…Огромна роль Николая Ивановича Пирогова (1810-1881), гениального русского хирурга, анатома, педагога, основоположника Медицинского факультета Новороссийского (Одесского) университета в моей жизни. 26 лет – в ауре, силе воздействия его мыслей, деяний – его сущности! 6 студенческих лет, 20 – преподавания истории медицины, социальной гигиены и организации здравоохранения, создания Музея ОМИ им. Н.И. Пирогова. Прекрасных и… очень трудных, изнуряющих лет борьбы. Во имя правды, справедливости, во имя трудолюбия, образованности, достижения глубоких знаний, совестливости, чести и достоинства будущих врачей.
Много мною рассказано, написано и опубликовано о Н.И. Пирогове. Сегодня, в связи с 210-летием Учителя, хочу ограничиться немногим, предоставив, в основном, слово Ему. Но, все-таки…
* * *
…В июле 1856 года в «Морском сборнике» была впервые опубликована статья Н.И. Пирогова «Вопросы жизни». Великий хирург, основатель военно-полевой хирургии, писал в автобиографии: «В это время (1855-1856) у нас принялись заниматься вопросом о воспитании; все убедились, что по прежнему шаблону нельзя воспитывать, если общество и государство желает иметь людей, а не обезьян и кукол; у меня также вырастали сыновья; знакомый из 20-летнего опыта с воспитанием студентов, бывших моими учениками, и зная его вопиющие недостатки, я, под влиянием общего в то время настроения, написал "Вопросы жизни", пропущенные цензурой только потому, что они печатались с разрешения великого князя Константина Николаевича в "Морском сборнике"».
О, какая статья! Я с трудом, но добилась в 1982-м ее включения (увы, вынуждена была сократить те места, где Пирогов писал о Боге), вместе с Письмом Попечителю МХА (1848), некоторыми письмами жене Александре Антоновне из Севастополя (1854-1855), Речи при прощании с ученым сословием Одессы (1858), в свою, считайте, первую книжечку – для студентов Одесского мединститута, носящего тогда имя Пирогова (с 1951 года). Сегодня – Одесский национальный медицинский университет (ОНМедУ), безымянный… Наверное, – закономерно: такое имя надо заслужить.
А бой за издание был нешуточный! Но книжечка – живет, и в ней – «Вопросы жизни»! Смею думать, и сегодня актуальна эта статья, не менее, чем при написании.
А тогда статья всколыхнула всю Россию! И, как писал Пирогов: «Министр просвещения Норов, под влиянием этого впечатления, <…> пригласил меня занять место попечителя Одесского учебного округа…»
Собственно, благодаря этой деятельности в Одессе (сентябрь 1856 - июль 1858), Одесса и получила впоследствии Университет (1865), а затем и Медицинский факультет его (1900).
Не могу не вспомнить (и прошу не осудить!) как однажды, поздно вечером пришел на кафедру один из выпускников института. «Я знал, что только Вас можно застать в это время на кафедре!» – начал свою «исповедь», рассказав о горестях своих, о борьбе с «чиновниками от медицины». Он не просил помощи, даже настаивал на «невмешательстве»: «Просто хочу поделиться, как я "уел его" словами Пирогова: «Прямая обязанность врача – не скрывать перед начальством того, что может, по его убеждению, вредить больным и он будет недостоен своего призвания, когда из неуместного страха или личных расчетов удержится объявить правду там, где дело идет о пользе больных». А еще – "Нужно, чтобы было непременно все в отличном порядке – на бумаге, а если нет, так нужно молчать. А мне для чего молчать, – я вольный казак. Хотят на меня скалить зубы и за спиной ругаться, пусть их делают, а я все-таки худого хорошим не назову"».
