ХЕРСОНЕС
Над гладью морскою, под синью небес -
Бесстрастные камни твои, Херсонес!
Но веет над каменной мощью руин
Наитием неопалимых купин...
В античную дымку лишь бросишь свой взгляд:
Налился прозрачным огнём виноград, -
Там греком для радости припасено
В сорокалитровых амфорах вино.
...О, сколько веков над тобой пронеслось,
И сколько миров в тебе переплелось!
Ты знал Византии пленительный сон,
И Рима был твердой рукой ограждён.
Всё сеет Творец сквозь времён решето.
Был - крепость и полис, а нынче ты что? -
Земля одичанья с лежащей на ней
Холодной молчащею грудой камней,
Вневременный Замысел, что не объять...
Где Третьему Риму довеку стоять.
МЫС ФИОЛЕНТ
Чрез сколько бы ни было - даже чрез тысячу лет -
Всё в памяти сгинет, и только один Фиолент -
Мыс, полный величья, не канет в забвенье и Лету.
Ты помнишь ли медный, звучащий над бездною глас,
Цикад песнопенье и не оставлявшее нас
Жарою и грозами жгучее крымское лето;
И море бескрайнее - высь, поглотившая ширь,
И мира древнее, на самом верху монастырь
Святого Георгия; тихих свечей колыханье,
И камней громады, и слёзы плетущихся лоз,
И воздух, в котором смешалось дыхание роз
С разлитым над вечностью Божьим неслышным дыханьем...
БАЛАКЛАВА
Всё переменится. Вспомни же, росс,
Мощь преисподней -
Базу в скалистой твердыни Таврос
Лодок подводных,
Уничтожающий огненный свет
Ядерной лавы -
Ворогу, если зарвётся, - «привет»
Из Балаклавы!
Гладь потаённая. Всё в ней - добро,
Вечность и мера.
Зря ли места сии зрело перо
Старца Гомера?..
Мощные своды - в забвенья пыли,
Брошены штольни.
Пусть - даже лодки куда-то ушли -
Дух наш не сломлен.
Не приведенье и мертвенный прах,
Рыхлая масса, -
Твердью, сокрытою в этих горах,
Дух наш остался.
Как ни беснуется вражия рать,
Оберегаем
Свыше - объект 825
Неубиваем...
Кружит над бухтою, радость лия,
Вещая птица...
Всё возвратится на круги своя.
Всё возвратится!
ХРАМ ДВЕНАДЦАТИ АПОСТОЛОВ В БАЛАКЛАВЕ
Сонет
Храм, вышней волею храним -
Явление святыни -
Века стоит: неколебим
Фундамент Византии.
Сиянье тихое лампад.
Старинные оклады.
Свечами выстроились в ряд
Опоры колоннады.
Друг дальний, верь или не верь,
Но Божий мир стоит, как твердь,
И живы мы, покамест
Здесь служба каждый день идёт,
А по средам народ поёт
Владычице акафист.*
________________________________________________________
* каждую среду в 9.00 в храме читается акафист пред иконою
Божией Матери «Скоропослушница»
ЗАПАХОМ КРЫМСКОЙ ПОЛЫНИ...
Солнце палящее. В девственной царственной сини
Время теряется и очертания гор.
Горькой усладою - запахом крымской полыни
Воздух напитан и весь поднебесный простор, -
Духом, врачующим ожесточенье и горе...
Ветер сгущается, гибкую клонит лозу.
Мир - словно вымер, и только бескрайнее море,
Вещее море шумит неустанно внизу.
Эхо далёкое длит нарастающий рокот
Передвигаемых дланью незримой громад...
Солнце да море лишь, да несмолкаемый стрёкот,
Страстное пение и упоенье цикад...
Вот и достигли мы верха скалистого мыса;
За руки взявшись, над синею бездной стоим, -
Здесь, где божественный запах полыни разлился,
С вечностью слился и с ровным дыханьем твоим!
ГОРЛИЦА, ГОРЛИНКА...
К душному вечеру крымские смолкли цикады.
Словно бы вымерло всё на иссохшей земле.
Только сгущаются, близятся грома раскаты;
Молнии шарят в слепой обступающей мгле.
С каждой минутой пронзительнее и живее
В мире притихшем, пока не случилась гроза, -
Ветер с внезапной горячностью страстно повеет,
Зашевелится густыми листами лоза.
Это мгновенное благословенное лето,
Прикосновенье прощальное влажной щеки!..
Слышно, как плачет бессильно и тягостно где-то
Горлица, горлинка - голос щемящей тоски...
Тайна безвестная, чья-то судьбина чужая,
Чем мне утешить тебя и в несчастье помочь?..
Мукой отчаянья сердце моё надрывая, -
Горлица, горлинка спать не даёт мне всю ночь.
