В это воскресенье, 2-го августа, в храмах будет читаться апостольское послание на тему креста (1 Кор. 1:18).
«А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью Дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце».
(Зах. 12:10).
На кресте Голгофском произошло искупление человеческого рода. Но доктрина искупления оскорбляет гордыню человека. Согласно учению о первородном грехе, человечество поражено грехом «под корень»: всякий человек уже в силу самого рождения отравлен ядом греха и потому подлежит смерти, и не может войти в Царство Небесное. То есть никакой человек не может спастись никаким обучением и воспитанием. Только извне, от Всемогущего Бога, может прийти к нему Спаситель, и только такой, Который Сам чужд всякого греха, в том числе и первородного (именно по этой причине Христос и родился от Девы, а не путем брака). Понятно, что если отрицать первородный грех – тогда не нужен Спаситель и Голгофа тоже не нужна!
Крест Голгофский – это лекарство, предупреждающее вечную погибель человека, но он же оскорбляет уверенность грешника, что грешник способен спасти себя самого. Слово о кресте оскорбляет и «современное мышление», а также «просвещенных» людей, ибо его возвышенная святость оскорбляет любовь человека ко греху. В чем же тогда проявляется позор креста (Гал. 5:11)?
Во-первых, в клевете против верующих и глумлении над ними как слабоумными, маргиналами, фанатиками и ретроградами. Во-вторых, люди не желают даже слушать ни о каком искуплении, хотя искупление столь же необходимо для человека по его природе, как горькое лекарство для больного. И те, кто принял его, ощущают прилив духовных сил, - тогда начинают радостно провозглашать его действенность. Вдумчивый верующий стремится следовать по следам, проложенным теми верными, кто раньше прошел тем же самым путем, осененным крестом нашего Господа: святые, угодники, преподобные, бессребренники… Но, как говорят в народе: чем глубже мрак, тем ярче факел… «Вам дано за Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Филип. 1:29). А вот к этому готов далеко не каждый…
Сколько на нашем крестном пути встречается разочарований, огорчений и утрат! Но именно всеми этими скорбями и надлежит верным войти в Царствие Небесное. Жизнь многих верных можно сравнить со «свитком» пророка Иезекииля, который внутри и снаружи был исписан словами «плач и стон, и горе» (Иезек. 2:10). Через эту мрачную долину горя и плача некогда прошел и Сам Царь царей – «Муж скорбей, и изведавший болезни» (Ис. 53:3).
Вот мы видим аллегорические прообразы исторических персонажей Ветхого Завета в Завете Новом: Иаков имел возлюбленного сына Иосифа, которого он послал к другим своим детям, но они не приняли его («Пришел к своим, и свои его не приняли» Ин. 1:11).
Братья продали Иосифа за сребреники, подобно тому, как Искариот предает Христа за серебро (Мф. 26:15).
В Египте Иосиф женится на египтянке, и от брака родятся два сына – Манассия и Ефрем. Египтянка символизирует собою «церкви язычников», а Манассия и Ефрем – народы, произошедшие от Иафета и Хама. Как апостол Петр и говорит о них: «Некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда не помилованные, а ныне помилованы» (1Пет. 2:10). Мы знаем, что Иаков (отец), любя Иосифа (сына), называет не своих детей (Манассию и Ефрема) своими и вводит их в колена Израиля. Как мы и читаем об уверовавших из числа язычников: «Некогда не народ, а ныне народ Божий» (1Пет. 2:10). Как же язычники смогли стать христианами, и что очистило и возвысило их до состояния чад Божиих? Ответ один: Кровь Христа, пролитая на кресте. Таким образом, крест стал орудием нашего спасения.
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюся зла, ибо Ты со мною; Твой жезл и Твой посох – они охраняют меня» - говорит псалмопевец Давид (Пс. 22-й). В безмятежные дни мы подобны Марии, которая спокойно сидит у ног Иисуса Христа, слушая Его речи. Но в дни скорби и горя мы, как Иоанн плотнее прижимаемся к груди Спасителя, чтобы заглушить горький вкус страдания. Никогда не ощущаем мы так сильно милосердие Христа как в «дни облачные и мрачные» - когда мы на одре болезни, в нужде и бедности, в кругу клеветников, недругов и завистников – именно тогда душа получает особенно много откровений от Бога.