Да, выдержки из «Начал общей военно-полевой хирургии», из писем жене из Севастополя были включены в книжечку, и, как оказывается, «работали». Юный коллега благодарил меня, благодарил и за то, что я настаивала на ведении конспектов, выписок. Не удостоясь никаких официальных наград и званий, я горжусь подобными – а их немало – «медалями» и «орденами». Особенно, не забывая слова Учителя: «Бог с ними с наградами... Мне собственные убеждения о достоинстве и спокойствие духа дороже»; «Я люблю Россию, люблю честь родины, а не чины; это врожденное, его из сердца не вырвешь и не переделаешь…»
Во многих мучениях «проклятого времени перемен», когда отечественные основы педагогики преданы и проданы, поддерживали, даровали силы многие педагогические работы Пирогова.
Не только «Вопросы жизни», но она была – первой и очень значимой. Эпиграф к статье:
«К чему вы готовите вашего сына? кто-то спросил меня.
Быть человеком, отвечал я.
Разве вы не знаете, сказал спросивший, что людей собственно нет на свете; это одно отвлечение, вовсе ненужное для нашего общества. Нам необходимы негоцианты, солдаты, механики, моряки, врачи, юристы, а не люди».
Правда это или нет?»
– Нет! – безусловно доказывает Пирогов: «Все готовящиеся быть полезными гражданами должны сначала научиться быть людьми»; «Не спешите с вашей прикладной реальностью. Дайте созреть и окрепнуть внутреннему человеку: наружный успеет еще действовать; он, выходя позже, но управляемый внутренним, будет, может быть, не так ловок, не так сговорчив и уклончив, как воспитанники реальных школ; но зато на него можно будет вернее положиться; он не за свое не возьмется. Дайте выработаться и развиться внутреннему человеку! Дайте ему время и средства подчинить себе наружного, и у вас будут и негоцианты, и солдаты, и моряки, и юристы; а главное, у вас будут люди и граждане»; «Односторонний специалист есть либо грубый эмпирик, либо ученый шарлатан»; «Нет ни одной потребности для какой бы то ни было страны, более существенной и необходимой, как потребность в истинных людях».
Для СТРАНЫ! Но не для иных властей, далеких от нравственности. Им удобны «сговорчивые и уклончивые», легко поддающиеся насаждаемому «Обогащайтесь!» Легко оболваниваемые, зомбируемые. А Пирогов, мечтавший о возрастании «значения нравственной власти», в противовес всем видам власти, сокрушался: «Я не мог дождаться этого счастливого времени…» Вот и нам доводится только мечтать… Но – в пример и подражание: «Не мною я быть не мог. И мне оставалось идти, не отступая».
Прощаясь с ученым сословием Одессы в июле 1858 года он и шутил: «Язык до Киева доведет» (переведен на должность попечителя Киевского учебного округа), и заметил, что «антагонистом истинно университетского образования» являются не столько «степи – плохие проводники просвещения», «пыльная атмосфера, грязь», сколько – «коммерческий элемент» Одессы, который «благоприятствует одному только реальному направлению образования». В то время как «истинное университетское образование <…> основано на неразрывной связи двух начал просвещения: общечеловеческого (гуманного) и прикладного (реального)».
«Последователи торгового направления», воры – явные и скрытые, под маской добропорядочных людей, были всегда ненавистны великому гуманисту, врачу и педагогу Н.И. Пирогову. Не принимал он нестареющим чистым сердцем и душою – «Чем же я виноват и перед кем, что у меня в сердце еще не заглохли все порывы к высокому и святом что я не потерял еще силу воли жертвовать…» – многих мерзостей, которым был свидетель и в клиниках Медико-хирургической Академии в Петербурге, и на полях сражений Крымской войны, Русско-турецкой (1877-1878) и пр., в учебных заведениях. Презирал «поддающихся господствующему "торговому" направлению основной массы и мелких групп общества».
Сам Пирогов еще в годы работы в Петербурге писал жене: «Я положил за правило от моих больных, как бы они богаты ни были, никогда и ничего не требовать». Бесплатно лечил в Вишне, в Одессе, летом 1881 года, тяжело больной (рак нёба), бесплатно лечил и консультировал больных, бедняков, «съезжавшихся со всего Юго-западного края».
Думаю: а кого нынче заставляют готовить (по иноземным лекалам!) в наших школах, университетах?..
