. Ожесточенные бои шли вплоть до 25 апреля 1945 года. Центральным событием боев в Восточной Пруссии стала капитуляция Кёнигсберга 9 апреля 1945 года. Завершились бои в Восточной Пруссии 26 апреля 1945 года, после успешного морского десанта советских войск на косу Фрише-Нерунг (ныне-Вислинская коса).

Боевые действия в Восточной Пруссии носили масштабный характер. С советской стороны действовали 3 фронта, а также Балтийский флот, всего – свыше 1,6 млн. человек. Битва за Восточную Пруссию стала самым кровавым сражением кампании 1945 года, превзойдя по размаху даже Берлинскую операцию. Потери обеих сторон были огромны. Так, людские потери советской армии в Восточно-Прусской стратегической наступательной операции, продолжавшейся с 13 января до 25 апреля 1945 года, составили 584 778 человек, из них 126 464 безвозвратных (убитых и умерших от ран)[1]. По уровню применения танков и САУ (3 525), а также самолетов (1 450) эта операция также превзошла другие кампании последнего года войны. Потери германской армии также были значительными, превысив 100 тысяч солдат только убитыми (из 600 тысяч общей численности военнослужащих). При этом велики были потери немецкого гражданского населения, особенно после бомбардировок Кёнигсберга британской авиацией в августе 1944 года. Советские трофейные команды и группы разминирования были заняты работой на территории прежней Восточной Пруссии еще много лет после войны.

Вероятно, нигде в Европе нет места, столь обильно политого кровью. (Учтем также масштаб сражений и потерь в Семилетнюю войну, бои кампании 1806-07 гг., сражения в Восточной Пруссии в 1914-15 гг.).

Значение русских побед в Восточной Пруссии было огромным, как с военной, так и с психологической точек зрения. В ночь на 10 апреля, сразу после падения Кёнигсберга, в Москве прогремел праздничный салют из 24 залпов из 324 орудий. Не случайно была выпущена особая медаль «За взятие Кёнигсберга», напоминавшая аналогичные медали за взятие и освобождение столиц европейских государств. Учитывая роль Кёнигсберга в истории Германии и германского милитаризма, советские лидеры вполне здраво приравняли столицу Восточной Пруссии к столице вражеского государства. Медалью «За взятие Кёнигсберга» было награждено 760 000 человек, 216 солдат и офицеров Красной армии за штурм Кёнигсберга были удостоены звания Героя Советского Союза, 98 воинских частей получили название «Кёнигсбергские».

Вопрос о дальнейшей судьбе Восточной Пруссии был поднят Сталиным на Тегеранской конференции руководителей трех союзных держав. Во время заседания 1 декабря 1943 г. при обсуждении будущих границ Польши У. Черчилль предложил включить в состав польского государства территорию Восточной Пруссии. Реакция Сталина была однозначной: «Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому русским нужны были бы незамерзающие порты Кёнигсберг и Мемель и соответствующая часть территории Восточной Пруссии. Тем более, что исторически – это исконно славянские земли. Если англичане согласны на передачу нам указанной территории, то мы будем согласны с формулировкой, предложенной Черчиллем. Последний обещал изучить это «интересное предложение».[2] В параграфе № 5 «Протокола Берлинской конференции трёх великих держав от 1 августа 1945 года» однозначно сказано: «Президент США и премьер-министр Великобритании заявили, что они поддержат это предложение [о передаче СCCР Кёнигсберга и прилегающего к нему района] на конференции при предстоящем мирном урегулировании».

Согласно решению Потсдамской конференции глав СССР, США и Великобритании летом 1945 года, 1/3 Восточной Пруссии с Кёнигсбергом отходила к СССР, остальная территория (с городами Алленштейн, Эльбинг, Бранберг), отходила к Польше. В жизни края началась новая эпоха.

Военный трофей России

Из отошедшей к СССР части Восточной Пруссии небольшая часть (город Мемель, ставший Клайпедой, с округой) была включена в состав Литовской ССР, остальная территория вошла в состав Российской Советской Федеративной Социалистической республики под названием Калининградской области. В РФ эта область самая малая по территории – 15,8 тыс. кв. км. (0, 3 % от территории страны). На севере и востоке на протяжении 280,5 км она граничит с Литовской Республикой, на юге на протяжении 231,98 км – с Республикой Польша, на западе область ограничивает 183-километровое побережье Балтики. Максимальная протяженность области с востока на запад составляет 205 км, с севера на юг - 108 км. От Калининграда до польской границы всего 35 км, до литовской – 70 км. Ближайший областной центр России – Псков, отстоит от Калининграда на 800 км, до Санкт-Петербурга – 950 км, до Москвы – 1289 км[3]. Все население области (один миллион человек, или 0, 7 % населения РФ) состоит из переселенцев и их потомков со всего Советского Союза, прибывших сюда после 1945 года. Таким образом, этническая история области принципиально отличается от всех областей и регионов исторической России, (правда, напоминая похожую этническую историю Карельского перешейка Ленинградской области). Калининградцев можно смело назвать советскими людьми в этническом смысле.

В старину существовали понятия Великая, Малая, Белая Русь. В еще более глубокой древности известны были Русь Червонная (ныне - Западная Украина) и Черная Русь (северо-западная часть нынешней Белоруссии и южной Литвы). Интересно, что в конце XIX века были предложения назвать Русский Север Голубороссией, а Сибирь - Зеленороссией. Эти романтические названия не утвердились, но интересна сама идея возрождения цветовых обозначений особых краев России. И, в таком случае, маленькая Калининградская область вполне может считаться Янтарной Русью. Причина проста: именно здесь добывают янтарь. Здесь развивается русский янтарный художественный промысел - один из самых молодых в историческом смысле, но и самых знаменитых художественных промыслов в нашей стране.