ЕСТЬ ВЕЧНОСТЬ, МЫ И МОРЕ...
Гляди, как в споре с тьмою
Разлился зыбкий свет...
Есть вечность, мы и море,
А зла и смерти нет.
А всё, что власть имеет
Над нами, тяготит, -
Солёный бриз развеет,
И бездна поглотит.
Вскипает море пеной,
Волной о берег бьёт...
Нет мрака, - есть мгновенный
К сиянью переход.
Но всё свирепей ветер.
Земную твердь трясёт...
К чему тебе всё это,
Зачем я это всё?
Ты слушаешь, теряя
Мгновеньям счастья счёт,
Как горлица рыдает,
Как иволга поёт.
.................................
На роковом просторе
В передрассветный час
Есть вечность, мы и море...
Да Милующий нас.
ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Отгромыхала в безлюдном просторе гроза.
Медленно ожила и распрямилась лоза.
Травы запахли.
В дальнем овраге шумит ещё слабо поток.
Переливаясь, с листа на зелёный листок
Капают капли.
Дланью незримой небесный очистился свод.
Даль обнажилась, и тоненько стайка поёт
В зарослях сада,
В кронах взлохмаченных мокрого березняка...
Стихла покорно в руке дорогая рука -
Божья награда...
ПАМЯТНИК ЗАТОПЛЕННЫМ КОРАБЛЯМ В СЕВАСТОПОЛЕ*
В России, на одной из скал,
Есть восьмигранный пьедестал
С вознёсшейся колонной.
Владыка сущего досель, -
Орёл, - взлетев на капитель,
Хранит морское лоно.
Парящий над пучиной зол
Двуглавый царственный орёл
Величием отмечен.
Он, коего трепещет ад,
Когтящий мировой распад,
Короною увенчан.
Тяжка, тягуче-солона,
Здесь в воздухе растворена
России боль и слава.
Грядущего туманен брег,
Но в клювах у орла навек
Венок из листьев лавра.
.................................
«Пилад»... «Сизополь»... «Гавриил»...
«Мессемврия»... «Селафаил»...
О, эта бесконечность
Защитников родной земли,
Что не в морскую глубь ушли,
А в воинскую вечность!
______________________________________
*Монумент (автор проекта А.Г. Адамсон, архитектор В.А. Фельдман) сооружён в
1905 г. к 50-летию Первой обороны Севастополя, во время которой были затоплены
русские парусные корабли с тем, чтобы, по словам адмирала П.С. Нахимова,
заградить вход неприятельским судам на рейд и тем самым спасти Севастополь.
БРАТСКОЕ КЛАДБИЩЕ В СЕВАСТОПОЛЕ
Сонет
Лежат - от нижних здесь чинов
И вплоть до генералов,
Хоть мать-сыра земля давно
Всех в званье уравняла.
Незримо - каждый здесь герой -
В аду не сбившись с курса,
Встают в единый с ними строй
Подводники из «Курска».
На взгорье, всем ветрам открыт,
Пирамидальный храм стоит*
Как памятник всем павшим...
Здесь птицы Божии поют
Так, будто славу воздают
За други жизнь отдавшим.
______________________________________________
*Храм в честь свт. Николая, покровителя моряков.
ИНКЕРМАНСКИЙ ПЕЩЕРНЫЙ МОНАСТЫРЬ СВ. КЛИМЕНТА
1.
...Там подвиги, что не видны
Глазам случайным.
Там келии иссечены
В обрыве скальном.
Там не тревогою земной,
Враждой иль пиром, -
Там вечной дышит тишиной
И Божьим миром...
Доносится глухая песнь -
Иль море ропщет?..
Там главная святыня есть -
Климента мощи.
2.
Тому почти две тыщи лет,
С Траяном в споре,
Был с адской злобою Климент
Утоплен в море.
Душой он к Богу восходил
О всех в заботе,
А телом упокоен был
В подводном гроте.
Но словно отблеск грозовой
Из ниоткуда -
Раз в год, в день памяти его,
Случалось чудо:
Громадное, за пядью пядь,
В послушной мощи
Откатывалось море вспять,
Являя мощи
Для страждущей Тавриды всей, -
Как свет во мраке...
И вновь скрывало их в своей
Бездонной раке...
НА ГРАФСКОЙ ПРИСТАНИ
Вот она, глазу отрада,
Словно была испокон, -
Сдвоенная колоннада
Царственных белых колонн!
Флота парады и смотры,
Моря волненье и рёв, -
Всё здесь под строгим присмотром
Дремлющих мраморных львов.
Бухта огня и тревоги
Ныне тиха, и над ней -
Лестница маршей пологих
Из инкерманских камней.
Отобразится во взоре
Над суетою людской
Крымское небо и море
Да величавый покой.