Торжествует примитивизм, развращение души, насаждение ее «двойственности»! Тупое отрицание воспитания в учебном процессе! А Пирогов писал: «Слово, имеющее смысл чисто материальный – воспитание – получило у нас другой смысл, и теперь сказать: я «воспитываю», а не «образую» можно только про дерево или про скотину. Остались слова: "обучение" и "просвещение", которые отличаются от "воспитания", но не от "образования". А как воспитывать без образования и образовывать, не уча, не просвещая, – нельзя, то, стало быть, воспитывать не уча можно разве в таком возрасте, когда человек ещё бессловесен. Но и учить, не образуя и не воспитывая, также нельзя. Вся наша нравственность, добро, свет – всё ученье. И учить, не воспитывая, не образуя, значило бы не учить, а делать что-то другое».
Очень актуально: «Посредственность, – говорят, – нам-то и нужна, а талант сам найдет себе везде дорогу. Это заблуждение, против которого нужно восставать. Талант везде нужнее посредственности, а у нас – во сто раз. Талантом живет посредственность. Где задача образованного – распространять образованность в окружающей среде, там талант – жизненная сила общества. Поэтому, как бы обществу, – и именно нашему, – ни были нужны руки, ему в сто крат нужнее головы. Всякая школа славна не числом, а славою своих учеников. Но талант не так несокрушим, как думают. Его можно погубить, и даже легко. Его не нужно представлять себе гением, или демоном, одаренным страшной энергией воли. Талант, неокрепший, гораздо легче сбить а толку, чем посредственность; его легче привести в противоречие с собой и со всеми окружающими. Не давая ему развиваться на свободе, его можно довести до того, что он будет казаться ниже посредственности и сделается зимоспящим. Да не только талант, и простую любознательность нетрудно заглушить…»
Ах, как упорно глушат, как не допускают в университеты «неплатежеспособных»! Теряя, может быть, Ломоносовых, Менделеевых, Павловых, Пироговых!..
Чрезвычайно важна и роль самопознания, самовоспитания, считает Пирогов, и – доверительно, искренне – в «Дневнике старого врача», как в свое время и о своих врачебных ошибках, дабы предостеречь других, начинающих: «Иногда, ни с того, ни с сего, приходят мысли до того низкие и подлые, что при первом появлении из тайника души невольно бросают в краску, – иногда даже чувствуешь, как будто эти мысли не твои, а другого – самого низкого существа, живущего в тебе. Апостол Павел уже давно заметил, что не хочешь делать зло, а делаешь его нехотя. Великая правда! И еще чаще замечаем это на мысли: не хочешь мыслить мерзко, а мыслишь, – и беда, если вначале же не убережешься, не подметишь самого себя и впору не остановишься».
Ведь к дурной мысли, дурному делу – привыкаешь, это поначалу – страшно, а там – чем дальше, тем легче, и оправдания себе все проще сыскать. И – все! – «Еще одна такая победа, и я потерян».
В статье «Быть и казаться», написанной в Одессе, Пирогов, презирающий «суетность и тщеславие», ложь и притворство, скажет: «Но кто хочет идти вперед, не по одним только грязным и пыльным улицам, тот найдет в душе довольно силы и вести борьбу с собой, и следить за первыми обнаруживаниями душевной двойственности у своих детей. Первое ее проявление есть притворство и ложь».
«Быть, а не казаться – девиз, который должен носить в своем сердце каждый гражданин, любящий свою родину, – уверен Н.И. Пирогов, – Служить правде – как в научном, так и в нравственном смысле этого слова. Быть человеком».
* * *
Немного самых любимых афоризмов, мыслей Н.И. Пирогова:
– Если последователи торгового направления, в нашем реальном обществе, нам с улыбкою намекают, что теперь не нужно вдохновения, то они не знают, какая горькая участь ожидает их в будущем, пресыщенных и утративших Небесный дар, единственную нашу связь с Верховным Существом.