В области насчитывается 22 города, из которых половина имеет меньше 10 тысяч жителей, 4 поселка городского типа и просто сельские населенные пункты. При этом область, где к сельским жителям статистика относит 213 тысяч человек, практически не имеет деревень в традиционном русском понимании. Кстати, и столь свойственные ближайшим соседям-прибалтам хутора также отсутствуют. Имеются небольшие поселки, жители которых занимаются сельским хозяйством.

История нового региона России

История области началась 17 октября 1945 года соответствии с решениями Берлинской (Потсдамской) конференции город Кенигсберг официально был включен в состав СССР. С осени 1945 года по апрель следующего 1946 года краем управлял Кёнигсбергский Особый Военный округ. 7 апреля 1946 года указом Президиума Верховного Совета была создана Кёнигсбергская область. Это означало перехода власти к гражданским структурам. Формирование партийных структур в области началось с постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 сентября 1946 года. Первым руководителем областной партийной организации с января по июнь 1947 г. стал Петр Андреевич Иванов. (Очень подходящая фамилия для главы нового русского края)!

Уже 4 июля 1946 года область была переименована в Калининградскую (в честь советского государственного деятеля М. И. Калинина, никогда, впрочем, в Кёнигсберге не бывавшим). Интересно, что среди вариантов нового названия города были предложены такие имена, как Балтийск, Славгород и Королевец (по славянскому названию Кёнигсберга)[4]. Но смерть Калинина, случавшаяся через месяц после официального присоединения этой части Восточной Пруссии к СССР, привела к тому, что город получил имя «всесоюзного старосты». Имя Балтийск получил военный порт Пиллау, ставший теперь самым западным городом России. Имя «Королевец» для бывшего Кёнигсберга не подошло не только из-за «монархического» названия, но также и того соображения, что чешский король Оттокар II, в честь которого и был назван город в XIII веке, был германским правителем (несмотря на славянское происхождение), проводивший жестокую политику германизации славян. А красивое название Славгород получил расположенный в Могилевской области старинный, известный с XII века, город Пропойск (считается, что Сталин название счел неблагозвучным и распорядился переименовать и город, и отличившуюся при его взятии гвардейскую дивизию). Еще один Славгород, изначально с момента создания носивший это имя, есть в Алтайском крае. Впрочем, в Калининградской области имя Славск получил бывший городок Хайнрихсвальде. Также были переименованы все немецкие города. Впрочем, не все новые названия можно считать удачными. Так, Тильзит был переименован в Советск, Тапиау стал Гвардейском, Лаздинен – Краснознаменском, Фридланд – Правдинском, Циммербуде – Светлым, Кранц – Зеленоградском, Раушен – Светлогорском, Даркемен – Озёрском, Пальмникен – Янтарным, Рагнит стал просто городом Неман. Иногда новое название должно было противостоять старому. Так, поселок Германау, который, по мнению чиновников, означал что-то связанное с Германией, (хотя исторически это название, оставшееся от пруссов), стал называться поселок Русское. При этом, как любят рассказывать калининградцы, первоначально планировалось самый зеленый город области Раушен назвать Зеленоградском, а известный своими белыми песчаными пляжами Кранц – Светлогорском. Но в Москве чиновники что-то напутали, и в результате Зеленоградском стал бывший Кранц, у которого начинается знаменитая песчаная Куршская коса, а город-парк Раушен получил название Светлогорск.

Справедливости ради отметим, при переименовании населенных пунктов новой российской территории было сделано многое для увековечивания памяти героев, павших в боях в Восточной Пруссии. Так появились названия Черняховск (в честь генерала армии Ивана Черняховского), Гусев (в честь капитана Сергея Гусева), Гурьевск (в честь генерала Степана Гурьева), Мамоново (в память подполковника Николая Мамонова), Ладушкин (в память лейтенанта Ивана Ладушкина), Нестеров (в честь подполковника Степана Нестерова), Полесск в память полковника Сергея Полецкого. При переименовании отдали дань памяти и дореволюционным российским деятелям, связанных с Восточной Пруссией. Так появился Багратионовск, бывший Прейсиш-Эйлау, в сражении возле которого в 1807 году отличился генерал Багратион.

Поскольку новый регион России обладал большими возможностями для отдыха и поправки здоровья, то неудивительно, что уже в 1946 году в курортном поселке Нойкурен, почти не пострадавшем от боевых действий, был создан детский санаторий. Сам же Нойкурен получил в связи с этим название Пионерский.

Также появились в области населенные пункты с чисто советскими названиями – Ленинское, Советское, Краснознаменское, Дзержинское, Фрунзенское, Маяковское, Чкалово, Чапаево, Комсомольск, Первомайское, Правдинск, Новоколхозное, Октябрьское.

Основой для названий нередко служила и близость побережья (Приморск, Приморье, Взморье, Прибой, Приозерье, Прибрежный, Причалы, Маяк); флора и фауна (Лесное, Плодовое, Медовое, Березовка, Рябиновое, Сосновка, Каштаново, Орехово, Краснолесье); полезные ископаемые (Янтарный); по хозяйственному значению (Рыбачий, Железнодорожный, Пятидорожный); и наконец, названия от слов, имеющих позитивную окраску (Дружба, Свобода, Рассвет, Ясное, Светлое, Изобильное, Прохладное, Раздольное).

