Вот вспомнил тебя невинной,
счастливой такой, простой.
Не сдавшей ещё нормативы
по тактике огневой.
Тугая коса по копчик
и синий платок на плечах.
Десятый твой класс закончен,
последний звонок прозвучал.
Учитель закрыл двери класса -
теперь в мир открыты пути!
И так было всё прекрасно,
и было всё так впереди!
Ничто ещё не предвещало,
что скоро начнётся Война.
И радостно солнце сияло,
и травка была зелена.
А мы в это время пили
хмельное Свободы вино -
а после страну пропили,
прохлопали в домино.
По мелкой в картишки продули:
- куда её столько девать?!
Земли часть одну шестую
не жалко и проиграть!
- Где предки твои воевали,
где мать тебя родила,
как те индейцы продали
за бусы и зеркала!
Гори всё - кострами взвейся!
Живём, как в последний раз!
……………………………………………….
Простите нас, братья-индейцы,
мы хуже вас в тысячу раз!
Предали кого только можно,
на трон посадили иуд.
И пьяному возчику вожжи
вручили. И кнут, и хомут.
Куда ты несёшься тройка?
Кого на себе везёшь?!
Ямщик твой, беспутный Борька,
пропил наш последний грош!
Он делает вид, что рулит,
что стало жить веселей…
(Компании сытых буржуев
и ихних валютных ...друзей.)
………………………………………………
Ямщик скоро выпадет с кресла,
недолго осталось царить.
А дальше… давно всем известно,
чего там ещё говорить.
И вот, нажравшись до рвоты -
«свободы» и дьявольской лжи,
очнулись под вечер субботы
над пропастию во ржи.
Казалось, боржоми пить поздно,
но всё же в сознанье придя,
ощупывать стали воздух:
- о, Боже! А где это я?!
Страна ты моя дорогая!
Родная ты Русь моя!
Вот этот мой метр до края?!
А где же моя земля?!
…А там на краю, спесиво
с расстёгнутой кобурой,
стоял, как рояль красивый,
с дымящимся кольтом ковбой.
Ковбой сказал улыбнувшись,
во весь свой широкий оскал:
- Ты продал мне свою душу,
а значит и землю продал!
Да, мы развели вас красиво,
как тех, краснокожих собак.
Проблемы индейцев, шерифа,
не беспокоят никак!
С индейцем не нужен диспут:
- Быть мёртвым – хорошая роль!
- с экрана сказал Клинт Иствуд…
- и дунул в дымящийся кольт.
*
С тобой, угловатой девчонкой,
здоровался через раз.
Ни слова сказали толком,
ну может быть, пара фраз.
Но время тебя растило,
всё что тебе надо даря.
И солнышко всё ж светило,
и травку растила земля.
И с каждым прошедшим годом
тебе удивлялся, аж:
- Какая новая мода,
защитный твой камуфляж!
Вот эти крутые берцы
и новенький ПКМ:
- наверно, от чистого сердца
подарен - не скажешь кем?
С тобой мы виделись редко,
но как-то не так уж давно,
меня вдруг позвала в разведку,
а я так хотел в кино!
На поздний сеанс продлённый -
билет на последний ряд.
Послушать как двое влюблённых
мороженным шелестят…
Но больше кина́ не будет!
Механик пропил аппарат.
Он больше кино не крутит,
он этому даже рад.
Он сдал наш ДК в аренду,
и как-то уже давно…
И в мире изменчивом этом,
совсем другое кино.
*
Ковбой ухмыльнулся снова,
и кольтом слегка покрутив,
сказал что на доброе слово
у нас исчерпан лимит:
- Вы думали, в сказку попали?!
В диснеевский, радужный сон?!
А вот вам простые реалии -
вот фильм вам про Армагедон!
Рога и копыта к бою!
Тhis horror made in Hollywood!
Вампиры призывно воют
и зомби качаясь идут.
Ох, как этой нечисти много!
И как от неё смердит!
И «обезьяна Бога»,
на чёрном козле сидит!
Они говорят нам прямо:
- Вы можете тихо выть,
закрыта ваша программа
и мы вас пришли хоронить!
С парадным оркестром орков,
с фейерверком «Последние дни»,
под ритмы тяжёлого рока,
под вечное «Let It Be»!
Пока мы могилу роем
вы можете нам подпевать!
- глумливо оскалились зомби,
и вся инфернальная рать:
- Вы ж нам разрешили dejure,
снимать этот радостный фильм!
Сейчас мы покажем в натуре,
каков он, наш Halloween!
Горят в тыквах чёрные свечи:
- вы ж этот хотели кошмар?! -
И вся эта пришлая нечисть,
по наши души пошла…
*
Тогда,
сняв тяжёлую каску,
снежинки сморгнув с ресниц,
ты тихо сказала:
- Мaster, оne minute,
пожалуйста, please!
На низкий окопа бруствер
ты встала в фейерверка дыму,
затвором привычно хрустнув
и Крест начертала на лбу!
Запомнят вампиры и зомби,
входящие им под ребро,
с осиновым хрястом колья
и свист пуль твоих серебро!
И стрел твоих справа и слева,
и пушек раскатистый гром!
И серу, летящую с неба,
и 90-й псалом!
Когда ж ты сойдешь с откоса,
чтоб вытереть злую слезу,
тогда я к тебе из обоза
в передний окоп приползу.
Война мне уже не по силам -
на наш год уж вышел указ -
не быть мне твоим командиром,
а смерть на Войне -
в самый раз!
На линии обороны,
мне будет заняться чем,
тебе подавая патроны
в твой яростный ПКМ!
(под пологом мягкого снега,
в внезапной на миг тишине,
услышим, как падая с неба,
снежинки шипят на стволе.)
А ты,
в вспышках синей ночи,
во прорезь прицела крича,
строчишь за синий платочек,
что был на твоих плечах!
………………………………………
*
Снег тихо на землю падал…
Ни ада… ни чёрных крыл...
Лежит на земле белый саван,
всё русский наш снег покрыл.
Всё вычистил русский холод,
вся нечисть исчезла в ночи.
Над полем Архангельский голос,
как рёв многих вод звучит:
- Восстань Русь
и виждь и внемли!
И прочим перескажи:
- Хранит Господь эту землю -
зачем-то Ему вы нужны…