– Без вдохновения нет воли, без воли нет борьбы, а без борьбы – ничтожество и произвол
– Если хотят не быть, а только казаться, то пусть ищут другого, а я не перерожусь…
– Жить на белом свете – значит постоянно бороться и постоянно побеждать.
–– Между молодежью в последнее время встречались и такие личности, которые никак не хотели и настолько закабалить мысль, чтобы остановиться на дважды два – четыре. «Мысль моя свободна, – утверждали они, – и я хочу – приму, хочу – нет, какую ни на есть математическую аксиому». Этим лицам и в голову никогда не приходило, что распущенность мысли и воли есть страшный недуг, от развития которого в себе должен беречься каждый из нас, кто не хочет покончить с собою самоубийством или домом умалишенных. Каждый настолько должен быть свободен, чтобы избрать для себя то или другое мировоззрение, но, избрав, должен на нем остановиться по крайней мере до той поры, пока заменит его другим, новым.
– Не предавайтесь отчаянию и безверию в хорошее, это – модная болезнь нашего общества, очень понятная, неизбежная, чисто нервная, и, как все нервные болезни, требующая воли со стороны больных, чтоб ей не совсем поддаться.
– Не все же жить в настоящем, надо уметь жить и в будущем; а без этого умения – беда; не имея его, да имея слишком живое чувство, можно попасть бог знает куда.
– Служите верно науке и правде и живите так, чтобы, состарившись, вы могли безупречно вспоминать вашу и уважать чужую молодость.
* * *
…Первая педагогическая статья Н.И. Пирогова «Вопросы жизни» (вторая редакция) спасла меня, помогла выжить после потери мамы. Ей было только 65-ть. Как неожиданно и страшно это случилось! Как была слепа, и этой слепостью безмерно виновата я! Да, сверх всякой меры и, не боюсь сказать, – безсовестно! – загруженная работой, просмотрела угрозу, опоздала… Надежду на встречу, прощение, действительный и действенный шаг к Вере даровал мне Н.И. Пирогов.
Он писал:
– Мои религиозные убеждения не оставались в течение моей жизни одними и теми же. Я сделался, но не вдруг… и не без борьбы, верующим.
– Веру я считаю психической способностью человека, которая более всех других отличает его от животных.
– Не думаю, что кому-нибудь из мыслящих людей удалось в течение целой жизни руководствоваться одним и тем же мировоззрением; но полагаю, что вся умственная наша жизнь, в конце концов, сводится на выработку, хотя бы для домашнего обихода, какого-либо воззрения на мир, жизнь и себя самого. Эта постоянная работа, правда, мешает установлению status quo, но все-таки, не прерываясь, тянется красною нитью чрез целую жизнь и не перестает руководить, как и управлять, более или менее нашими действиями. Колебания и сомнения при этой разработке, конечно, неизбежны, но они далеко не те, которые обременяют человека, считающего для себя остановку на чем-нибудь определенном нарушением свободы мысли и воли.
– Только близорукие последователи религиозных взглядов, только выступившие в свет с направлением хотя и высоким, но основанным на ложно-понятых началах Откровения, вступают во вражду с обществом, нередко кончающуюся враждою к себе.
Очень хочу привлечь внимание к большой выдержке из второй редакции статьи «Вопросы жизни».
Знаю, что она – малодоступна, но, право же, – стоит не пожалеть времени и усилий для осознания.
* * *
…Вражда предполагает ненависть, осуждаемую Откровением. Борьба же – присутствие духа и сознание внутренней силы, доставляемое нам верою в Откровение и самопознанием. В Откровении нужно отличать, что имело непосредственное приложение к тогдашнему обществу, от того, что останется вечным для целого человечества; нужно отличать идеал, к которому мы должны безпрестанно стремиться, от действительности, с которою мы должны безпрестанно бороться.