Однако регион не только сменил имя, но и все население. На отошедшей к Советскому Союзу части Восточной Пруссии перед войной проживало около 1 миллиона человек. Значительная часть гражданского населения была эвакуирована еще во время войны германскими властями. На момент капитуляции немецкого гарнизона в будущей Кёнигсбергской области насчитывалось лишь 137 412 человек гражданского немецкого населения. Из них только 47 013 человек были трудоспособными. Интересен гендерный состав трудоспособных немцев: 9 744 мужчин и 37 269 женщин. В дальнейшем немецкое население продолжало сокращаться. Сказывался синдром поражения, отсутствие материальных и бытовых условий в опустошенной войной области, массовые эпидемии. Только в ноябре 1945 года умерло 1 258 человек. Многие восточные пруссаки получили возможность выехать в оккупационные зоны Германии. Все оставшиеся граждане Германии численностью в 102 494 человека были поголовно выселены в Германию к 1951 году[5]. Следует заметить, что депортация была хорошо организована, депортируемым выдавали сухой паек, разрешали брать с собой большое количество груза - 300 кг (изгоняемые из отошедших к Польше земель имели право взять с собой груз весом в 20 кг) и добросовестно к ним относились. В результате обошлось без жертв и тех дикостей, которые сопровождали выселение немцев из Чехословакии и земель, отошедших к Польше. Например, в октябре-ноябре 1947 года, по данным советского МВД, в пути 26 переселенцев умерли от истощения и один — от разрыва сердца.

Были случаи, когда немецкие дети находили убежище в русских офицерских семьях и там адаптировались, меняли фамилии и записывались русскими.

С лета 1945 года, то есть еще до официального присоединения края к России, началось заселение области. Для восстановления предприятий местной промышленности сразу после войны стали прибывать рабочие и специалисты. Общая численность советского гражданского населения к 1 ноября 1945 года достигла 7 тыс. человек, а к моменту учреждения Кёнигсбергской области в составе РСФСР выросла до 54 тыс. человек[6]. В июле 1946 году Сталин подписал постановление Совета министров о поощрении заселения Калининградской области. Это придало переселению организованный характер. 23 августа 1946 года прибыла первая группа переселенцев из 715 человек, прибывших из Брянской области. Первоначально стали привлекать переселенцев в сельскую местность, чтобы обеспечивать новую советскую территорию продуктами питания. По состоянию на 1 сентября 1946 года было переселено 2 990, а на 1 октября – уже 8 795 семей колхозников[7]. Распределение переселенцев в сельскую местность шло по принципу землячества – компактного расселения прибывших из одной области. Так, в Багратионовский район направили переселенцев из Ярославской области, в Правдинский – из Калужской. С целью развития рыбной промышленности к октябрю 1946 году прибыли 1 300 семей рыбаков[8].

В области селились отставные фронтовики, участвовавшие в боях за Кёнигсберг, здесь расселилась часть репатриантов, возвращавшихся на родину из фашистского плена. Но основную массу новых жителей области составили набранные путем оргнабора (вербовки) через специальные отделы. Переселенцам были обещаны льготы, такие, как бесплатный проезд, свободный провоз имущества, давались суточные на каждый день пути, выплачивались значительные подъёмные, бесплатно выдавали мыло, обувь, одежду, давался дом с участком (первые переселенцы могли выбрать себе дом по желанию - из сохранившихся). В условиях послевоенной разрухи это были очень заманчивые условия, и желающих переехать в новый край России было много. Вскоре тех, кто готов был сюда приехать, стало так много, что им устраивали конкурсный отбор. Основное условие: минимум два работоспособных члена семьи[9]. К 1 августа 1946 года в области проживало уже 84,5 тысяч советских граждан, к концу 1946 года русское население области достигло 290 тысяч[10], а к началу 1948 года число калининградцев превысило 380 тысяч человек[11] (без учета дислоцированных в области военных). Уже в 1953 году вышел роман писателя, бывшего военного корреспондента, участника штурма Кёнигсберга Федора Ведина «Город – будет», посвященный послевоенному восстановлению Калининграда.

Переселенцы прибывали со всего Советского Союза, но основную массу составили выходцы из 27 областей России, 8 областей Белоруссии, 4 автономных республик. Как видим, преобладали в населении русские, белорусы, украинцы, а также прибывали в область литовцы из соседней союзной республики. Следует отметить, что примерно 36 % переселенцев в силу ряда причин, оставили Калининградскую область и вернулись домой[12].

Среди переселенцев преобладала молодежь – число лиц до 30 лет превышало 65 %. Неудивительно, что очень скоро Калининградская область стала выделяться высоким уровнем рождаемости. Уже в 1948-50 гг. естественный прирост обеспечил половину роста населения, к концу 1950 года в молодой области родилось 65 тысяч детей, а с начала 50-х гг. рост населения области шел в основном за счет естественного прироста. Так, в 1955 году население области увеличилось за счет переселенцев на 2,4 тысячи человек, а за счет естественного прироста – на 15,1 тысячу[13]. До конца советской эпохи 77 % прироста населения области дал естественный прирост[14]. На сегодняшний день более 2/3 калининградцев являются уроженцами этой земли.

Как отмечал калининградский ученый Ю. Зверев, «в экономико-географической литературе существует термин «страны переселенческого капитализма». В этом смысле область можно назвать «регионом переселенческого социализма» со всеми присущими ему плюсами и минусами»[15].

