В 1978 году Александр Абидуев поступил в высшее общевойсковое командное училище в городе Орджоникидзе по профилю: горник. Это было едва ли не единственное училище в Советском Союзе, которое выпускало офицеров с редкой горной подготовкой. Когда начались события в Афганистане, он в течение года, прежде чем туда отправиться, проходил подготовку на южной границе в учебном центре главного разведывательного управления.
- Вначале предполагалось, - вспоминает Александр, - что я буду служить в Монголии. Я усиленно изучал древний монгольский язык, китайский, тибетский и японский. Но в конечном итоге моя группа оказалась в Афганистане.
К середине 1983 года группу Александра из Главного разведывательного Управления границ передали в оперативное подчинение группе специального назначения офицеров КГБ «Вымпел». А от «Вымпела» сформирована группа «Каскад», которую передали на усиление группы «Кобальт» спецназа МВД.
- Задачи стояли такие: уничтожение наиболее одиозных главарей банд, направляли нас на караваны с оружием, наркотиками, караваны с деньгами, шедшими в Пакистан для приобретения оружия, - продолжает Александр.
- У меня было 30 выходов, - отметил участник этих событий, - на уничтожение главарей банд на сопредельную территорию, и 30 раз я возвращался без единой потери. 14 раз я «довел» дело и 16 раз «не довел». Не довел - это когда, например, мы взяли «языка», посадили его в вертушку, а он начал летчикам угрожать, что он такой «крутой», что все равно выкрутится, его отпустят, а он потом летчиков выловит. Те открыли бортовую дверь и сказали: «Коль ты орел, лети, парень!» Его выбросили. Меня встречают в Кабуле, а «языка» нет. Меня наказали очень сильно.
- Особенностью 1983 года, - вспоминает Александр, - было также то, что в кишлак можно было заходить только с представителями афганцев. Ни в коем случае нельзя было переступать женскую половину дома, нельзя попросить снять паранджу, чтобы проверить, мужчина это ли женщина. Но получалось так, что кишлак проверишь, а, не дойдя до следующего, уже мы слышим выстрелы сзади и впереди. Начинается бой, сопровождающие из Афганистана уже где-то попрятались, а на поле боя остаются только наши. В 1984 году моя группа взяла банду Джумахана, когда была Паншерская операция. Их было 800 человек, а у меня было - 35. Ущелье мы освоили загодя, полностью заминировали. Они поднимались снизу, ни вправо, ни влево им было не уйти. Позади уже наши войска по Паншеру гнали их. Мы даже не стреляли. Система минирования, которую мы придумали, называется «Охота», сечет так, что муравью не выжить, и 300 человек погибли на минном поле, остальные пятьсот сдались. Почему в Чечне это не использовалось, мне непонятно. В январе 1984 года благодаря этой системе у меня 10 человек держались против 170. 15-минутный бой, 60 человек было уничтожено, а остальные сдались. Заранее нужно все сделать и дожидаться. В боевых действиях движение – это жизнь. Если ты не двигаешься, это смерть. И мы никогда шагом не ходили, постоянно бегом. Я был простым лейтенантом. Хотя в 1983 году вместо первой награды «За отвагу» досрочно присвоили звание старшего лейтенанта. Правда, в итоге, я получил это звание позже своих ровесников на несколько месяцев, пока оно пришло. А за Панширскую операцию меня вместо обещанного звания Героя Советского Союза наградили именным оружием – пистолетом Стечкина.
- А когда Вы возвратились из Афганистана? – спрашиваю я.
- Это отдельная история. В конце 1985 года меня обвинили в том, что моя группа уничтожила мирный кишлак. И хотя я доказал, что был в это время очень далеко от этого кишлака, это был чисто политический заказ. Когда из одного ведомства тебя передают в другое и получается, что у тебя два начальства, и каждый себе требует. И когда ты передаешь «языка» одному ведомству, а другое ведомство говорит: «Как! Ты нам его должен был передать! Почему ты им передал?» Я отвечаю, что я там состою в штате, а вам передан в оперативное управление, на период боевых действий. Они так и не могли решить, кто главнее. Обижались друг на друга, на меня. И когда я сказал одному из своих начальников, что он на первом километре сдохнет в горах, что умник он только на бумаге, в конце концов, мне подстроили это дело с кишлаком. Этого не могло быть, потому что я подставил бы свою группу, она была бы раскрыта. И в связи с этим же мне сказали, чтобы я не беспокоился. Для афганцев нужно показать, что мы за такие дела судим, а потом мы тебе поможем. Вначале меня приговорили к высшей мере наказания, потом поменяли на максимальный срок отбывания в Советском Союзе. После суда меня тут же освободили от наручников и отправили служить в Киевский военный округ. Я прибыл в разведотдел. Но там посмотрели на мои пять ранений и сказали: «Давай-ка мы тебе дадим отдохнуть!», и я начал служить в военкомате. Тогда меня и наградили орденом Красной Звезды, я даже и не знаю, за что. Правда, пришла орденская книжка с приказом, но ордена самого не было. Его кто-то изъял… А в наградном листе записаны были какие-то немыслимые номера воинских частей, записаны ранения в то время, когда я их не получал.
В Афганистане меня наградили высшим шахским орденом Белого льва. Это такое здоровое блюдечко из платины с бриллиантами, носится на правой стороне. Афганская сторона наградила меня этим орденом за разгром банды Джумахана. Прямо после боя афганцы приехали и спросили, кто руководил операцией, и когда меня показали, они мне тут же вручили эту награду. В личном деле это не было никак отражено, поэтому и на суде нельзя было упоминать об этой награде. Да и отобрать ведь могли.
А в Киевском военном округе я прослужил два года и понял, что это не мое – спокойное житье. А потом заново прошел медкомиссию и попросился на Черноморский флот, но оказался в Балтийске, в морской пехоте. Мне сказали, что на Балтике ходят на боевые службы, а что ты будешь сидеть на Черноморском флоте, они никуда не выходят. Так я оказался здесь с 1987 года. В 1993 году я комиссовался. Когда началась Чеченская кампания, меня пригласили потренировать разведчиков. И кстати, кого я готовил, все назад пришли. В 1999 году я готовил в Дагестан группу. Я все объяснял, как и что. Они ходили по предпринимателям, чтобы собрать денег на «разгрузки». Я сказал: «Зачем? У вас есть бронежилеты. Изнутри вытаскиваете этот пенопласт, и вокруг пояса у вас двадцать магазинов размещается, а в ваши «разгрузки» вы больше восьми не разместите. И вас все время вперед будет тянуть, а так у вас все равномерно вокруг пояса распределено». И все время я морским пехотинцам помогаю, делюсь своим опытом.
Читал лекции спецназу в Москве, в том числе по тибетской медицине. Отец мой занимался тибетской медициной, и от него я многому научился.
- Сын знает свою родословную, - гордится отец. – Наши предки были знаменитыми людьми в России. Многие из них командовали казачьими полками со времен первых Романовых. Один из моих дядей служил у знаменитого Иссы Александровича Плиева, генерала армии, дважды героя Советского Союза, в первой гвардейской конно-механизированной группе.
- И если ты не знаешь, куда идти дальше, - продолжает человек, знающий секреты восточной мудрости, - не знаешь пути, вернись к истокам, начни жизнь заново.