Это-то изложение резкими чертами недосягаемого и практически-действительного и свидетельствует о святости и вечной ненарушимости начал, благовествуемых Откровением. Итак, в какое бы положение вы ни были поставлены обществом, обстоятельствами, судьбою, – боритесь без вражды. Любите то, с чем вы вступаете в борьбу; имейте привязанность к тому, что вы хотите победить. Тем слаще будут для вас плоды победы, тем славнее торжество победителя. Одно любите потому, что этого требует ваша земная отчизна; имейте привязанность к другому потому, что оно вселяет в вас смирение и скромность, напоминая вам о ваших слабостях и несовершенствах, и заставляет вас обращаться с упованием к утешительным источникам вашего нравственного бытия: святому Откровению и самопознания.
Вечное блаженство и небесное царство – за твердость и постоянство в борьбе. Адом, вечною смертью и мучением угрожает Откровение за безсилие и падение. Понятия – а потому и суждения наши – об отвлеченных предметах всегда будут различны, смотря по различной степени образования и организации общества, в котором мы живем. Поэтому предоставим каждому представлять себе и вечное блаженство, и небесное царство, и вечное мучение – так, как убеждает его собственное самопознание. Пусть материальный человек, не дошедший еще чрез отвлечение до отделения вполне своего вещественного быта от духовного, представляет себе рай в виде сада, ад – в виде раскаленной печи. Образуйте его, изощрите его самопознание; но без этого не нарушайте его убеждений. Результаты их так же утешительны, благодатны и высоки, как и результаты ваших отвлеченных убеждений. Отрицатели высокого, вечного, неземного в Откровении приводят, обыкновенно, в доказательство своих мнений, что и мир языческий знал безсмертие, имел свой Аид и Елисейские поля.
Если высокие умы в языческом мире и имели убеждения о безсмертии, сходные с нашими, то что доказывает это? Не то ли, что дух Божий искони витал в человечестве без его сознания? Человечество, как и каждый человек, медленно совершенствовалось в самопознание; шло же и идет не прямым путем к этой высокой цели, но блуждая и уклоняясь, извилистыми тропами. Еще языческое осталось в христианстве; христианское было и в язычестве. И разве уменьшается благотворное действие эфирования и высокое достоинство этого открытия, когда мы скажем, что оно уже было известно за несколько тысячелетий китайцам?!
Каковы ни были понятия язычников и ваши о вечном блаженстве и аде, ожидающих человека за гробом, – в том, верно, согласится большая часть людей, упражнявшихся в отвлечении, что самое утешительное в этой мысли есть, именно, продолжение жизни, продолжение существования, хотя и в другом виде, – жизнь духа, лишенного всех слабостей и несовершенств материи. – Но и только. Будет ли это существование духа соединено с сознанием своего существования, может ли оно быть соединено с наслаждением или мучением, об этом мы не можем иметь ни малейшего понятия, покуда мы живем материально. Одна смерть может решить эти вопросы, да и то еще едва ли для каждого из нас.
Самое разделение духа от материи есть чисто условное, необходимое только при наших настоящих, еще самых поверхностных понятиях о материи. Если подумать, сколько заключается в этом слов: материя! Это – Вся Вселенная, следовательно, Безграничное, Безпредельное. Много ли нам известно о свойствах этого Безграничного? Не смешна ли после этого близорукость тех, которые думают, что они в состоянии определить материю, определить Безпредельное?! Много, много, если мы можем сказать еще что-нибудь о некоторых свойствах материи нашей планеты, да и то давно ли самые существенные из них (электричество, свет, магнетизм) подвергнуты тщательным изследованиям, и между несколькими известными нам проявлениями этих свойств сколько еще скрывается неизвестных!
Можем ли мы сказать с уверенностью: это – материя, это – не материя, тогда как с каждым днем мы узнаем существование новых веществ, которые еще вчера для нас не существовали? Даже на одной нашей небольшой планете мы окружены, нет сомнения, целыми мирами неизвестных еще существ, требующих неимоверного изощрения наших грубых чувств для своего проявления. Нам неизвестны даже границы, до которых наши чувства могут быть изощрены. Где был для нас, зa несколько столетий, целый мир инфузорий? Что был для нас вообще целый микроскопический мир?