Самая западная область России в первые годы напоминала Дикий Запад. Среди переселенцев были люди, имевшие проблемы с законом и стремившиеся затеряться в толпе новых жителей. Грабежи бесхозного имущества, насилие в отношении остающихся немцев и переселенцев стали обыденностью в начале существования области. Очищенная от немецкого населения область в первые годы существования столкнулась также и с литовским бандитизмом (также, как и в бывшем Мемельском крае). Поскольку в Литве со всеми ее специфическими проблемами с 1945 года действовали различные боевые формирования (которых можно называть бандами, а можно «борцами за свободу»), то неудивительно, что некоторые из этих боевиков стали спокойно пересекать чисто условную границу между Литовской ССР и Калининградской областью, дабы пограбить опустевшие немецкие фермы и города. Как вспоминал один из первых русских переселенцев, «литовцы выламывали кафель, рамы, снимали черепицу. Вывозили, что могли… в основном грабили магазины, например, в пос. Неманское. Последнюю банду уничтожили в 1952 году под Таураге. В банде были кроме литовцев украинцы, поляки. А магазины они грабили обязательно перед праздником»[16]. Впрочем, в основном с бандитизмом покончили достаточно быстро, прибегая, в том числе, и к расстрелам всех застигнутых при грабежах. В общем, все же область развивалась в мирных условиях.

Промышленность области была создана фактически с нуля, поскольку все промышленные предприятия были разрушены в войну. Кроме того, несмотря на то, что Польша в 1945-89 гг была союзным, скорее даже вассальным для СССР государством, фактически советско-польская граница в районе Калининградской области была закрыта, что привело к разрыву тех хозяйственных связей, которые существовали в Восточной Пруссии.

Первоначально хозяйственное освоение области шло тяжело. Показательно, что область даже не была включена в четвертый пятилетний план развития народного хозяйства СССР (1946-1950 гг.). Область несколько лет лежала в развалинах и руки правительства до нее не доходили. Первый партийный глава области Иванов в отчаянии даже покончил самоубийством в июне 1947 года. Но постепенно Калининградская область начала развиваться, превратившись в среднесоветский регион.

Интересно, что посетивший в 1959 году Калининград Рудольф Рингель, бывший кёнигсбержец, писал: «Это не тот город, который я знал… В моей памяти остались руины, темные, мрачные дома, завалы, иногда освещаемые заревом пожарищ, испуганные люди. А сейчас все цветет, толпы жизнерадостных советских граждан на улицах, обилие движения, везде проявление жизни»[17].

Главной отраслью хозяйства стал рыбопромышленный комплекс, третий по величине в стране (после Владивостока и Мурманска). Уже в 1948 году рыбаки из Калининграда начали промышленный лов рыбы в океанах (рыбаки из немецкой Восточной Пруссии так далеко не заплывали). К концу советской эпохи в рыбном хозяйстве области трудились почти 40 % занятых в промышленности.

Как и во всей России, торжество «демократии» «рыночных реформ» 1990х гг. привели в Калининградской области к массовой смертности населения, умирать стало больше, чем рождаться. Правда, вновь усилился приток переселенцев. В 90-х гг., периода распада СССР и начала русофобских кампаний в новоявленных «постсоветских государствах», в Калининградскую область стали прибывать русские из Прибалтийских республик. В первой половине 1990-х годов миграционный прирост достигал 20—25 тыс. человек ежегодно[18]. После стабилизации политических процессов в СНГ ежегодный миграционный прирост в регионе существенно снизился, до 3-4 тысяч человек в год. Показательно, что в начале XXI века Калининградская область занимает 4 место по плотности населения среди областей и краев РФ. Город Калининград и в начале XXI века продолжает расти. Так, в 2016 году калининградцев было на 66 тысяч больше, чем в 1989 году, достигнув численности в 467 тысяч жителей. В 2018 году население области достигло численности 994 тысяч человек. Наконец, психологический важный рубеж в миллион жителей был превзойден – по состоянию на 1 января 2019 года в области проживали 1 002 221 человек. В следующий 2020 год область вступила, имея 1 012 512 жителей. Но нельзя не признать, что прирост был механическим. Калининградцев рождается меньше, чем умирает и прирост происходит за счет миграции. Правда, уровень рождаемости все же выше, чем в республиках Прибалтики.

С 2009 по 2018 годы в Калининградскую область переехало 45 329 человек, большинство из них — из стран СНГ. Миграционный прирост из Казахстана — 18 907 человек. На втором месте находится Узбекистан (7 009 мигрантов), на третьем — Киргизия (5 907). Затем следуют Украина — 5 067 человек и Армения (2 546). При этом продолжается приток из республик Прибалтики. Так, переехало из Литвы 518 человек, из Латвии — 400, из Эстонии — 84[19].

Тем не менее, население области едва достигает численности довоенного немецкого населения. Калининград с его 475 тысячами жителей ненамного превосходит немецкий Кёнигсберг 1939 года (тогда в городе проживали 373 тысячи жителей), а большинство малых городов того уровня не достигли по сей день. Так, в Черняховске насчитывается 36 тысяч жителей в 2017 году, а в немецком Инстербурге в 1939 году было 43 тысячи.

Особые черты калининградцам придавал также «гарнизонный» характер области. В Балтийске (бывшем Пиллау) расположилась главная база Балтийского флота. Также в области постоянно находились крупные войсковые соединения. Сама область была закрыта для посещения иностранцами до 1990 года. Впрочем, и советским гражданам долгое время требовалось особое разрешение для посещения Калининграда. Таким образом, для многих калининградцев стало характерным «анклавное» мышление еще в период единого государства. По замечанию германского историка Берта Хоппе «Северная Восточная Пруссия была до 1991 года «для немцев страной без современности, для русских – страной без истории».[20]

Новые претенденты на земли Янтарной Руси

Распад Советского Союза тяжело отразился на области, причем не только в виде экономического кризиса. Возникла реальная угроза потери Россией этого региона. Во времена Ельцина кремлевские власти действительно были готовы продать в буквальном смысле слова за деньги обильно политую русской кровью самую западную землю исторической России.