И, повинуясь примете -
Что с захмелевших нас взять! -
Медную бросим монету
В маршей блестящую гладь,
Чтобы России акрополь,
Преодолевший года, -
Вечно стоял Севастополь!
Чтобы вернуться сюда!..
ХЕРСОНЕССКИЙ МАЯК
На выступе мыса маяк-исполин
У самого края гремящих пучин, -
Где чайки и волны, -
Главою упёршись в небесную твердь,
Побед не считая и тяжких потерь, -
Стоит, словно воин.
В рассеянном прахе событий и дней,
Он белой бронёй инкерманских камней
Доверху окован...
Он землю родную во тьме означал
Огнями, и первым победно встречал
Корабль Ушакова.
Последней войны раскалялось жерло.
У ног твоих столько бойцов полегло...
Утраты - доколе?
Когда над страной нависала беда,
Ты русские вёл корабли и суда
Сквозь минное поле.
..................................
Так тихо, как будто Вселенная спит.
И лишь переливчатым блеском слепит
Лазурное лоно.
Пью воздух морской и небес синеву,
И перед тобою седую главу
Склоняю с поклоном.
ВИННЫЕ ПОДВАЛЫ ИНКЕРМАНА
Спущусь в это диво, в сей каменный город подземный,
Лежащий близ брега обжитой таврической бухты,
В скале иссечённый; в её потаённых глубинах,
Её галереях, её уникальных подвалах,
В прохладе пещерной - хранится в объёмистых бочках
Из вечного дуба - хмелящий огонь драгоценный.
На почве, богатой ракушкою, известняками,
Раскрошенным щебнем, под солнечным светом обильным
Взросли виноградные гроздья и ждут винодела.
В бочонках дубовых, в дубовых бутах необъятных
Вино молодое час от часу, быстро «взрослеет»,
Рождая особый - пахучий и неповторимый -
Букет с бархатистым и мягким, как бриз, послевкусьем.
Но это - «пожившие» вина; вино молодое,
В бокалы разлитое, передаёт необманно
Отеческий вкус как свидетельство происхожденья.
Замру в изумленье, окину лишь взглядом подвалы, -
Как тут же с тобой подружиться спешит «Севастополь»,
Мускат «Инкерман», «Бастардо», «Совиньон», «Ркацители»;
Ещё - «Кабарне», «Шато Блан», «Шато Руж», «Эльвиадо».. -
Почтенные жители града близ Чёрного моря,
Смешавшие цвет, что стекают по стенкам бокала
Густым масляничным, златисто-янтарным потоком -
Со вкусом ореха калёного, дыни и мёда, -
И кружит над нами цветистый и радостный запах, -
Как бабочка лёгкий, дарующий отдохновенье.
Ах, друг мой далёкий, укрыться бы в этом затворе,
И сном бы забыться, и слушать лишь вечность и море...
...И ХЕРЕС В БОКАЛЫ НАЛЕЙ
Вновь осень пахнула дыханьем холодных полей,
И жизнь обнажилась до дна, проходящая мимо...
Но ты не печалься и херес в бокалы налей -
Как отблеск далёкого благословенного Крыма.
Ты ныне печальна, но просишь с улыбкой: открой
Мгновенья ушедшие незаходящего лета...
Вот хлопнула пробка, и льётся огонь золотой
С отливом таинственным светло-зелёного цвета!
Взращённый в предгориях солнцем залитых земель
На почве суровой - старинным трудом винодела, -
Вначале бесстрастный, бросается в голову хмель
И сердца касается, кровь разгоняя по телу.
Мы светом миндальным, слепую сжигающим тьму,
Как время горчащим, - прогоним унынье и горе!..
Наполнены чаши, - и вот мы с тобою в Крыму,
Где солнце и лето,
Где плещет бессмертное море...
ДЛЯ НАС ЛИШЬ, ДВОИХ...
За дальнею далью остался, тобою любим,
Веками овеянный, горный воинственный Крым
Как сгусток божественный незаходимого света.
В томительном бархате дышащих страстью ночей -
Окликну лишь память - была ты, краса, горячей,
Чем морем пропахшее феодосийское лето...
Порой громыхало - там кто-то небес синеву
Рвал молний клинками, и виделись, как наяву,
Шторма Айвазовского, слышались строфы Гомера;
Был грот знаменитый и хрупкая тонкость стекла,
В которую медленно, переливаясь, текла
Янтарного цвета, со вкусом ореха, мадера.
Затем всё стихало, искрилась плодами лоза,
И были светлее младенческих глаз небеса,
И столько любви было в этом сияющем взоре!
И чудилось: мир сотворён был для нас лишь, двоих...
А ты хохотала, из рук вырываясь моих,
И с маху бросалась в объятья ревнивого моря...