Кто же, самоуверенный, убедит нас, что, кроме этого грубого, вещественного мира, постигаемого нашими чувствами, не может существовать и вокруг нас еще другой, скрытый от них, составленный из вещества несравненно более тонкого, так тонкого, что оно для нашего ограниченного ума уже переступает пределы материи и делается духом?
Если же невесомые тела могут проникать и выполнять все поры нашей материи и своим сотрясением оживлять ее, то какие поры могут остаться непроницаемыми для того, что в неизмеримой степени тоньше и эфирнее всех невесомых?
Если же простые чувства открывают в невесомых столько загадочных, непостижимых свойств, которые резко противоречат нашим понятиям об обыкновенной материи, то какими свойствами не может обладать это нечто, когда мы представим его несравненно менее материальным, нежели все невесомые?
Если нашему рассудку трудно предположить в материи сознание, то ему также трудно отвергать это свойство в предполагаемом веществе, выступившем за пределы обыкновенных понятий о материи.
Короче, нет определенных границ, где оканчивается материя, где начинается дух, потому что нам неизвестны еще ни границы, ни свойства материи.
Но если мы в состоянии себе вообразить, что все тончайшие промежутки атомов, составляющих нашу грубую телесную оболочку, содержат в себе еще несравненно тончайшие атомы духа, то можно также вообразить, что эти эфирные атомы, безпрестанно колеблясь, сохраняют еще и прежнюю форму материальной оболочки, облекавшей их, даже тогда, когда она уже разрушилась и слилась с стихиями земли.
Как видения, как безплотные тени, могут нам представиться колеблющиеся атомы душ наших ближних, сохранившее еще наружный вид грубой их оболочки, привлекаемые сродством с атомами нашей собственной души, в минуты тождевременных сотрясений, во время всемирных и частных катастроф нашей жизни, когда наш дух бывает сильнее расположен к разъединению с телом.
Соединение грубой материи нашего тела с эфирною духа может быть тесно до совершенного слития, слабо до разъединения. Чем грубее материя, чем менее она проникнута эфиром духа, тем более она препятствует его колебаниям, тем теснее она облекает его, тем менее способны атомы этого эфира принимать и удерживать наружный вид нашей телесной оболочки.
У одних еще при жизни мы видим стремление к разъединению духовного эфира от телесной материи; у других и самая смерть не способствует его проявлениям; его индивидуальное существование оканчивается, сливаясь с мировым эфиром невесомых.
Чем более во время нашей жизни дух был наклонен к разъединению от материи, чем более он находил пространства в материи для обнаруживания своего главного свойства – безпрерывного колебания, тем сильнее была его власть над телом, тем способнее он делался индивидуализироваться, принимать вид наружной их оболочки, ощущать ее впечатления и, сообщая ей свои невещественные свойства, возвышать и облагораживать ее.
Кто будет отвергать, что связь и отношения атомов этого духовного эфира к атомам материи должны быть совершенно другие у Сократа и Ньютона, чем у кретина и идиота? Но у всех нас и грубая материя, и этот тончайший эфир безсмертны. Материя безсмертна, потому что, разрушаясь, принимает новые виды, никогда не исчезает; а духовный эфир, оставив материю, сливается с мировым целой вселенной. Но, сливаясь, он или утрачивает свою особость, или же, получив однажды от материи сознание об этой особости, сохраняет и ее навеки. Каждому из нас дана, хотя и в различной степени, способность обособить ваш духовный эфир, начиная его разъединять, еще в нашей земной жизни, от тела, утончая, возвышая, облагораживая нашу материю, раздвигая пространства между ее атомами, способствовать движениям эфира, делать его все более и более восприимчивым к ощущениям материальным, изощрять его сознание чрез самую же материю, приготовлять его, чтобы он и за гробом сохранял это сознание.
Пусть будет это мечта для недоступных к отвлечениям, но для нас она все-таки останется утешительною и высокою.