Еще до официального признания своей независимости Литвы ряд политиканов этой республики стали выступать с территориальными претензиями на всю Калининградскую область. «Литовский край в чужих руках» - так надрывно стали писать в Литве о Калининградской области. На изданных в Литве картах область именовали «Малой Литвой». Строго говоря, Малой Литвой поэтически называли область Надровию. Так по имени прусского племени надровов именовалась одна из одиннадцати исторических областей (Gaue) восточной Пруссии. Надровия занимает восточную половину Калининградской области и побережье Куршского залива до Клайпеды. Но надровы, хотя и были родственными литовцами, все же к литовцам никогда не относились, да и были онемечены к XVIII веку. То, что родом из этих мест были некоторые деятели литовской культуры, не дает право считать Надровию частью Литвы (в таком случае сама Литва должна считаться частью Польши, учитывая огромное количество польских деятелей, уроженцев Литвы). Но современные литовские националисты дают волю своей фантазии. Малой Литвой они назвали и Мемельский край. Но им хочется большой Малой Литвы. Так что Калининград был объявлен «исконным литовским городом Караляучюсом». Литовцами были «переименованы» на картах природные объекты и города области. Например, реку Неман литовские указатели именуют Рагэйне. Город Черняховск, по мнению литовских политиканов, называется Исрутис, Советск – Тильже, Нестеров – Сталупенай, Балтийск – Пилява, Багратионовск – Илава, Озерск – Даркиемис, Гусев – Гумбине, Правдинск – Ромува, Славск — Гастосом, Полесск – Лабгува. Как видим, эти «литовские» название являются искаженными немецкими, хотя те, в свою очередь, были искаженными прусскими.

Первое, что сделала обретшая независимость Литва летом 1991 года, сразу обрубила все коммуникации с российской соседкой: железнодорожное, автобусное, авиа, морское сообщение, даже с телефонной связью возникли определенные трудности. Вероятно, под влиянием головокружения от успехов после свалившейся на них «независимости» литовские лидеры вообразили, что в условиях блокады калининградцы захотят стать частью великой свободной Литвы, с радостью говорить на литовском языке и отмечать годовщины советских депортаций. Основным доводом в своих аргументах литовцы приводили тот факт, что древние пруссы были народом, родственным литовцам. В соответствующем духе велась пропаганда через СМИ и даже, прямо по Ленину, была задействована монументальная пропаганда. В центре городка Пагегяй, бывшем немецком Погегене, расположенного у границы с Россией, ныне возвышается скульптура матери, обнимающей дочку. Ребенок символизирует «Малую Литву», которая хочет вернуться «домой» к «матери», «Большой» Литве.

Используя «островное» положение Калининградского эксклава литовские власти долгое время занимались откровенным шантажом, угрожая полностью перекрыть сухопутную связь Большой России с областью. Впрочем, по мере экономического упадка Литвы и усиления самообеспечивания области, в которой строятся собственные электростанции и газовые терминалы, развивается промышленность и сельское хозяйство, «переговорная позиция» Литвы стала резко меняться. Но стенания о «Малой Литве» это не прекратило.

Пользуясь глупостью и продажностью калининградских чиновников, власти Литвы пытаются навязать свои варианты названий всей областной топонимики. В 2015 году на въездах в город появились растяжки на литовском языке «Добро пожаловать в Караляучус».

Но здесь нет поводов для смеха. После такого массированного промывания мозгов, через 10-20 лет почти все население Литвы будет уверено, что русские оккупировали их исконную территорию. (Также как когда-то литовцы уверовали в исконную «литовскость» Вильны). А затем в это будет верить вся Европа. Литовская фэнтези-реальность может постепенно превратиться в общеевропейский вариант истории.

Аналогичным образом в Польше также стали претендовать на Калининград (который на страницах прессы окрестили Кролевец), вспоминая, что в Тевтонский Орден некогда был вассалом Речи Посполитой. Когда в 2005 году польский президент не был приглашен на празднование 750-летия основания Кёнигсберга, то в Польше это вызвало бурю возмущения. Аналогичным образом, поляки осуществляют и картографическую агрессию. Так, например, Google на польском языке для Немана выдаёт название Ragneta, для посёлка Матросово — Gilga, для Добровольска — Pikały, для Донского — Tryszkajmy.

Конечно, вряд ли маленькая Литва, чьи права на собственную столицу Вильнюс и главный порт Клайпеда весьма сомнительны, страдающая от беспрецедентного оттока населения, и более крупная Польша, также переживающая экономические и демографические трудности, могут всерьёз рассчитывать на то, чтобы отторгнуть регион у России. Литва с 1992 по 2020 года потеряла в результате депопуляции больше жителей, чем все население Калининградской области, и где уж тут литовцам надеяться на присоединение еще миллиона русских калининградцев. Но таких планов и не строится, расчёт делается на другое. Калининградский политолог Александр Носович отмечает: «Миф о том, что Россия владеет Калининградской областью незаконно, внедряется в литовское сознание последовательно и методично. Следующий этап их кампании – сделать так, чтобы мысль о «незаконности» Калининградской области закрепилась в США и Европе (особенно в Германии). Чтобы сомнения в территориальной принадлежности Калининграда стали новым аргументом Запада в диалоге с Кремлем»[21]. И не исключено, что именно этот аргумент западный блок предъявит России в недалеком будущем.

