Демократка Алиса и неблагодарный народ

      Молодая женщина Алиса – дочка большого начальника, уже и сама   начальница. Такой её сделали  друзья папы. Естественно, что Алиса – демократка.  Другой судьбы для неё в новой России  быть не могло. Ещё бы – прадедушка был  ярый большевик,  дедушка и папа – передовые коммунисты, так что Алисе на роду было написано стать демократкой. Её послали в отстающую по многим показателям область, дали в подчинение медицину и школы и сказали:

    - Конечно, не штат Флорида, но  для биографии побудь там. А когда доведёшь медицину и школы до мирового уровня, тогда раздвинем пред тобой новые горизонты.

     Начальником в области был тоже молодой человек, но постарше Алисы, и уже закалённый в боях за демократию.  Еще со времён  пьяной приватизации научился  тасовать в речах мировое, примерное для нас, сообщество, разные инвестиции, новые технологии, знал, что такое ВТО, а что такое ТНК,  соображал в нефтяных и газовых трубах, в ценных бумагах,  умел хлопать по плечу, для популярности мог выпить с рабочим пивца, а с интеллигентами говорить о трезвости, вёл здоровый образ жизни, словом, держался курса и подходил, как начальник и для области, и для Алисы.

     Он, конечно, в любом случае  помогал бы ей, но Алиса всё-таки решила стать его любовницей.  Для удобства. И стала. При её-то происхождении и  красоте, при её-то связях в  столице. Но и ему такие отношения были  выгодны.  Жена у него караулила квартиру в  Москве, да и что жена? Ну, настучат ей, он скажет: «Милая, а ты хочешь, чтоб я вместе с тобой сгнил в этой дыре»? 

      Алиса  не отлавливала начальника в рабочее время, зачем? У него дел много, и светиться  часто около него ни к чему.  При наличии личных отношений он сам к тебе ночью придёт. Тут и кукуй ему о своих проблемах.

      - Какие же всё-таки люди чёрствые, - жаловалась она, запуская кофейный аппарат. – Говорю: так же нельзя,  вы же не скотов, людей лечите. Где современное оборудование,  где  вообще всё? Где европейская аппаратура?

     Начальник зевал:

      - Ну и что? Закрыла?

      - А как же, - всплескивала руками Алиса. – Дикие люди! Говорят: фельдшерский пункт всегда был. И что? «Всегда»! Хватит, говорю, нам этого позорного отставания. Прямо слаборазвитая Африка.  «А где нам лечиться»? Есть районная больница,  пользуйтесь. Ах, говорят: старухи не могут ехать. Говорю: поставьте им компьютер, пусть выходят на специалистов через интернет. Ах, денег нет! Денег у них нет, - говорила она язвительно, садясь с чашечкой кофе на колени к начальнику и давая ему отхлебнуть капельку.

    Начальник  тоже возмущается:

     - Да заколебали они меня все! Самоуправление  хотят, берите! И тут же деньги цыганят. Печатного станка у меня нет,  сами изворачивайтесь. Не можете – уходите, посажу своего. Не надо больше кофе, давай сухонького, и бай-бай!  Утром оппозиция придёт, надо выспаться. Придётся кость бросить.  Пару мест  добавить. А, с другой стороны, орут, ну и орите. Это же как раз и есть демократия.  Сунешь должность, они и заткнутся.

     - Да-да, милый. А я снова поеду малокомплектные школы закрывать. Но им же ничего не втолкуешь. Русским языком говорю: нерентабельно! Не въезжают! Детей далеко возить, отрыв от семьи, дорого! А как они хотели! – возмущенно восклицала Алиса, готовясь ко сну. – Зачем рожали? Зачем? Если не могут дать детям достойного образования.  Лялик, это же средневековье: в одном помещении четыре класса начальной школы.  Дурдом! Я зашла, мне  плохо. Печка топится и сушатся, представляешь, сапоги и валенки. Хорошо, у меня с собой шанель. В коридоре понюхала. Ой, думаю, скорее отсюда.   А они мне: ах, посмотрите нашу выставку рисунков, ах, мы вам споём, станцуем танцы народов мира.- Алиса грациозно повела голым плечиком: - В деревне, представляешь, печи топят, корова мычит и – танцы народов мира.

    - Понравиться хотели, - говорит начальник,  зевая и расстегивая рубаху. – И что, закрыла школу?

     - А как иначе? Для их же пользы. Нет, ляльчик, очень они неблагодарные, очень. Говорят: «Мы тут родились, выросли, нам тут всё дорого, у нас тут родина».

      - Будет им дорого, - говорит начальник, стягивая штаны. – Родина! Я убиваюсь для их счастья, я уж  сам забыл, где и родился. Не ценят.

      - Чёрствые, чёрствые люди достались нам, - воркует Алиса. –  Да, вспомнила, там девочка, такая хорошенькая, наедине  мне говорит, что  учительница  ей запретила джинсы в школу носить. И что мама её два раза шлёпнула. Но это вообще уже безпредел. Нет, я оформлю лишение родительских прав, употреблю ювеналку, и эту дуру-училку надо проучить. – Алиса уже вся в розовом  пеньюаре. - Ляльчик, - она красиво простирает к нему руки, -  а когда к морю? Когда? Ты обеща-ал.

        Начальник вновь зевает, разводит руками, мол, не всё  от меня зависит.

      - Лялик, а почему тебе не дали центральную область, а Геннадию дали?

    Начальник хмыкает:

      - Он же прямой племянник, а я только двоюродный брат жены. Разница?

      - Ну что, гасить свет? – спрашивает Алиса.

      - Гаси.