Жить на земле для усовершенствования, для облагорожения материи; приготовлять себе чрез земное бытие путь к безсмертию, к сохранению сознания о себе и за гробом; – кто, посмотрев с этой точки зрения на жизнь, не поймет, что при таком взгляде наши мысли, намерения, речи и поступки получают другое направление?! Но что же будет, когда мы усвоим этот взгляд до степени убеждения? Тогда какой заветный идеал высокого и святого останется для нас непривлекательным, недостижимым? Какая жертва останется для нас невозможною, чтобы жить для безсмертия, жить сознательно, вечно? Вот наш эдем, вот вечное блаженство Откровения. Утратить духовное сознание и слиться с грубыми стихиями земли – вот вечный ад. Пусть же каждый из нас решит с убеждением этот столбовой вопрос жизни: жить, совершенствуясь; отвлечением развивать сознание в эфире Творящаго, Который витает в нас, стремясь безпрестанно слиться с общим эфиром вселенной; самопознанием уничтожать дуализм, происходящий от сознания бытия в материи. В этой же жизни стремиться к разъединению духа от тела, возвышая его до управления материей, a материю облагораживая до свойства быть управляемою духом. Только тот, кто в здешней жизни проложил себе этот путь, достигнет безсмертия, только он одушевится предчувствием, что его ожидает за гробом. Кто был так несчастлив, неспособен, ленив и ничтожен, что не хотел воспользоваться самою высшею способностью человека – развивать сознание себя до самопознания и одерживать чрез то верх над материею, – тот должен отказаться от безсмертия, которого он не в состоянии был и предчувствовать. Много званных, мало избранных.
* * *
И, наконец, разрешите предложить Вашему внимании, терпеливый и благосклонный читатель, стихи Н.И. Пирогова.
В интернете мне удалось найти немного. Вот эти строки:
...Мне жизни поприще открыто.
Чтоб совершить один лишь долг,
Чтоб зло и тело победивши,
В Эдем бессмертия вступить.
…Не для себя мне жизнь досталась!..
Но слышу Воли Высшей глас:
«Любовью детской возрожденный,
Ищи их сердце вдохновеньем,
Их душу верой осенить.
За ту, которая решилась
С тобою участь разделить,
Борися, жертвуй с наслажденьем,
Молися, бодрствуй, уповай...
А нижеследующие стихи 1850 года («Утро, 1 апреля, начато 20 марта») сохранила моя тетрадь, заполняемая в незабываемой поездке в 1989 году в Музей-усадьбу Н.И. Пирогова, бывшую усадьбу «Вишня», теперь в черте г. Винницы, где жил, лечил людей – бесплатно лечил! – великий Русский врач, мыслитель, педагог, стойкий патриот своего Отечества Николай Иванович Пирогов. Неподалеку, в церкви-некрополе, освященной в честь Святого Николая Чудотворца, он и почивает, уснув плотию. А Дух его, несомненно, приял Господь!..
* * *
Быть счастливым счастьем других –
вот настоящее счастье, вот жизни земной идеал.
Любовию к ближнему чистой, глубокой
проникнуть быть должен,
Кто счастья земного в счастии ищет других.
Но можно ль всех ближних любить
без изъятья, без цели,
Или с целью одною – чтоб только любить?
О, если б все люди к одному Идеалу стремились
и мыслью одною проникнуты были –
Мыслью: счастья в счастьи другого искать,
тогда бы любить и любви дела совершать
Было не трудно. Теперь же, любя одного и счастья
желая одним, мы счастье другого нарушить должны.
Мы видим, есть люди на свете, которые счастье свое
на бедах и несчастии зиждут другого.
Можем ли счастья желать им?Можно ль любить их,
любя и того, кому они горе и бедство готовят?
Мщенье из сердца изгнав можно еще Евангельской правды
ревнителем стать, можно
Врага своего полюбить и добро ненавидящим сделать,
но можно ли, должно ли ближних врага нам любить?
Нет! В мире страстей и превратностей жизнь провождая,
заповедное слово: «ближних люби» –
Вот понимать как должны мы: в злодее и добром
Идеал человека должны мы любить,
Творческий, Зиждущий дух в том проявлен Идеале.