Впрочем, и в Германии, правда, пока только на неофициальном уровне, также не скрывали, что намерены вернуть себе Восточную Пруссию. Правительство Германии однозначно считает Калининградскую область частью Российской Федерации. Границы Германии закреплены окончательно в т.н. «договоре 2+4», подписанном 12 сентября 1990 г., перед самым объединением страны. Как отмечают германские официальные лица самого высокого ранга, признание незыблемости границ 1945 года, установленных по итогам Второй мировой войны, полностью отвечает собственным жизненным интересам Германии. В случае выдвижения территориальных претензий к России встречные претензии могут предъявить друг к другу многие страны Евросоюза. Наконец, в 1990 году правительству объединившейся Германии надо было время, чтобы «переварить» восточную Германию. Но в целом Берлин был бы не прочь установить над бывшей Восточной Пруссией своего рода протекторат, без официальной аннексии.

На закате советской эпохи вдруг возникла идея переселения в область российских немцев и создания здесь немецкой автономной республики. Одновременно увеличился и приток немцев из России и других республик бывшего СССР в Калининградскую область. Если по переписи 1989 года в области было 1,3 тыс. немцев, то к началу 1994 года их число увеличилось до 4,6 тыс. Согласно переписи 2010 года, Калининградской области проживали 7 349 российских граждан немецкого происхождения. Впрочем, помимо того, что их число невелико, калининградские немцы являются вовсе не пруссаками, а «нашими» русскими немцами. Создавать здесь автономию и тем более идти в состав Германии они не хотят. Те, кто хотел Германии, и так уехали туда на индивидуальной основе.

В силу этого делается расчет на постепенный экономический отрыв Калининградской области от России и «переформатирование» сознания калининградцам, которым стремятся внушить довод о том, что они вообще «европейцы», новая нация, отличающаяся (естественно, только в лучшую сторону), от москалей. Как отмечал калининградский политик А. Колесник, «географическую удаленность региона от основной территории России хотят превратить в отделенность духовную, а если удастся, и политическую»[22].

Еще в 1988 году, в разгар «перестройки» известный немецкий финансист Ф.В. Кристианс предложил создать «свободную экономическую зону» в Калининградской области[23]. Эти планы вызвали одобрение у известного предателя, тогдашнего министра иностранных дел Э. Шеварднадзе. Расчет заключался в том, что «свободная зона» будет означать ограничение российского суверенитета над областью. Это позволило бы со временем провозгласить Калининградскую область отдельным государством с перспективой включения в Евросоюз, где экономически управляет Германия. Свободная экономическая зона «Янтарь» действительно была создана уже осенью 1991 года, сразу после «августовского путча» и прихода к власти клики Ельцина. Но «Янтарь» откровенно саботировался различными ведомствами и не причинил того вреда, на который был рассчитан. Тем не менее, попытки экономического отрыва Калининградской области от Большой России продолжаются.

Наконец, и в США на страницах респектабельной Washington Times в марте 2020 года было объявлено, что российская Калининградская область «оккупированная или спорная территория»[24].

Одновременно продолжается промывание мозгов калининградцам. В области вдруг стали появляться не испытывающие финансовых проблем организации, ставившие своей целью создания в области отдельной, четвертой прибалтийской республики, входящей в Евросоюз (что автоматически означает выход из России). Началась кампания по переименованию Калининграда обратно в Кёнигсберг. Всячески стало подчеркиваться немецкое наследие области. Появился сайт «За Кёнигсберг». Там был помещен подробный список уничтоженного культурного наследия Восточной Пруссии. Пикантность ситуации заключалась в том, что уничтожение почти всего культурного наследия Кенигсберга было проведено британскими бомбардировщиками в конце войны.

Превращение Калининградской области в эксклав, не имеющий сухопутной связи с Большой Россией, наряду с экономическими проблемами и политикой соседних государств привел к такому парадоксу, что калининградцам без особых проблем можно выехать в страны зарубежной Европы, зато трудно и дорого посетить другие регионы России. Если раньше говорили, что мало кто из европейцев бывал в Калининграде, то теперь мало кто из калининградцев не бывал в Европе.

Теперь здесь Русский дух, здесь Русью пахнет…

Однако основная часть калининградцев, несмотря на все трудности, продолжают оставаться русским людьми на русской земле. После распада Советского Союза оказавшись жителями анклава, калининградцы испытывали определенный кризис идентичности. Однако в основном он был преодолен к новому веку.

Показателем общерусской идентичности калининградцев стало поразительно масштабное возрождение православия. До 1985 года в области с чисто советским населением не было ни одного храма, немногочисленные верующие в почти полностью атеистическом крае ездили в соседнюю Литовскую ССР на богослужения по большим праздникам. Ныне в области уже более 70 православных храмов. На площади Победы – центральной в Калининграде, поднялся храм Христа Спасителя, высотой в 73 метра, вмещающий 3 тысячи верующих, один из самых крупных в России, построенных в постсоветскую эпоху, и превышает высоту немецкого кафедрального собора Кёнигсберга. Таким образом, русский собор Христа Спасителя стал главной архитектурной доминантой города. Кафедральный собор Христа Спасителя (по проекту архитектора Олега Копылова) ориентирован на образцы владимиро-суздальской архитектуры XII — начала XIII века. Рядом в 2010 году построили необычную «целующуюся церковь» Петра и Февронии Муромских. Также на площади устроили три фонтана и установили Триумфальную колонну, напоминающую Александровскую колонну в Санкт-Петербурге.