Умом не объять великой тайны Божественной Любви, а ее глубочайший смысл открывается на кресте. Сердце склоняется перед этой Жертвой в молчании. Недаром православное песнопение, посвященное «страстям Господним» призывает: «Да молчит всякая плоть человеческая… ибо Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным… Многоочитые Херувимы и шестокрылатые Серафимы лица свои закрывают».
Великое счастье – познать Христа в минуту страдания, ибо именно тогда находим мы в Нем истинного своего Спасителя. Огорчения наши – это точно колесницы, на которых Господь спешит на помощь чадам своим. Мы благословляем даже тень от креста, которая возвещает нам о Его приближении к нам, ибо крест Его – «сила Божия».
Вот кажется, что и страдания наши тянутся без конца: мы терпим от холодности людской, от несочувствия, непонимания, ожесточения людского, невежества и фанатизма. Но огорченные души способны особенно живо воспринимать «слово о кресте» и выносить особенное назидание из размышлений о нем. Кто не поражался той высокой мудростью, которой отличались испытанные многими страданиями святые, мученики, преподобные? Однако лучшее понятие о Боге мы получаем не из книг, а из жизни, полной борьбы и страданий. Молитва – должна быть первой «книгой» в нашей библиотеке. А скорбь должна занять в ней второе место («Сердце мудрого в доме плача, а сердце глупого – в доме веселия» Эккл. 7:4). И: «Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот недостоин Меня» (Мф. 10:38).
Однако крест без покаяния не имеет для грешника никакой искупительной силы. В чем же нам каяться, спросите вы? Согласно св.Иоанну Златоусту, вот в чем: «Во-первых, в собственных грехах; во-вторых, в грехах, на которые мы навели ближних через побуждение; в-третьих, в тех добрых делах, которые могли бы сделать, но не сделали; в-четвертых, в тех добрых делах, от которых мы отвели ближнего; в-пятых, в тех добрых делах, которые мы сделали с грехом пополам; и обо всех таких грехах надо спрашивать свою совесть и память и молить Бога о просветлении ее».
Крест – ось мира, по выражению скептика Ренана. Он также ось, опора нашей души. Если ось не на месте – мы переживаем шатание, сомнение, растерянность и неуверенность в себе. Мы становимся как «трость колеблемая»… Когда человек отвращает свой взор от креста, то мысли его становятся низкими и земными. Человек начинает любить «мир» и всякую его тщету: материальные блага, авторитет, известность, популярность, почет, преклонение «перед человеками» и др. Одним словом, любить то, что выражено в Евангелии «формулой греха»: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1Ин. 2:16). В тени креста все это теряет свою привлекательность. Поэтому, встречая человека, который всей душой льнет ко всему земному и тленному, мы можем заключить, что бежит тот человек от крестного пути своего. Душа такого человека похожа на птицу со сломанным крылом – бьется душа его, чуть-чуть взлетает, но опять тяжело падает, беспомощно усиливаясь снова подняться вверх. Душа его становится похожа на курицу – вроде птица, а не летает. «Лествица» Иакова существует, но «ангелов» уже нет, по ней «восходящих и нисходящих»…
Путь к «высотам» всегда проходит через крест самоотречения. Лишь умаляясь, человек возносится до высшего духовного просветления, ибо «Сила Божия в немощи совершается» (2 Кор. 12:9).
Сегодня большинство людей заражено желанием извлекать себе пользу из жизни своих ближних и дальних, чтобы самим ярче светить теми лучами популярности (или точнее сказать, популизма), которые они от них пытаются заимствовать. И для этих людей неважно – какова природа этого света…
Но христианин, наоборот, должен отдавать другим свет свой, а самому исчезать в свете славы Голгофского креста, о котором апостол ясно сказал: «Я не желаю хвалиться ничем, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят и я для мира» (Гал. 6:14).
Мы никогда до конца не сумеем понять всей глубины голгофского подвига Спасителя. Ибо любое понятие есть вид ограничения. Но как возложить границы на безграничного Бога?! Мы можем лишь склонить колени перед этой тайной, ибо тайну вопрошают не гордым умом, а смиренным сердцем.
Проф. Чернышев В.М.