Сына земли Идеал, – добр ли иль зол человек –
Есть Высшая Мысль, есть Высшая Воля. Пред этой
Волей и Мыслию благоговея,
Даром небесным считая ее, нашей земле Подателем Благ
ниспосленным,
Идеал человека чтить мы должны и любить. В добром
Он проявляется мощно,
Вопли страстей и слабостей плоти торжественным гласом
победы умолкнуть заставив,
В злодее же, дрязгом нечистым завален, в омуте сердца –
скрытым таится,
Искренним сердца желаньем злодея на истинный путь
обратить, этим желанием блага,
Вот чем покажем мы нашу любовь к тому Идеалу,
вот чем почтим мы
И Верховную Мысль, и Верховную Волю, которой в нем
проявиться было угодно,
Ненавидеть мы никого не должны, о злодее должны
сожалеть и молиться.
Итак, счастья и блага – и злому должны мы желать,
но какого? не блага того,
Что он сам за благо и счастье считает, прельщен
и обманут влечением сердца ко злу.
Пожелаем ему, чтоб и он к тому ж Идеалу стремился:
быть счастливым счастьем других
И если не в силах его мы исправить, докажем делами,
что любим и чтим Идеал человека в злодее,
Утешим его, поможем ему, когда он страдает, участьем
согреем холодное сердце,
Любовью коснемся изсохшей души. Спаситель нам
в притче о сыне заблудшем поведал:
«Заблудших приемлет Небесный Отец. Он к ним
милосердней, чем к детям любимым».
Когда же и злому, чужой ли он, свой ли, должны мы
благое желать, об истинном счастьи заботясь его,
Чего ж не должны предпринять мы, чтоб счастье упрочить своих,
нам родных по душе,
Сочувствием связанных с нами, нам близких, родных
и ищущих счастья в счастье других?
Им – не только дела, им не только желанье – им улыбка,
слеза, им пожатье руки и согретое чувством лобзанье!
Да, делами и блага желаньем исполняем мы долг и
священный завет, не сочувствуя сердцем
К душам, охладевшим для вечного блага, или и вовсе
не знавшим его. Мы исполняем лишь только,
Что велено нам Учителем правды. Но улыбка в устах,
слеза на ресницах, поцелуй огневой
И пожатье руки неизменной, – то только для тех
и для той, кто с нами стремится для цели одной,
Кто Идеал нашей жизни, борясь и страдая, веселясь и ликуя,
обресть стремится не в жизни земной.
О, если б сомненье и опыта голос и жизни превратность
желанью души не мешали, не тревожили б
Шопотом грустным к цели единой стремиться, счастия
в счастии друга искать, -
Счастье прямое нашел бы в стремленьи на этом пути, и
жизни закат ожидая,
Радостно, тихо, с улыбкой приветной, на прошлую
жизнь озираясь,
Жизнь бы земную окончил словами: «жил я для
счастья других и подруги,
Счастливою сделал подругу мою!»
Великий русский хирург, учёный-анатом, естествоиспытатель и педагог, профессор, создатель первого атласа топографической анатомии человека, основоположник русской военно-полевой хирургии, основатель русской школы анестезии, Член-корреспондент Санкт-Петербургской Академии наук, Тайный советник, прекрасный семьянин, любящий супруг и отец – Человек, Гордость Русского народа.
Ожидая в 1860-м году окончательной отставки (ему только 50 лет!), Н.И. Пирогов писал баронессе Э.Ф. Раден: «…Итак, я решил спокойно ждать отставки, благодаря Бога и за то, что он сохранил мне чистую совесть и незапятнанную честь. <…> Я не совершил ни одного поступка, которого не мог бы оправдать перед судом своей совести. Больше этого я не мог сделать, но сделать это было для меня священным Долгом…»
Дай, Боже, любому из нас исполнить свой долг, помнить: «Но потомство – бессмертие земли!» И – «Не говорите, что не всякий может действовать для потомства. Всякий в своем кругу. Одна суетность и близорукость ищут участия в настоящем».
Ноябрь 2020, Одесса
1. Некоторые ставят Пирогова после греческого бога Асклепия.