Впрочем, сама область становиться даже на визуальный взгляд все более русской. Храм во имя Веры, Надежды, Любви и Софии в Багратионовске, (бывшем Прейсиш-Эйлау) воспроизводит облик московских церквей XVII века (например, церкви Николы в Пыжах на Большой Ордынке в Москве, 1670-е гг.), построенных в стиле «дивного узорочья», который был признан прекрасным выражением русского менталитета еще в XIX века. В 2003 году в Славском районе, в поселке Приозерье, открылся женский монастырь великой княгини Елизаветы. Внутри монастыря расположены три красивых храма в древнерусском стиле, две часовни. В монастыре хранятся святыни: икона св. Александра Свирского с частицей мощей, икона св. Елизаветы с частицей мощей, икона Богородицы «Яко мы с тобой», считающаяся чудесно появившейся и чудотворной. Алтарь и иконостас храма Спиридона Тримифунского выполнены из янтаря и карельской березы, так что сами по себе являются достопримечательностью.

В поселке Изобильный в 1996 году появился женский православный монастырь в честь иконы божьей матери «Державная» (очень подходящее название для области)!

Россия всегда была страной многонациональной, и ее западная окраина не составляет исключения. Показателем многонациональности области при полной веротерпимости служит наличие храмов различных конфессий. Еврейская община построила огромное здание синагоги на месте, где в немецком Кёнигсберге находилась одна из тамошних 5 синагог. Армянская диаспора в 2006 году построила в Калининграде церковь Сурб Степанос (Святого Стефана). В Калининграде и поселке Большое Исаково появились мечети. В Черняховске существует с немецких времен храм святого Бруно Квертфуртского, который и поныне является католическим храмом. В самом городе Калининграде 6 католических храмов, есть также католические церкви в Советске и ряде поселков области.

Также область становится русской и визуально благодаря памятникам. Помимо монументов в память героев Великой Отечественной войны появились памятники и историчеким деятелям досоветской эпохи. Так, памятники Петру I сооружены в Калининграде и Балтийске. В Балтийске также установлена конная статую дочери Петра императрице Елизавете, при которой восточная Пруссия временно входила в состав России. Кстати, памятник в Балтийске – второй конный женский памятник в Европе (после памятника Жанне дАрк в Париже).

Впрочем, помимо общерусской, у калининградцев развивается также и местная особая, чисто калининградская идентичность. Это проявляется, в частности, в стремлении к реставрации немецких архитектурных памятников, к «реабилитации» восточнопрусских деятелей культуры.

В области действительно осталось мало памятников немецкого времени. Город Кёнигсберг был почти полностью уничтожен британской авиацией в августе 1944 года, а затем был почти снесен до основания во время боев в апреле 1945 года. По данным аэрофотосъемки 1947 года, разрушения в самом городе Калининграде достигали 60%, отдельные кварталы были разрушены на 70-80%, а «район цитадели», то есть ядро исторического города, на 90%. Когда в Калининградскую область стали прибывать советские переселенцы, они увидели, что право выбрать себе свой дом из оставленных немецких зданий реализовать практически невозможно по причине отсутствия пригодных для жилья домов. В городе Пиллау, ныне Балтийске, из 250 тысяч кв. м. жилой площади в 1945 году более или менее сохранились 15 тыс. кв.м[25]. Город Велау, ставший Знаменском, был разрушен на 90 %[26]. Начавшаяся массовая советская застройка области привела к уничтожению большинства оставшихся памятников немецкого владычества в крае.

В первые десятилетия советской эпохи новые поселенцы рассматривали чудом сохранившиеся немецкие дома как досадное недоразумение. В 1948 году первый главный архитектор Калининграда Д. Навалихин заявил об отказе от восстановления старого Кёнигсберга. Навалихин сказал, что советский человек, «победитель и созидатель, человек новой и прогрессивной культуры, предъявляет значительно более высокие требования к своему социалистическому городу, который как день от ночи отличается от мрачных и уродливых немецких городов»[27]. Интересна судьба городского Королевского замка. Министерство культуры РСФСР поддержало идею реконструкции замка с включением сохранившихся частей в современную городскую застройку, Но замок был снесен по решению городских властей. На месте снесенного Королевского замка началось строительство Дома Советов, образцом которого стало здание в Национального конгресса в городе Бразилиа[28]. Как новая столица Бразилии, сооруженная на пустом месте, была городом без истории, так и советский Калининград был, с точки зрения его жителей, городом, история которого только начинается. Немецкие развалины необходимо было просто убрать.

Эти намерения вызывали одобрение у новых переселенцев. Еще в 60-х гг. в калининградских газетах помещались гневные «письма трудящихся», негодующих, что местные власти реставрируют немецкую застройку вместо того, чтобы строить принципиально иной, чисто советский город. Если в городе Калининграде осталось около 300 немецких построек, то это объяснялось только скудостью местного бюджета. Городские власти при решении жилищного вопроса были вынуждены перейти к восстановлению тех немецких зданий, что еще было можно восстановить. Результатом является хаотичность городской постройки – вперемешку стоят хрущёвки, а буквально через несколько метров историческая застройка.

Но через семь с лишним десятилетий советского и российского Калининграда у подрастающего третьего или уже четвертого поколения жителей края, у которых нет «комплекса 1945 года», появилась потребность в познании всей истории своего родного края. Показателем этого стали торжества в Калининграде, посвященные 750-летию основания Кёнигсберга (не правда ли, совершенно сюрреалистическое название юбилея?).

В Калининграде не только вызвали общественную поддержку восстановление прежнего Кёнигсбергского кафедрального собора с могилой Канта, но и даже появился своеобразный архитектурный псевдонемецкий стиль, который можно назвать «стиль-прюсс». Здания, напоминающие немецкую архитектуру ганзейских городов, (и которых не было в Кёнигсберге), стали активно строится в Калининграде. Местный университет получил имя И. Канта.

Калининград не был восстановлен в прежнем виде, не был создан как город-декорация, как бывший Данциг, ставшей польским Гданьском. Калининград является одновременно и осколком немецкого Кёнигсберга, а преимущественно по архитектуре есть советский областной центр. Но теперь город начинает, приобретать свое собственное лицо. Показателем полной укорененности в бывшей Пруссии русских людей служит то обстоятельство, что советские памятники Калининграда обрели фольклорные названия. Так, памятник морякам океанского лова в языке местных жителей именуется салфеткой, памятник подводнику Маринеско – мясорубкой, монумент в честь покорителей космоса (а в Калининградской области проживали сразу три будущих космонавта) известен как «привет с девятки» (из-за характерного положения рук космонавта и ракетной траектории в виде перевернутой цифры 9). Дом Советов из-за особенностей архитектуры получил название «Голова робота». Раз появляется фольклор, то это окончательное свидетельство того, что край теперь воспринимается как «свой».

И именно здесь, в новом переселенческом крае, родился русский художественный промысел – обработка янтаря.

Среди переселенцев не было ни одного специалиста по янтарю. Но все же свойственные русскому человеку эстетическое чувство и смекалка быстро привели к появлению в новом российском краю самодеятельных ювелиров-«янтарщиков». При этом все немецкие специалисты по добыче и обработке янтаря выехали из Восточной Пруссии, увезя с собой все производственные секреты. Почти все месторождения янтаря сильно пострадали в результате военных действий. К тому же немцы постарались уничтожить всю технику и документацию. Наконец, мастера обработки янтаря из соседних республик Прибалтики в силу ряда политических обстоятельств в первые полтора десятилетия существования области (когда и родился местный художественный промысел) в Калининград не приезжали. Таким образом, добыча и художественная обработка янтаря в России началась с нуля. И нельзя не поразиться тому, что поразительно быстро русские мастера создали свою особую калининградскую школу художественной обработки янтаря.

В Восточной Пруссии основная добыча янтаря проходила в поселке Пальмникен. После присоединения к СССР Пальмникен был переименован в поселок Янтарный. В 1947 году в там был создан Янтарный комбинат. Здесь не только добывали, но и художественно обрабатывали янтарь. В первое десятилетие работы комбинат выпускал довольно простую продукцию: бусы, браслеты, кулоны, броши, мундштуки, запонки, пуговицы. Калининградские мастера в конце 50-х гг. перешли от подражательства и первых, еще простых изделий к созданию к принципиально новым художественным изделиям, чем прежние восточно-прусские. Калининградские изделия также отличались особенностью художественного метода от того, что культивировался в Латвии и Литве. В этих республиках янтарь добывался много веков. Прибалтийские ювелиры не ставили целью придать изделию из янтаря определенную, заранее заданную форму, а только лишь подчёркивали его натуральную форму и цвет. Калининградский стиль творчески соединял и прусское стремление к декоративности, и прибалтийское стремление сохранить естественность «солнечного камня». Комбинат выпускал не только серийную продукцию в сотни тысяч экземпляров. На комбинате также создавались и авторские художественные изделия с применением различных ювелирных методик. В 1961-1962 годах проводился Всесоюзный конкурс на лучший образец янтарного изделия. На конкурс поступило 439 заявок, выполненных в эскизах и из материала, из многих городов и республик СССР, в том числе и из Прибалтики. Но победа досталась калининградцу А. Попову. Это стало вехой во всесоюзном, а затем и мировом признании калининградской школы художественной обработки янтаря.

Со второй половины 60-х годов XX века СССР возник своего рода янтарный бум. Различные изделия из янтаря (далеко не все из которых можно назвать художественными) предлагали теперь большинство ювелирных магазинов страны. Это отразилось на качестве изделий, поскольку теперь от «янтарщиков» требовались произвести согласно плану, огромное количество янтарных изделий без учета их художественной ценности. Впрочем, советский потребитель был не избалован и вполне удовлетворялся предлагаемыми торговлей янтарными изделиями.

С распадом СССР янтарную отрасль охватил затяжной кризис. На этом фоне стали возникать сотни новых частных предприятий. Они быстро реагировали на последние тенденции моды. Государственная монополия на добычу и обработку янтаря утратила влияние, во многом янтарная отрасль перешла в частные руки. Вкусы покупателей также изменились. Теперь покупатели стремились к приобретению эксклюзивных украшений ручной работы известного мастера.

Постепенно кризис был преодолен. Сильный толчок для развития промысла стала работы по восстановлению Янтарной комнаты в Царском Селе. Современные ювелиры восстановили европейские техники обработки «солнечного камня» XVII-XVIII вв., почти забытые в самой Европе. Современные русские мастера в новом веке не бояться сочетать янтарь с металлами, костью, деревом и другими элементами. Большой спрос на балтийский янтарь возник из-за резкого увеличения туристского потока из стран Азии, особенно из Китая, где янтарь достаточно популярен.

Рождение местного русского художественного промысла является лучшим свидетельством того, что этот край полностью русский.

Как видим, самая западная область России все больше приобретает черты особого края, который не только географически, но также духовно и культурно принадлежит русской цивилизации, не теряя своего своеобразия.